аны.
     Он не спеша вылез наружу, вразвалочку обошел машину и остановился, засунув руки в карманы брюк.
     - Да, да! Бедный Арни, он был таким способным мальчиком!
     Скорбь продолжалась мгновение, потом старик повернулся к переминающимся под дулами автоматов пленникам. Он сразу стал похож на строгого учителя физкультуры, придумывающего ученикам упражнение посложнее. Сверля "собеседников" взглядом, он размеренно покачивался, переступая с пятки на носок и обратно. За белым костюмом, белой рубашкой, белыми туфлями и кремовым галстуком Оскар постепенно узнал старика: вчера он носил рваный кашемир и клянчил милостыню но ночлежке. Из-под густых пегих бровей глядели темные поверхности контактных линз, губы растягивались в хищной улыбке, обнажая золотую коронку на месте правого верхнего клыка. Рихард тоже узнал вчерашнего "знакомого":
     - Неужели ты столько насобирал за вечер?! - зло спросил он, - Или это просто твой выходной костюм? Жаль, что Оскар не сподобился пустить тебе нулю в лоб!
     Сам Оскар с отчаянием разглядывал мизансцену, пытаясь понять, как вести себя с этими странными людьми, преследующими непонятные цели. Одно он мог утверждать наверняка: они были людьми. Полицейский водитель свешивался из джипа вниз окровавленной головой, каска его укатилась прочь, а внутри черепа темнел зловещий комок. Оскара осенило. Если "спасители" проявят недружелюбность, то придется устроить для них малоприятное шоу. Какой бы ни была их неприязнь к нему и Рихарду, перед лицом угрозы "камней в мозгах" и дьяволов, рядящихся в людские шкуры, они должны были пересмотреть свои позиции. Оскар внутренне успокоился, считая, что нашел выход, но тут его мозг словно пронзил разряд электричества. Он испуганно повернулся к старику и пристально вгляделся в его лицо. Через мгновенье спина покрылась мурашками: он узнал этого человека! Его сильно изменили те одиннадцать лет, которые прошли со времени последней встречи, однако хищный оскал и золотой зуб, не растворившиеся в сети морщин глубокие складки кожи у углов рта остались прежними. Это был один из самых страшных агентов Возрожденного Союза ССР, разъезжавший в былые времена по всему Старому Свету и уничтожавший в разных странах агентов разведок враждебных стран.
     - Привет, Акула! - сказал Оскар дрожащим голосом.
     В эту дрожь вместилось все - страх, вернувшийся вдруг с. тех старых времен, когда люди старика загнали его на пентхаус высотки в Мюнхене, и он едва не рухнул вниз, переползая на нижние этажи по тросам люльки мойщика окон, и злоба на того, от чьей руки погибли испытанные друзья...
     - Узнал, - кивнул Акула, улыбнувшись почти радушно. - Да уж, это было нелегко! Мне и мысли не приходило встретить тебя вновь! Я думал, какая-то дичь все-таки вспорола твое ненасытное брюхо.
     - Ты жестоко ошибся, - старик улыбнулся еще шире и перевел взгляд на кого-то за спинами пленников. - Держи их на мушке, Барон!
     Оскар медленно обернулся и увидал еще одного знакомца, правда, далеко не такого старинного. С автоматом в руках там стоял все такой же небритый грязный бродяга, любезно советовавший им утром ехать на автобусе.
     - Там был какой-то странный тип с гранатометом в рукаве, - с радостной улыбкой доложил Барон.
     - Удивительно! - восхитился Акула. - Сдается мне, и тот, и эти, в джипе, охотились за вами. Очень странно выглядит такая компания.
     - Ты не знаешь всего. Это не удивительно, а страшно. Удивительно то, как ты довел нас до точки, и даже их вмешательство не смогло помешать твоему триумфу.
     - Старался!
     - А тебя не смущает факт убийства двух полицейских?
     - Сколько их полегло от моей руки за четверть века!! Двумя больше, двумя меньше. Я готов был бы уложить на месте двадцать полицейских, лишь бы иметь возможность поинтересоваться, что заставило тебя снова взяться за старое. Уж конечно, не боги помутили твой разум, направив прямо мне в руки, чтобы порадовать старика Акулу.
     - С чего богам тебя радовать? Ты всю жизнь атеист и богохульник!
     - Вот и я тоже так думаю. Ну да хватит болтать на месте преступления, пора сматывать удочки, - Акула полуобернулся к водителю "Мерседеса" с намереньем отдать приказ, но Оскар заговорил вперед:
     - Что ты хочешь сделать с нами, Акула?
     - А ты имеешь на этот счет какие-нибудь догадки? Скорее всего, они абсолютно верны.
     - Ты что-то сказал насчет дела, которое привело нас сюда. Хочешь знать?
     - Что-то я не пойму! Ты вот так просто мне все сейчас расскажешь?
     - Я должен не рассказывать, а показывать. В противном случае ты мне не поверишь.
     - Очень интригующе! Я бы сказал, что ты тянешь время, ожидая помощи...
     - Тогда давай быстрее со всем покончим! Только мне нужен пистолет.
     - Ха-ха, ну конечно, а я уж было засомневался!! Грубая уловка!
     - Нет, не мне лично. Ты сам или твои помощники должны аккуратно отстрелить черепушку полицейскому.
     Лица всех присутствующих, включая Рихарда, вытянулись.
     - Что?!
     - Быстрее, черт возьми!
     Акула нервно облизнул губы - видно, решение давалось ему с трудом. Наконец, он решился.
     - Держите их па мушке еще внимательнее, парни!! - приказал он. - Если шевельнутся, стреляйте без раздумий.
     Мелкими торопливыми шагами старик пошел ближе к джипу. По дороге он постоянно оглядывался.
     - Осторожнее! - крикнул Оскар. От неожиданности стерегущий их подручный Акулы вздрогнул и едва не нажал на курок. - Не повреди ему макушку, стреляй в затылок. Мне нужна дыра размером с кулак.
     Подойдя к стене, Акула воскликнул - второй полицейский был еще жив! Схватив жертву за волосы, старик с ловкостью, не вязавшейся с его возрастом и костюмом, выволок на свободное пространство, умелым движением ткнул вялое тело носом в землю и в упор выстрелил ему в затылок. Пистолет у него был что надо - "Дезерт Игл", пробивающий даже бронежилеты из титановых пластин. Половина головы полицейского превратилась в ошметья серо-красного цвета, забрызгавшие землю метра на полтора вперед. Акула бросил труп и отошел в сторону, направив пистолет на Оскара.
     - Поверь мне, я успею сделать то же самое с тобой, если попытаешься выкинуть фокус.
     - Я знаю.
     Нервно потирая лицо, Оскар спешно подошел к изуродованному трупу. В груди его предательски теснились ужас и отвращение. Еще не начиная задуманного, он уже чувствовал позывы рвоты. Но нет, он должен выдержать, ибо иначе его ждет смерть. Хотя, Акула может прикончить его в любом случае, однако и он увидит и узнает.
     Прошептав несколько бессвязных слов о Господе, Оскар присел около трупа на корточки и закрыл глаза. Одного только прикосновения к мягкому, теплому и мокрому мозгу хватило, чтобы рот наполнился кислым запахом, выдавленным первым судорожным сокращением желудка. Пересиливая самого себя, Оскар упорно толкал руку в глубь субстанции, только что бывшей живым вместилищем человеческого разума. Нет, не бывшей!! ЭТО всего лишь питательная среда или передатчик для инородного тела, взгромоздившегося на мозг под черепной коробкой. Несмотря на эти оправдания, больше всего в тот момент Оскару хотелось с воплем вырвать руки из страшного сосуда смерти и убежать, найти воду, чтобы смыть кровь...
     Вдруг пальцы наткнулись на что-то жесткое, похожее на цепкие корни пырея внутри мягкой и жирной земли. В тот же момент отвращение и тошнота исчезли, будто их и не было. Будто он и вправду вырывал сорняк в своем огороде посреди тайги. Зацепив "корни" там, где они были потолще, Оскар сжал кисть в кулак и с хриплым выдохом дернул его вверх. "Камень" расставался с гнездом нехотя, цепляясь "корнями", которые с треском обрывались, оставаясь внутри. Оскар ощутил на щеках и лбу горячие капельки, услышал тихие восклицания зрителей и только тогда открыл глаза. В руке, поднятой до уровня глаз, был зажат небольшой предмет, похожий на маленького осьминога с короткими толстыми щупальцами, которые заканчивались густой плесенеподобной бахромой. Он выглядел матовым в тусклом свете дня, как окислившийся алюминий, но на ощупь был гораздо мягче.
     - Что это? - просипел Акула. Вооруженная рука старого убийцы бессильно опустилась.
     - Я и сам не в курсе. Ты ведь знаешь про мой особенный глаз - из-за него вы прозвали меня Воландом. Я вижу такие штуки внутри многих, очень многих голов. Кто творит подобное над людскими головами, я тоже не знаю, но догадываюсь. Теперь, Рихард, ты согласен со мной? - Оскар перевел взгляд с изумленного Акулы на немца. Тот был бледен, но казался менее растерянным, чем остальные. Однако все же и он выглядел потрясенным. Вот сукин сын, значит, он таки не верил до конца! - Один человек, наверняка мертвый уже, сказал нам, что видел странное существо, носившее личину человека, словно маскарадный костюм. Быть может, это пришельцы с других звезд, а может быть, из других измерений. Кто бы они ни были, намерения у них далеко не добрые.
     Говоря, Оскар все еще держал в руке страшную добычу. Кровь и мозги чудесным образом не пристали к ней, и Энквист уже собрался сунуть ее в карман, как вдруг тусклая поверхность ярко вспыхнула белым, ожегшим глаза светом. "Камень" мгновенно нагрелся до того, что обжег ладонь, потерял форму и стал сползать между пальцами вниз горячей серой кашицей. Выкрикивая проклятия, Оскар замахал рукой, стряхивая обжигающую субстанцию на землю. Теперь она стала липкой, совсем как выбитые мозги полицейского, и просто так покидать кожу не хотела. Пришлось вытирать руку платком. Акула тем временем громко сглотнул слюну и сказал, снова подняв пистолет:
     - Что за фокусы! Не пугай старика!
     - Ты сам знаешь - правда... Неужели ты думаешь, будто я все-таки перехитрил тебя, ждал здесь ловушку и сумел подготовить такой ловкий трюк? Нет. Зато сейчас ты знаешь, почему я здесь, почему я в твоих руках. Что дальше?
     - Бог мой!! - Закаленный душегуб, только что хладнокровно добивший раненого, нервно переминался с ноги па ногу и облизывал губы. Впрочем, тяжелый пистолет в его руке не дрожал. - Мне нужно было сразу убить тебя, а не слушать всякие бредни!
     - Бредни? Как бы я сам хотел, чтобы это было бредом! Ты боишься и поэтому отказываешься признать правду. Ты ведь, поди, в первый раз в жизни испугался, а?
     - Неважно. Никаких пришельцев нет, ты просто пудришь мне мозги! - Акула гневно свел брови и быстро огляделся по сторонам, словно хотел увидеть в своих помощниках спасение от наваждения, но те стояли с раскрытыми ртами и округлившимися глазами. - Что бы там ни сидело в головах у полицейских в Вене, к нашим отношениям это касательства не имеет!
     - Еще как имеет! Потому что такие штуки в башке у каждого пятого человека! Пока мы с тобой будем убивать друг друга, эти твари захватят нашу планету...
     Акула, качая головой, как будто пытаясь выбросить из нее дурную мысль, наконец, перестал целиться в Оскара. Он всплеснул руками и чуть не плача повторил:
     - Боже мой, каким я стал старым, сентиментальным идиотом! Ну почему я не пристрелил тебя сразу, еще в ночлежке?! Ведь эти позорные семена сомнений, которые ты кидаешь в меня, самое страшное для людей нашей профессии!
     - Однажды мне уже сказали: ты сам добиваешься знания, которого потом будешь страшиться. Что ж, ты тоже жаждал узнать. Теперь поздно плакать.
     Оскар по-хозяйски спокойно прошел мимо впавшего в прострацию водителя и сел в "Мерседес". Акула повернулся вслед за ним, и Энквист подумал, что старый убийца все-таки взял себя в руки и решил докончить дело, начатое двенадцать лет назад. Однако, обернувшись, он увидал на лице старого врага растерянность и страх.
     - Ну, скажи, что ты обманул меня!! - воскликнул Акула, просяще воздев руки. - Мои мозги не хотят в это верить!! Скажи, я тебя отпущу! Скажи, что прятал этого паука в кармане и просто ловко вытащил его, чтобы нас одурачить?
     - Нет. Кроме прочего, нам давно пора удирать. Мы уже минут двадцать топчемся здесь, на месте убийства, и просто чудо, что коллеги мертвых полицейских еще не появились.
     Будто сомнамбулы, остальные участники представления залезли в салон.
     - И куда же нам ехать? - дрогнувшим голосом спросил смертельно бледный шофер. Акула, кажется, и не слышал его вопроса - он по-прежнему пялился на останки того, кого считал человеком, что-то бормоча себе под нос.
     - Для начала нам нужно выбраться из Вены, - ответил за него Оскар.
     "Мерседес" резко дернулся назад, выдернув свой мощный радиатор из разбитого задка джипа почти не помятым.

23. Я ВЕРНУЛСЯ!

     Давненько Оскар не попадал в облаву! Полицейские вдруг сделались основным населяющим Вену видом живых существ, их автомобили завывали, перекликаясь друг с другом, их каски мелькали на каждом углу. Каски - чертовски неприятный головной убор. Во-первых, его пробивает не каждая пуля, а во-вторых, из-за него нельзя было отличить человека от куклы с загадочной штуковиной в башке. Впрочем, в свете тотального преследования и те, и другие стали одинаково опасными.
     "Мерседес" они бросили почти сразу и рядом с ним разделились: мрачный Акула со своими растерянными и испуганными помощниками решили раствориться на людной Мариахильфштрассе, а Оскар и Рихард страстно желали укрыться в казавшейся теперь почти родным домом ночлежке. При расставании Энквист уходил с напряженной спиной, ожидая пули, которую в отчаянии мог запустить Акула. Старый хрыч не мог примириться с мыслью, что отпускает своего давнего врага живым, не мог понять, правильно ли он среагировал на случившееся и не был ли он гнусно обманут. Спина осталась целой.
     Как раз в это время тучи опустились так низко, что напоролись своими толстыми черными животами на многочисленные флюгеры, шпили и антенны, торчавшие над городскими крышами. Дождь полил наземь такими плотными потоками, что, казалось, весь Дунай поднялся в воздух и сейчас обрушивается на грешные людские головы. Беглецы дали своим шевелюрам основательно вымокнуть, надели старые очки и достали из карманов одноразовые плащи. В них оба стали похожи на монахов в рясах с балдахинами, причем рясы эти были на пару размеров больше, чем нужно.
     По улицам мчались мутные ручьи, по тротуарам - редкие прохожие, спешившие укрыться от непогоды. В стене дождя иногда скользили расплывчатые огни автомобильных фар, но вряд ли даже вооруженные поисковой техникой полицейские могли что-то разглядеть. Хляби небесные разверзлись как нельзя кстати. Неужто тамошние обитатели еще держали сторону людей?
     Беглецы быстро двигались, стараясь не удаляться от стен и озираясь по сторонам. Несколько раз они ускользали от патрулей, выдававших себя громкими ругательствами или воем сирен. Однообразные мокрые улицы тянулись бесконечно. Они сливались, разветвлялись, пересекались, но Западный вокзал неумолимо приближался. Когда желанный пластиковый купол, наконец, можно было разглядеть в те мгновения, на которые ветер раздергивал завесу ливня, когда до цели осталось перейти только широкую привокзальную площадь, из-под козырька, где в солнечные дни торговали овощами, их окликнули полицейские. Это очень неожиданно и неприятно - властный резкий окрик в спину в то самое время, когда ты уже расслабился. Легавых было двое, оба - уже немолодые, усталые капралы с приподнятыми забралами шлемов и автоматами в руках.
     - Подойдите сюда, пожалуйста, и упаси вас бог делать резкие движения! - сказал один, повыше и пошире в плечах. В венском небе раздался продолжительный страшный грохот сталкивающихся туч. Прощальный салют? Последовал быстрый обыск, в результате которого пистолеты оказались на мокром прилавке.
     - Похожи? - спросил один капрал другого.
     - Сними очки! - сказал тот, другой, Оскару и, поглядев, добавил:
     - Да, похожи.
     В этот момент на руке Эиквиста надрывно запищали часы. Полицейские едва заметно вздрогнули и посмотрели на Оскара неодобрительно.
     - Мы ведь могли открыть огонь! - раздраженно воскликнул один. Очевидно, ему было неловко выказывать страх.
     - Извините! - пробормотал Оскар, сжимая запястье. - Радиоактивный фон из-за дождя повысился, поэтому они подали сигнал.
     Нажимая кнопку, Энквист замер от внезапно пришедшей идеи. Снизу на массивном корпусе часов крепилась коробочка с крошечными целлулоидными стрелками и набором ядов! Осторожно, но быстро Оскар протолкнул ее в кулак. Полицейские этого не заметили, так как в этот момент они оба дружно пытались оживить свои рации.
     - Проклятая гроза! Одни помехи...
     - Я же говорил, что сейчас надежнее таскать с собой телефоны и катушку с проводом...
     Еще один дружеский жест с неба! Рации не работают, а телекамеры, чьи злобные красные глазки горят в углублениях шлемов, передают в диспетчерскую только мельтешение черных и белых частиц. Прижав руки к груди, Оскар жалобно прогнусавил:
     - Господа, неужели вы нас заберете?! - одновременно он бросал косые взгляды на коробочку, в окошечке которой появились буквы "PAR". Он не собирался убивать, вполне возможно, ни в чем не повинных людей, отцов семейств и кормильцев, только парализовать. Рихард, о котором Оскар успел забыть, с безразличным видом подпирал стойку, держащую тент, однако кулаки его были сжаты.
     - Заберем, голубчик! - сурово и недобро сказал один полицейский. - Сейчас должен подъехать патруль - ему вас и сдадим.
     - Скоро встретишься с теми нашими парнями, которых ты уложил! - добавил другой.
     - Черт!! Комары, что ли?! - воскликнул первый, ожесточенно потирая руку.
     - Это в такой-то дождь? - удивился второй и тут же хлопнул себя по щеке. - Да это не комар!
     Он поднес к глазам сжатые щепотью пальцы и близоруко сощурился. Глаза еще успели расшириться, когда разглядели раздавленную стрелку, но рука, сжимавшая автомат, уже не слушалась. Полицейские, словно куклы, повалились на мокрый тротуар. Схватив пистолеты, бывшие пленники со всех ног бросились к вокзалу. Вместе с ними, невидимая, но почти осязаемая, бежала Удача. С ними она забралась по толстым балкам на стену огромного павильона, накрывающего платформу, с ними спрыгнула на вагон уходящего поезда, с ними слезла в Кледеринге. Дважды полиция останавливала поезд и проверяла пассажиров всех трех вагонов, но ни разу они не удосужились заглянуть наверх. Злые, голодные, как звери, в расползающихся от непрерывной четырехчасовой сырости плащах, грязные по уши, но все-таки живые и невредимые, беглецы достигли ночлежки в полной темноте. Вода была под ногами, вода была в небе, вода была между небом и землей. Последние десятки метров пути давались тяжелее всех остальных. Останки улицы стали грязным месивом с выпуклой серединой и громадными грязными лужами по краям. В одну из них, поскользнувшись, Рихард погрузился по колено. Пока он карабкался назад, Оскар вдруг из последних сил расхохотался. Таким жалким своего компаньона он не видел еще ни разу.
     - И се, отверзлись Ему небеса, и увидел Иоанн Духа Бо-жия, который сходил, как голубь, и ниспускался на него, - громко процитировал он. Рихард ответил злющим взглядом.
     - Какой голубь, придурок? Ты совсем свихнулся, да?
     - Боже мой, как можешь ты злиться в такой день!! Мы должны были быть мертвыми по крайне мере два раза, но, несмотря ни на что, продолжаем жить!!! Дух Божий и вправду спустился на нас и охранил от беды!!
     - Ну вот, ко всем прочим глюкам у тебя прибавилось религиозное помешательство.
     - Дай лучше руку, а то так и будешь сучить ногами в грязи, Фома-Ни-Во-Что-Не-Верующий!
     Даже внутри ночлежки вода капала с крыши и собиралась в лужи.
     - Как я рад! - прошептал Рихард, привалившись к стене около родной двери. - Сейчас я боюсь только одного: откроем дверь, а там на кровати мерзкая мокрая лужа!
     Оскар с содроганием: посмотрел на приятеля: жалкая, вымокшая до последней нитки фигура, облепленная остатками расползшегося плаща, осунувшееся лицо с кругами под глазами, струи воды, разбегающиеся от порванных ботинок. Потом он еще раз содрогнулся, осознав, что сам выглядит нисколько не лучше. Как бы им не заболеть после таких неблагоприятных для здоровья прогулок.
     Едва зайдя в комнату, Рихард, как был в мокрой одежде и ботин