кий череп, который сохранился лучше других. Уцелело основание,
поврежденное у  всех других экземпляров,  но  лицевой части и  челюстей не
удалось найти и на этот раз.
     Не  кончились находки и  на черепах VI и  VII.  В  сентябре 1932 года
Кенигсвальд откопал череп VIII, а в ноябре - IX. Потом там были обнаружены
еще два черепа,  X и XI,  но тоже без лицевой части и без челюстей, только
черепные коробки.  Еще там нашли две кости голени -  и  больше ничего,  ни
единой кости,  ни  единого зуба,  но зато 25 000 костей и  зубов различных
млекопитающих, хотя среди этих остатков не было ни одного полного скелета.
     Особенно  интересным  в   этих   находках  было  то,   что   рядом  с
многочисленными костями  животных,  кроме  поврежденных черепов,  не  было
никаких костей человека,  причем все черепа,  за  исключением двух,  имели
одинаковые  повреждения  -  сильно  раздробленные кости  основания  черепа
вокруг большого затылочного отверстия.  Сравнив их с  трофеями современных
охотников за  головами,  например даяков с  острова Ява,  мы  увидим те же
повреждения  в  области  большого  затылочного  отверстия.   Охотникам  за
головами нужен был не только сам череп,  но и мозг. Они были убеждены, что
вкусивший его обретает ум и силу поверженного врага.
     Кенигсвальд  считал  нгандонгские  черепа  бесспорным  свидетельством
существования яванских  неандертальцев -  охотников за  головами.  Большое
скопление костей он объясняет тем,  что неподалеку от нынешнего Нгандонга,
в  излучине реки,  была  стоянка неандертальских охотников.  Слои  песка и
галечника подтверждают догадку,  что люди жили здесь только в  сухое время
года.  К началу периода дождей, когда река выходила из берегов, откладывая
песок и  гальку,  они покидали эти места.  А  черепа врагов,  случайно ли,
намеренно ли,  оставляли.  Может быть,  тем,  кто  жил здесь,  приходилось
торопиться,  спасаясь от врагов,  и  они не успевали прихватить трофеи или
оставляли их  здесь умышленно,  как  знак на  границе своих владений.  Так
поступают и  в  наши  дни  некоторые племена на  Новой Гвинее,  веря,  что
живущий в черепе дух поможет одолеть непрошеных гостей...
     По сравнению с находками в Европе черепа с Явы интересны прежде всего
тем,  что  все  они  обнаружены  на  одном  месте,  в  речных  отложениях.
Кенигсвальд объясняет  это  особой  мягкостью  климата,  благодаря которой
людям не приходилось искать убежища от непогоды. Местные жители до сих пор
верят,  что пещеры -  это обиталища змей,  летучих мышей и  злых духов.  В
тропиках все раскопки в пещерах остаются безрезультатными.
     Животный мир,  окружавший неандертальцев на  Яве,  был  иным,  чем  в
Европе.  Судя по найденным костям,  здесь жили буйволы,  бантенги (крупные
рогатые  животные,  которые и  в  наши  дни  обитают в  джунглях у  южного
побережья Явы), олени вида, и поныне живущего на Яве, олени руза и близкие
к ним индийские олени. В реке водились бегемоты, а на ее свободных от леса
берегах  -  два  вида  слонов:  один  близок  индийским слонам,  другой  -
последний представитель стегодонтов.  Много было и диких свиней.  Остатков
хищных животных здесь почти не  нашли -  только один  хорошо сохранившийся
череп тигра и обломок нижней челюсти волка.
     Нгандонгские охотники жили одновременно с  классическими европейскими
неандертальцами  в   начале  последнего  оледенения.   Но   условия  жизни
нгандонгских охотников были  гораздо  благоприятнее,  чем  их  европейских
современников. Кроме того, нгандонгские охотники обладали не установленной
до сих пор у других ископаемых людей особенностью:  они были охотниками за
головами.


                                СМЕРТЬ ОМА

     Голубоватые известняковые скалы, то полого, то круто тянувшиеся вдоль
реки,  стали недавно прибежищем племени ориньякских охотников. Под большой
скалой люди соорудили примитивные хижины,  в  которых ночевали и прятались
от непогоды.
     Раньше  они  переселялись сюда  только  на  лето,  но  теперь  решили
провести здесь и  зиму.  А  если зима окажется не слишком суровой,  то они
останутся в  этих краях навсегда.  У  них  достаточно шкур,  чтобы покрыть
хижины и даже надеть на себя. Теперь уже нет таких суровых и жестоких зим,
когда деревья трещат от мороза,  а  реки промерзают до самого дна:  о  них
рассказывают старики,  да и  то со слов дедов.  Прежняя тундра ледникового
периода  исчезла под  победоносным натиском степей  и  лесов,  а  равнина,
простиравшаяся по  ту  сторону скалистого склона,  была богатым охотничьим
местом.
     На стоянке царило оживление.  Солнце стояло высоко, и детей, конечно,
привлекал протекавший рядом  ручей.  Они  строили маленькие садки,  сажали
туда  рыбешек,  которых ловили руками в  воде у  берега,  брызгали друг на
друга,  а когда кто-нибудь, поскользнувшись на мокром камне, падал в воду,
звонко смеялись.
     Мальчики постарше уже  не  принимали участия в  этих забавах.  Они  с
интересом следили  за  тем,  как  сидевшие у  костров охотники приводили в
порядок свои  орудия  или  делали оружие из  кремня и  кости,  внимательно
прислушивались к  рассказам  старых  охотников  об  опасных  приключениях,
требовавших отваги и хитрости. Правда, временами эти рассказы превращались
в пустое хвастовство - порок, свойственный человеку с древнейших времен.
     В  стороне  от  кострищ  женщины  занимались обработкой шкур  недавно
убитых диких лошадей и оленей; девочки помогали им.
     Быстро промелькнул день,  у детей -  в игре,  у охотников - в работе.
Когда  опустились вечерние  сумерки,  охотники развели  костры,  разделали
последнего убитого оленя и  принялись жарить куски на  раскаленных камнях.
Аромат жареного мяса разносился по стоянке.
     Когда все насытились, охотники стали обсуждать план завтрашней охоты.
Откладывать ее  нельзя  -  только  что  съеден последний олень.  Несколько
охотников принесли весть,  что вблизи лагеря появился табун диких лошадей,
мясо  которых все  так  любили.  Было  решено  подогнать лошадей по  степи
поближе к  скалам.  Испуганные животные с крутого обрыва будут срываться в
долину. С переломанными ногами они станут легкой добычей охотников.
     Племя улеглось спать.  Только старый беззубый Ванг  остался сторожить
угасающий костер,  а молодой статный Ом взобрался на скалу - этой ночью он
охранял стоянку.
     Взошла луна. Высокая фигура молодого охотника четко вырисовывалась на
вершине скалы. Скоро он присел, все так же не спуская глаз со стоянки и ее
окрестностей.
     Внезапно в  сгущающейся ночной  темноте  раздался мощный  рев  -  это
пещерный лев возвестил,  что вышел на охоту.  Сердце Ома затрепетало -  от
пещерного льва не было спасения. С ним нельзя встречаться один на один, от
этого хищника лучше держаться подальше.  Ом  огляделся:  несколько поодаль
стоял могучий бук,  ветви которого почти достигали земли. Он уже готов был
забраться на него,  но,  вспомнив о  спящих соплеменниках,  поднял большой
камень и  бросил вниз.  Описав широкую дугу,  камень упал  у  костра,  где
дремал  старый  Ванг.  Ом  торопливо вскарабкался на  дерево и  притаился,
ожидая,  что будет дальше. Нападет лев на людей или нет, зависит от Ванга.
Если  дремлющий старик  слышал  рев,  он  быстро  подкинет сухих  ветвей в
гаснущий костер.  Яркое  пламя отпугнет хищника.  Однако пещерный лев  мог
быть  и  далеко  от  стоянки,  мог  охотиться в  степи.  Старый  разбойник
поселился где-то далеко, в низкой темной пещере, и очень редко забредал на
охоту в эти места.
     Вдруг послышался топот и по степи пронеслись несколько диких лошадей.
Беспокойство  охватило  и   небольшое  стадо  направлявшихся  на   водопой
мамонтов.  Старый вожак поднял хобот и  предостерегающе затрубил.  Правда,
хищник едва ли  отважится напасть на  них,  но в  стаде было два детеныша.
Стоило им отойти подальше в сторону -  и они могли стать его добычей. Но и
мамонты вскоре скрылись.
     Некоторое время  все  было  тихо.  Неожиданно совсем  близко раздался
треск  ломающихся ветвей и  из  невысокого кустарника выскочил могучий,  с
великолепными  рогами  олень.   За   ним  по  пятам  несся  пещерный  лев.
Несколькими гигантскими прыжками он настиг оленя,  прыгнул на него и, сбив
с ног, разорвал ему горло. По телу оленя еще пробегали последние судороги,
а лев уже вырывал из него куски.
     Ом  подождал еще немного,  тихо соскользнул с  дерева и  изо всех сил
побежал к лагерю.  Спустившись с обрывистого склона,  он увидел, что огонь
уже  ярко  пылает и  охотники разводят новые костры.  Значит,  старый Ванг
услышал рев льва.
     Между тем пещерный лев продолжал трапезу.  Когда зверь насытился, его
внимание привлекло красное сияние над долиной, бросавшее кровавые отблески
на ближайшие скалы.  Лев направился на свет,  но ничего не увидел, пока не
спустился пониже,  на  небольшой выступ скалы.  Отсюда он  смог разглядеть
огонь и людей.
     Первым любопытного хищника заметил Ом.
     - Смотрите, смотрите! - закричал он. - Там, на скале, Великий Убийца!
     Женщины  и  дети  бросились в  хижины.  Мужчины  стояли  все  вместе,
возбужденно переговариваясь и  крепче сжимая оружие.  Лишь  один  из  них,
шаман,  лекарь и колдун племени, побежал в свою маленькую, расположенную в
стороне от других хижину. Когда он через несколько минут вышел оттуда, его
трудно было узнать: он надел оленью шкуру с черепом и рогами, лицо намазал
красной охрой -  под цвет крови и  огня,  а  к  локтям и коленям прикрепил
куски рысьей шкуры.
     Шаман поспешил к большому костру, прихватив из груды сухого валежника
два больших сука.  Подойдя к огню, он сунул их одним концом в пламя. Когда
сучья вспыхнули,  он поднял их высоко над головой и  прошел мимо изумленно
попятившихся охотников за линию костров. Там он остановился, метнул взгляд
на пещерного льва и начал свои заклинания.
     - Уйди,  Великий  Убийца,  -  закричал  он  пронзительным голосом,  -
исчезни во  мраке ночи или ты  умрешь!  Я  -  Смерть,  Смерть,  Смерть!  -
Размахивая горящими факелами и выкрикивая:  "Я -  Смерть!  Я - Смерть! Я -
Смерть!", он начал какой-то безумный танец.
     Широко раскрытыми от страха и  удивления глазами смотрели охотники на
неистовство колдуна.  Даже лев  замер от  его криков и  танца.  Однако его
сердце переполнял не страх,  а любопытство. Он подошел к самому краю скалы
и неотрывно следил за колдуном. Увидев, что заклинание не помогает, колдун
отбросил горящие ветки и  опять побежал к  своему шалашу.  Когда он  снова
появился,  руки и  ноги его были измазаны охрой,  а  высоко над головой он
поднимал гремящий талисман.  Ом разобрал, что это нанизанные на скрученную
сухую кишку зубы и когти пещерного медведя, окаймленные лисьими и волчьими
зубами.
     Добежав  до  горящих  сучьев,  колдун  остановился.  Приподняв оленью
шкуру,   он   повесил  на   шею  талисман,   схватил  брошенные  сучья  и,
покружившись, снова раздул на них пламя.
     Когда  сучья ярко  запылали,  колдун сделал несколько шагов вперед и,
остановившись,  застыл, напряженно вглядываясь в расплывчатый силуэт льва.
Неожиданно колдун высоко воздел руки.  Оленья шкура соскользнула с него, и
алая раскраска заиграла в красноватом свете факелов.
     - Изыди,  Великий Убийца,  или ты умрешь!  Я Смерть и Огонь, Смерть и
Огонь,  Смерть и Огонь! Тебя спасет от меня только бегство во мрак ночи! Я
Смерть и Огонь! - прорезал тишину ночи его вопль.
     Произнеся  эту  угрозу  и  скривив  морщинистое  лицо,  колдун  снова
принялся неистово плясать, размахивая горящими сучьями. Затем он бросил их
в  сторону льва  и,  корчась в  судорогах,  упал на  землю.  На  губах его
выступила пена, но он все еще продолжал угрожающе выкрикивать: "Я - Смерть
и Огонь, Смерть и Огонь, Смерть и Огонь!"
     Заклинания  колдуна  перестали  занимать  сытого  льва.  Он  медленно
повернулся и, сделав несколько легких прыжков, исчез.
     Охотники с  радостными криками бросились к  колдуну,  который все еще
метался по земле, как бы испытывая невыразимые муки. Глаза его закатились,
руки были плотно сцеплены.
     Несколько охотников понесли колдуна в  хижину.  Среди них  был и  Ом,
который ни  на  минуту не спускал глаз с  талисмана.  Он был убежден,  что
хищника отогнал только талисман.  Однако Ом  ни с  кем не поделился своими
мыслями, так как все остальные приписывали бегство льва колдовству шамана.
Уложив его, охотники поспешно покинули хижину. Вслед им из темноты все еще
раздавалось:  "Я  -  Смерть и  Огонь,  Смерть и  Огонь,  Смерть и  Огонь!"
Охотники  ускорили шаг  и  подошли  к  большому костру,  вокруг  которого,
расточая  похвалы   шаману,   собрались  мужчины.   Все   гордились  своим
волшебником,  чары которого были столь сильны, что обратили в бегство даже
самого Великого Убийцу.
     До рассвета было еще далеко,  поэтому одни предлагали ложиться спать,
чтобы  утром  со  свежими силами отправиться на  охоту,  другие возражали,
считая,  что  Великий Убийца  может  вернуться,  как  только чары  колдуна
утратят свою силу,  и предлагали всем остаться у костра. Спор не успел еще
разгореться,   как   тишину  ночи   прорезал  ужасный  вой,   напоминавший
человеческий смех.  Этот вой положил конец спорам.  Все хорошо знали,  что
так воют гиены, пожирающие остатки загрызенного пещерным львом оленя. Они,
должно  быть,  принялись за  добычу Великого Убийцы,  а  это  было  лучшим
подтверждением того,  что  лев покинул окрестности стоянки и  находился на
пути в свою пещеру, где-то далеко на юге.
     Охотники решили, что спящую стоянку по-прежнему будут охранять только
старый Ванг и  молодой Ом.  Когда все улеглись в своих хижинах,  Ванг и Ом
уселись у костра и,  погруженные в свои мысли,  молча устремили взгляды на
яркое пламя.


     Когда  на  востоке  заалел  рассвет  нового  дня,  лагерь  проснулся.
Охотники  вновь  собрались  вокруг  костра,  проверяя  оружие.  Затем  они
поджарили на раскаленных камнях последние куски мяса,  отложенные накануне
старейшиной рода, могущественным и сильным Гигом.
     На  запах жареного мяса из  хижин вышли женщины и  старшие дети.  Они
подошли  поближе,  с  завистью глядя,  как  старейшина рода  раздает  мясо
мужчинам: им следовало подкрепиться перед долгой и утомительной охотой.
     Потом все тот же старейшина объяснил план охоты и  разделил мужчин на
две группы:  одну вел он сам, а во главе другой поставил испытанного Гора.
Ванг и Ом, сторожившие лагерь ночью, не принимали участия в охоте.
     - Прежде чем ты  отправишься в  свою хижину,  Ом,  и  ляжешь спать на
шкурах,  пойди к великому Аму и передай ему от меня,  что мы собираемся на
охоту и хотим,  чтобы он приворожил нам удачу!  Пусть он немедля придет! -
распорядился старейшина.
     Ом направился к  хижине колдуна,  но войти в нее побоялся и,  встав у
входа, закричал:
     - Ам! Мужчины готовы к охоте! Они и Гиг ждут, чтобы ты пришел к ним и
своими колдовскими чарами приворожил им удачу!
     - Иди,  Ом,  и  скажи Гигу и другим мужчинам,  что я сейчас приду,  -
донеслось через некоторое время из хижины.
     Передав слова Ама,  Ом вместе со старейшиной и  охотниками стал ждать
появления колдуна.
     Вот из  хижины показалась высокая,  сухощавая фигура колдуна Ама.  На
этот  раз  на  нем  была  медвежья шкура,  а  на  шее  висело  ожерелье из
медвежьих, волчьих и лисьих когтей и зубов. Лицо шамана покрывали прямые и
волнообразные красные линии  и  круги.  Его  густо намазанные жиром волосы
были заплетены в косу,  в которой торчало длинное орлиное перо.  Волосатую
грудь украшало большое красное пятно,  от которого,  как от солнца, во все
стороны отходили короткие черточки. В руке он держал две маленькие фигурки
животных, вылепленные из жирной глины.
     Размеренным шагом  колдун  направился  к  охотникам.  Остановившись у
главного очага,  он бросил на тлеющие угли несколько сухих веток и,  когда
они вспыхнули, с непонятными выкриками и заклинаниями начал прыгать вокруг
огня, дико размахивая руками и странно изгибая тело.
     Охотники напряженно следили за  ним  и  не  смогли  скрыть удивления,
когда шаман вдруг остановился и  стал  ломать глиняные фигурки.  Это  было
что-то совершенно новое. Теперь можно было разобрать и слова шамана:
     - Да  погибнут на вашем пути все животные!  Пусть помутится их разум,
пусть попадутся они в  расставленные западни!  Пусть ноги их  отнимутся во
время бегства. Пусть тела их притягивают ваши стрелы и копья!
     Произнеся эти слова,  колдун обломал головы и ноги фигурок и отбросил
их далеко в  сторону,  а  изуродованные тела раскрошил и  бросил в  огонь.
Высоко подняв руки,  шаман низко склонился к  пылающему огню,  потом резко
выпрямился и, круто повернувшись, молча направился к своей хижине.
     Ошеломленные охотники взглядами провожали колдуна.  Но  и  после того
как  он  исчез  в  хижине,   они  некоторое  время  стояли,  все  еще  под
впечатлением нового колдовского обряда великого Ана.
     Первым сбросил с себя оцепенение Гиг.
     - Пора  покидать лагерь  и  отправляться на  охоту.  Да  помогут  нам
заклинания великого Ама!  -  заключил он  и  без  промедления отправился в
путь,  сопровождаемый своим отрядом. За ним вместе с остальными охотниками
последовал и смелый Гор.
     Едва охотники покинули лагерь,  как старый Ванг ушел в свою хижину и,
завернув старое, зябнущее тело в волчью шкуру, улегся на куче сухой травы.
Вскоре он уже сладко храпел.
     А  Ому заснуть не  удалось.  Он  ворочался с  боку на бок,  но сон не
приходил.  Сознание молодого охотника не  покидал  образ  колдуна,  а  его
чудесный талисман - ожерелье из зубов и когтей пещерного медведя, лисьих и
волчьих зубов -  так и  стоял перед глазами.  Он твердо верит,  что только
талисман придал  колдуну  могущество,  которое  помогло  изгнать  Великого
Убийцу. Ведь пока у него на шее не было ожерелья, лев никакого внимания не
обращал на его колдовство.  Если даже лев обратился в бегство,  значит,  в
когтях и зубах пещерного медведя заключена большая сила.
     И  вот тут-то у  Ома возникло непреодолимое желание стать обладателем
такого талисмана, такого волшебного ожерелья. Тогда он никого бы не боялся
- когда подведут силы, спасут чары.
     Добыть волчьи и  лисьи зубы не составляло особого труда -  достаточно
было порыться в ямах для отбросов вблизи лагеря. Да и не в них заключалась
сила.  Чарами обладали зубы  и  когти могучего пещерного медведя,  достать
которые  было  нелегко.  Правда,  в  хижинах  некоторых  охотников  лежали
медвежьи шкуры,  но  без черепов и  когтей.  Лишь Ам владел частью шкуры с
черепом и когтями, но ведь он никогда не отдаст ее. Ему самому шкура нужна
для колдовства и магии.
     Но тут Ом вспомнил,  что рассказывал недавно у костра помощник шамана
- хромой Ур.  Как-то  великий Ам послал его далеко на север,  вдоль ручья,
туда, где лес был так дремуч, что сквозь листву деревьев почти не проникал
солнечный свет.  Там  росли  крупные черные ягоды,  которые он  должен был
принести  колдуну.  На  обратном  пути  Ур  встретил  огромного  пещерного
медведя,  с трудом волочившего лапу.  Увидев Ура, медведь поспешно удрал в
густые заросли.  Ур тогда очень смеялся:  один хромой встретился с  другим
хромым, и вот сильный хромой испугался слабого.
     Лицо Ома  озарила довольная улыбка:  можно стать обладателем когтей и
зубов пещерного медведя.  Он отправится на север в дремучие  темные  леса,
найдет  медвежьи  следы и будет идти по ним до тех пор,  пока не настигнет
хромого медведя.  И уж тогда ничто  не  поможет  хищнику,  пусть  он  даже
попробует  скрыться в глуши леса или на горных склонах в колючем ежевичном
кустарнике.  Ом будет неотступно преследовать его повсюду и в конце концов
настигнет и убьет.  Ведь он не изнеженный и хромой Ур, а сильный, здоровый
и смелый Ом!
     Ничто теперь не  могло удержать Ома.  Отбросив шкуру,  он  вскочил со
своего ложа, взял длинное копье, проверил, хорошо ли укреплен