а Грея потемнело от страсти, которую он вкладывал в свои
слова. И все это время, как отметила Кетлин, разум его был холоден,
насторожен и бдителен. Эот повелитель людей был мастером по части
демагогии. Его величественный баритон был ровным, чистым и
бесстрастным.
    - Джон Петти обвинил меня в стремлении оставить в живых эту
девчонку. Я хочу, чтобы вы все обдумали то, что происходило в течение
последних нескольких месяцев. Разве Петти при каждой встрече, смеясь,
не говорил вам о том, что я намерен сохранить ей жизнь? Я знаю, что
говорил, потому что это дошло до моего слуха. Но вы видите, ради чего
он делал это, тайно распространяя яд. Ваши умы политиков подсказали
бы вам, что это он принудил меня к этой мере. Убив девчонку, я
как-будто уступил ему и, следовательно, потерял свой престиж.
    Поэтому я должен сейчас сделать вам одно заявление. Кетлин
Лейнтон не будет казнена. Вследствие того, что мы очень мало знаем о
слэнах, она будет оставлена в живых для тщательного изучения. Я лично
намерен со всей решимостью пользоваться ее присутствием здесь для
того, чтобы понаблюдать за развитием слэна и его взрослением. Я это
уже начал проводить и должен сказать, что сделал уже громадное
количество наблюдений по этому вопросу.
    Джон Петти все еще был на ногах.
    - Не пытайтесь заставить меня молчать, - огрызнулся он. - Вы
зашли слишком далеко. Следующий шаг, который вы сделаете, - это
передача слэнам целого материка, на котором они могли бы делать свои
сверхъизобретения, о которых мы столько слышали, но никогда не
видели. Что же касается Кетлин Лейнтон, то, клянусь небом, вам ее
удастся оставить в живых только через мой труп. Женщины-слэны наиболее
опасны из всех. Они - производительницы потомства, и они знают свое
дело, черт их побери!
    Во второй раз Кетлин почувствовала в своем разуме настойчивый
вопрос Кира Грея: "Сколько из присутствующих на моей стороне? Покажи
на пальцах."
    Она в изумлении взглянула на него, и затем ее разум погрузился в
поток эмоций и мыслей, исходивших из присутствующих. Разобраться во
всем этом переплетении мыслей было очень трудно, и, кроме того, ее
разум был несколько потрясен, столкнувшись с той правдой, которую она
находила в их мозгах. Она почему-то раньше была уверена, что все, кто
был здесь постарше, остались верны своему вождю. На самом же деле это
было не так. В их сознании был страх, растущее убеждение, что дни
Кира Грея сочтены и что лучше переметнуться на сторону молодой, более
сильной группировки.
    В конце концов она со страхом подняла три пальца. Три из десяти
были за Грея, четверо настроены решительно против него, и трое пока
колебались.
    Она не могла передать ему две эти последние цифры, потому что его
ум больше ничего не спрашивал. Его внимание было сосредоточено на ее
трех пальцах, глаза чуть-чуть расширились, слегка встревожившись. На
какое-то мгновение ей показалось, что в его мыслях появилось
некоторое беспокойство. Затем спокойствие охватило его разум, и к
нему возвратилось полнейшее самообадание. Он восседал в своем кресле,
как статуя из камня, холодная, суровая и беспощадная.
    Она не могла отвести взгляда от диктатора.
    Ей пришло на ум, что это загнанный в угол человек, заставивший
работать свой мозг в полную силу в надежде отыскать в своем опыте
приемы, которые позволили бы предотвратить надвигающееся поражение.
Она изо всех сил пыталась проникнуть в этот мозг, но железная хватка,
с которой он держал свои мысли, создавала непреодолимый барьер между
ними.
    Но в тех мыслях, которые все-таки подымались на поверхность этого
разума, были сомнения, чувство неопределенности, но страха в них не
было - он просто колебался, что ему следует предпринять, что он может
сделать при следующем шаге. Казалось, что он не ожидал кризиса таких
размеров, он не ждал, что появится такая оппозиция, не думал, что
возникла такая затаенная ненависть к нему, которая только и ждала
случая, чтобы свергнуть его и уничтожить.
    Ее размышления прервал голос Джона Петти:
    - Полагаю, что нам следует сейчас проголосовать по этому поводу!
    Кир Грей разразился смехом, глубоким, долгим, циничным смехом,
который заканчивался на удивительно добродушной ноте.
    - Значит, сейчас вы хотите поставить на голосование вопрос,
наличие которого, как вы сказали всего лишь какой-то миг назад, я не
мог доказать! Естественно, я отказываюсь взывать к рассудительности
присутствующих здесь. Время логики прошло, раз уши были глухи к ней
раньше. Только ради занесения в протокол я скажу, что требование
голосования в такое время подразумевает признание вины, несет в себе
высокомерную уверенность в том, что результат, без сомнения, был
известен заранее, так как имеется поддержка пяти, а может быть, и
более членов Совета. Разрешите мне открыть еще одну из моих карт. Я
знал об этом мятеже уже некоторое время и успел подготовиться к нему.
    - Еще что! - засмеялся Петти. - Вы просто блефуете. Я следил за
каждым вашим шагом. Когда мы впервые организовали этот совет, мы
боялись возможности, что один человек будет зависеть от голосов
других, и не забудьте, что предпринятые еще тогда меры
предосторожности еще в силе. У каждого из нас есть своя личная армия.
Мои собственные телохранители находятся снаружи, патрулируя по
коридору. Такие же телохранители есть у каждого члена Совета, готовые
по первому же слову своего господина вцепиться друг другу в глотку.
Мы практически готовы издать соответствующий приказ, а там, что бог
пожелает!
    - О, - усмехнулся Кир Грей. - Теперь мы начинаем играть в
открытую, а?
    Послышалось шарканье ног, леденящая струя мыслей и затем, к ужасу
Кетлин, Мердю, один из тех, троих, кого она считала безоговорочным
приверженцем Кира Грея, прочистил горло.
    - В самом деле, Кир, вы делаете ошибку, считая себя диктатором.
Вы только избраны советом, и у нас есть право избрать на ваше место
кого-нибудь другого. Кого-нибудь, вероятно, кто будет более удачлив в
организации уничтожения слэнов.
    Это было ренегатством; крысы бежали с тонущего корабля и сейчас
старались изо всех сил, как поняла Кетлин, убедить новых всемогущих,
что их поддержка должна быть соответствующе оценена.
    В мозгу еще одного приверженца Кира Грея, Хэнхана, наметился
поворот мыслей в новом направлении.
    - Да, да. Ваши разговоры о заключении договора со слэнами -
измена. Чистейшей воды измена! Это единственная неприкосновенная
тема, пока речь идет о наших отношениях с тол... с народом. Мы должны
сделать что-нибудь для уничтожения слэнов, и, возможно, более
решительная политика со стороны более решительного человека...
    Кир Грей сделал гримасу, в его сознании все еще оставалась
неопределенность - что делать, что делать? Было какое-то смутное
предположение о чем-то еще, о еще какой-то возможности... Но все это
было покрыто туманом, дымкой, и Кетлин ничего не могла понять в этом
умеющем себя контролировать разуме.
    - Значит, - все так же спокойно подытожил Грей, - вы назначите
председателем этого Совета человека, который всего несколько дней
назад позволил Джомми Кроссу, девятилетнему слэну, возможно, самому
опасному из живущих ныне слэнов, убежать. Причем, убежать,
предоставив для этого собственный автомобиль!
    - По крайней мере, - кивнул головой Джон Петти, - есть еще один
слэн, который уже никуда не убежит.
    Он бросил зловещий взгляд в сторону Кетлин, затем, торжествуя,
обернулся к остальным.
    - Я предлагаю следующее, господа. Завтра эта девчонка должна быть
казнена. А сейчас, пока мы не разошлись по своим спальням, надо
издать заявление, по которому Кир Грей будет смещен со своего поста.А
мотивировка этому... гм... думаю, может быть следующая: он заключил
секретное соглашение со слэнами, и его отказ казнить Кетлин Лейнтон
является ярким доказательством этому.
    Было самой странной вещью в мире сидеть здесь, слушать свой
смертный приговор и не испытывать при этом никаких эмоций. Как будто
здесь говорят не о ней, а о ком-то другом. Казалось, что ее сознание
витает где-то далеко отсюда, обособленно, и что соглашение, которое
заключают между собой эти люди, как-то странно искажено расстоянием.
    Улыбка сошла с лица Кира Грея.
    - Кетлин, - сказал он резко. - Мы можем уже прекращать игру.
Сколько их против меня?
    Она взглянула на него затуманенным взором и услышала свой ответ.
    - Они все против вас, сэр. Они всегда ненавидели вас, потому что
вы гораздо более умный и ловкий, чем они, и потому, что вы думаете
гораздо быстрее их. Они понимают, что этим вы как бы принижаете их,
пусть даже невольно, но на фоне вас они кажутся такими
незначительными.
    - Значит, он пользуется ею, чтобы шпионить за нами, - загремел
Джон Петт, и в его ярости был триумф. - Что ж, приятно знать, по
крайней мере, что все мы согласны в одном - с Киром Греем пора
кончать! И думаю, что с ним уже покончено.
    - Ошибаетесь, - коротко бросил Кир. - Я так резко не согласен с
этими вашими доводами, что уже минут через десять вы все одиннадцать
предстанете перед взводом солдат, которому будет отдан приказ
расстрелять вас! Я был в нерешительности, следует ли сейчас
предпринимать такие крайние меры, но теперь у меня нет другого выхода
и нет пути назад, потому что то, что я только что сделал, отменить уже
невозможно. Я нажал на кнопку, давая тем самым знать одиннадцати
офицерам, командирам вашей охраны, вашим самым довереным
советникам... и вашим преемникам, что настал их час.
    Члены Совета изумленно уставились на говорившего.
    А Грей продолжал.
    - Как видите, господа, вы забыли, что всецело полагаться на
преданность людей, пользующихся вашим доверием, было непростительной
ошибкой. Жажда власти у нижестоящих такая же сильная, как и у вас
самих. Разрешение возникшей у нас сегодня ситуации было предложено
мне некоторое время тому назад, когда помощник мистера Петти вошел ко
мне с предложением о том, что он с великой охотой заменил бы своего
господина. Я взял себе это на заметку и с удовольствием обнаружил,
что такие же помыслы и у остальных ваших заместителей. О, а вот и
новый состав Совета!
    Дверь распахнулась, и одиннадцать суровых молодых людей с
пистолетами наготове вошли в кабинет. Раздался громкий крик Джона
Петти:
    - Ваше оружие!
    Ответом была пистолетная стрельба, наполнившая комнату.
    Люди корчились на полу, давясь собственной кровью. Сквозь туман,
царивший в ее сознании, Кетлин увидела, что один из одиннадцати
членов Совета все еще стоит с дымящимся револьвером в руке. Она
узнала Джона Петти. Он выстрелил первым, и тот, кто думал занять его
место, упал замертво на пол. Шеф тайной полиции, твердо держа
пистолет, целился в Кира Грея.
    - Я убью вас прежде, чем доберутся до меня, если мы только не
заключим договор. Я буду продолжать сотрудничать с вами, раз уж вы
так чисто перевели игру в свою пользу.
    Главарь офицеров вопросительно взглянул на Кира Грея.
    - Так что, оставим его, сэр? - спросил он.
    Это был статный смуглый человек с лицом орла и резким баритоном.
Кетлин время от времени встречалась с ним во дворце. Его звали Джем
Лорри. Она никогда прежде не пробовала читать в его разуме, но сейчас
она с удивлением обнаружила, что у него тоже есть способности
управлять своими мыслями и преграждать чужеродному проникновению в
его мозг. Однако, на поверхности его сознания было достаточно мыслей,
которые указывали на то, что он из себя представляет: жестокий,
расчетливый и честолюбивый молодой человек!
    - Да, - задумчиво ответил Кир Грей. - Думаю, что Джон Петти будет
еще нам полезен. Он, я думаю, должен согласиться с тем, что остальные
члены Совета были казнены в результате расследования, проведенного
тайной полицией. Их вина была в том, что они заключили тайное
соглашение со слэнами!
    И именно таким будет объяснение - оно всегда срабатывает среди
бедных, сбитых с толку масс дураков, живущих за стенами дворца. Мы
обязаны этой идеей самому мистеру Петти, но я думаю, что мы и сами
могли бы до такого додуматься. Однако, его влияние будет неоценимо
при обнародовании такой новости. Фактически, - цинично усмехнулся
Грей, - я уверен, что лучше всего все заслуги по уничтожению
предателей приписать мистеру Петти. То есть, он настолько был потрясен
таким вероломством, что начал действовать по собственной инициативе,
а затем бросился к моим ногам, испрашивая милосердие, каковое, ввиду
неопровержимых доказательств, представленных им, было тут же ему
даровано. Ну, как?
    Джем Лорри вышел вперед.
    - Прекрасная версия, сэр. А теперь мне хотелось бы, чтобы была
внесена ясность и в наши взаимоотношения, а я говорю от имени всех
новых советников. Мы нуждаемся в вас, в вашей устрашающей репутации,
в вашем уме, и мы очень хотели бы помочь стать богом для народа -
иными словами, помочь укрепить ваше положение, сделав его
неприступным для попыток нападения на вас, - но вы не думайте, что
вам удастся еще раз такая шутка. Второй раз на нашими спинами
договориться с нашими старшими офицерами вам вряд ли удастся.
    - Это вряд ли будет необходимо, - холодно заметил Кир Грей. - И с
вашей стороны очень глупо говорить мне столь очевидные вещи. Уберите
отсюда эту падаль, а затем нам нужно разработать кое-какие планы. Что
касается тебя, Кетлин, то ступай в кровать. Ты и так почти что
заснула.
     Идя по коридору в свою спальню. Кетлин никак не могла
успокоиться. Что же он имел в виду? Что? После убийств,
свидетельницей которых она была, она уже не могла быть уверенной в
нем, верить ему всецело.
    В эту ночь она еще долго, очень долго не могла заснуть.

    Глава 4.

    Для Джомми Кросса наступил длительный период перемежавшейся тьмы
и душевной путоты, которые в конце концов смешались в серо-стальную
паутину реальности. Он открыл глаза, чувствуя страшную слабость.
    Он лежал в маленькой кроватке, глядя на грязный потолок с
осыпавшейся во многих местах штукатуркой. Стены были шероховатыми,
серыми, потемневшими от времени. Стекла в единственном окне были
потрескавшиеся и пожелтевшие.
    Он лежал, укрытый грязными лохмотьями, которые когда-то
назывались серым одеялом. Из старого матраца торчала солома, и вся
постель была пропитана затхлым, невыветрившимся запахом. И хотя он
был очень слаб, он все же сбросил с себя тряпье и попробовал встать.
Угрожающе загремела цепь, и мальчик почувствовал боль в правой
лодыжке. Он лег на спину, тяжело дыша от напряжения и застыл. Он был
прикован цепью к этой омерзительной кровати!
    Тяжелые шаги вывели его из оцепенения. Он открыл глаза и увидел
высокую изможденную женщину в бесформенном платье. Она стояла у
двери, и ее черные глаза, похожие на две яркие бусинки, были
устремлены на него.
    - А-а..., - протянула она, - новый постоялец Гренни пришел в
себя. Теперь, я думаю, мы можем познакомиться. Вот хорошо! Вот хорошо!
    Она потерла свои маленькие ручонки.
    - Мы прекрасно уживемся, не так ли, мой мальчик? Но ты должен
будешь сам зарабатывать себе на пропитание. Гренни не потерпит лодыря
на своей шее. Нет, сэр. Нам об этом нужно обязательно сердечно
побеседовать. Да, да, - она с вожделением взглянула на него, -
чистосердечно поговорить.
    Джомми смотрел на старуху с каким-то отталкивающим очарованием.
Когда-то худое, слегка сутулое создание ворча пристроилось на кровати
у его ног. Он постарался как можно дальше отодвинуться от нее,
настолько дальше, насколько это позволяла цепь. Его поразило то, что
ему никогда прежде не приходилось видеть такое лицо, которое так
соответствовало зловредному характеру этой карги, скрываемого за
маской старой плоти. Он с отвращением сравнил ее сморщенную,
яйцеобразную голову с вмещавшимися в ней мозгами и удивился их
сходству. Каждая извилистая линия этого ужасного лица имела свой
аналог в мозгу.
    Видимо, его мысли появились в выражении лица, потому что она с
неожиданной жестокостью произнесла:
    - Да, да, мой мальчик. Посмотришь сейчас на Гренни и никогда не
подумаешь, что когда-то она была известной красавицей. Ты и не
подозреваешь, что мужчины когда-то боготворили белизну ее тела. Но не
забывай, что эта старая ведьма все же спасла тебе жизнь. Никогда не
забывай об этом, или Гренни выдаст тогда неблагодарного полиции. И
как они будут рады, когда почувствуют слэна в своих лапах. Как это
понравится им! Но Гренни так же добра к ним, как и они к ней. Первое
правило у Гренни - делать то, что заблагорассудится.
    "Гренни? Действительно ли это ее настоящее имя?"
    Он рылся в ее памяти, стараясь найти в глубинах ее мозга
настоящее имя. Но там были только туманные образы глупой, мечтающей о
сцене девчонки, распутной, напропалую торгующей своим обаянием,
потерявшей всякую честь, низведенной до уровня улицы, ожесточившейся
и уничтоженной несчастьями. Ее истинная сущность была погребена в
сточной яме творимого ею зла и гнусных помыслов. В ее памяти была
бесконечная вереница краж, мрачный калейдоскоп еще более
омерзительных преступлений. В ней было даже убийство, совершенное...
    Содрогнувшись от увиденного, Джомми прекратил дальнейшие
исследования этой изломанной души. Старая негодница склонилась к
нему, ее глаза как-будто сверлили его.
    - Это правда, - спросила она, - что слэны могут читать мысли?
    - Да, - признался Джомми. - и я могу видеть, о чем вы думаете. Но
в этом нет никакой пользы.
    Она мрачно рассмеялась.
    - Значит, ты не читаешь все мысли в мозгу Гренни? Гренни, могу
тебя заверить, совсем не дура. Гренни очень умна, и она знает, как
придумать, чтобы заставить слэна остаться и работать на нее. Его надо
отпустить на волю, но он должен делать то, что нужно для Гренни.
Будучи слэном, он поймет, что до тех пор, пока он не вырастет, эта
каморка будет для него самым безопасным местом. Так что же, разве
Гренни не умница?
    - Я вижу, что у вас на уме, но я не хочу с вами сейчас ни о чем
говорить, - зевая, сказал Джомми. - Когда мы, слэны, больны, а это
случается не часто, мы просто спим и спим. То, что я сейчас
проснулся, означает, что мое подсознание встревожилось и заставило
меня проснуться, потому что ему показалось, что я в опасности. У нас,
слэнов, много разных защит, кроме этой. Но сейчас я должен как можно
скорее заснуть, а встану, скорее всего, уже здоровым.
    Черные, как уголь, глаза расширились. Он увидел, что ее
похотливый разум отступил. Она потерпела поражение в выполнении своей
главной цели - немедленно нажиться с помощью своей добычи. Жадность
уступила место жестокому любопытству, но намерения дать ему выспаться
не было в ее мыслях.
    - Это правда, что слэны делают из людей чудовищ?
    Ярость охватила разум Джомми. Усталость как рукой сняло. Он сел
на кровати, весь охваченный гневом.
    - Это ложь! Это одна из самых ужасных небылиц, которые люди
распускают о нас, чтобы мы казались чуждыми всему человеческому.
Чтобы заставить каждого человека ненавидеть нас и убивать первого же
встречного слэна.
    Он в изнеможении откинулся назад, ощущая, как приступ ярости
покинул его.
    - Мои мать и отец были самыми лучшими изо всех живых людей, -
сказал он, немного помолчав. - И они были ужасно несчастливыми.
Однажды они повстречались на улице и увидели, что они слэны. До этого
каждый из них вел одинокую жизнь, но никому они не причиняли вреда.
Это вы, люди, являетесь преступниками! Отец не боролся изо всех сил,
как он мог, когда его, как собаку, загнали в угол и убили выстрелом в
спину. Он мог бы бороться! Он обязан был бороться! Потому что у него
было самое ужасное оружие, которое когда-либо видел мир, - настолько
ужасное, что он не отваживался носить его при себе из боязни, что мог
бы им воспользоваться. Когда мне будет пятнадцать лет, предполагают,
что я...
    Он остановился, испугавшись своей неосторожности. На какое-то
мгновение он почувствовал себя таким больным, таким усталым, что мозг
его отказывался держать бремя мышления. Он только сейчас понял, что
выдал велича