Когда профессор Мюллер подходил к кораблю Рона, он еще толком не знал,
что скажет. Он знал, чего хочет, но не знал, что скажет.
   У входа в корабль он обернулся. Менее всего ему хотелось бы ставить под
угрозу жизнь пришельца, зная, что здесь скрывается опасный убийца.
   Потому он совсем не ожидал, что какая-то растрепанная, полуодетая
фигура вылетит ему навстречу из корабля - волосы взлохмачены, блузка
расстегнута, юбка тянется по земле, пальто в охапку...
   - Мадемуазель Черникова? Это вы? - спросил профессор, но ответа не
получил. Рыдая, девушка скрылась в буреломе.
   Не может быть, сказал себе профессор, останавливаясь перед люком
корабля. Неужели он напал на девушку и пытался ее обесчестить? А
производит впечатление хорошо воспитанного молодого человека.
   Впрочем, что мы знаем о нравах на дальних планетах? Не исключено, что
они проповедуют у себя свободную любовь и распущенность нравов.
   Как известно, поздняя Римская империя, с точки зрения цивилизации
бывшая передовым государством Земли, тем не менее отличалась именно
распущенностью нравов.
   Рассуждая таким образом, Мюллер все не решался войти в корабль.
   Но тут слабый голос Рона прозвучал у него в ушах.
   - Вам что-то нужно, профессор?
   - Нет, - смутился Мюллер. - Я так, проходил, хотел проверить, как вы
себя чувствуете.
   - Вам ничего не нужно от меня?
   - Ни в коем случае, - искренне произнес профессор.
   - Тогда заходите. Я как раз закончил ремонт корабля и могу позволить
себе краткий отдых.
   Астронавт лежал на диване, составленном из мягких кресел. Он еще более
осунулся. И производил впечатление человека, находящегося на последнем
издыхании.
   - Простите, - сказал Мюллер, - я не хочу вмешиваться в вашу жизнь и не
мне судить о ваших нравах, но, входя к вам, я увидел мадемуазель Черникову
в странном виде...
   - Я не причастен к ее виду, - ответил печально пришелец. - Дело в том,
что она предлагала мне свое тело в обмен на... дупликатор.
   - Дупликатор? А он ей зачем?
   - Для революционной борьбы, - сказал Рон.
   - Но это же несерьезно, - сказал в сердцах профессор. - Что она, пули в
нем будет отливать, что ли?
   - Очевидно, и пули тоже.
   - Надеюсь, вы ей не отдали этот прибор?
   - Вы же знаете, что я не смогу без него улететь. Я умру.
   - И умрет надежда Земли? - спросил Мюллер.
   - Хорошо, что хоть вы понимаете ситуацию, - сказал Рон. - Мне начинает
казаться, что всем и дела нет ни до меня, ни до судьбы планеты.
   - Человек слаб, - согласился Мюллер. - И сегодняшний день ему кажется
куда более реальным, нежели отдаленное будущее. Если бы вы сказали, что
вернетесь через месяц, люди бы согласились ждать. Но поверьте мне, старому
человеку: как тяжело ждать и не быть уверенным!
   - Вам тоже нужен дупликатор? - спросил Рон.
   - Я ничего у вас не просил.
   - Но будь ваша воля?
   - Нет! Люди, пришедшие сюда с этой же целью ранее, скомпрометировали
саму идею. Я согласен ждать. Даже если не дождусь.
   - И что бы вы сделали с дупликатором?
   - Я бы не стал его использовать в корыстных целях. О нет! Я скромный
человек, и профессорского жалованья мне хватает на жизнь. Но мысль о том,
что мне не поверят, что меня поднимут на смех, невыносима. Мне нужно
доказательство вашего существования!
   - Тогда подождите. Подождите год, дайте мне жить!
   - Я ничего не прошу, - возмутился профессор. - Вы сами задали мне
вопрос.
   - Я понял: если бы я сейчас умер, вы бы почувствовали большое
облегчение. И не возражайте, профессор. Если вы заглянете в свою добрую
маленькую душу, вы увидите, что я прав. Судьбы Земли для вас - это актовый
зал университета, вы, стоящий там на кафедре, и гром аплодисментов. А
затем через сколько-то лет славы - похороны по первому разряду.
   - Вы слишком много о нас знаете, господин Рон, - рассерженно ответил
профессор, который был категорически не согласен с пришельцем.
   - Да, и с каждой секундой узнаю все более и все более сомневаюсь,
достойна ли Земля нашей помощи. Или в ней есть некий генетический изъян,
который погубит любую попытку вывести ее на путь гуманного прогресса.
   - Я повторяю, что ничего не просил у вас! Не знаю, чем все кончится:
   вы умрете в пути, не вынеся путешествия...
   - Возможно.
   - Тогда лучше отдайте дупликатор мне. Он хотя бы останется достоянием
науки и не попадет в руки дельцов или террористов.
   - Еще один такой визит... еще один, и я сам отдам вам этот прибор! Я
уже хочу умереть!
   - Не мне вас судить, - сказал возмущенно Мюллер. - Вы жестокий эгоист,
вот вы кто, сударь! Вы могли бы помочь реально земному прогрессу, но
предпочли бегство!
   Мюллер пошел прочь и на выходе столкнулся с Вероникой.
   Та вошла спокойно, не торопясь, точно так, как положено заходить к
занемогшему родственнику. Казалось, что в руке у нее небольшой домашний
пирог, испеченный специально к такому случаю.
   - Простите, если я вам помешала, - сказала Вероника. - Но я на минутку.
Мне хотелось справиться о здоровье мистера Рона.
   - Сами справляйтесь, - буркнул Мюллер. Ему было все противно. Да,
скорее противно, чем стыдно. Он был унижен излишней откровенностью, даже
цинизмом этого инопланетянина, забывшего, что он обязан жизнью именно
профессору Мюллеру.
   Вероника проводила чуть насмешливым взглядом надутого, как обиженный
индюк, профессора и присела в кресло в ногах астронавта.
   - Вы плохо выглядите, - сказала она.
   - Я знаю об этом, - ответил Рон. - И должен вам сказать, что, если вы
намерены предложить мне сексуальное общение, я заранее отказываюсь. Я вас
не люблю. И я тяжко болен.
   - Почему я должна предлагать вам такое... общение?
   - Потому что вы пришли говорить со мной о судьбах Земли, о братстве
гуманных галактик, а на самом деле вам нужен дупликатор, без которого мне
не улететь.
   - Как я понимаю, - сказала куда более опытная, чем Ниночка, Вероника, -
кто-то вам предлагал уже свое тело, и безрезультатно.
   Так как Пегги вряд ли нуждается в дупликаторе, значит, это была русская
анархистка. Наивная девочка - цыпленок. Таких мужчины не любят, потому что
они спешат повиснуть у них на шее.
   - Что же вы мне предложите за дупликатор? - спросил Рон.
   - Рассказ, - ответила Вероника. - Рассказ о моем отце, о моей
безнадежной жизни, о том, что без дупликатора мне никогда не увидеть
отцовского дома, который без завещания займут дети его обнаглевшего
жадного брата, о том, что я буду бедной и вынуждена буду пойти на панель,
так как я никуда не годная певица.
   - Как так - пойти на панель? - не понял Рон.
   - Торговать своим телом, - пояснила Вероника.
   - А что с ним будет делать покупатель? Или у вас еще есть случаи
каннибализма?
   - В переносном смысле - да.
   - Я ненавижу вашу планету, - сказал Рон.
   - И не намерены ей помогать?
   - Ненависть не подразумевает отрицательных действий, - туманно ответил
пришелец.
   - Я обращаюсь к вашей жалости, - сказала Вероника. - Я молода, красива,
я добрый нормальный человек. Я любила моего отца, хотя он не заслужил этой
любви. Я хочу получить от жизни лишь то, что мне положено получить.
   - И ради этого вы готовы убить меня?
   - Я буду счастлива, если вы останетесь живы. Но вы можете умереть в
любой момент. И сделаете тогда меня несчастной. Я не говорю о судьбах
Земли - их не изменишь. Только о моем скромном счастье.
   Рон закрыл глаза.
   Веронике показалось, что он умер.
   - Рон, - позвала она, - господин инопланетянин! Очнитесь! Нет, этого не
может быть...
   - Считайте, что я уже мертв, - ответил Рон, не открывая глаз.
   Вероника не выдержала. Она готова была кинуться на него с кулаками.
   Она кричала на пришельца, обвиняла его в жестокости, в коварстве...
   Но Рон спал. Или делал вид, что спит.
   Не видя ничего вокруг от гнева, Вероника выбежала из туманного, слишком
белого и слишком расплывчатого корабля. Все погибло. Все погибло из-за
этого бездушного мерзавца!
   Но внешне она оставалась спокойной.
   Перебежав по бревну на сухое место, Вероника поняла, что должна взять
себя в руки. Иначе... иначе все потеряно.
   А сейчас? - задала она себе вопрос.
   Сейчас, ответила она себе, остается один шанс.
   Она направилась к лагерю. И через несколько шагов человек, которого она
искала, вышел из-за груды поваленных стволов.
   Костик нес под локтем ружье - он не оставил надежды отыскать японца.
   - Костья, - позвала его Вероника, останавливаясь и поправляя пепельные
волосы, - у вас есть для меня секунда времени?
   - Разумеется, - обрадовался тот. - Хоть вся жизнь.
   - Мне не нужна жизнь. Мне нужна помощь, - сказала Вероника. - Вы
единственный человек, который может меня спасти.
    
 
 
   * * *
 
    
 Костик вошел в корабль, и ничто ему не помешало. Рон лежал без сознания,
он не слышал Кости до тех пор, пока тот не подошел к нему совсем близко и
не наклонился, стараясь понять, дышит пришелец или уже помер.
   Рон открыл глаза. Костя казался частью тумана.
   - Господин Рон, - сказал Костя, нависая над пришельцем. Ружье он
продолжал держать в руке, - я пришел к вам за прибором. За дупликатором.
Вы меня слышите?
   Рон чуть заметно улыбнулся. Все это было слишком похоже на дурной сон.
   - Я не буду вас пытать или бить, - сказал Костя. - Хоть я думаю:
   лучше бы вы вообще сюда не прилетали.
   - Почему?
   - Потому что до вас мы жили как могли, хорошо ли, плохо ли, а теперь
старой жизни нет. Неужели непонятно?
   - Понятно.
   - Если вы отдадите мне дупликатор, Вероника, от которой я без ума,
наверное, согласится выйти за меня замуж.
   - А если обманет?
   - У меня есть шанс. Я его должен использовать...
   - Я больше не могу... - сказал Рон. - Я даже не могу улететь... я
потерял время... Поздно... все поздно... все потеряно...
   Дупликатор нехотя отделился от стены и подплыл к Костику. Тот
шарахнулся в сторону, подняв ружье, чуть не выстрелил.
   Рон не слышал. Рон заснул... он угасал.
   Костя отбросил ружье. Он схватил дупликатор и побежал к выходу. Он не
знал, что придумает астронавт, когда придет в себя. Но он может и убить...
   Прижимая аппарат к груди, он вышел из корабля.
   Начало темнеть... Сумерки были исчерчены частыми снежинками, которые
падали на землю и покрывали ее белым саваном. От этого провалы воды и
черные стволы казались еще чернее.
   Костя постарался засунуть сложенный дупликатор за пазуху, но тот не
помещался. Выйдя на сухое место, Костик остановился. Он не знал, где
отыщет Веронику, и не хотел, чтобы кто-то другой догадался, с какой
добычей он покинул корабль. Надо спрятать...
   Крючки на кожухе отстегивались с трудом, Костик спешил...
   Дуглас ударил его по голове тяжелым суком, и Костя послушно и беззвучно
улегся у его ног.
   Дуглас и не ожидал такого везения. Он шел к кораблю пришельца,
уверенный в неудаче, в провале своей миссии, потому что был неудачником с
детства. Если кто-то крал яблоко в саду пастора, то пороли всегда
хорошенького, но бедного Дугласа. Слишком много было соперников. Слишком
много. И этот... пришелец, он не хочет умирать.
   Дуглас отлично понимал его, но все же пошел к кораблю, пошел, как бы
выполняя тяжкий родственный долг.
   Ему дупликатор был нужнее всех. В этом путешествии он потерял все - и
покровительство японской разведки, ссудившей его деньгами, и руку
Вероники, и деньги, взятые в долг, и, возможно, доброе имя...
   Дупликатор был богатством. И для Дугласа он имел конкретное и очень
простое применение: бриллианты его двоюродного дяди, которые никогда не
перейдут к нему по наследству, лежали в дядином имении, и раз в году, на
день рождения дедушки, их вынимали и соседские сквайры приезжали
посмотреть на чудеса Индии. Двух-трех карбункулов будет достаточно... а
если мало, то можно будет повторить. И всегда найдется ювелир, который
согласится распилить слишком известные, но все же не краденые камни.
   Когда Дуглас увидел Костика, который стоял, полускрытый голыми ветвями,
и пытался засунуть за пазуху дупликатор, голова его стала ясной, а
движения четкими, как на боксерском ринге. Одно движение - и в руках
тяжелый сук, второе - и Костя падает к его ногам.
   Дуглас держал дупликатор в руках, любовался изяществом его линий и
ощущал приятную тяжесть прибора. Несказанная радость охватила его:
   отныне он сможет целиком отдаться единственно любимому и достойному
делу - он закончит свою поэму о Нельсоне, написанную классическим
гекзаметром, он подарит изящной словесности все оставшиеся годы жизни, он
учредит пенсии для престарелых писателей и стипендии для нуждающихся
молодых литераторов.
   Этим благородным и вполне искренним мыслям вряд ли удалось бы
воплотиться в жизнь, даже если бы мистер Робертсон сказочно разбогател,
ибо на нем была роковая печать человека, у которого никогда не будет в
кармане лишнего фартинга. Его мысли были жестоко прерваны.
   Если бы не случайность - если бы не последний комар, проспавший
снегопад и возжелавший перед зимней спячкой набить желудок человеческой
кровью, если бы не ярость, с которой Дуглас раздавил этого комара, изменив
при этом позу, нож, пущенный верной рукой маркиза Минамото, без сомнения,
поразил бы Дугласа в сердце.
   Неожиданное движение Дугласа спасло ему жизнь.
   Нож вонзился ему в предплечье, и острая боль заставила выпустить
дупликатор.
   Тот выпал из рук, ударился о черный ствол, отлетел в сторону и, подняв
небольшой фонтан брызг, скрылся в воронке.
   - Что вы наделали? - закричал Дуглас маркизу, имея в виду пропажу
прибора, а не собственную рану.
   Японец уже бежал к тому месту, где дупликатор скрылся в черной,
отороченной белым снегом воде.
   Не обращая внимания на раненого Дугласа, японец принялся бегать по краю
воронки, стараясь заглянуть внутрь, потом стал вытягивать из кучи сучьев
длинную слегу, сломал ее, принялся за другую - он хотел выяснить,
насколько здесь глубоко. Притом он непрестанно приговаривал что-то
по-японски, из чего Дуглас заключил, что Минамото совершенно не в себе и
напряжение последних часов нарушило его психическое равновесие.
   Но большего Дуглас заметить не смог, потому что ему стало дурно. Не
сама боль, хоть боль и была, заставила его потерять сознание - мистер
Робертсон не переносил вида крови, а его собственная горячая кровь
струилась по рукаву и штанине, стало мокро и горячо ноге, а возле башмака
быстро натекала красная лужа, растапливая тонкий слой снега.
   И Дуглас, тихо застонав, рухнул на землю.
   Вот эту картину и застала Вероника, которая разыскивала Костю.
   Ее взору предстала страшная картина, которую при определенной доле
воображения можно было бы назвать "После боя". На прогалине возле
озера-воронки лежали два недвижных тела. Скорчился, прижав колени к
животу, Костя Колоколов, а совсем недалеко от него в луже крови лежал,
распростершись, Дуглас Робертсон.
   Японца Вероника не заметила. Она как зачарованная смотрела на тела
молодых людей, прикрыв ладонью рот и не смея закричать.
   Кто убил их? Минамото? Где же он?
   И тут она увидела японца. Не обращая на нее внимания, он стоял на краю
воронки и часто опускал в воду длинный кривой шест, стараясь достать им до
дна.
   И тогда Вероника стала медленно, на цыпочках, отступать - только бы
Минамото не увидел ее. И только когда деревья скрыли ее от японца, она
побежала к лагерю.
    
 
 
   * * *
 
    
 Впереди пошли казак Кузьмич и тунгус Илюшка. У них были ружья.
   Затем шли Андрюша и Ниночка.
   Чуть в отдалении - Пегги, которая не хотела оставлять Андрюшу одного
перед лицом страшной опасности. Она держала в руке столовый нож - иного
оружия ей не досталось. Последним семенил Мюллер.
   Вероника, несмотря на силу характера, лишилась чувств, как только
рассказала в лагере о том, что видела.
   К прогалине возле воронки подошли осторожно.
   Казак выглянул из-за поваленных стволов. Поднял руку, предупреждая
остальных, чтобы стояли на месте.
   Впереди, в отдалении, возвышалось полушарие космического корабля,
окруженное широкой полосой черной воды. Ближе на белом снегу лежали тела
Кости и Дугласа.
   А у края воронки они увидели маркиза.
   Маркиз был раздет, и его маленькое жилистое тело посинело от холода.
   Рядом была аккуратно сложена его одежда.
   Маркиз опустил в воду шест и, держась за него, намеревался сам
спуститься в воду.
   - Эй, человек, руки вверх! - крикнул казак.
   Слова казака громом прогремели над тайгой.
   На японца они произвели неожиданное действие.
   Он даже не обернулся, а со всего размаха прыгнул в воду.
   Брызги воды разлетелись во все стороны, пятная снег и окатив оба
беспамятных тела.
   Холодная вода оказала резкое воздействие на молодых людей.
   Застонал, схватившись за голову, Костик. Приподнялся, ахнул при виде
крови и снова упал Дуглас.
   Но остальные бросились к воде, не обращая внимания на Дугласа и Костика.
   Вода в воронке покачивалась, как в стакане, куда кинули кусок рафинада.
   Казак наставил дуло на воду и строго сказал:
   - Вылазь, не балуй!
   И как бы послушавшись его, вода расступилась - из нее выскочила голова
маркиза с выпученными глазами, рот открылся, забирая воздух, и голова
скрылась вновь.
   - Ничего, - сказал Кузьмич, не опуская ружья, - он теперь далеко не
уйдет.
   Но в следующий раз голова показалась совсем в другом месте - у самого
корабля.
   - Стреляю! - крикнул казак, но не выстрелил.
   - Он за корабль поплыл! - крикнул Андрюша, бросаясь перелезать через
стволы, чтобы обогнуть воронку.
   Остальные побежали за ним.
   Вода по ту сторону была мертвенно спокойной.
   - А может, он вылез? - утешила себя пустой надеждой Ниночка. - Он
вылез, а мы не заметили.
   - С ними это бывает, - согласился тунгус. - Нырять надо?
   - Там ничего не отыщешь, - сказал казак. - Дно-то все бревнами и
сучьями завалено. Упало - пропадет, однако.
   Теперь можно было обратить внимание на раненых. К счастью, оба
пострадали несильно. На голове у Костика вздулась большая шишка, а Дуглас
был ранен в мякоть руки. Больно, неприятно, но опасности для жизни никакой.
   Андрюша пошел в корабль. Мюллер за ним. Кто-то должен был сообщить
пришельцу весть.
   Как смертный приговор.
    
 
 
   * * *
 
    
 Астронавт встретил их стоя. Нашел в себе силы.
   - Я все уже знаю, - сказал он. - Я наблюдал.
   - Мы выражаем вам искреннее сочувствие, - сказал Мюллер.
   - Верю, но завтра вы будете благодарить судьбу за то, что все так
закончилось.
   - Вы не правы, - сказал Андрюша.
   - К сожалению, прав. И так как я мертвый человек, то мне нет смысла
говорить неправду.
   - Казак сказал, что дупликатор не отыскать.
   - Отыскать можно, - сказал равнодушно пришелец. - Но нет смысла
стараться. Я думаю, что вы приведете сюда рабочих, осушите воронку и
возьмете дупликатор. Правда?
   - Мне он был не нужен, - сказал Андрюша.
   - Вы не правы, - возразил астронавт. - Так как у нас с вами наблюдается
определенная близость, мне не представляет труда заглянуть в ваши мысли.
Простите, Андрюша.
   - В моих мыслях...
   - Именно это примирило меня с собственной судьбой. Сегодня ночью я
увидел ваш сон. Это был не сон - видение, вызванное вашими
подсознательными желаниями...
   - Я не хотел.
   - Значит, вы помните эту смесь сна и ваших мечтаний?
   - Да, - сказал Андрюша. - Мне снилось, что у меня есть дупликатор, что
мы с Пегги...
   - Пропустите этот момент.
   - Что с помощью дупликатора я сделал себе новый паспорт - скопировал
паспорт Кости. И мы имеем много денег, и мы уехали в Россию. Я учу детей в
школе...
   - Не надо рассказывать. Главное, чтобы вы вспомнили. Вы первый искренне
полагали, что Земле нужно спасение. И что надо сделать так, чтобы я мог
улететь и привести с собой помощь.
   - Я и сейчас так думаю.
   - И не уверены в этом... Вы были последним.
   - Я никогда не настаивал на том, чтобы завладеть дупликатором, - сказал
Мюллер.
   Рон не ответил.
   - Может быть, вас найдут, - сказал Андрюша. - Вас ищут...
   - Вы не представ