и лучами заходящего солнца поверхность. Не успели пропасть они, впереди выросла из-под воды скала, еще очень далекая и различимая лишь на локаторе. Мыс Капо-Бьянка, Корсика, на которой ждет их поражение или победа - кто знает? Оскар проснулся, когда мыс уже проступил сквозь туманное марево предвечернего морского горизонта. Анна, не смыкая глаз, просидела все это время на кресле второго пилота и не давала уснуть мужественно вцепившемуся в штурвал Бешеному, который нажил себе красные глаза и осоловелый взгляд. Оскар с радостью впился глазами в морской пейзаж. Как давно и недавно он переплывал его, двигаясь в обратную сторону! Или нет, больше ему теперешний момент напомнил еще более давнюю картину, когда он подлетал к Корсике с Востока на быстрокрылом сибирском МиГе. Тогда он тоже дремал и грезились ему обнаженные красотки на золотых пляжах, а теперь он со стоном оторвался от видения парня с развороченной выстрелом в упор головой. "Ты убил меня зря?" - укоризненно спрашивал тот, прерывая свой дрожащий крик.
     Да, девочка, за смерть которой он хотел отомстить той безжалостной расправой, сидела рядом, живая и лучащаяся любопытством.
     - А этот остров... он очень большой?
     - Не больше твоей Венгрии, - ответил Оскар.
     - А! Ты проснулся, наконец-то!! Я хотела уже прийти и разбудить тебя насильно. Наш молодой камикадзе - кстати, кто это?
     - Японский летчик-смертник. Откуда ты взяла это слово?
     - Акула его так назвал. Так вот, Бешеный не знает, куда именно лететь.
     - Молодых вечно надо учить... Облетай этот могучий мыс справа: нам надо попасть в Аяччо.
     - Угу.
     Под мудрым руководством Оскара самолет обогнул Капо-Бьянка с запада, сделав широкую дугу в километре от поверхности моря и в полета - от береговой черты.
     - Держи точно между этих двух вершин, Монтечинто и Энкюдип. Попадем как раз туда, куда надо. - Однако через пять минут Оскар был пристыжен в своей вальяжной поучительности, ибо "куда надо" почему-то оказалось значительно левее них. Им пришлось развернуться над мысом Фено, и только тогда они очутились, наконец, над Аяччо.
     - Что ты делаешь? - спросил Оскар Бешеного, ожесточенно щелкавшего клавишами.
     - Как что? Пытаюсь связаться с диспетчером аэропорта.
     - Ну ты даешь! Какой к черту диспетчер? Здесь его нет. Кто хочет, тот подлетает и садится. Если там кто-то вдруг собирается взлетать, то на аэродроме жгут костры.
     - Придурки!! Ну, костров там пет, хотя два самолета стоят.
     - Да ты что?! Целых два!! Похоже, там ажиотаж.
     Их самолет для большей уверенности сделал над аэродромом пару кругов, а потом начал снижаться. Компьютер с помощью ультразвукового радара держал высоту, регулируя плавность снижения. Колеса, парашют, тормоза - и вот они застыли в конце бетонной полосы. Полуголый человечек на тракторе зацепил их за переднее колесо и оттащил прочь, при этом безобразно ругаясь. Когда "Дорнье", в конце концов, перестал двигаться, они смогли выбраться из надоевшего тесного салона в теплые корсиканские сумерки.
     - Ух!! Здесь жарко!
     - Это точно.
     Возглавив колонну, Оскар повел всех к знакомой гостинице. Сзади послышались шаги.
     - Эй, вы!! Как насчет платы за то, что я надрывался с вашим гребаным самолетом? - это кричал рассерженный тракторист. Получив серебряную монету, он разом подобрел. - Мсье, послушайте, за самолетом нужен глаз да глаз, не то его разберут до последнего винтика!
     - Ну так присмотри за ним! Когда будем улетать, расплатимся.
     - Хорошо, хорошо! С большим удовольствием, мсье! Акула дернул Оскара за рукав:
     - На хрена нам сдался угнанный самолет, а? Может, выгоднее его продать?
     - Эй, старик! Мы можем его продать. Скажи хозяину аэропорта - тридцать золотых.
     Тракторист выпучил глаза и затряс головой:
     - Я не могу с ним так шутить!!
     - Это самая настоящая правда.
     Часто оглядываясь, видно, с уверенностью, что сумасшедшие иностранцы просто растают в воздухе вместе с самолетом, старикан побежал прочь.
     - Чем ты его напугал? - остальные, кроме него и Акулы, не понимали французского.
     - Вас это не испугает.
     Лениво перебрасываясь фразами, они достигли отеля. Внутри, в пыльном холле было пусто, но вскоре появился по-прежнему слегка небритый хозяин. На этот раз он имел вполне счастливый довольный вид.
     - О! Сколько гостей!! Вы все хотите остановиться у меня? О, prego, prego, signori!! Приветствую вас в этой отличной гостинице!
     - Эй, я был у тебя не так давно, - прервал его словоизлияния Оскар. - Так что можешь не врать понапрасну.
     - Ви? - от волнения у хозяина появился сильный акцент. - Ви бывало здесь? Ах, скузи!! Я вспоминатто!! Богатый араб на мощном самолетто! Я вспоминатто.
     Потерев руки, хозяин заговорил таинственным шепотом:
     - Сейчас все не так. Близко октябрь, стормо на море, тучи на небо. Осенняя прохлада, много синьоров и синьорин с континента. Мы теперь имеем свет и вода. Вот так.
     Новость была и хорошей и плохой одновременно, ибо им предлагали цивилизованное жилье, однако и плату спрашивали соответственную. Однако не успели они обрадоваться и огорчиться, как примчался запыхавшийся владелец аэродрома с охапкой похожих на пуговицы серебряных франков.
     - Он мой? - жалобно простонал несчастный, которого вот-вот готов был хватить удар.
     - Да, ваш. Только выгоните прочь из салона двух связанных людей. Они сумасшедшие и совершенно не знают французского. Гоните их прочь.
     Счастливый обладатель "Дорнье" убежал, подгоняя себя истошными воплями радости.
     - Итак, - обернулся к хозяину отеля Оскар. - Семь одноместных номеров на одну ночь. Сколько это будет стоить?
     Тот очень удивился количеству заказанных комнат, ибо видел среди пришедших двух особей женского пола, но ему так было только выгоднее. Скороговоркой прославляя щедрость Девы Марии, он пошевелил пальцами и выпалил, пытливо стараясь разглядеть выражение лиц нанимателей:
     - Золотой в сутки на человека. - Вместо ожидаемых им возгласов возмущения послышался стук отсчитываемых франков.
     - Нужно было отсчитать шесть, по одному на человека! - невнятно проговорил Рихард и криво усмехнулся, глядя на "Хелен". Та тоже улыбнулась в ответ.
     - Можешь проверить, я очень похожа на настоящую, - ответила она страстным шепотом и ухватила немца пониже живота. Рихард с воплем отскочил в сторону и первым взобрался вверх по лестнице.

28. ГНЕЗДО

     Оскар мылся под холодным душем, только голову ополаскивал теплой водой из кувшина. Пегую щетину на подбородке он решил не трогать. После душа он подстриг достигшие безобразной длины ногти, а потом, сопя от сосредоточенности и боли, выдрал из-под них магниты. Ожоги-наклейки слезли еще в самолете, и от всего страхолюдного маскарада остались лишь веки без ресниц и несколько маленьких шрамов. Часы пропищали семь. В одних плавках и накинутой на плечи гавайке он вышел в комнату и остановился, как вкопанный. Свеженькая и чистенькая Анна с копной распушившихся волос и радостным блеском в глазах сидела на кровати. Одежды на ней было тоже не густо - поначалу Оскар ее и не заметил вовсе. Где, черт возьми, она взяла эти прозрачные трусики и бюстгальтер?
     - Иди ко мне! - проворковала она, вытянув вверх руки. Оскар в ужасе зажмурился, но это ему не помогло. Изящный скелетик тянул к нему свои косточки сквозь закрытое веко, а в мозгу вертелась картинка, которую успел запечатлеть здоровый глаз, - изящные руки, тонкая талия и кругленькие бедра. А грудь? С какой стати она казалась ему раньше совсем детской, крошечной? Как ни крути, как не отказывайся Оскар в это поверить, у него на кровати сидела не девчонка, а женщина. Очень привлекательная и кое-чего желающая... Но он, чувствуя в себе почти физическую боль, взял себя в руки. Да, да, он смог побороть все чувства и даже родить раздражение, хотя, по большому счету, он был зол на себя, ухитрившегося попасть в такое двусмысленное положение:
     - Уходи. Сейчас не время играть в любовь. Нас ждут ужинать.
     - А потом?
     - Что потом?
     - Любовь! Только не игра, а настоящая!! Раз ты поцеловал меня, то должен довести дело до конца.
     - Да-да, потом, - про себя он подумал: я скажу что угодно, только уйди!! Я не могу спокойно стоять здесь почти голый рядом с соблазнительной и тоже почти голой милашкой, которую назвал своей дочерью. Краем игривого крыла его задело похотливое видение, и он задрожал от ужаса.
     - Хорошо, я зайду к тебе после ужина! - как странно, она не замечала или не хотела замечать его тона и вида.
     Воздух заколебался - хрупкий скелетик вышел в коридор и превратился в длинное мутное пятно. Дрожащими руками Оскар нашел на столе повязку и водрузил ее на голову. Вот это он влип!! Кроме всего прочего, Анне вряд ли было больше, шестнадцати лет. Конечно, здесь не было родителей, которых могло возмутить увлечение дочери, но зато здесь была совесть Оскара... или что-то другое, выстроившее барьер между ним и этой прекрасной нимфеткой. О, так вот что чувствовал Гумберт, когда видел Лолиту!! Оскар медленно надел брюки, сандалии, застегнулся и причесался. Но прежде чем идти вниз, он достал из сумки металлический футляр, раскрывающийся на две части, как книга. Внутри притаился мощный радиотелефон, настроенный на спутник, висевший над Британскими островами. Набирай любой номер - Женька будет слышать и может даже возьмет трубку. Как его люди смогли проникнуть внутрь летающего в верхнем слое атмосферы ящика с аппаратурой - загадка. Скорее всего, это подарок со старых времен, и жучок в спутник запихали еще перед запуском... Как бы там ни было - пять... семь... два... ноль, еще три цифры. Гудки. Щелчок.
     - Yes? - приятный женский голос
     - Алло, это Кремень. - Внутри компьютерного разума эта фраза за долю секунды распознала код и отправила сигнал далеко прочь - на другой ящик, болтающийся в космосе над Сибирью.
     - Who is this? I don't understand you. - Еще несколько мгновений, оператор в подвалах разведуправления щелкает тумблерами.
     - Sorry, lady, this is horrible mistake! - в разговор вступил третий голос. Женька. - Привет, Серж. Долго ты пропадал.
     - Как всегда.
     - Ну да, я помню. Рассказывай.
     - У меня дела плохи. Я не могу говорить об этом по телефону... Вполне возможно, что ты никогда меня больше не увидишь, - Оскар страшно мучился, не желая рассказывать то, о чем узнал за последнее время, в эфир, и боясь, что у него не будет возможности поведать Женьке правду. Но, черт возьми, для толстяка это может оказаться благом! - Скажу тебе только, что никакого лучевого оружия больше нет. Оно существовало в единственном экземпляре и теперь уничтожено.
     - Почему же твои дела так плохи?
     - Я открыл ящик Пандоры в своих поисках и теперь приперт к стенке. Однако не все еще потеряно. Я не оставляю надежды выкарабкаться.
     - Я долго ждал звонка и боялся услышать что-то подобное. Ты знаешь что? Лично президент приказал тебя отозвать. А если ты откажешься - послать отряд для твоего уничтожения. Что ты натворил?
     - Я могу сказать только, что президент, коли он дает такие приказы, мой враг. Бойся его, Женька. А я... Хорошо, я согласен вернуться. Присылай самолет.
     - Куда?
     - Я снова в Аяччо.
     - Хорошо. Самолет будет послезавтра.
     Вот как. Об этом он даже не задумывался, а ведь далеко на родине, подспудно ассоциировавшейся с надежным убежищем, та же самая картина. Куклы с компьютерами в головах только и ждут, когда он прилетит к ним в лапы. Как в одном старом фильме - некуда бежать. Кругом они, кругом эти гнусные твари!! Они, конечно, пришлют самолет, только по дороге домой с ним произойдет несчастный случай. И, что самое смешное, если даже завтра у них что-нибудь получится, приказ уже будет отдан и никто его не станет отменять! Хорошая перспектива - превратиться в пыль где-нибудь над Пустыней. Вот тебе и ответ на вопрос как быть с Анной? Поцелуй в лобик, немного слез, последнее "прощай".. К чему связывать ее судьбу со своей, па которую уже кто только не позарился? Девочка, конечно, будет страдать, но это проходяще. Кто в юности не влюблялся страстно и на всю жизнь? Первая любовь самая сильная и самая незаметно исчезающая. С такими мыслями он спустился в холл и проник в маленький ресторанчик. Там уже веселилась пара компаний, кроме его собственной. Хозяин и его толстые дочки бегали между столов взмыленные, подавая еду и питье. В углу светился экран телевизора, на котором разряженные, как петухи, парни прыгали вокруг девок в передниках в каком-то развеселом танце. Веселящиеся гости кричали по-итальянски и по-испански, а уж руками размахивали так, словно хотели проветрить душное помещение. За их столиком было потише. Анна, одетая в черное облегающее платье, которое Оскар уже видел на ней в Секешфехерваре, была в центре внимания. Губы у нее ярко краснели даже в полумраке, а глаза стали шальными от вина и шуток парней, сосредоточивших на ней свое внимание. "Им так хорошо сидеть и смеяться! - подумал Оскар. - На кой черт я туда тащусь со своей кислой мордой?" Он в нерешительности застыл у входа, никем не замеченный и позабытый Вскоре молодежь вскочила и присоединилась к остальным гостям в танце. Тогда Оскар решился и быстро юркнул за столик.
     - Эй! - воскликнул расслабленный Акула, поигрывающий стаканом с вином. - Где ты потерялся?
     Оскар молчал долго - пока хозяин трясущимися руками расставлял перед ним тарелки, пока его дочка перечисляла имеющиеся в меню вина.
     - Какое-нибудь dolce, - отмахнулся от нее Энквист. - Эх, старик, это наше веселье знаешь что мне напоминает? Пир во время чумы!
     - А ты чего хотел? Чтобы мы разошлись по комнатам и поодиночке рыдали там в подушки? Перед смертью надо хорошо проститься с жизнью, дружище!! Выпить побольше вина, трахнуть какую-нибудь подходящую женщину... словно решив осуществить все сказанное, Акула налил себе еще вина, но стакан поставил на стол, а сам, откинувшись на спинку стула, стал рассматривать грудастых итальянок. - Почему ты такой кислый?
     - Я связался со своим боссом. Меня желают вернуть домой как можно скорее и высылают самолет. Понимаешь, я только что понял: дома кишат те же самые твари, что и здесь, и не просто кишат, а правят бал. Знаешь, как получается? Черт знает сколько лет мы с тобой работали на них, думая, будто выполняем свой долг перед Родиной! Как, по-твоему, должен я веселиться после таких мыслей?
     - Ты просто на время превратился в гнусную трусливую размазню. Этим парнишкам тоже подобные мысли в голову приходили, да и завтра их ждет нечто страшное. Пять человек против укрепленной базы этих созданий, которые нас обогнали в развитии на хрен знает сколько поколений.
     - К черту все!! Будем бочками лакать вино и любить женщин!! Ты прав, чудовище. А где Вэрсаж?
     - Бэр... Ах, та баба! Она попросила принести ей еду в номер, сказалась больной. Я думаю, с нее не стоит спускать глаз, потому что не доверяю этому чучелу ни на грош.
     Поморщившись от визгливых скрипичных аккордов, Оскар залпом выпил больше полстакана сладкого красного вина, потом немного поел супа с требухой.
     - К черту это все! Только, как я посмотрю, ты сам не веселишься.
     - Потому что я такая же старая развалина, дружище, даже еще хуже! Лакая вино, я вспоминаю: что сделал за свою жизнь человек, имя которого забыли все на Земле, и осталась лишь кличка: Акула. У него нет ни жены, ни детей, даже братьев и сестер, пусть троюродных - и тех нет! Я уже не помню, любил ли я когда-нибудь женщину? Именно любил, а не занимался сексом, я имею в виду. Я рыскал по свету в поисках врагов Родины, уничтожал их, а в это время истинные враги, эти твари со звезд, наслаждались моими страшными деяниями!
     В расстроенных чувствах Акула схватил отставленный было стакан и осушил его в несколько глотков, а потом вытер прослезившиеся глаза.
     - И сколько нас, таких, как ты и я? Им не надо было посылать армию, чтобы захватывать планету силой, не надо было подкупать правительства и заключать сомнительные сделки. Они все сделали нашими руками... почти сделали.
     Их взаимное плаканье длилось до тех пор, пока танцевавшая молодежь не вернулась за столик. К тому времени оба уже основательно нагрузились. Акула, очевидно, краем своего разума осознавший, что его молодым коллегам не следует видеть босса в таком плачевном состоянии, спрятал под иолу бутылочку и поплелся к себе в номер.
     - Эй! - Рихард весело ткиул Оскара в плечо. - Ты живой? Смотри, я ведь отобью твою красотку!
     - Да-да! - игриво подтвердила Анна, ухватившись за другое плечо.
     - Я вызову тебя на дуэль! - буркнул Энквист.
     - Будешь убит на месте!
     - Что? Хочешь попробовать? Ну, давай! - Оскар, шатаясь, встал из-за стола и попытался принять стойку для драки.
     - Сначала проспись как следует!! - Немец со смехом поднырнул под его качающиеся руки, дернул сзади за волосы и умчался по лестнице вверх вслед за Бешеным и Бароном. Оскар медленно опустил кулаки.
     - Пойдем! - тихо сказала на ухо Анна и обняла его за талию.
     Он пьяно кивнул. Обнявшись, они медленно побрели следом за остальными, с трудом преодолевая высокие скрипучие ступеньки. Одна, две, три... Потом вдруг они понеслись с такой скоростью, будто Оскар был локомотивом, а ступеньки - шпалами под его быстрыми колесами... Все быстрее и быстрее, пока не слились в одно темное пятно, после которого Оскар уже не мог воспринимать окружающую действительность.
     Он проснулся глубокой ночью в своей постели рядом с окном, в которое светила полная сизая луна. Где-то на ней сидит Вэрсаж, бедняга, пытающийся помочь несчастным дикарям. Оскар повернул голову и сразу же скривился от тупой боли в затылке. Комната плыла в голубоватом лунном свете, и от этого все перед глазами расплывалось. Однако, полежав без движения, он смог сфокусировать зрение. Рядом, на второй подушке лежала измученная Анна, которая даже не сняла свое красивое и соблазнительное черное платье. Впрочем, сейчас оно вполне походило на элегантную ночную рубашку. Лицо девушки было покрыто темными разводами в тех местах, где бежавшие слезы размыли макияж. Ах, малышка! Она плакала здесь рядом с его свински-бесчувственным телом до тех пор, пока усталость не взяла свое и не погрузила в благодатный сон. О, боже, пускай он будет благодатным! Не отбирай у этого ребенка, у которого отняли все, что только возможно отнять, хотя бы его прекрасные сны. Оскар зачем-то погрозил кулаком луне, тяжело вздохнул и снова погрузился в мутное забытье. Хотелось надеяться, что Господь Бог отдал Анне все лучшие сны, как он только что молил его, так как самому Оскару снилось нечто кошмарное. Люди с торчащими из лбов кончиками вживленных в мозги "клубней" ловили его огромными сачками, они толпились вокруг и жадно разевали рты, потому что он остался на Земле последним настоящим человеком. Его хотели насадить на иглу и поставить под стекло в музее. Анна, Рихард, Акула и множество других знакомых и незнакомых ему "тел" ожесточенно махали сачками, а он, горько рыдая, носился между мрачными зданиями без окон и дверей. Ему нужно было найти хоть один проем в этих серых стенах - он знал, там спасение. И вот - о, чудо! - открытая дверь. Оскар метнулся к ней, но из двери выпал труп с размозженной головой и злорадной ухмылкой на том, что у него осталось от лица. Отшатнувшись, Энквист упал на мостовую и ударился головой. Сверху на него падали настигающие добычу сачки...
     Затылок ломило просто ужасно. За окном ночь едва светлела, встречая утро. Оскар вытер мокрые щеки и уснул, чтобы на этот раз не видеть снов.

***

     В восемь утра все семеро стояли около гостиницы под низким темно-желтым кругом солнца на резком западном ветру.
     - А если вы не вернетесь? - в отчаянии шептала Анна. Ее руки спрятались в его руках, ее тело крепко прижималось к его телу. - Зачем, зачем ты вчера так напился?
     - Потому что из меня вышел бы плохой отец.
     - К черту отца и дочь!! Как ты не понимаешь, я хочу быть твоей женщиной, а не дочкой!! По-другому я не буду счастлива.
     - В тебе