Вы мне можете сейчас  же  выделить  покои?  Любого  размера,  но
потише и обязательно с зеркалом.
    Я задумался. Где же я ему среди ночи зеркало найду? Ладно,  сейчас
попробуем. Вышел, позвал Сэферта, моего оруженосца, и говорю:
    - Протопи в угловой комнате камин и повесь туда зеркало.
    Тот тоже растерялся.
    - Где же я его найду?
    - Где хочешь. И быстрее. Как сделаешь - доложи.
    Потом хлопнул его по плечу, чтобы не обиделся. Хороший он  парень,
всего на три года меня младше, почти приятель. Да и угодил сюда не  по
своему желанию, а по вине моего батюшки. И добавил:
    - Слушай, надо. Дело важное.
    Справился Сэферт быстро. Не успели мы и четверть  часа  помолчать,
как он уже доложил, что все готово. Рейвен тут же пожелал в эти  самые
покои отправиться, и отправился. Когда он ушел, я заметил, что  нам  с
Ральфом стало как-то легче. Прямо, как раньше. Ральф снял  свою  маску
старого служаки, даже ремень слегка распустил, и говорит спокойно:
    - Не знаю уж, какой камень в Сарголе, а Карисса как кремень должна
стоять. Так что, командуй, Дэниел.
    Дэн как-то виновато улыбнулся.
    - Ребята, вы еще не поняли. Командовать Лайонел будет.
    Я вскочил.
    - Сэр, но почему?
    А он поднял на меня глаза и отвечает:
    - Потому что  маршал  Дэниел  умер.  Убит  в  Эстере  неизвестными
грабителями. А перед тобой сейчас Дэн, Свободный воин. Советом и делом
я вам помогу, но маршал теперь ты - тебе и командовать.
    Ничего я не понял. Может, это все-таки дурной сон? А Ральф не стал
выяснять, сон это, или нет. Он  вместо  этого  положил  на  стол  план
города и окрестностей и посмотрел на меня.
    - Тогда давай решать, как будем защищаться.
    Усмехнулся грустно и добавил:
    - Маршал.
    И только теперь мне впервые стало по-настоящему страшно.

    4.

    А за следующие полтора суток произошло  сразу  несколько  событий.
Сначала я наконец-то нормально выспался. На рассвете Дэн заставил-таки
меня лечь в постель, и только к началу следующего дня я оторвал голову
от подушки. И на меня сразу же обрушилась новость: в тот вечер,  когда
Рейвен и Дэн уже подъезжали к Кариссе, Гельмунд  перешел  Лейн.  Армия
его насчитывала около десяти тысяч и шла  налегке,  почти  без  обоза,
даже лучников посадили на коней.  Меня  поразило  то,  что  разведчики
видели только шесть знамен, считая гельмундовское.  На  одном  из  них
корчилась  ненавистная  крылатая  тварь,  а  все   остальные,   хорошо
известные,  принадлежали  родственникам  и  свойственникам   семейства
Вирден. Вот уж никто не ожидал,  что  свободолюбивые  заречные  бароны
оставят Гельмунда практически без  поддержки.  Правда,  мрачный  Ральф
предположил, что за первым войском идет второе, более медлительное,  и
с  ним  прибудут  осадные  машины.  Рейвен   же   только   фыркнул   и
безапелляционно заявил, что пока это все, с  чем  нам  придется  иметь
дело. Почему-то я ему  поверил,  только  хотел  бы  уточнить,  сколько
продлится это "пока". Не  знаю,  что  думал  на  эту  тему  Ральф,  но
соответствующие меры он предпринял. Все дома в радиусе доброй лиги  от
Кариссы были просто сожжены, а их жители перебрались в город. Вырубили
даже стоявшие вдоль тракта дубы и отволокли стволы за главные  ворота,
баррикадировать улицы.  Малые  ворота,  северные,  начали  закладывать
изнутри камнем: пусть себе ломятся на  здоровье.  На  башнях  готовили
жаровни для смоляных котлов и подъемники для камней.  В  общем,  город
был готов к бою.
    К  полудню  явилась  вторая  разведка  и  подтвердила  все  старые
сведения. Рисковые ребята умудрились пересчитать чуть ли не все значки
и флажки на копьях. Правда, на обратном пути им здорово  повезло:  они
чудом уклонились от стычки с передовым дозором, который  вел  один  из
орденских. К  слову  говоря,  рыцарей  этих  оказалось  всего  ничего:
двадцать шесть флажков в войске и этот  дозорный,  и  шло  с  ними  не
больше полутора тысяч народу. Эргис,  лейтенант  разведчиков,  кое-что
слыхавший  об  Ордене,  уверял,  что  две  трети  из  них   -   просто
вольнонаемная дружина. Рейвен  склонен  был  с  ним  согласиться.  Еще
тысячи четыре шло под гельмундовским  орлом,  и  командовали  ими  сам
Гельмунд и двое его племянников, Эдмунд и Эдвин. Все остальное  войско
едва насчитывало тысячи три-четыре и являло из себя сборную солянку из
мелких дворян со свитами и наемников. Там  только  двое  предводителей
имели право распускать знамя, но оба в героях и великих полководцах не
числились, и в расчет их можно было попросту не брать. Это не могло не
радовать. Значит, не десять тысяч, а чуть поменьше, да и  организованы
похуже, чем мы ожидали. Впрочем, Рейвен предупреждал в  своей  обычной
истинно вороньей манере, чтобы мы не спешили радоваться.
    Что касается Рейвена, то всего за сутки  он  умудрился  заработать
всеобщую неприязнь и, одновременно, непререкаемый  авторитет.  Офицеры
зеленели от его ядовитых  высказываний,  солдаты,  когда  он  проходил
мимо, украдкой делали  знак  от  дурного  глаза,  а  ополченцы  просто
испуганно молчали. Но  как  только  требовалось  рассчитать  углы  для
катапульт, опознать редкий нездешний герб или  разобраться  в  запасах
лекарственных  трав,  без  толку  сваленных  в  одной  из  башен,  все
почему-то знали, к кому надлежит обращаться. Сначала  я  подумал,  что
Рейвен обязан таким отношением своей скандальной славе, но уже к обеду
убедился, что дело не в этом. Никто даже и не пытался  поставить  знак
равенства между далеким и загадочным Рейвеном и господином Рэем, новым
советником маршала. Когда же при мне кто-то из молодых офицеров сделал
такое предположение, его просто подняли на смех. Тогда  я  понял,  что
остается только удивляться, а тратить время на удивление было некогда.
    Весь день я бегал по городу и  цитадели,  как  молодой  жеребенок,
проверяя наличие  различных  запасов  в  хранилищах,  договариваясь  с
синдиками и беседуя с  офицерами.  Дэн  следовал  за  мной  безмолвной
тенью, не снимая закрывающего лицо шлема. Что самое поразительное, его
никто не узнавал. Впрочем, я и сам не узнал его сходу, хотя раньше был
уверен, что ни с кем не смогу спутать: уж больно мой учитель выделялся
и взглядом, и фигурой, и жестами. Я уже начал  потихоньку  подумывать,
что хитрый Рейвен навел на  себя  и  на  него  какую-нибудь  заморочь,
отводящую взгляд. До сих пор подозреваю, что был тогда  очень  недалек
от истины.
    Во время моих суматошных передвижений мне бросилась в  глаза  одна
вещь - город собирался держаться до последнего. Весь. Вот уж  чего  не
ожидал от наших мастеровых и даже купцов, так это  патриотизма.  Тогда
мне, наверное, первый  и  последний  раз  удалось  увидеть  торговцев,
которые бесплатно открывали закрома, кузнецов, с утра до ночи ковавших
тесаки и наконечники  копий  и  раздававших  их  соседям,  кожевников,
тачавших для  всех  желающих  вместо  броней  сыромятные  куртки...  Я
неоднократно задавал себе вопрос: был  ли  причиной  такой  готовности
только страх перед мрачными  трандальскими  рыцарями,  или,  все-таки,
нечто большее? И не мог найти ответа.
    Собраться вместе нам удалось только  ближе  к  полуночи.  Новости,
сообщенные Ральфом, радужными отнюдь не выглядели. Лигах в  пятнадцати
встала лагерем подошедшая с Аррехта толпа,  слабо  организованная,  но
многочисленная. Шли они под флажками Эда де Барна, хотя знамени самого
рыцаря с ними пока не было. Со стороны болотистых  ланд,  с  таальской
границы, двигалось еще одно войско, раза в два меньше,  ведомое  сразу
несколькими мелкими сеньорами. Эта,  с  позволения  сказать,  армия  и
вовсе изображала сборище улиток. При нынешней скорости  им  оставалось
до  Кариссы  не  менее  трех  переходов.   Итого,   пятнадцать   тысяч
осаждающих-таки набралось. Потом я  узнал,  что  поутру  в  Илвит  был
послан гонец  с  письмом  от  моего  имени.  Оказывается,  я  смиренно
обращался  к  милосердию  принца,  уведомлял,   что,   во   искупление
провинности, буду держать Кариссу сколько хватит сил, и,  когда  гроза
минует, обещал вручить свой воображаемый маршальский  жезл  любому  из
сеньоров по его, принца, выбору. Разумеется, письмо  писал  Рейвен.  Я
уже собрался было проявить праведный гнев,  но  потом  сообразил,  что
этим ходом мне по меньшей мере наполовину купили  прощение.  Проявлять
гнев стало стыдно. Пока я думал, Ральф дополнил это известие еще одной
радостной нотой: оказывается, гонец на обратном пути видел  неподалеку
от Кариссы флажок трандальского рыцаря. Судя по всему, того самого, от
которого еле спаслись разведчики. Резвый, однако, попался, гад!
    В городе опять поймали лазутчика с  письмом.  На  этот  раз  чисто
случайно. Его опознал в лицо кто-то из гвардейцев, ходивших  в  отряде
Деррика за Лейн. Письмо  предназначалось  тихому  торговцу,  держателю
мелочной лавки, и  однозначно  изобличало  его,  как  давнего  шпиона.
Нынешнюю ночь и письмоносец и адресат встречали в крепостных подвалах.
    Потом я кратко доложил "благородному собранию" о запасах крепости.
Дэн,  естественно,  дважды  заставил  меня  краснеть,  обнаружив   мои
упущения, но тут же их дополнил. В общем,  пока  все  шло  по  заранее
подготовленному плану. Пока не заговорил Рейвен.
    - Как вы думаете, сударь, - спросил он, изучая  меня  взглядом,  -
почему Гельмунд не тащит с собой стенобитные орудия и катапульты?
    Над этим вопросом я и так уже бился целый день.
    - Может, хочет изготовить на месте.  Или  надеется,  что  союзники
притащат. Ему сейчас время терять нельзя.
    Собственный ответ меня не убедил.
    - Или, - в тон мне добавил Рейвен, - у него есть в запасе  какой-о
весьма необычный план, скорее, даже, не у него, а у его союзников. Это
единственное разумное предположение,  потому  что  в  существование  в
городе массового заговора я просто не верю.
    Это разумное предположение меня вовсе не вдохновило.
    - А что вы имеете в виду под "необычным планом"? - спросил Рейвена
Ральф. - Он  что,  птицей  через  стену  перелетит  или  мечом  ворота
вышибет?
    - Мечом - не знаю, а молотом их вышибить  вполне  можно.  И  стену
насквозь пробить. Бывали, знаете ли, в Винделанде такие случаи.
    При  поминании  Древнего  королевства  в  комнате  сразу   повисла
тревожная тишина.
    - Вы хотите сказать... - Ральф прервал  фразу.  Рейвен  понял  его
совершенно правильно и ответил, не дожидаясь продолжения:
    - Я хочу сказать, что все полноправные рыцари Ордена либо обладают
магической силой,  либо  являются  магическими  существами,  и  что  я
совершенно уверен в этом. А вы представляете, что могут сделать трижды
девять магов?
    От такого заявления у меня мороз пошел по коже.
    - Вы думаете, что они всю Кариссу по камушку  раскатать  могут?  -
слегка недоверчиво спросил Ральф.
    - Нет, что вы. Кариссу по камушку - это и я не смогу. А их хоть  и
двадцать семь, но магическая сила у них поменьше, чем у  меня  одного.
Маги, знаете ли, это не монеты, их складывать  и  умножать  нельзя.  К
тому же, вы наверняка видели, как  один  мастерски  владеющий  оружием
рыцарь способен победить три десятка ополченцев.
    Дэниел усмехнулся.
    - Хорошее сравнение, Рей! И что же тебе для этого надо?
    Рейвен совершенно не смутился.
    - Лучше  всего  -  уже  помянутый  здесь  Камень  Саргола.  Но  за
отсутствием такового придется просто познакомиться поближе с одним  из
рыцарей.
    Потом глянул в сторону удивленного Ральфа.
    - Понимаете, капитан,  заколдованный  меч  поможет  против  любого
противника. Но вот чтобы победить врага мечом обычным,  нужно  видеть,
каким оружием он сражается. Ведь вы сами применяете одни приемы против
копья, а другие - против алебарды.
    Тут я понял, что  наш  Ральф  сумел  заслужить  уважение  Рейвена:
последний даже начал специально для капитана пояснять  свои  мысли.  А
Рейвен, тем временем, продолжал:
    - Кстати, кандидат на знакомство ошивается где-то  в  окрестностях
города, так что я искренне надеюсь, что  к  утру  рыцарей  станет  уже
двадцать шесть.
    Дэниел вскочил.
    - Ты что, ночью в одиночку попрешься его ловить?!
    - Нет, - спокойно сказал Рейвен, глядя  куда-то  в  сторону.  -  Я
надеюсь, что один из вас станет моим спутником.
    - Хорошо, - кивнул Дэниел. - Выезжаем прямо  сейчас  или  все-таки
поужинаем?
    И тут я понял, кто  на  самом  деле  должен  ехать.  Ну  не  может
командовать войсками человек, панически боящийся противника! Путь  для
меня был только  один  -  победить  этот  страх  вместе  с  его  живой
причиной, хотя бы одной из многих. Точнее, из двадцати  семи.  Но  вот
как объяснить это учителю?
    - Дэн, зря ты это, - укоризненно сказал Ральф. -  Я  с  господином
Реем поеду. Без меня Карисса не развалится. Да и в войне  ты  побольше
смыслишь.
    Дэниел упрямо мотнул головой.
    - А еще я могу погибнуть, и это будет тяжкой  утратой.  Не  говори
ерунды.
    Вдруг я увидел выход, и металлически звенящим голосом сказал:
    - Воин Дэн! Как признанный вами маршал Каринтии, я приказываю  вам
оставаться в крепости. Я сам буду  сопровождать  сэра  Рейвена,  чтобы
собрать сведения, необходимые для успешной обороны. Вам же  я  поручаю
занять мое место в случае... - тут у меня сорвался голос. -  Ну,  если
не вернусь, в общем.
    После этой тирады я  уставился  в  пол.  Потом  поднял  взгляд  на
Дэниела, ожидая услышать все, что угодно, но только не то, что услышал
на самом деле.
    - А ты здорово повзрослел.
    Сказав это, Дэниел повернулся к Рейвену и с улыбкой спросил:
    - Ну и как в таком случае быть  с  неотъемлемым  правом  Свободных
воинов?
    Рейвен фыркнул.
    -  Поменьше  трепать  языком.  У  Свободных   воинов   есть   одна
неотъемлемая обязанность - не отрекаться  от  сказанного.  У  рыцарей,
по-моему, тоже. - Потом встал и, выходя, бросил мне: - Кольчуга, шлем,
меч, кинжал. И чего-нибудь метательное, если  владеешь.  И  чтобы  без
всяких рыцарских штучек, герой!

    5.

    Ночь  выдалась,  как  по  заказу:  теплая  и   сырая,   и   вполне
соответствующая ситуации. Летучие мыши проносились прямо перед  лицом,
в дальней роще тоскливо стонали  неясыти,  а  из  болотца  за  городом
доносились жуткие вопли  выпи.  Вся  эта  ночная  какофония  временами
прерывалась лязгом железа, негромким конским ржанием и  стуком  копыт.
Мы пересекали болотистый  лесок  вдоль  северной  дороги,  то  и  дело
сворачивая в хлябь, что-бы не наткнуться на частые костры. Рейвен  вел
свои поиски руководсвуясь не столько  донесениями  наших  разведчиков,
сколько  собственным  шестым  чувством.  Впрочем,  оно  ему  постоянно
изменяло. Сначала мы выехали к стоянке какого-то подвыпившего  барона,
и только через добрых полчаса смогли отъехать от нее,  не  боясь  быть
замеченными. Я думаю, этот самый барон рехнулся бы, узнав, что  журчал
он в кустах на расстоянии вытянутой  руки  от  человека  с  обнаженным
палашом, и рисковал потерять не только главное свое достоинство, но  и
голову. Когда мы удалились на достаточное расстояние, Рейвен  произнес
с интонациями обиженного ребенка:
    - Этот мерзавец чуть не обмочил мне сапоги.
    Представьте себе, с каким трудом я удержался от смеха.
    Потом нас занесло к покинутому хозяевами  хутору,  который  заняли
вирденские квартирьеры. Впрочем, последнее мы узнали  только  обползав
на карачках все подзаборные  канавы  и  измазавшись  в  весьма  липкой
грязи.  Нет,  данная  история  очень  уж  напоминала  детскую  игру  в
следопытов, а не великолепное рыцарское предприятие.
    Так мы бестолково блуждали до полуночи,  постепенно  удаляясь  все
дальше и дальше от Кариссы. Я уже всерьез начал  опасаться,  что  наша
поездка  ничем  не  кончится,  и  прикидывать  безопасный   путь   для
возвращения. Но настала  полночь,  и  все  резко  изменилось.  То-есть
внешне все осталось, как раньше, но я вдруг понял, куда  нам  надлежит
ехать. Это не было волшебным озарением, нет. У меня  просто  появилась
уверенность, что искать надо в северо-западной стороне. И я совершенно
не удивился, когда Рейвен свернул на тропу, ведущую именно туда,  хотя
и спросил для порядку:
    - А если опять толпа идиотов?
    Рейвен усмехнулся.
    - Вороны всегда  летят  на  запах  смерти.  Тут  поблизости  жилье
какое-ибудь есть?
    Я напряг память и прикинул, где мы сейчас  находимся.  Получалось,
что все это время мы ехали параллельно дороге  из  Кариссы  в  Саргол.
Ближние хутора мы уже миновали, деревня смолокуров  оставалась  по  ту
сторону тракта...
    - Да  нет,  вроде.  А,  тут  где-то  рядом  дом,  который  прежний
наместник для егерей строил. От него к дороге тропа хорошая пробита.
    Рейвен кивнул и безапелляционно заявил:
    - Значит, он там и есть.
    Убейте, не знаю, почему, но про себя я столь  же  уверенно  с  ним
согласился. Нет, без магии в этой поездке точно не обходилось.
    Как только легкий ночной ветер донес  запах  дыма,  мы  спешились,
привязали коней около большой кучи валежника и  начали  подбираться  к
цели. Ох, и хреновое же это дело, я вам скажу -  красться  по  лесу  в
кольчуге и с  длинным  мечом  на  поясе,  цепляющимся  за  все  ветки,
особенно, если знаешь, что враги настороже и могут  обратить  внимание
на малейший шум. Это вам не спокойненько ходить вокруг хутора, полного
пьяных в дымину солдат. Но как бы там ни было,  нам,  похоже,  удалось
ничем не обратить на себя внимание. Когда мы выбрались  к  поляне,  на
которой стоял нужный дом, там царила тихая  идиллия:  из  трубы  вился
дымок, дрожал  за  окном  огонек  свечи,  в  конюшне  стучала  копытом
лошадь... Самым приятным было то, что  псарню  здесь,  за  отсутствием
собак, использовали, как дровяной сарай. Взглянув на  эту  картину,  я
даже подумал: "А не ошиблись ли мы?" Да  нет,  не  ошиблись.  Из  дома
вышел человек в черном орденском плаще и направился к  конюшне.  Дверь
за ним захлопнулась не сразу, поэтому можно было услышать, что в  доме
он, по крайней мере, не один. И только тут я понял, что совершенно  не
знаю, как следует действовать дальше.
    Зато Рейвен, похоже, это знал. Выждав, пока  оруженосец  зайдет  в
конюшню, он бесшумной тенью скользнул вслед.  Звук,  последовавший  за
этим, можно было принять за падение мешка с овсом. Особенно, если быть
сильно недогадливым. Я очень надеялся, что в доме его не услышали.
    Нет, даже если бы я не верил в магию, то отчетливо почуял бы запах
чего-то сверхъестественного. Вошел Рейвен в конюшню, а вышел  почему-о
из дровяного сарая. Я так и не понял: то ли они соединялись внутри, то
ли Рейвен непринужденно ходил сквозь стены. При этом, когда он выходил
из сарая, за дверью мелькнуло неведомо откуда взявшееся пламя.  Именно
пламя, а не тлеющий трут или маленький огонек.
    Когда Рейвен занял позицию в кустах  рядом  со  мной,  я  спросил,
стараясь говорить самым тихим шепотом:
    - Они не забеспокоятся, если тот не вернется?
    Рейвен, похоже, опять улыбался.
    - Поводов для беспокойства у них и так хватит. Я  в  сарае  горшок
земляного масла разлил. И поджег, конечно.
    О-хо-хо! Земляное масло горит даже  на  воде,  а  сарай  с  сухими
дровами за несколько мгновений может превратить в огромный  костер,  и
конюшню вместе с ним. Я легко догадался, где Рейвен позаимствовал этот
горшок:  у  нас  в  цитадели  был  небольшой  запас  для  изготовления
зажигательных стрел. Интересно, он прихватил его совершенно  случайно,
или заранее знал, какое развлечение нам предстоит?
    А события развивались своим чередом. Сарай вдруг словно подпрыгнул
на месте, и алые дрожащие языки полезли изо всех щелей.  Дико  заржали
лошади. Обитатели  дома,  естественно,  не  остались  безучастными,  и
мгновенно высыпали наружу. Притом, в  доспехах,  к  счастью,  оказался
только сам рыцарь. Никогда не думал, что у трандальцев такая маленькая
свита. Вместе с рыцарем их было всего семеро, считая убитого. Но  зато
действовали он