й расы. Рихард подошел к Оскару и с горечью прошептал:
     - Ну вот, а ты меня не слушал, дружище!! Тот парень в пончо все-таки обманул нас, украв драгоценные минуты!
     - Она вот-вот подохнет, - неуверенно сказал Оскар. Лицо на экране исказилось в неком подобии усмешки.
     - Тело, конечно, умрет. Однако у меня уже есть частоты и пароли парочки других солпернов, находящихся на базе. А вот вы, к сожалению, не сможете поменять тело, когда старое придет в негодность, - ее черные скрюченные пальцы забегали по разноцветным прямоугольникам. - Я уже дал команду всем оставшимся в живых подконтрольным - уничтожить всех чужих в здании. При нападении они были просто не готовы, поэтому погибали так легко. Теперь все будет по-другому.
     - Дьявол!! - заорал Рихард и принялся что было сил колотить рукоятью пистолета по монитору. Стеклопластиковая матрица почти сразу же лопнула, разлетевшись брызгами во все стороны, а немец продолжал бить, круша внутренние платы и хлипкий каркас. Кисть его обагрилась кровью.
     - Успокойся! - крикнул Оскар, но его слова звучали жалко и глупо. Он схватил немца за талию и потащил прочь. - Нам нужно уносить ноги, пока не поздно!
     - Поздно! - злобно прокаркал другой монитор слабым голосом умирающего тела "Хелен". - Оба забора теперь полностью активизированы, и генераторы плазмы поджарят вас, как рождественских индеек. К сожалению, вам никогда не произнести ключевого слова, открывающего дверь, и через нее не удрать. Я даже могу представить себе, что жажда выжить поможет вам благополучно перепрыгнуть забор - ведь тот, внутренний, не так высок! Тогда вас ждет малоприятная смерть на полосе резонаторов - помните тот симпатичный белый песочек между заборами? Там, под ним, умные машины, которые измерят собственную частоту колебания атомов вашего тела и пустят резонансную волну. Ваши тушки разлетятся по всей Корсике!!
     Она попыталась рассмеяться, но вместо этого только жалобно всхлипнула. Рихард вдруг затих и обмяк в руках Оскара.
     - А где наши друзья? - срывающимся голосом спросил он.
     - Вот они! - "Хелен" неловко дернулась, указывая рукой себе за спину. Два монитора мигнули, демонстрируя им два трупа. Сжавшийся в комочек Бешеный сидел рядом с одним из вертящихся стульев, спинка которого была измочалена пулями, и смотрел остекленевшими глазами куда-то вдаль. Из дыры в его лбу на переносицу и дальше вниз змеился тонкий красный след. Барон лежал, широко раскинув руки, па приборном столе посреди стоек с аппаратурой, а его острый небритый подбородок беспомощно торчал над окровавленной грудью. Оскар вдруг почувствовал, что его глаза нестерпимо защипало. Ему захотелось голыми руками пробить эту дверь, разорвать ее, как бумагу, и впиться в горло существа, которое их обмануло так подло. К сожалению, даже если бы он каким-то чудом осуществил первое желание, второе невозможно в принципе, так как Вэрсаж спокойно отсиживался на далекой Луне. Через ярость и туман в глазах Оскар слышал вопли Рихарда - очевидно, бедняга совсем свихнулся.
     - Сейчас ты умрешь!! - патетически кричал он, потрясая сжатой в кулак левой рукой у себя перед носом.
     - Интересно, как? - хрипнула "Хелен".
     - Тебя убьет Барон! - Она недоверчиво полуобернулась, чтобы удостовериться в полной неспособности Барона осуществить угрозу немца и снова закашлялась в смехе.
     Оскар почувствовал себя страшно уставшим, никчемным и покинутым судьбой.
     - Пойдем, - со вздохом сказал он немцу.
     - Сейчас, - мрачно ответил тот и раскрыл кулак. В ладони его лежала небольшая рация, по которой он связывался с Бароном. Не выпуская из правой пистолет, Рихард торчащим из скобы вокруг спускового крючка указательным пальцем нажал несколько цифр. На всех мониторах, которые еще уцелели, полыхнуло яркое оранжевое пламя, и через мгновение они погасли. Дверь вздрогнула и глухо загудела, а из щели между створок просочилась тончайшая струйка дыма.
     - Вот теперь пойдем! - с черным удовлетворением в голосе сказал Рихард.
     - Но как ты это сделал?
     Немец нетерпеливо потянул Энквиста за руку и по дороге все рассказал.
     - Помнишь, Барон взорвал дверь в самолете своей жвачкой? В ней ведь маленькие, как маковые зернышки, радиовзрыватели. Он дал мне код для них. У него был целый блок, перед делом он растолкал ее по всем карманам... Как знал.
     - Черт возьми, у нее ведь большой тротиловый эквивалент!!
     - Килограмм полета, наверное.
     - Значит, там сильные разрушения и аппаратура вышла из строя. - Они вошли в тесную кабину лифта и в упор посмотрели друг на друга. - Значит, мы все-таки достигли своей цели?
     Почему-то это не вызвало радости...
     Лифт бесшумно и мягко остановился, с едва слышным шуршанием отодвинул дверь. Холл был наполнен солпернами, штурмующими галерею и не ожидавшими нападения с другой стороны. Между лестницами, за большой кадкой с нелепым деревом, у которого толстые, как колбаски, отростки торчали во все стороны, прятался солдат в бронежилете. Еще двое скорчились в углах, за другими деревьями. Все дружно стреляли вверх, поддерживая огнем техников с монтировками и молотками в руках, осторожно пробирающихся по лестнице. Солдат в центре был сражен первым. Он мешком рухнул на ворсистый пол, а вокруг него, как резиновые мячики, скакали срубленные пулями отростки-колбаски. Из обрубков на дереве упруго брызнул сок, в багровом свете окон не отличавшийся от крови. Оставшиеся солдаты замедленно перевели взгляды на новые цели, но сделать они ничего не успели Оскар выпрыгнул наружу из кабины лифта и тремя выстрелами уложил левого противника. Сверху, через перила, перегнулся вооруженный пистолетом техник и несколько раз выстрелил в упор. Точность его была ужасной. Из пяти пуль три прогрызли пол и стены, и только две поразили жертву в бок и в грудь Оскар упал лицом вниз, задев по пути узкий высокий шкафчик - тот свалился следом и припечатал его по затылку. Краем угасающего сознания Оскар слышал, как ревет в бешенстве пистолет Рихарда, как летит вниз с лестницы пораженный пулей с галереи техник. Наверху один из техников смог добраться до самой галереи и выпустил десяток пуль в кресло и скрючившегося за ним Акулу. Старый убийца, уже теряя сознание, успокоил его выстрелом точно в середину лба. Рихард, вопя от ярости и горя, прыгал по холлу и расстреливал мечущиеся на лестнице светло-зеленые фигуры...

***

     Когда Оскар очнулся, его поразила тишина, но потом он понял, что она обманчива. Просто его уши заложил тихий гул, вызванный контузией. Стоило только пошевелиться, как звуки вернулись вместе с прорезавшейся болью. Воздух был пропитан пороховым дымом и сладковатым запахом крови, обильно текшей по ступеням и расползавшейся по полу. А может, это был запах сока того растения, которое они искалечили? Кто знает.
     Оскар медленно встал на колени, потом, хватаясь руками за лежащий шкафчик и стену, выпрямился окончательно. Тело свела судорога боли. Грудь, бок и нога ныли, но боль не была похожа на боль от пулевых ранений. На пиджаке, в тех местах, куда попали пули, красовались рваные дыры с сетью трещин вокруг. В голове дергающей болью отдавалось малейшее движение, перед глазами плавали огромные разноцветные пятна. "Но все это чепуха, - подумал Оскар без особой радости. - Я жив и даже в какой-то степени дееспособен. Кто может похвастаться хотя бы этим?" Тяжело вздыхая и качаясь, он побрел по лестнице вверх. Голова прямо-таки лопалась от боли, отдаваясь диким приступом на каждый шаг, ее приходилось поддерживать рукой, но это мало помогало. Чертовски мешали трупы, устилавшие ступени, как ковром. Оскар долго, с мучительным напряжением выискивал свободное пространство для следующего шага. Для него подъем на галерею стал чем-то сродни покорению Джомолунгмы. Собрав последние силы, Энквист достиг пустующего бассейна и упал в кресло. Рихард сидел рядом с телом Акулы. Сгорбившись, он механическими движениями наполнял магазин своего пистолета. С тихими, но все же болезненными для раскалывающейся головы Оскара щелчками они заходили внутрь.
     - Прекрати! - сказал он одними губами. - Пожалуйста.
     У дальней стены, притянув колени к груди, сидел Ахали и молча смотрел перед собой невидящими глазами. Рядом с ним в неестественной (для человека) позе лежал Клуш - его Оскар узнал по куртке цвета мякоти огурца с красным воротником. Его голову закрывала полупрозрачная маска из материала, похожего на плексиглас. Вероятно, изнутри просвечивало настоящее лицо этого существа - что-то темное, угрожающее. Клуш был мертв, его маску украшала аккуратная круглая дырочка... Акула тоже не подавал признаков жизни. Он лежал, занимая своим худым телом почти весь бассейн, лицо и шея были скрыты густым слоем засыхающей крови.
     - Не везет сегодня Советам! - прошептал Оскар.
     - Что? - не понял Рихард.
     - Акула... Он уже десять лет назад был звездой Управления Разведки Возрожденного СССР. А сегодня и он, и его ребята мертвы.
     - Тебе жаль его?
     - Мне не жаль полковника советской разведки. Мне жаль старого усталого человека, который умер, так и не познав счастья в своей длинной жизни. Как его звали? Дьявол раздери меня, если я это когда-то знал...
     - Мама называла меня Толичка... - едва слышно прошептал Акула. Старый убийца выпустил изо рта маленький розовый пузырек.
     - Ах ты, проказник! - усмехнулся Оскар. - Даже в могиле ты пытаешься оставаться самим собой!
     - Акула, так ты не помер! - всплеснул руками Рихард.
     - Нет, помер! Вещаю тебе с того света!! - попытался возмутиться Акула, но ему стало хуже.
     - Лучше молчи... Толик. - Оскар осторожно переполз к нему и стал осматривать раны. Рихард разорвал пакет первой помощи, достал оттуда шприц, спирт и рулончик бактерицидного бинта. Вместе они кое-как перевязали раненого старика.
     - Тебе это тоже нужно! - сказал немец Оскару, когда они закончили. - В тебе, по крайней мере, две дыры.
     - Нет, это дыры только в моем пиджаке. Давай, используй остатки на Акуле.
     - Мне больно говорить, - пожаловался старик. - Даже дышать больно!
     - Ну так не дыши! - подмигнул в ответ Рихард, к которому вернулась часть его всегдашней беззаботности.
     - Нам надо еще придумать, как мы его понесем. Не знаю, смогу ли я это сделать? - Оскар осторожно напрягся и снова расслабился. Рихард мрачно взглянул ему в глаза:
     - Ты забыл, дружище! Мы за крепким забором, который мечтает превратить нас в бифштексы.
     - Заборы теперь мертвы, - вдруг подал голос Ахали. - Разве вы не слышали грозный рык из подвалов буквально пять минут назад? Это был наш генератор.
     Он неуклюже встал, держась за стену руками и упираясь в нее спиной. Рихард тем временем легко поднял недвижное тело Акулы и понес его перед собой, будто ребенка. У самой лестницы он обернулся, враждебно поглядев па Ахали.
     - А что делать с ним? Пристрели его, Оскар!
     Шолло не дал Энквисту ответить - он заговорил первым.
     - Значит, вы все-таки справились с Вэрсажем?
     - Да. Он мертв.
     - Не он, а лишь тело, которое он использовал. Вэрсаж сейчас сидит в своем корабле и ищет для себя новую марионетку. На некоторое время, ненадолго, вы одержали над ним победу, но он станет воскресать вновь и вновь, до тех пор, пока не победит. А вообще, вы славно поработали. Пусть и его клан потрудится как следует, а не приходит на готовое. Прощайте!
     - Тебе жаль пострадавшего престижа своего клана? И это все?
     - А вы ожидали, что я стану жалеть бедных землян? Рихард легонько встряхнул Акулу в своих руках.
     - Папаша! У тебя не завалялся в кармане гранатомет? Я хочу покончить с этим напыщенным болваном.
     - Я обойдусь без вашей помощи, люди! - последнее слово Ахали произнес с нескрываемым презрением. Он погрузил руку в складки своего пончо и достал похожий на мыльницу предмет. Рихард был готов бросить раненого, чтобы только успеть всадить пулю в ненавистного врага, но Оскар предостерегающе сжал его плечо.
     - Не волнуйся, молодой человек. Если бы я хотел прикончить вас, то сделал бы это давным-давно. - Ахали положил руки себе на скулы. - В челюсть встроено шесть иглометов с парализующим ядом на иглах.
     Он улыбнулся широко, во все лицо, обнажив ровные белые зубы, окрашенные красным светом из окон под цвет клыков только что пировавшего вампира. В следующее мгновение он снял улыбку вместе с лицом. Легкий парок поднялся вверх, открывая страшную личину. Два огромных желтых глаза, наполненных старческой усталостью и ненавистью к бурлящей юности, занимали почти половину физиономии.
     Бурая кожа была покрыта розово-белыми пигментными пятнами и изборождена морщинами, отчего лицо еще больше походило на старческое. Две прорези вели от внешних уголков глаз ко рту, а сам рот был все время в движении, словно пережевывая что-то. Мягкие губы то подбирались, то выпячивались; на концах их темнели маленькие пластинки ороговевшей ткани, видимо, игравшие роль зубов. Никаких признаков челюсти! Это было их последним впечатлением о сегодняшнем дне. Злобный демон в обличий старика-инопланетянина поднес ко лбу "мыльницу", дернулся и упал, как стоял, в полный рост, уткнувшись своим ужасным лицом в ноги попятившемуся Оскару. Энквист медленно вытащил кончик ботинка из-под мертвой головы.
     - Пойдем отсюда! - попросил Рихард. Оскар кивнул, и они медленно покинули это царство мертвых.

29. РАССТАВАНИЯ

     - Я собираюсь лететь один, - смущенно пробормотал Оскар, потягивая пастис. Рихард убрал ноги под стул, на котором сидел, и подался вперед.
     - Это что, шутка? Если да - то это неумно с твоей стороны. Ты вправду хочешь бросить свою девицу? Какого черта ты тогда вытаскивал ее из-под носа румын тогда, в Секешфехерваре? После всего, что мы пережили, это наш с тобой крест: тебе нянчиться с девчонкой, а мне со старым калекой. Сам подумай, кому из нас легче. Тем не менее, я не пытаюсь увиливать.
     - Ты не хочешь заботиться о ветеране, мальчишка?! - проскрипел с кровати Акула, чуть не до глаз замотанный бинтами. - Вот погоди, когда я оклемаюсь, ты у меня попляшешь!
     - Ничего, я быстро бегаю, старый садист.
     - Не быстрее пули!
     Рихард со смехом отмахнулся:
     - Ну тебя! Я хотел обсудить серьезные вещи, а не зубоскалить. Лучше, старик, помоги мне убедить в своей правоте этого остолопа!
     - Нет, нет и нет!! Она должна быть сама по себе, отдельно от каждого из нас. Вспомни, ведь Вэрсаж до сих пор жив, и кто знает, в чьей личине он придет в следующий раз. Мы ведь с вами уже мертвецы...
     - Не хорони себя раньше времени. А она без пас или с нами будет в совершенно одинаковом положении. Ведь Вэрсаж знает ее не хуже, чем тебя или меня. Если с ней будешь ты, то существует возможность, что ты ее защитишь! Сама она вряд ли сможет защищаться.
     - Я знаю, почему он не хочет брать ее с собой! - провозгласил Акула. - Он просто боится. Он говорил о том, что мечтал жить в тихом месте с любимой женщиной и кучей детишек, а сам боится этого!! Слишком привык к другому образу жизни. По-моему, у этой фобии есть даже какое-то научное название...
     - Да нет, ты не прав! - неуверенно воскликнул Оскар. - Я чувствую в себе силы поменять свою жизнь. Я боюсь, но только не за себя, а за нее!!
     - Какой же ты все-таки старый запутавшийся дурак! Ты видел ее глаза, когда она смотрит на тебя? Она безумно влюблена. Позавчера, в ресторане, когда ты был страшно мрачен и пьян, вокруг нее вилось много смазливых молодых итальянцев - приятных весельчаков с кучей золота в кармане. Однако она с ними даже не разговаривала! Она думала только о тебе, дубина!
     Оскар быстро встал и отвернулся к окну:
     - Ну вот, ты уже знаешь даже, о ком она думает! Не надо, не пытайтесь меня убеждать, господа. Я твердо решил. У нее не любовь... это просто первое полудетское обожание, которое развеется, стоит ей только узнать меня поближе. Оно пройдет так же быстро, как и пришло.
     - Глупец!! - видно, у Акулы иссякло терпение, потому что он задергался на своей лежанке. - Упрямый осел!!! Первая любовь самая сильная и долгая!!! Черт возьми, я до сих пор помню свою первую девчонку, первую любовь. Всю, от начала до конца: и голос, и фигурку, и походку... Вот только имя забыл.
     Он хотел сказать что-то еще, но смущенно замолк, потому что дверь гнусаво заскрипела и открылась. На пороге стоял хозяин, как всегда забывший постучать, прежде чем входить. В остальном он был самой любезностью.
     - Господа, не хотите ли свежих фруктов? Персики, апельсины, бананы, мандарины?
     - Пошли их в помер девушке, - распорядился Рихард. - Только не приноси много, чтобы она на радостях не объелась.
     - Как вам будет угодно. - Хозяин потоптался на пороге, но не ушел. - Ммм, может, вы слышали невероятную новость? Вчера, пока вы гуляли в городе, в горах сгорела большая станция телевизионной компании. Дотла. Наверное, у них взорвались запасы водорода. Правда, машинист утверждает, что утром он высаживал недалеко от станции шестерых людей - мерзкие личности, настоящие террористы! Полиция не стала его слушать. Все жандармы будто угорели на солнце - еле шевелятся.
     Он обвел всех троих хитро-настороженным взглядом.
     - Бедный машинист!! - сокрушенно вздохнул Рихард. - Террористы непременно убьют его за непомерно длинный язык, ведь они - очень кровожадные люди. У тех шестерых в городе наверняка куча сообщников.
     Хозяин вздрогнул всем телом и исчез с завидным проворством. Оскар решил воспользоваться ситуацией и тоже двинулся к двери. На пороге он обернулся:
     - Вам тоже следует как можно скорее убираться отсюда. В любом случае здесь оставаться опасно. Рихард кивнул:
     - Да, это понятно. Здесь есть самолет из Танжера. Там приятное местечко - подальше от мстительных австрийцев, нервных корсиканцев и слишком родных мне немцев. Акула, - добавил он, обернувшись к постели. - Тебе там понравится. В Танжере водится много вкусной рыбешки!
     Снаружи было жарко. Желто-белое солнце уже склонилось к блестящей воде залива и изредка пряталось за похожими на клочки ваты облаками, но зной почему-то не торопился уплыть вслед за светилом. Единственная надежда на избавление от адской жары, неожиданно посетившей Корсику в начале осени, уже дала о себе знать. С северо-запада, огибая мыс, на котором стоял Аяччо, долетало первое, пока еще слабое дыхание мистраля. Скоро он усилится и пригонит на остров долгожданную прохладу, воцарящуюся здесь надолго. Может быть, уже утром здесь станет свежо. Увы, Оскара уже не будет здесь... скорее всего. Шесть часов пополудни и пора бы прилететь самолету с двумя килями и угловатыми воздухозаборниками. Самолеты прилетали весь день, но это были другие самолеты. Старый дребезжащий "Фоккер" из Мюнхена, два толстых Аирбуса из Франции. Вместе с ранее прибывшими они забили маленький аэродром до отказа. Беспечные летчики бросали своих птичек чуть ли не на взлетной полосе, а старичка на тракторе, который оттаскивал самолеты, уже не было - он переквалифицировался. Теперь он водил длинный пассажирский трейлер и катал жителей гостиницы по Аяччо и его окрестностям. Между самолетами слонялись типы в одинаковых выцветших костюмах, нанятые хозяином аэропорта для охраны. То один, то другой подходил к Оскару, сидящему у стены на длинной лавочке, и клянчил сигарету. Оскар, скверно чувствовавший себя еще с позавчерашнего вечера, вежливо улыбался им и отвечал:
     - Нье поньимать!!
     Потрепанные личности пытались продублировать просьбу на пальцах, но Оскар продолжал невозмутимо улыбаться, и они уходили, бормоча проклятия.
     Вдруг что-то ударило его по голове, мелькнуло мимо лица оранжевым боком и покатилось по асфальту.
     - Это не яблоко, - задумчиво пробормотал он, почесав ушибленную макушку. - Да и я - не Ньютон...
     Сверху на него посыпались бананы, персики и что-то еще.
     - Эй, эй!! - закричал он. - Что ты делаешь, Анна! Их послал не я, а Рихард. Ешь, а не выкидывай!! Ты хоть попробуй их, ведь наверняка в жизни не ела такого!
     Наверху хлопнуло закрывшееся окно. Обиделась... Да и кто бы не обиделся на ее месте. Вернув мысли к расставанию с Анной,