лорусской земле и  оставшийся здесь воевать,  он
пользовался огромным уважением среди партизан.
     Параллельно  с  решением  вопросов,  связанных  с  лечением  больных  и
раненых,  я  приступил к подготовке группы санинструкторов.  Для этой цели в
отрядах было отобрано несколько женщин и  молодых парней.  В  июне состоялся
первый  выпуск.  Мы  подготовили 19  санинструкторов,  научив  их  быстро  и
правильно  накладывать  асептическую (стерильную) повязку,  жгут,  шину  или
лубок при переломах,  вообще на  поле боя оказывать первую неотложную помощь
раненому. Таким образом, теперь уже не только роты, но и большинство взводов
имели своего санинструктора.
     Постепенно в  бригаде сложилась следующая схема  ее  санитарной службы.
При  штабе  бригады  был  начальник санитарной службы,  которому подчинялись
начальники  санитарных  частей   всех   четырех  отрядов.   Санчасть  отряда
объединяла ротных медсестер или санинструкторов. Начальник санслужбы бригады
являлся одновременно и начальником госпиталя.  В бригадном госпитале имелись
операционное,  терапевтическое и отдельно инфекционное отделения. Была у нас
также небольшая аптека, которой заведовала Мария Вежновец.
     Санитарная служба бригады значительно окрепла после  того,  как  в  нее
влился  отряд  имени  Ворошилова.   Произошло  это  в  сентябре  1943  года.
Возвратившись как-то  из очередной поездки в  отряд имени Жукова,  я  застал
возле штаба необычное оживление.  В чем дело?  Оказывается, в бригаду прибыл
отряд имени Ворошилова.  Я соскочил с коня,  передал санитарную сумку Ивану,
заторопился в штаб. Здесь тоже было многолюдно. Среди наших командиров много
незнакомых мне  людей.  За  столом  Андрей  Тихонович Чайковский и  человек,
которого я  где-то  видел.  Но где?  Вот человек со знакомым лицом поднял на
меня глаза, обрадованно заулыбался, воскликнул:
     - А-а, доктор! Вот и снова встретились!
     Я  наконец  вспомнил.  Яковенко!  Владимир Кириллович,  командир отряда
имени Ворошилова.  Помнится,  мы несколько раз встречались,  когда я работал
при  штабе соединения.  Он  заходил ко  мне  попросить немного медикаментов,
перевязочного материала.  Но  теперь Яковенко оказался моим непосредственным
начальником.   По   приказу  командования  соединением  Владимир  Кириллович
назначался командиром бригады,  Андрей Тихонович Чайковский стал комиссаром,
Василий Максимович Середин оставался в должности начальника штаба.
     С приходом к нам отряда имени Ворошилова значительно укрепился и состав
медработников бригады.  К  нам  пришли  два  опытных  врача  -  Дементьева и
Казакевич,  медицинские сестры -  Сергейчик,  Шудро, Соколовская. Теперь уже
три отряда имели своих врачей, в каждом было по две медсестры.

     На следующий день новый комбриг объездил отряды, познакомился и с нашей
медслужбой.  Он положительно отозвался о  работе медиков,  одобрил структуру
санслужбы  бригады.  Побеседовал  с  медицинскими  сестрами,  с  больными  и
ранеными, дал нам несколько советов. Потом обратился ко мне:
     - Вот что,  доктор! Со своими заботами приходи ко мне в любое время дня
и ночи. Здоровье наших людей - на первом месте!
     Слова эти мне понравились.  И как я позже убедился, Владимир Кириллович
всегда был хозяином своего слова.
     Помню,  первое знакомство с  Яковенко состоялось в  октябре 1942  года.
Однажды  рано  утром,   вскоре  поели  получения  с   Большой  земли  партии
медикаментов,  в медчасть соединения,  прихрамывая,  вошел молодой человек в
белом  полушубке,  при  полном вооружении.  Приятной наружности,  подвижный,
умные с хитринкой глаза. Присел на табурет, стал рассказывать:
     - Бой был жаркий,  гитлеровцам всыпали как следует.  Но  сам понимаешь,
доктор, и у нас много раненых...
     Беседа свелась к  тому,  с  чем  в  то  время  приходили все  командиры
отрядов: как получить побольше медикаментов, перевязочных материалов.
     Я  выделил  ему,  что  мог.  Яковенко  ушел  довольный.  Мне  тогда  он
понравился своей хитринкой,  за которой угадывалась большая доброта к людям,
обаятельной  улыбкой,  логичностью и  убедительностью доводов.  Еще  подумал
тогда, что хорошо было бы работать в одном коллективе с этим человеком.
     И  вот  новая встреча.  Я  рад  был  ей,  потому что знал -  и  в  роли
начальника Владимир Кириллович будет таким же  принципиально требовательным,
заботливым и  внимательным.  О  том,  что командир он незаурядный,  я слышал
давно.
     Действительно,  с  его  приходом  бригада  значительно  усилила  боевую
активность.  Все  чаще  отряды стали  уходить на  выполнение боевых заданий.
Конечно, увеличилось количество раненых, но к тому времени санслужба бригады
значительно окрепла и каждому раненому мы могли уделить максимум внимания.
     Выходец  из  простой крестьянской семьи,  Владимир Кириллович до  войны
окончил деревообрабатывающий техникум,  активно посещал аэроклуб. Его влекло
к себе небо,  и когда на нашу страну напали фашисты, он уже был авиатором. В
одном из боев с гитлеровскими стервятниками самолет, на котором Яковенко был
воздушным стрелком-радистом,  сбили,  сам  он  получил тяжелое ранение.  Его
подобрали местные жители,  выходили,  помогли связаться с подпольной группой
Химичева в Бобруйске.
     Так  началась патриотическая деятельность Владимира Кирилловича в  тылу
врага.  Когда руководство подпольем послало его в партизаны, он быстро вырос
от рядового бойца до командира отряда.
     О раненых заботились все, особенно комбриг.
     Однажды  взрывом гранаты было  ранено  десять  партизан.  Их  доставили
сначала в  деревню Стрижи,  где  оказали первую помощь,  затем переправили в
деревню Зорька,  где мне с  медсестрами Вежновец и  Огур пришлось провести у
коек раненых более двух суток.
     Мы  сделали все,  что смогли,  но  нескольким раненым требовалась более
квалифицированная медицинская помощь,  которую можно было  оказать только на
Большой  земле.   Владимир  Кириллович  быстро   организовал  транспорт  для
переправки  раненых  в  деревню  Зорька,  затем  по  его  инициативе собрали
необходимый  перевязочный  материал  у  местного  населения.  А  когда  было
окончательно  установлено,   что  некоторые  раненые  нуждаются  в   срочной
транспортировке на Большую землю, немедленно выехал в штаб соединения. И все
тяжелораненые были своевременно эвакуированы в  советский тыл.  Как мы потом
узнали,  все они выздоровели. Лишь один человек умер в самолете в результате
внезапного легочного кровотечения.
     Выполняя различные боевые задания,  бригада много и часто перемещалась.
И  каждый раз приходилось оборудовать новый пункт санитарной службы:  то  ли
строить землянку,  то  ли приспосабливать хату в  деревне,  то ли сарай.  Но
всегда к началу боевых действий госпиталь наш был готов к приему раненых.  И
в нем обязательно была операционно-перевязочная комната.
     Даже при  относительно спокойной обстановке мы  всегда строили в  лесу,
неподалеку от  деревни,  запасную санчасть.  Это гарантировало нас от  любых
неожиданностей.
     Например,  когда мы располагались в Славковичском сельсовете,  санчасть
была  развернута в  деревне  Зорька.  Местные  жители  уступили нам  большую
двухкомнатную   хату.    В    одной   комнате   по   традиции   разместилась
операционно-перевязочная,  во  второй -  аптека и  приемная.  Всех раненых и
больных мы разместили по хатам.  Казалось бы, условия неплохие, но все равно
в лесу,  в нескольких километрах от деревни,  в лагере бригады одну землянку
мы отполи под санчасть. Эта землянка потом нас здорово выручила.
     Вскоре  в  большинстве  бригад  Минского  соединения  были  оборудованы
госпитали,  которые располагались на их основных базах. А там, где позволяли
условия, небольшие госпитали были организованы в отрядах. Например, в отряде
"Гвардеец" был развернут стационар на 8  коек,  во 2-м  отряде "Большевик" -
небольшой стационар для общих больных и изолятор на 12 коек для инфекционных
больных.  В 1-м отряде "Большевик" было два отделения - для общего профиля и
инфекционных больных, на 8-12 коек каждое. А в бригаде "Железняк" кроме двух
стационарных отделений для  больных  общего  профиля устроили изолятор на  5
коек для инфекционных больных.

     В  декабре 1943  года  весь командный состав вызвали в  штаб бригады на
совещание.   Накануне  Яковенко,  Чайковский  и  Середин  побывали  в  штабе
соединения.  Следовательно,  решили мы, предстояло новое боевое задание. Так
оно и  оказалось.  Когда все собрались,  комбриг сообщил,  что штаб Минского
соединения на  основании  указаний  ЦК  Компартии  Белоруссии перемещает ряд
партизанских  бригад  из   восточных  районов  в   западные.   Это   вызвано
приближением фронта.  Наша  бригада уходит  в  Брестскую область.  На  месте
остается лишь отряд имени Жукова, где командиром Алексей Крюк.
     Путь  предстоял нелегкий.  Рейд  мы  должны  совершить через  районы  с
частыми вражескими гарнизонами.  Бросок предполагался километров на пятьсот,
в  зимнюю стужу,  местами по бездорожью Поэтому нужно подготовить санитарный
обоз, вооружение, продукты питания и т.п.
     - Тебе,  доктор,  тоже  есть  над  чем  подумать,  -  обратился ко  мне
Яковенко. - Чтобы в дороге никаких ЧП...
     Я  это  хорошо  понимал  и,   возвратившись  к  себе,   стал  тщательно
обдумывать,  как  лучше  подготовиться к  предстоящему рейду.  Нужно было  в
первую очередь предпринять ряд мероприятий для предупреждения отморожений, с
учетом этого  укомплектовать санитарные сумки всем  необходимым.  Предстояло
идти по незнакомой местности,  переходить через активно действующие железные
и шоссейные дороги, по льду через реки с сотнями тяжело нагруженных саней. И
каждый такой рубеж таил в  себе любые неожиданности.  Ко  всем им  мы должны
быть готовы...
     Назавтра  я  собрал  всех  медиков  бригады.  Снова  обсудили  вопросы,
связанные с  предстоящим походом.  Договорились,  что в каждом подразделении
проведем  беседы  с  бойцами,  где  основной упор  сделаем  на  профилактику
отморожений.  Главное для всех -  больше двигаться, меньше ехать, у тех, кто
недостаточно тепло  обут,  ноги  должны  быть  смазаны  говяжьим  жиром  или
специальной  жидкостью,   которую  мы   начали   готовить.   Медики  обязаны
проследить,  чтобы к  началу похода было заготовлено как можно больше унт из
говяжьих кож, которые можно было бы надевать прямо на основную обувь.
     Особое внимание уделили раненым.  Для тех, кто не сможет самостоятельно
передвигаться,  начали  заготавливать различные  одеяла,  ряднушки,  зипуны.
Проследили также, чтобы в каждые сани положили достаточно соломы.
     На  случай  предстоящих боев  каждый  начальник санслужбы отряда создал
определенный   запас   медикаментов,   перевязочных  материалов,   шин   для
иммобилизации при  переломах конечностей.  Типовых проволочных шин у  нас не
было,  заготавливали импровизированные -  лубки из обрезков фанеры,  дубовой
коры и т.д.
     Объем работ оказался большим,  а сроки были ограничены. Но помогали нам
все   партизаны.   Особенно  отличились  наши  славные  разведчики  -   Саша
Четверяков,  Николай Дешевой,  Николай Семенчук и  другие.  Они  постарались
достать  побольше  перевязочного  материала,  медикаментов,  инструментария.
Таким  образом,  к  началу  похода мы  располагали вполне удовлетворительным
запасом необходимых медикаментов.
     Так,  набор  каждой санитарной сумки  состоял из  15-20  индивидуальных
пакетов,  8-10 штук шин-лубков,  2 жгутов из парашютных тросов,  100 граммов
ваты,   флакона  йода  и  валерианы,  настоенной  на  самогоне,  50  граммов
специальной  мази  для  профилактики  отморожений.  Кроме  того,  начальники
санслужб отрядов имели дополнительно кое-какой инструментарий, а я вез набор
инструментов,  сделанных Тенгизом, приобретенных разведчиками или присланных
с Большой земли.
     Для  обслуживающего  персонала  нашей  медчасти  командование  бригадой
выделило десять саней.
     Через несколько дней пути мы вошли в  леса Стародорожского района,  где
вскоре  встретились с  партизанами бригады имени  Александра Невского.  Этой
бригадой до своей героической смерти командовал Дмитрий Гуляев, имя которого
носила наша бригада.
     Товарищи по оружию встретили нас радушно, разместили на отдых в деревне
Долгое.  Пока рейд проходил благополучно.  Никаких ЧП не произошло, все были
здоровы.  Хорошая подготовка к походу оправдывала себя. Мы осмотрели каждого
бойца и убедились, что наставления наши выполняются строго.
     Отдохнув, двинулись дальше. Ночью тихо, без боя перешли железнодорожное
полотно  и   вскоре  были  у  районного  центра  Телеханы  Пинской  области.
Разведчики сообщили,  что  там  располагается крупный немецкий гарнизон.  Но
городок как раз на нашем пути,  обходных дорог мы не знали,  и  командование
бригады приняло решение разгромить гарнизон.
     Первой  на  штурм  двинулась ударная  группа  во  главе  с  начальником
бригадной разведки Сашей Четверяковым. Без выстрела она заняла мост, броском
ворвалась в  городок.  Здесь завязался бой.  Но  немцы не выдержали натиска,
отстреливаясь, стали отходить в сторону Пинска.
     У  нас появились раненые.  Им  мы оказывали первую помощь на медпункте,
который развернули в полукилометре от Огинского канала.
     К  полуночи райцентр освободили от  врага.  На  улицы хлынул народ.  До
этого партизан здесь никто не видел, лишь слышали о них. И вот наконец перед
местным  населением настоящие  партизаны.  Вначале  жители  отнеслись к  нам
довольно настороженно, ведь немцы долгое время вдалбливали им, что партизаны
- бандиты и  насильники.  Но  когда мы  стали раздавать продукты из запасов,
отбитых у врага, недоверие растаяло.
     За  счет  немецкой  аптеки  мы  пополнили  свои  запасы  медикаментов и
перевязочного материала.
     Бригада  пробыла в  Телеханах несколько дней  и  провела это  время  не
напрасно.   Командиры,  политработники  встречались  с  местным  населением,
рассказывали об  успехах  партизанского движения на  временно оккупированной
территории,  о  положении  на  фронте.  Медики  организовали прием  больных,
которых,  кстати,  было здесь немало.  Это еще больше укрепило наш авторитет
среди жителей. Когда оставляли районный центр, провожать нас вышло почти все
население. Нам жали руки, желали успехов в боях с фашистами.
     Через двое суток мы достигли Мотоля и остановились в деревне Тышковичи.
Руководство бригадой  посетило  штаб  Брестского соединения.  Возвратившись,
сообщило,  что на ближайшее время Тышковичи становятся нашей основной базой.
Нам поставили задачу -  проводить диверсии на  железнодорожных коммуникациях
Брест -  Лунинец,  Барановичи -  Лунинец, Брест - Барановичи. Именно по этим
дорогам шло снабжение вражеских войск, находящихся на фронте.
     В  соответствии с  полученным заданием было организовано и  медицинское
обслуживание.   С   каждой  уходящей  на   задание  группой  посылался  один
медработник.  В деревне Тышковичи в одной из хат мы оборудовали перевязочную
и  аптеку,  несколько домов отвели для размещения раненых и  больных.  Кроме
того, на одном из островов в болотистых лесах неподалеку от фольварка Миничи
построили два помещения,  где планировали разместить инфекционных больных. В
случае острой нужды эти  помещения можно было использовать и  для размещения
раненых.
     Остров был неприметным со  стороны,  в  случае временного ухода из зоны
раненых и больных можно было оставить на нем до нашего возвращения.  Завезли
необходимый запас медикаментов и продуктов.
     Вскоре в  связи с  вражеской блокадой мы  покинули Тышковичи.  Основным
местом дислокации стал район Телехан. В большом лесу недалеко от Святой Воли
оборудовали  новую  базу.  Приступили  к  строительству госпиталя.  Землянку
сделали просторной,  светлой,  изнутри обили парашютной тканью. Партизанские
умельцы смастерили стол для перевязок и операций, сделали топчан, столик для
инструментария.
     Рядом  с  операционной соорудили еще  две  землянки для  общих больных,
немного в сторонке - землянку для инфекционных, в основном тифозных больных,
которые с весны 1944 года стали у нас появляться.
     Таким  образом,  под  Телеханами  мы  имели  целый  больничный городок.
Медицинское обслуживание партизан снова было организовано на должном уровне.

     В конце 1943 и начале 1944 года основной заботой медицинских работников
бригады   стало   поддержание   строгого   санитарно-эпидемического   режима
партизанами.   Угроза   заноса   паразитарных  тифов,   других  инфекционных
заболеваний была  очень значительной.  Местное население находилось в  очень
тяжелом положении.  Скученность в  жилых помещениях,  отсутствие даже самого
необходимого  минимума  моющих   и   дезинфицирующих  средств  -   все   это
способствовало возникновению таких  грозных  эпидемических заболеваний,  как
сыпной тиф и другие.
     Фашисты  между  тем  сознательно  способствовали  распространению  этих
болезней среди населения.
     Огромный объем  работ провели партизанские медики,  чтобы не  допустить
распространения инфекционных болезней.  А  ведь  нам  пришлось труднее,  чем
медикам  регулярной  армии.   Там  обязательно  функционировали  специальные
подразделения,    такие,   как   банно-прачечные   дезинфекционные   поезда,
дезинфекционные  отряды   и   бани,   обмывочно-дезинфекционные  роты.   Мы,
естественно, всего этого были лишены. И приходилось эту задачу решать исходя
из наших возможностей.
     В каждом отряде,  где бы он ни останавливался, первым делом оборудовали
обычную русскую баньку,  с камушками,  большим котлом. Вместо котла зачастую
применяли обычные  металлические бочки.  Выделяли специальных истопников,  и
весь личный состав бригады получал возможность не реже одного раза в  декаду
побывать в баньке с парком. За регулярностью банных дней следили медики.
     Кроме того,  для бойцов,  которые возвращались с задания, обязательными
были  следующие профилактические мероприятия:  каждый  тщательно вымывался в
бане,  все белье отдавал в стирку и утюжку,  одежду пропаривал в той же бане
или в  обычной русской печи.  Делалось это так.  Печь хорошо протапливалась,
потом из  нее выгребался жар,  на  пол клали металлические бруски,  на них -
белье. Таким образом в два приема пропаривали одежду для 8-10 человек.
     Белье перед стиркой всегда проваривалось. В деревнях с этим было проще.
В лесу же приспосабливали бочки, чаны.
     Если боец,  возвратившись с задания,  чувствовал недомогание или у него
повышалась температура,  он  немедленно помещался  в  изолятор,  а  на  лиц,
которые  были  с  ним  в  контакте,   накладывался  10-12-дневный  карантин.
Обязательный двухнедельный карантин проходили и все новички.
     Конечно,   единичные  случаи  заболевания  тифом  были,  но  тотчас  же
принимались экстренные меры,  чтобы  не  допустить  распространения болезни.
Всего за весь период нашей партизанской деятельности тифом у  нас переболело
не  более 30 человек,  и  лишь один случай был со смертельным исходом.  Всех
остальных мы вылечили, вернули в строй.
     Много неприятностей причинило нам  такое инфекционное заболевание,  как
чесотка.  Занесена к  нам  в  отряды она  была  также посредством контакта с
жителями,  но  внутриотрядных заражений мы  не  допустили.  После  первых же
тревожных случаев все возвращающиеся с задания бойцы осматривались медиками,
подозрительные на это заболевание изолировались.
     В    ликвидации   чесоточных   заболеваний   большую    роль    сыграла
санитарно-разъяснительная  работа.   Мы  рассказывали  партизанам  о   путях
распространения  заразы.   Это  происходит  чаще  всего  через  рукопожатие.
Объясняли,  что  чесотку,  как  и  любую болезнь,  легче вылечить,  если она
обнаружена в начальной стадии.  Поэтому обращали внимание партизан на первые
признаки ее:  кожный зуд, усиливающийся по вечерам и ночью, мелкие высыпания
на изги