-  Да нет  же,  мы вылетели  с третьей  планеты, Земли,  на космическом
корабле. И прилетели сюда, на четвертую планету, на Марс...
     - Вы находитесь, - объяснила женщина тоном, каким говорят с ребенком, -
в Грин-  Блафф,  штат  Иллинойс, на материке,  который называется  Америка и
омывается двумя океанами, Атлантическим  и Тихим,  в  мире, именуемом  также
Землей. Теперь ступайте. До свидания.
     И она засеменила по коридору, на ходу раздвигая бисерную портьеру.
     Три товарища переглянулись.
     - Высадим дверь, - предложил Люстиг.
     - Нельзя. Частная собственность. О господи!
     Они спустились с крыльца и сели на нижней ступеньке.
     - Вам не приходило  в голову, Хинкстон, что мы каким-то образом сбились
с пути и просто-напросто прилетели обратно, вернулись на Землю?
     - Это как же так?
     - Не знаю, не знаю. Господи, дайте собраться с мыслями.
     - Ведь мы контролировали каждую милю пути, - продолжал Хинкстон. - Наши
хронометры  точно  отсчитывали, сколько пройдено. Мы миновали  Луну, вышли в
Большой космос и прилетели сюда. У меня нет ни малейшего сомнения, что мы на
Марсе.
     Вмешался Люстиг.
     -  А  может  быть,  что-то   случилось  с  пространством,  с  временем?
Представьте  себе, что мы  заблудились  в четырех измерениях  и вернулись на
Землю лет тридцать или сорок тому назад?
     - Да бросьте вы, Люстиг!
     Люстиг подошел к  двери, дернул звонок и  крикнул  в сумрачную прохладу
комнат:
     - Какой сейчас год?
     -  Тысяча девятьсот двадцать шестой, какой же еще, - ответила  женщина,
сидя в качалке и потягивая свой лимонад.
     - Ну,  слышали? -  Люстиг круто обернулся. - Тысяча девятьсот  двадцать
шестой! Мы улетели в прошлое! Это Земля!

     Люстиг  сел.  Они уже  не сопротивлялись  ужасной, ошеломляющей  мысли,
которая пронизала их. Лежащие на коленях руки судорожно дергались.
     - Разве я за этим летел? - заговорил капитан. - Мне страшно, понимаете,
страшно!  Неужели  такое  возможно  в действительности?  Эйнштейна  сюда  бы
сейчас...
     - Кто в этом городе поверит нам? - отозвался Хинкстон. - Ох,  в опасную
игру  мы  ввязались!.. Это  же время,  четвертое измерение. Не лучше  ли нам
вернуться на ракету и лететь домой, а?
     - Нет. Сначала заглянем хотя бы еще в один дом.
     Они  миновали три дома и остановились перед  маленьким белым коттеджем,
который приютился под могучим дубом.
     - Я  привык во всем  добираться до смысла, - сказал командир.  - А пока
что, сдается мне, мы еще не раскусили орешек. Допустим, Хинкстон, верно ваше
предположение, что космические  путешествия  начались давным-давно.  И через
много  лет прилетевшие  сюда земляне стали тосковать  по  Земле.  Сперва эта
тоска не выходила за рамки легкого невроза, потом развился настоящий психоз,
который грозил перейти в безумие. Что вы как психиатр предложили бы в  таком
случае?
     Хинкстон подумал.
     -  Что ж,  наверно,  я  бы  стал  понемногу  перестраивать  марсианскую
цивилизацию так, чтобы она с каждым днем все больше  напоминала земную. Если
бы существовал способ воссоздать земные растения, дороги, озера, даже океан,
я  бы это сделал. Затем  средствами  массового  гипноза я  внушил  бы  всему
населению вот такого городка, будто здесь и в самом деле Земля, а никакой не
Марс.
     - Отлично,  Хинкстон. Мне  кажется, мы  напали на верный след. Женщина,
которую мы видели в том доме, просто думает,  что живет на Земле, вот и все.
Это сохраняет ей  рассудок.  Она и все  прочие жители этого города - объекты
величайшего   миграционного   и  гипнотического   эксперимента,  какой   вам
когда-либо придется наблюдать.
     - В самую точку, капитан! - воскликнул Люстиг.
     - Без промаха! - добавил Хинкстон.
     - Добро. - Капитан вздохнул. - Дело как  будто прояснилось,  и  на душе
легче.  Хоть какая-то  логика  появилась. А  то  от  всей  этой  болтовни  о
путешествиях взад  и вперед  во  времени  меня  только мутит.  Если  же  мое
предположение  правильно... - Он  улыбнулся. -  Что же,  тогда нас,  похоже,
ожидает немалая популярность среди местных жителей!
     -  Вы уверены?  -  сказал Люстиг.  - Как-никак,  эти  люди своего  рода
пилигримы, они намеренно покинули Землю. Может, они вовсе не будут нам рады.
Может, даже попытаются изгнать нас, а то и убить.
     - Наше оружие получше. Ну, пошли, зайдем в следующий дом.
     Но  не  успели  они  пересечь газон,  как  Люстиг вдруг замер на месте,
устремив взгляд в дальний конец тихой дремлющей улицы.
     - Капитан, - произнес он.
     - В чем дело, Люстиг?
     - Капитан... Нет, вы только... Что я вижу!
     По  щекам  Люстига  катились  слезы. Растопыренные пальцы поднятых  рук
дрожали, лицо выражало удивление, радость, сомнение.  Казалось, еще немного,
и он  потеряет разум от  счастья. Продолжая  глядеть в ту же точку, он вдруг
сорвался  с  места и  побежал, споткнулся,  упал, поднялся на ноги  и  опять
побежал, крича:
     - Эй, послушайте!
     - Остановите его! - Капитан пустился вдогонку.
     Люстиг бежал изо  всех сил, крича  на бегу. Достигнув середины тенистой
улицы,  он  свернул  во двор и одним  прыжком очутился  на  террасе большого
зеленого  дома,  крышу  которого венчал  железный  петух.  Когда  Хинкстон и
капитан догнали Люстига, он барабанил в дверь, продолжая громко кричать. Все
трое дышали тяжело, со свистом, обессиленные  бешеной  гонкой  в разреженной
марсианской атмосфере.
     - Бабушка, дедушка! - звал Люстиг.
     Двое стариков появились на пороге.
     -  Дэвид!  -  ахнули  старческие  голоса.  И  они  бросились  к  нему и
засуетились вокруг  него,  обнимая, хлопая  по  спине.  -  Дэвид,  о, Дэвид,
сколько лет прошло!.. Как же ты вырос, мальчуган, какой большой стал! Дэвид,
мальчик, как ты поживаешь?
     - Бабушка, дедушка!  -  всхлипывал Дэвид Люстиг.  - Вы чудесно, чудесно
выглядите!
     Он  разглядывал  своих стариков, отодвинув  от себя,  вертел их кругом,
целовал, обнимал, плакал и снова разглядывал, смахивая слезы с глаз.  Солнце
сияло в небе, дул ветерок, зеленела трава, дверь была отворена настежь.
     - Входи же, входи мальчуган. Тебя ждет чай со льда, свежий, пей вволю!
     -  Я  с друзьями.  -  Люстиг обернулся и,  смеясь, нетерпеливым  жестом
подозвал капитана и Хинкстона. - Капитан, идите же.
     - Здравствуйте,  - приветствовали их  старики.  -  Пожалуйста, входите.
Друзья Дэвида - наши друзья. Не стесняйтесь!

     В гостиной старого дома было прохладно; в одном углу размеренно тикали,
поблескивая бронзой,  высокие  дедовские  часы. Мягкие  подушки  на  широких
кушетках,  книги  вдоль стен, толстый ковер с  пышным цветочным узором,  а в
руках - запотевшие стаканы ледяного  чая, от которого такой приятный холодок
на пересохшем языке.
     - Пейте на здоровье. - Бабушкин стакан звякнул о ее фарфоровые зубы.
     - И давно вы здесь живете, бабушка? - спросил Люстиг.
     - С тех пор как умерли, - с ехидцей ответила она.
     - С тех пор как... что? - Капитан Блэк поставил свой стакан.
     - Ну да, - кивнул Люстиг. - Они уже тридцать лет как умерли.
     - А вы сидите как ни в чем не бывало! - воскликнул капитан.
     - Полно, сударь!  - Старушка лукаво подмигнула. - Кто  вы такой,  чтобы
судить  о таких  делах?  Мы здесь,  и все тут. Что такое  жизнь, коли на  то
пошло? Кому нужны эти  "почему" и "зачем"? Мы снова живы, вот и все, что нам
известно, и никаких вопросов  мы не задаем. Если хотите, это вторая попытка.
-  Она, ковыляя, подошла к капитану и протянула ему свою тонкую, сухую руку.
- Потрогайте.
     Капитан потрогал.
     - Ну как, настоящая?
     Он кивнул.
     - Так чего  же вам еще надо?  -  торжествующе произнесла она.  - К чему
вопросы?
     -  Понимаете, - ответил капитан, - мы просто  не представляли себе, что
обнаружим на Марсе такое.
     -  А теперь обнаружили. Смею думать, на  каждой планете найдется немало
такого, что покажет вам, сколь неисповедимы пути господни.
     - Так что же, здесь - царство небесное? - спросил Хинкстон.
     - Вздор,  ничего подобного. Здесь такой  же  мир,  и  нам предоставлена
вторая  попытка.  Почему? Об  этом  нам никто не сказал.  Но ведь и на Земле
никто не  объяснил  нам, почему мы там очутились.  На той Земле.  С  которой
прилетели вы. И откуда нам знать, что до нее не было еще одной?
     - Хороший вопрос, - сказал капитан.
     С лица Люстига не сходила радостная улыбка.
     - Черт возьми, до чего же приятно вас видеть, я так рад!
     Капитан поднялся со стула и небрежно хлопнул себя ладонью по бедру.
     - Ну, нам пора идти. Спасибо за угощение.
     - Но  вы ведь еще  придете? - всполошились  старики. -  Мы ждем  вас  к
ужину.
     - Большое спасибо, постараемся прийти. У нас столько дел. Мои люди ждут
меня в ракете и...
     Он смолк,  ошеломление глядя  на открытую  дверь. Откуда-то  издали, из
пронизанного   солнцем   простора,   доносились   голоса,   крики,   дружные
приветственные возгласы.
     - Что это? - спросил Хинкстон.
     - Сейчас узнаем.  - И  капитан  Джон  Блэк  мигом  выскочил за дверь  и
побежал через зеленый газон на улицу марсианского городка.
     Он застыл, глядя на ракету. Все люки были открыты,  и экипаж  торопливо
спускался на  землю, приветственно махая  руками. Кругом собралась  огромная
толпа, и космонавты  влились  в нее, смешались  с ней, проталкивались  через
нее,  разговаривая,  смеясь,  пожимая  руки.  Толпа приплясывала от радости,
возбужденно теснилась вокруг землян. Ракета стояла покинутая, пустая.
     В солнечных лучах взорвался блеском духовой оркестр, из высоко поднятых
басов и труб брызнули ликующие звуки. Бухали барабаны, пронзительно свистели
флейты.  Золотоволосые девочки  прыгали  от  восторга.  Мальчуганы  кричали:
"Ура!"  Толстые  мужчины  угощали  знакомых  и  незнакомых   десятицентовыми
сигарами. Мэр города произнес речь.  А  затем всех  членов экипажа одного за
другим подхватили под  руки - мать с одной стороны, отец или сестра с другой
- и увлекли вдоль по улице в маленькие коттеджи и в большие особняки.
     - Стой! - закричал капитан Блэк.
     Одна  за  другое  наглухо захлопнулись  двери.  Зной  струился вверх  к
прозрачному весеннему  небу, тишина нависла  над городком.  Трубы и барабаны
исчезли  за  углом.   Покинутая  ракета  одиноко   сверкала  и  переливалась
солнечными бликами.
     -  Дезертиры! - воскликнул командир. - Они самовольно оставили корабль!
Клянусь, им это так не пройдет! У них был приказ!..
     -  Капитан,  -  сказал Люстиг,  - не  будьте излишне строги.  Когда вас
встречают родные и близкие...
     - Это не оправдание!
     - Но вы представьте себе их  чувства, когда  они  увидели возле корабля
знакомые лица!
     - У них был приказ, черт возьми!
     - А как бы вы поступили, капитан?
     - Я бы выполнял прика... - Он так и замер с открытым ртом.
     По  тротуару  в  лучах  марсианского  солнца  шел,  приближаясь  к ним,
высокий, улыбающийся молодой человек лет двадцати шести с удивительно яркими
голубыми глазами.
     - Джон! - крикнул он и бросился к ним.
     - Что? - Капитан Блэк попятился.
     - Джон, старый плут!
     Подбежав, мужчина стиснул руку капитана и хлопнул его по спине.
     - Ты?.. - пролепетал Блэк.
     - Конечно, я, кто же еще!
     - Эдвард! - Капитан повернулся к  Люстигу и Хинкстону, не выпуская руки
незнакомца.  -  Это мой брат,  Эдвард.  Эд, познакомься с моими  товарищами:
Люстиг, Хинкстон! Мой брат!
     Они тянули, теребили друг друга за руки, потом обнялись.
     - Эд!
     - Джон, бездельник!
     - Ты великолепно выглядишь,  Эд! Но постой, как  же  так? Ты ничуть  не
изменился за все  эти  годы. Ведь тебе... тебе же было двадцать шесть, когда
ты умер, а мне девятнадцать.  Бог ты мои, столько лет, столько лет - и вдруг
ты здесь. Да что ж это такое?
     - Мама ждет, - сказал Эдвард Блэк, улыбаясь.
     - Мама?
     - И отец тоже.
     -  Отец? -  Капитан  пошатнулся,  точно  от  сильного удара,  и  сделал
шаг-другой негнущимися, непослушными ногами. - Мать и отец живы? Где они?
     - В нашем старом доме, на Дубовой улице.
     - В старом доме... - Глаза капитана светились восторгом и изумлением. -
Вы слышали, Люстиг, Хинкстон?
     Но Хинкстона  уже не было рядом  с ними. Он  приметил в  дальнем  конце
улицы свой собственный дом и поспешил туда. Люстиг рассмеялся.
     - Теперь вы поняли, капитан, что было с нашими  людьми? Их никак нельзя
винить.
     - Да... Да... - Капитан  зажмурился. - Сейчас я открою глаза, и тебя не
будет. - Он моргнул. - Ты здесь! Господи. Эд, ты великолепно выглядишь!
     - Идем, ленч ждет. Я предупредил маму.
     - Капитан, - сказал Люстиг, - если я понадоблюсь, я - у своих стариков.
     - Что? А, ну конечно, Люстиг. Пока.
     Эдвард потянул брата за руку, увлекая его за собой.
     - Вот и наш дом. Вспоминаешь?
     - Еще бы! Спорим, я первый добегу до крыльца!
     Они  побежали  взапуски.  Шумели  деревья над  головой  капитана Блэка,
гудела  земля под его  ногами. В этом поразительном сне  наяву он видел, как
его обгоняет Эдвард Блэк,  видел, как  стремительно приближается  его родной
дом и широко распахивается дверь.
     - Я - первый! - крикнул Эдвард.
     - Еще  бы, - еле выдохнул капитан, - я старик,  а ты вон какой молодец.
Да ты ведь меня всегда обгонял! Думаешь, я забыл?
     В дверях была мама - полная, розовая, сияющая.
     За ней,  с заметной проседью  в волосах, стоял  папа, держа в руке свою
трубку.
     - Мама, отец!
     Он ринулся к ним вверх по ступенькам, точно ребенок.

     День был  чудесный и  долгий.  После ленча они перешли в гостиную, и он
рассказал  им все про свою ракету, а они кивали и улыбались ему, и мама была
совсем  такая,  как  прежде, и  отец  откусывал  кончик  сигары  и задумчиво
прикуривал   ее  -   совсем   как  в   былые  времена.  Вечером   был  обед,
умопомрачительная  индейка,  и  время  летело  незаметно.  И  когда  хрупкие
косточки  были  начисто  обсосаны  и  грудой  лежали  на  тарелках,  капитан
откинулся на спинку стула и шумно выдохнул воздух в знак своего глубочайшего
удовлетворения.  Вечер упокоил  листву деревьев  и окрасил небо,  и  лампы в
милом старом доме засветились ореолами розового света. Из других домов вдоль
всей улицы доносилась музыка, звуки пианино, хлопанье дверей.
     Мама поставила пластинку  на виктролу и закружилась в танце с капитаном
Джоном Блэком. От нее пахло теми же духами, он их запомнил еще с  того лета,
когда она и папа погибли при крушении поезда.  Но сейчас они легко скользили
в танце, и его руки обнимали реальную, живую маму...
     -  Не  каждый день человеку  предоставляется  вторая попытка, - сказала
мама.
     - Завтра утром проснусь, - сказал  капитан, - и окажется, что я в своей
ракете, в космосе, и ничего этого нет.
     - К чему такие мысли! - воскликнула она ласково.  - Не допытывайся. Бог
милостив к нам. Будем же счастливы.
     - Прости, мама.
     Пластинка кончилась и вертелась, шипя.
     - Ты устал, сынок. - Отец указал мундштуком трубки: - Твоя спальня ждет
тебя, и старая кровать с латунными шарами - все как было.
     - Но мне надо собрать моих людей.
     - Зачем?
     -  Зачем? Гм... не знаю.  Пожалуй,  и впрямь незачем. Конечно, незачем.
Они ужинают либо уже спят. Пусть выспятся, отдых им не повредит.
     - Доброй ночи, сынок. -  Мама  поцеловала его в щеку. - Как славно, что
ты дома опять.
     - Да, дома хорошо...
     Покинув  мир сигарного дыма, духов, книг, мягкого света, он поднялся по
лестнице и  все говорил, говорил с  Эдвардом.  Эдвард толкнул дверь,  и Джон
Блэк увидел свою желтую латунную кровать, знакомые вымпелы колледжа и сильно
потертую енотовую шубу, которую погладил с затаенной нежностью.
     - Слишком много сразу, - промолвил капитан. - Я обессилел от усталости.
Столько событий в один день! Как будто меня  двое  суток держали  под ливнем
без зонта и без плаща. Я насквозь, до костей пропитан впечатлениями...
     Широкими взмахами  рук Эдвард расстелил большие белоснежные простыни  и
взбил  подушки.  Потом растворил окно, впуская в комнату  ночное благоухание
жасмина. Светила луна, издали  доносились звуки танцевальной музыки и  тихих
голосов.
     - Так вот он какой, Марс, - сказал капитан, раздеваясь.
     - Да, вот такой. - Эдвард раздевался медленно, не торопясь стянул через
голову рубаху, обнажая золотистый загар плеч и крепкой, мускулистой шеи.
     Свет погас, и вот они рядом в кровати, как бывало - сколько десятилетий
тому назад? Капитан приподнялся на  локте, вдыхая напоенный ароматом жасмина
воздух, потоки  которого раздували в темноте  легкие  тюлевые занавески.  На
газоне среди деревьев кто-то завел патефон - он тихо наигрывал "Всегда".
     Блэку вспомнилась Мерилин.
     - Мерилин тоже здесь?
     Брат  лежал на спине в  квадрате  лунного света из окна. Он ответил  не
сразу.
     - Да. - Помешкал и  добавил: - Ее сейчас нет в городе, она будет завтра
утром.
     Капитан закрыл глаза.
     - Мне бы очень хотелось увидеть Мерилин.
     В тишине просторной комнаты слышалось только их дыхание.
     - Спокойной ночи, Эд.
     Пауза.
     - Спокойной ночи, Джон.
     Капитан блаженно вытянулся на  постели,  дав волю мыслям. Только теперь
схлынуло  с  него  напряжение  этого  дня, и  он  наконец-то мог  рассуждать
логично. Все - все были сплошные эмоции. Громогласный оркестр, знакомые лица
родни... Зато теперь...
     "Каким образом? - дивился он. - Как все это  было сделано? И зачем? Для
чего? Что это - неизреченная  благостность  божественного провидения? Неужто
бог и впрямь так печется о своих детях? Как, почему, для чего?"
     Он взвесил  теории,  которые предложили Хинкстон и Люстиг еще днем, под
влиянием   первых   впечатлений.   Потом  стал   перебирать   всякие   новые
предположения, лениво, как камешки в воду, роняя их в глубину своего разума,
поворачивая  их  и так  и  сяк,  и  тусклыми  проблесками  вспыхивало  в нем
озарение. Мама. Отец. Эдвард. Марс. Земля. Марс. Марсиане.
     А тысячу лет назад  кто жил  на Марсе?  Марсиане?  Или всегда было, как
сегодня?
     Марсиане.  Он медленно  повторял  про себя это слово. И  вдруг чуть  не
рассмеялся почти вслух. Внезапно пришла в голову  совершенно нелепая теория.
По  спине пробежал холодок.  Да  нет,  вздор,  конечно. Слишком  невероятно.
Ерунда. Выкинуть из головы. Смешно.
     И все-таки... Если предположить. Да, только предположить, что на  Марсе
живут  именно марсиане,  что они увидели,  как  приближается наш  корабль, и
увидели  нас внутри  этого корабля.  И что  они  нас  возненавидели.  И  еще
допустим - просто  так, курьеза ради, - что они решили  нас уничтожить,  как
захватчиков, незваных гостей, и притом  сделать это хитроумно, ловко, усыпив
нашу бдительность. Так вот, какие же средства может марсианин  пустить в ход
против землян, оснащенных атомным оружием?
     Ответ   получался   любопытный.    Телепатию,   гипноз,   воспоминания,
воображение.
     Предположим, что эти дома вовсе не настоящие, кровать не настоящая, что
все это продукты моего собственного воображения, материализованные с помощью
марсианской телепатии и гипноза, размышлял капитан Джон Блэк.  На самом деле
дома совсем иные, построенные на марсианский лад, но  марсиане, подлаживаясь
под мои  мечты и  желания, ухитрились  сделать  так, что я как  бы вижу свой
родной город, свой дом. Если хочешь усыпить  подозрения  человека и заманить
его в ловушку, можно ли придумать  лучшую приманку, чем  его  родные  отец и
мать?
     Этот городок, такой старый, все, как в тысяча девятьсот двадцать шестом
году, когда никого  из  моего  экипажа  еще не было на свете! Когда мне было
шесть лет. когда  действительно  были  в моде  пластинки с  песенками  Гарри
Лодера и еще  висели в домах картины Максфилда Парриша,  когда были бисерные
портьеры, и  песенка "Прекрасный Огайо",  и  архитектура  начала  двадцатого
век