и...
   -  Тем  не  менее  дело  сдвинулось  с  мертвой  точки,  и   прогресс
несомненен, - сухо прервал его Де Витт.
   - По сравнению с нулем любая цифра - уже величина, - возразил  Боган.
- Даже если это десять в минус тысячной степени.
   Файрли слушал препирательства словно издалека. Он поудобнее устроился
в кресле и, закрыв глаза, попытался  отключиться  от  происходящего.  Но
мощный голос Кристенсена не  дал  ему  задремать.  Руководитель  лунного
проекта подвел итоги совещания: работа, проделанная филологами, поражает
своими результатами;  "бригадный  метод"  превосходно  показал  себя  на
практике; сейчас им следует объединить усилия.., и т.д. и т.п.
   Файрли все-таки  удалось  слегка  задремать  -  сработал  рефлекс  на
выступление начальства,  однако  резкий  голос  Де  Витта  заставил  его
вздрогнуть:
   - Я думаю, и мы не должны теперь стоять на месте.
   - Что вы имеете в виду? - спросил Кристенсен.
   - Пора начинать работы по проектированию звездолета,  -  хладнокровно
ответил Де Витт. - Инженерам чисто интуитивно удалось  восстановить  ряд
машин пришельцев. Теперь, когда с помощью этих джентльменов  установлено
значение  символов  "включено"  и  "выключено",  мы  имеем   возможность
провести первые испытания.
   Лицо Кристенсена стало непроницаемым,  словно  он  спустил  невидимое
забрало.
   - Мы все хотим сделать это, Гленн, но  стоит  ли  использовать  метод
кавалерийского  наскока?  Доктор  Боган  четко  заявил:  "инструкции"  к
машинам пока остаются почти нерасшифрованными.  Мы  можем  в  результате
только  испортить  и  разрушить  то,  что   с   таким   трудом   удалось
восстановить. Нет, все это преждевременно.
   Де  Витт  дерзко  улыбнулся,  с  превосходством   глядя   на   своего
начальника:
   - Я думаю иначе. Мы не можем долго топтаться на месте и ждать, пока к
пиджаку пришьют все пуговицы. Уверен, что натурные испытания  помогут  и
филологам. Не правда ли, джентльмены?
   Боган не успел и рта раскрыть, как Кристенсен сурово отрезал:
   - А я говорю - никаких испытаний не будет. Рано.
   - Рано? А когда же будет не рано?
   -  Когда  я  решу,  что  работы  по  всем  направлениям  продвинулись
достаточно далеко и получены вполне надежные результаты.
   - Вряд ли это произойдет в обозримом будущем.
   - Вы чем-то недовольны, Гленн?
   - Да, недоволен. Я  думаю,  вы  здорово  струхнули,  Крис,  и  будете
откладывать начало практических работ до Судного дня.
   Конечно, рисковать вашим солидным положением ради каких-то звезд...
   - В конечном итоге, все будет  зависеть  от  Вашингтона,  -  процедил
Кристенсен, исподлобья глядя на своего помощника.
   Вид у него был на редкость грозный, но Де Витт и глазом  не  моргнул.
Нагнув голову, словно  молодой  бычок,  он  был  явно  готов  стоять  до
последнего.  -  Если  хотите,  Гленн,  слетайте  в  столицу  и  доложите
госсекретарю и министру обороны свою позицию. Я, в свою  очередь,  пошлю
рапорт. Посмотрим, что решат наверху.
   Боган кашлянул и шумно стал собирать бумаги, разложенные на столе. На
Кристенсена он старался не смотреть.
   - Полагаю, мы снова сможем собраться через четыре или пять  недель  и
обсудить наши новые результаты - если они, конечно, будут.
   Не отводя взгляда от Де Витта, Кристенсен кивнул.
   - Хорошо. Держите меня в курсе, джентльмены.
   Он стремительно  вышел  из  комнаты.  За  ним,  усмехаясь,  не  спеша
последовал Де Витт. Ученые переглянулись с удрученным видом.
   - Хотел бы я знать, чем все это обернется,  -  пробормотал  Спеер.  -
Боб, предлагаю сегодня в качестве натурного эксперимента  надраться  как
следует.
   - Рано, - криво усмехнулся Файрли. - Да и, пожалуй, рискованно.
   - Риск будет только в том случае, если мы напоим до чертиков Лизетти.
Тогда машинам пришельцев уже точно  не  уцелеть,  наш  славный  полиглот
сделает им харакири. Верно, Бат?
   - Напрасно вы так шутите,  Спеер,  -  растерянно  сказал  Лизетти.  -
Это.., это очень серьезно.  Я  даже  не  предполагал,  что  мы  окажемся
втянутыми в такое дело. Знаете, я человек религиозный и порой  думаю,  а
не дьявол ли вводит нас в соблазн этими звездными машинами? Вы  со  мной
не согласны, Джон?
   - Хм... Лично я хотел  бы  поставить  капкан  на  хищного  маленького
зверька под названием "совесть". Уж очень он суетится по ночам, не  дает
мне, старику, спокойно спать. Для  ученого  это  порой  слишком  дорогое
удовольствие... Ладно, будем считать совещание закрытым.
   Работа вновь пошла своим чередом, но  Файрли  уже  не  мог  полностью
отвлечься от мыслей о том, что происходит за пределами кабинета.
   От разговорчивого Хилла он узнал, что Де Витт вылетел  с  докладом  в
Вашингтон, и с тревогой ждал его возвращения. Иногда ему хотелось, чтобы
госсекретарь запретил проведение  экспериментов,  а  иногда  наоборот  -
чтобы им был дан "зеленый свет".
   Неделю спустя Де Витт, словно призрак, появился в  кабинете  и  молча
уселся в кресло рядом с Файрли. Его лицо было непроницаемо, но в  глазах
светилось уныние.
   - Надеюсь, все прошло успешно? - не удержавшись,  съязвил  Файрли.  -
Вам позволили нажимать на все пусковые кнопки?
   - Мы не сдвинемся  с  мертвой  точки,  Боб,  пока  вы  не  достигнете
серьезных результатов, - устало ответил Де Витт. -  Скажите  откровенно,
есть ли хоть какая-то надежда получить их в обозримом будущем?
   - Никакой, - с усмешкой бросил Файрли,  наслаждаясь  болью  в  глазах
экс-полковника. - И вообще, я считаю, что ваш шеф Кристенсен  прав.  Это
абсурд - изучать неизвестные машины, да еще созданные на другой планете,
на основе всего двух слов "включено" и "выключено".
   - Не так уж это и мало, - тихо возразил Де Витт. - Вы  меня  удивили,
Боб. Я  надеялся,  что  такой  молодой  человек,  как  вы,  станет  моим
союзником, а вы.., вы оказались замшелым стариком. Кристенсена еще можно
понять, он совершенно закостенел. Он долгие годы по кирпичику  складывал
фундамент своей карьеры и теперь просто  не  способен  идти  вперед,  не
оглядываясь. Но вы.., э-эх...
   Де Витт внезапно поднялся и вышел из комнаты, громко хлопнув  дверью.
Файрли ошеломленно посмотрел ему вслед и вдруг  почувствовал,  что  щеки
его горят. В нем разгорался гнев  -  и  не  только  по  отношению  к  Де
Витту...
   Не выдержав, он вновь включил заветную  запись  и,  закрыв  глаза,  в
сотый раз стал слушать голос давно умершей женщины со звезд.  Она  звала
его, звала.., а он струсил, встав на сторону Кристенсена и старперов  из
Вашингтона. Де Витт прав - он уже старик, который так никогда и  не  был
по-настоящему молодым...
   С этого дня Файрли стал работать с каким-то диким исступлением.  Свет
в его кабинете по ночам почти не гас, спал он не более двух-трех часов в
сутки, держась на черном кофе и тонизирующих таблетках.
   И наконец в, казалось  бы,  гранитной  стене  Непознанного  появилась
крохотная трещина. Файрли понимал, что это скорее всего оптический обман
- уж  слишком  безумной  и  безнадежной  была  осенившая  его  идея,  но
продолжал упорно идти вперед.
   Вскоре трещинка превратилась в расщелину, в конце  которой  появились
робкие лучи света.
   Он никому ничего не сказал, даже Спееру. Де  Витт  демонстративно  не
появлялся, словно поставив крест на нем, но иногда посреди ночи у Файрли
появлялось неприятное ощущение, что кто-то следит за ним  через  оконное
стекло.
   Рабочий дневник распухал от торопливых записей. Вскоре в нем появился
первый перевод одной из "инструкций" к машине пришельцев -  ею  оказался
киберштурман; за ней последовала вторая  инструкция,  третья...  Однажды
ночью Файрли выключил компьютер и с изумлением и даже некоторым  страхом
посмотрел на толстые тетради, лежащие на столе. Если он окончательно  не
сошел с ума, то перед ним находился ключ к  звездам.  Фотографии  машин,
найденных в Гассенди, их подробное  описание,  сделанное  инженерами,  и
переводы инструкций... Любая  из  авиакосмических  фирм,  работавших  на
НАСА,  могла  на  основе  всего  этого  материала  начать  проектировать
звездолет. Звездолет!!
   Внезапно свет  настольной  лампы  мигнул  раз-другой  и  окончательно
погас.
   "Авария на линии", - подумал раздраженно Файрли, не без  труда  встав
из-за стола. Делая разминочные движения, он вышел в коридор и  распахнул
наружную дверь. На него пахнуло  свежим  ветром,  несущим  редкие  капли
дождя.  Впереди,   в   густом   тумане,   расплывчато   светились   огни
административного корпуса.
   - Эй, есть  здесь  кто-нибудь?  -  крикнул  Файрли.  -  Какого  черта
случилось с освеще...
   Вдруг на него обрушилось что-то тяжелое, и он потерял сознание.

Глава 6

   Прошли, казалось, годы или  даже  столетия,  прежде  чем  тьма  стала
рассеиваться.
   Файрли еще не нашел в себе сил открыть глаза,  но  уже  вынужден  был
отвечать на чьи-то вопросы, идущие откуда-то издалека:
   - Откуда вы узнали, что энергокабель перерезан?
   - Я не знал об этом.., просто свет в комнате погас...
   - Но вас нашли около распределительного щита вашего корпуса.
   - Не знаю.., я даже не знаю, где это...
   Файрли напрягся и сумел-таки разлепить отяжелевшие веки.
   Перед  собой  он  увидел  лицо  Хилла  -  холодное,   подозрительное,
озабоченное. Рядом с офицером службы безопасности  сидели  встревоженные
Кристенсен и Де Витт.  Файрли  никогда  не  видел  их  такими  мрачными.
Впрочем, сейчас ему было не до того, тянуло в сон...
   - Очень хорошо, - резко сказал Хилл. - Вы ничего не знаете  И  ничего
не помните. Так?
   Его тон означал, что  Файрли  лгал  самым  бессовестным  образом,  но
службу безопасности не проведешь.
   - Ладно, расскажите все с самого начала, -  уже  более  мирным  тоном
произнес Хилл, перестав  сверлить  его  жестким  взглядом.  -  Итак,  вы
услышали какой-то подозрительный шум за окном...
   - Ничего я не слышал, - сказал Файрли, морщась  от  сильной  головной
боли. - Черт побери, чего вы от меня хотите?
   Он с ненавистью посмотрел на своих мучителей.  Видимо,  его  накачали
какими-то лекарствами, поскольку сознание  начало  неестественно  быстро
проясняться, хотя общее состояние оставалось ужасным.
   - Посмотрите-ка на мой затылок, господа судьи! - зло воскликнул он. -
Неужто вы не видите на нем шишку размером с Манхэттен?  Я  не  бил  себя
молотком по голове, даю честное слово. И я  не  агент  красных,  который
коварно стащил сам у себя сверхсекретные документы. Вам не верится?  Для
меня это огромная потеря.., фотографии ваших машин и их  схемы  нетрудно
воспроизвести, но мои-то рабочие  материалы  были  в  одном-единственном
экземпляре! Думаете, так легко их восстановить?..
   Файрли замолчал, задыхаясь от ярости.
   Заметив в глазах Хилла недоверчивую усмешку, он снова взорвался:
   - И напрасно вы усмехаетесь,  мистер  Безопасность.  Вы  должны  были
обеспечить мою защиту от любых посторонних личностей... И где же вы были
той ночью? А сейчас... Боже мой, неужто сейчас у  вас  нет  других  дел,
кроме того, как мучить меня дурацкими вопросами? Я болен, понимаете  вы,
болен! Мне надо лежать в постели, а вместо этого ваши гориллы приволокли
меня сюда, словно преступника... Да как вы смеете обвинять...
   - Хорошо, Файрли, успокойтесь, - устало сказал Хилл. - Не стройте  из
себя мученика. Если бы вы видели, как допрашивают  сейчас  ваших  коллег
мои коллеги... - Он  вскочил  с  кресла  и  прошелся,  словно  тигр,  по
комнате, сжимая и разжимая крепкие кулаки, а затем уселся на край стола.
- И не надо преувеличивать, вас никто не обвиняет. Но мы должны детально
установить, что произошло.
   - Поздно, Хилл, слишком поздно, - с горечью прервал его  Де  Витт.  -
Меня не интересует, кто именно выкрал документы - это  уж  ваша  забота.
Главное другое: теперь они знают  правду  о  Гассенди.  У  них  в  руках
фотографии   звездных   машин   и   тексты    надписей,    хорошо    еще
нерасшифрованные...
   - Боюсь, что расшифрованные,  -  хрипло  сказал  Файрли,  не  скрывая
своего отчаяния. - Я не  успел  предупредить  вас...  Вернее,  это  было
слишком невероятно, и я решил сначала все тщательно проверить...
   В комнате повисла пронзительная тишина. Файрли невольно опустил глаза
- на него так смотрели...
   - Я не ослышался, вы получили какие-то результаты? - громовым голосом
произнес  Кристенсен.  -  И  даже  не  потрудились   поставить   нас   в
известность?
   - Я не был уверен... - болезненно  сморщившись,  объяснил  Файрли.  -
Это.., это выглядело совершенно безумным, и я не рискнул поделиться даже
со Спеером... Надо мной попросту начали бы смеяться, а я...
   Де Витт с шумом вскочил с кресла, едва не опрокинув  его  на  пол,  в
одно мгновение оказался рядом с Файрли, и, вцепившись  в  ворот  рубашки
филолога, экс-полковник так встряхнул его,  что  ученый  вновь  едва  не
потерял сознание.
   - Что? - завопил Де Витт звенящим от ненависти голосом. - Вы получили
важные результаты и скрыли их от нас?! Да вы...
   - Я не был уверен!
   - Перестаньте молоть чушь, жалкий  бумагомарака!  Вы  либо  научились
переводить тексты пришельцев, либо нет, тут  третьего  не  дано!  Нечего
морочить нам голову!
   - Оставьте его в покое, Гленн, - тихо  сказал  Кристенсен.  Его  лицо
выглядело внезапно постаревшим, глаза потухли, щеки нервно дергались.
   "А ведь ему уже за шестьдесят, - вдруг подумал с жалостью Файрли. - И
вся эта моложавая внешность викинга - только вывеска..."
   - Успокойтесь, Файрли, и объясните все по порядку.  Да  отпустите  же
его, Гленн, видите, человек еле дышит!
   Минуты две Файрли приходил в себя,  а  затем,  собравшись  с  силами,
сказал:
   - Вы что-нибудь слышали о Шумере? Это одна из колыбелей человечества.
К счастью, от ее богатой культуры осталось немало  следов,  в  частности
глиняные  таблички  с  надписями.  Над  ними  долго  бились,  и  в  один
прекрасный день ученым удалось сделать  первые  переводы.  Шум  поднялся
страшный, чуть ли не все газеты мира раззвонили о "сенсации века". Пошли
публикации переводов, причем в солидных научных журналах. И вот в  самый
разгар этой  шумихи  вдруг  было  установлено,  что  тексты  могли  быть
переведены и совершенно иначе.  Ученые,  ослепленные  первыми  успехами,
попросту оказались в плену самообмана...
   - Он взглянул на свирепое лицо Де Витта и вздохнул.
   - Я отлично помнил эту историю и не желал оказаться  в  дураках.  Тем
более что мой подход к языку инопланетян был совершенно абсурдным...
   - Вот как? - вкрадчиво спросил Хилл. - Вы нас заинтересовали,  мистер
Файрли. Не откажетесь ли нас просветить, что  за  бредовые  идеи  попали
ныне в руки шпионов?
   - Все началось с того, что я вспомнил об истории  с  языком  шумеров.
Однажды ночью я вдруг проснулся и подумал: а ведь  в  языке  инопланетян
есть определенное сходство именно с шумерским! Такого, конечно, быть  не
могло, но я буквально заразился  этой  идеей.  И  все  неожиданно  стало
выстраиваться в стройную систему..,  хоть  и  совершенно  абсурдную.  Не
могли же шумеры летать к звездам! Я  перевел  одну  "инструкцию",  затем
вторую... Все получалось довольно логично, хотя я  и  не  специалист  по
космической технике. Я не мог поверить своим собственным глазам...
   - Это все эмоции, - холодно прервал его Де Витт и исподлобья взглянул
на Кристенсена. - Теперь-то  видите,  Крис,  к  чему  привели  все  ваши
увиливания? Вы буквально заразили своей нерешительностью  окружающих,  и
вот  печальный  итог.  Мы  могли  одним  прыжком  преодолеть   пропасть,
отделяющую нас от звезд...
   Но это сделают за нас другие. За несколько дней они  теперь  овладеют
всем, что мы узнали за полгода упорного труда. И даже больше, ведь у них
в руках рабочий дневник Файрли, который мы и в глаза не видели!
   - Это только бумаги, Гленн, -  нерешительно  возразил  Кристенсен.  -
Гассенди пока в наших руках.
   - Вот именно, пока, - многозначительно заметил Де Витт. -  Русские  -
парни не промах, они не станут  сидеть  сложа  руки  и  ждать,  пока  их
государственные мужи на что-то решатся. Они попросту построят космолет и
полетят к звездам. И это еще не самое  главное.  Куда  важнее,  что  они
найдут на звездах. Как бы история Гассенди не повторилась, но уже здесь,
на Земле...
   Кристенсен побледнел.
   - Ранделл уже вылетел в Морроу из Вашингтона, - сказал  он.  -  Ясное
дело, я немедленно доложил ему о случившемся.
   - Рад слышать, - усмехнулся  Де  Витт.  -  Уверен,  перемена  климата
пойдет госсекретарю на пользу... Но будет ли толк? Политиканов  здесь  и
без него хватает...
   Не выдержав, он вскочил с  кресла  и  выбежал  из  комнаты,  с  силой
захлопнув за собой дверь. Кристенсен угрюмо посмотрел ему вслед.
   - Хм-м-м.., вряд ли дела обстоят так уж скверно. Хилл, есть ли шансы,
что материалы филолога не вышли за пределы космодрома?
   Офицер службы безопасности поскучнел.
   - Вы уже спрашивали об этом.
   - Я спрашиваю еще раз!
   - А я  еще  раз  отвечу  то  же  самое:  точно  не  знаю,  но  сильно
сомневаюсь. Мы обнаружили Файрли лишь спустя пять часов после нападения,
за это время преступник мог сделать многое.
   Конечно,  Морроу  охраняется  очень  тщательно,  но  его   территория
огромна... Наверняка операция была спланирована до деталей, не  случайно
мы пока  не  обнаружили  никаких  следов.  Но  мы  сделаем  все,  что  в
человеческих возможностях...
   - Надеюсь, - сухо сказал Кристенсен, с неприязнью глядя на начальника
службы безопасности, который сейчас выглядел  очень  несчастным.  -  Вот
что, Хилл, я хочу в ближайшее время взглянуть на этого шпиона-невидимку.
   - Вы увидите его, ручаюсь! - горячо заверил его офицер.
   Кристенсен недоверчиво поморщился и вновь взглянул на филолога.
   - Идите в свою комнату и отдыхайте, Файрли. Как только я переговорю с
госсекретарем, а коллеги Хилла - с  вашими  коллегами,  я  соберу  общее
собрание. Надо решать, что теперь делать.
   Хотя в отношении вас это предельно ясно: вы должны как можно  быстрее
восстановить записи - все до последней буквы!
   - Но... -  растерянно  начал  Файрли  и  замолчал  -  Кристенсен,  не
простившись, уже вышел из комнаты. Хилл, подчеркнуто не замечая  бывшего
приятеля, уселся за  стол,  заставленный  телефонами,  и  стал  вызывать
кого-то из охраны.
   Вздохнув, Файрли поплелся к своему корпусу.
   Его  спальня  и  кабинет  были  перевернуты  вверх  дном.   Некоторые
материалы исчезли -  главным  образом  научная  корреспонденция,  письма
матери и даже отдельные номера "Журнала филологии". Ящики гардероба были
выдвинуты; личные вещи, включая нижнее белье и носки,  лежали  на  полу.
Чертыхаясь, Файрли оглядел поле битвы - здесь доблестный Хилл явно вышел
победителем - и уселся за рабочий стол. Прибирать не хотелось, тем более
что Хилл мог навестить его еще раз. Файрли принял таблетку тонизирующего
и, раскрыв новую тетрадь, попытался  собраться  с  мыслями.  После  трех
часов работы ему удалось восстановить свои методы  лишь  частично,  и  в
этот момент за ним пришел часовой с  автоматом.  Демонстративно  заложив
руки за спину, Файрли отправился на совещание.
   Как он и ожидал, Боган и Лизетти  выглядели  отвратительно,  а  Спеер
побагровел как помидор и тихонько ругался на шести языках, отдавая явное
предпочтение матерному. Видимо, службе безопасности он  показался  более
остальных похожим на агента Кремля. На Файрли филологи демонстративно не
смотрели,  так  что  тому  пришлось  прочитать  свой  короткий   доклад,
обращаясь к графину на столе.
   - Я не собираюсь защищать свой подход, - закончил он. - Более того, я
надеюсь, что  вы  его  немедленно  разобьете  в  пух  и  прах  как  явно
антинаучный.
   Он с надеждой взглянул на  коллег,  но  никто  не  отозвался  на  его
призыв. Только после долгого молчания Боган мрачно пробасил:
   - Я догадывался, что вы легкомысленны, доктор Файрли, но не настолько
же... Вы вполне могли собрать нас и без взвода солдат.
   - Да, конечно... Но одно дело тешиться