ом,  сэр  Мартин  всегда
старался казаться как будто меньше ростом. Был  он  из  очень  бедного
рода, как и Дэниел, только откуда-то с юга.  Собственно,  и  обращение
"сэр" к его имени обычно добавляли из вежливости. В свои пятьдесят  он
еще не был опоясанным  рыцарем.  И,  хотя  и  состоял  на  королевской
службе, должность занимал по меркам государства столь  незначительную,
что король едва ли даже знал о его существовании. Однако Мартину,  чью
семью за  бедность  чуть  не  лишили  родового  герба,  должность  эта
казалась синекурой. Он очень боялся ее  потерять,  и  потому  старался
исполнять все дела очень добросовестно, но незаметно, ни в коем случае
не встревая в ссоры сильных мира сего. Когда же ему поручили надзор за
опальным маршалом, Мартин просто не знал, что делать. А  вдруг,  когда
монарший гнев сменится на милость, ему припомнят то, что он, хотя и по
приказу, совал нос в дела одного из первых  рыцарей  королевства.  Для
Дэниела же Мартин был практически единственным собеседником. Отношения
его с семейством Де Брас  были  безнадежно  испорчены,  к  тому  же  и
обреталось оно сейчас в столице. Разговоры с ближайшими соседями очень
быстро сходили на гончих собак, лошадиные  стати  и  цены  на  ячмень.
Потому  между  "поднадзорным"  и  "надзирателем"  установилась   некая
негласная договоренность.  Дэниел  не  реже,  чем  раз  в  две  недели
приезжал в Эстер и обедал у Мартина, а тот за обедом  сообщал  ему  те
мелкие новости, которые могли дойти до невзрачного чиновника, живущего
в глуши.  Притом,  Дэниел  до  сих  пор  задавался  вопросом:  неужели
гостеприимный хозяин столь мало знает о событиях в  королевстве,  или,
на самом деле, ведет хитрую  игру,  сообщая  новости  намеками  вместо
ответов. Но все же это  был  единственный  способ  узнавать  что-то  о
последних событиях.
    И все пошло привычным чередом. Мартин почтительно встретил гостя у
дверей, извинился за то, что не ожидал визита, но, тем не менее, сразу
же пригласил  Дэниела  проследовать  к  уже  накрытому  столу.  Первую
четверть часа за обедом царило молчание, прерываемое только отдельными
репликами. Дэниел, как всегда,  похвалил  душистый  раковый  суп  и  с
удовольствием  отведал  миноги  в  вине.  Мартин,  тоже  как   всегда,
извинился за скудность угощения. Все  это  было  обычной,  каждый  раз
повторявшейся прелюдией к игре в "вопросы и ответы", и потому  Дэниел,
не торопя события,  прихлебывал  белое  вино  и  разглядывал  хозяина,
ожидая начала беседы.
    Мартин даже внешне соответствовал своей должности. Был он,  как  и
Дэниел, человеком без  возраста,  но  если  Дэниел  как  бы  застыл  в
расцвете лет, где-то между тридцатью и сорока, и седые  волосы  в  его
русых  кудрях  были  вовсе  незаметны,  то  Мартин,  скорее,  выглядел
примерно на сорок с небольшим. Его так и хотелось назвать  "дядюшкой".
Прево был невысок, ростом  Дэниелу  чуть  выше  плеча,  и  с  заметным
брюшком. Округлое его лицо  с  живыми  серыми  глазами  уже  исчертили
тонкие морщинки, в волосах прорезалась лысина, но  внешность,  тем  не
менее, не  несла  признаков  дряхлости  и  нездоровья.  Он  напоминал,
скорее, купца или горожанина среднего достатка на  покое,  тем  более,
что одевался обычно в одежды неброского  покроя  и  неярких  тонов.  И
Дэниелу, не привыкшему общаться с людьми подобного рода, весьма трудно
было сказать, много ли хитрости скрывается под этой маской спокойствия
и, даже, может быть, простодушия. Но он признавал за Мартином  немалый
ум и талант в общении с людьми с самого первого знакомства.
    Внезапно сэр  Мартин  прервал  размышления  Дэниела,  придав  себе
глубоко официальный вид, сообщил о том, что иск о  порубке,  вчиненный
две  недели  назад  Майертом,  дэниеловским  управляющим,  рассмотрен,
виновными признаны  работники  франклина  Эдвина,  и  сей  франклин  в
ближайшее  же  время  возместит  нанесенный  ущерб.   Дэниел   вежливо
поблагодарил, а про себя подумал: "Говорил  же  я  паршивцу,  чтоб  не
поднимал шум из-за десятка несчастных берез." Тут  Мартин  принял  еще
более официальный вид и сказал:
    - Помнится, вы, сэр, еще  зимой  упоминали,  что  вам  задерживают
выплату ренты.
    Дэниел только махнул рукой. Но Мартин назидательно произнес:
    - Полно вам, сударь! Законы должны  исполняться.  И  негоже,  если
нерасторопность столичных чиновников бросает тень на власть высшую.  Я
сам отписал об этом в столицу, и ныне  могу  вам  вручить  часть  этой
суммы.
    И сэр Мартин выложил на стол тяжелый кошелек.
    - Здесь сто золотых монетами по пять  крон.  Сочтите,  будьте  так
любезны.
    - Что вы, у меня нет причин вам не доверять, - Дэниел высказал еще
несколько слов благодарности и, взяв кошелек, прикрепил его  к  поясу.
Про себя он решил, что ста золотых хватит на то, чтобы сменить  мебель
в каминном зале, починить ограду усадьбы и даже  нанять  людей,  чтобы
вычистить заросший пруд и пустить в него карпов. И тут же спохватился:
"О Митра! О чем же я думаю!"
    В разговоре наступила пауза, Дэниел понял, что пришла его  очередь
задавать вопросы, и вежливо осведомился  о  здоровье  Его  Величества.
Мартин ответил, что никаких тревожных известий об этом  не  поступало.
Тогда  Дэниел,  по  установившимся  уже  неписаным  правилам  подобных
разговоров, спросил о здоровье наследника престола. И услышал в ответ:
    - Его Высочество после праздника Весны отбыл со свитой на север.
    - В Таальхольт?
    - Нет, кажется, он не собирается покидать пределов королевства.
    Тут Дэниел не выдержал и бухнул:
    - Неужели в Каринтии что-то происходит?
    Мартин сделал паузу и улыбнулся:
    - Вы же знаете,  на  окраинах  всегда  что-то  происходит.  А  ваш
любимый север - место неспокойное. Особенно после осенней амнистии.
    Дэниел чуть не подскочил на стуле.
    - Амнистии?!
    -  Я  же,  кажется,  говорил  вам  еще  весной,  что   по   случаю
совершеннолетия принца  Его  Величество  объявил  большую  амнистию  и
помиловал приказом многих заключенных. В том числе и несколько дворян.
Но это уже дело давнее. Вы лучше послушайте, какие случаи происходят у
нас в округе.
    Дэниел видел комнату как в тумане. Мысли  его  разбегались.  Он  с
трудом дослушал пару рассказов Мартина, надо сказать, весьма  смешных,
и  незамедлительно  откланялся,   получив   традиционное   приглашение
приходить еще. Ехать сейчас в усадьбу не было никаких  сил,  и  Дэниел
направился в "Кленовый Лист", один из двух трактиров  Эстера,  правда,
расположенный ближе  к  окраине,  но  славившийся  недорогим  вином  и
хорошей кухней.
    Несмотря на еще не совсем позднее время, трактир был полон  народа
и насквозь прокурен. Дэниел в  очередной  раз  ругнул  про  себя  того
торговца, который завез когда-то с Островов пакостную  травку,  словно
предназначенную для порчи воздуха, и двинулся между длинными столами к
погашенному камину. Он пристроился в углу, поставил на каминную  полку
пару бутылок вина, предусмотрительно открытых слугой и наполнил бокал.
Мысли в его голове кружились и путались, когда он пытался  разобраться
в паутине полученных намеков. Неужели Гельмунд выпущен на свободу?  Но
это значит, что либо он перестал быть опасным, либо бароны потребовали
от Его Величества новых  уступок.  Однако  зачем  тогда  отправился  в
Каринтию принц? Ведь его  появление  там  для  Гельмунда  как  красная
тряпка для  быка.  Или  Его  Высочество  Эдрика  таки  решили  сделать
герцогом? Вот уж выбрали момент, нечего сказать.  К  чему  тогда  было
отпускать  Гельмунда  на  север?  Ведь  проще  было  принять  его   на
королевскую службу и отправить начальником гарнизона  на  какую-нибудь
дальнюю границу. А если принц поехал со свитой, то с кем? С Гербертом,
Дерриком, Андольфом, с теми, кто находился при  нем  последнее  время?
Это было бы хорошо. Все они соображают и в делах войны,  и  в  заботах
мира, а барон Герберт и виконт Деррик, к тому же, и хорошие  политики.
Так все-таки, война там или нет?
    Погруженный в эти мысли,  Дэниел  не  заметил,  как  хозяин  зажег
свечи, и  добропорядочные  ремесленники  и  торговцы  начали  покидать
заведение, уступая его гулякам, собравшимся пить до утра. Только когда
вторая бутылка опустела, маршал поднял изрядно отяжелевшую голову.  За
окном уже темнело.
    - Семнадцать бесов, вот засиделся! - сказал он сам себе и с трудом
встал. Окружающий мир колебался перед глазами, пол слегка пошатывался,
но Дэниел, уверенным, как ему казалось, шагом, вышел во  двор.  Теплый
воздух июльской ночи вовсе не отрезвлял, потому Дэниел и не вскочил на
коня, а повел его за собой в поводу: не хватало только рыцарю вылететь
спьяну из седла на ухабе в каком-нибудь переулке и стукнуться  головой
об забор - хорошая будет кончина, нечего сказать.
    Прево Мартин добился того, что в Эстере давно забыли  про  уличных
грабителей, потому Дэниел  несказанно  удивился,  когда  за  поворотом
навстречу ему выступили три тени.
    -  Что  требуем:  жизнь  или  кошелек?  -   с   нетрезвой   удалью
полюбопытствовал он, нащупывая на поясе кинжал.
    В ответ прозвучал холодный голос:
    - Твою голову, маршал.
    И один из нападавших шагнул вперед, замахиваясь длинным охотничьим
ножом. Дэниел понял, что не успеет отбить удар. Дальше события  начали
развиваться с головокружительной скоростью. Из  проулка  появился  еще
кто-то и сделал скользящий шаг, поднимая короткий  но,  явно,  тяжелый
меч.  Дэниел  отпрыгнул  в  сторону,  пытаясь  уклониться   от   обоих
противников сразу, и в ноги ему упала отрубленная кисть, еще сжимавшая
нож. Новоприбывший крутанул клинок меча в  воздухе  и  широким  ударом
снизу вверх рассек убийце горло. Еще не успевший родиться  вопль  боли
захлебнулся кровавым бульканьем. Но  радоваться  явлению  неожиданного
союзника было некогда. Дэниел выхватил,  наконец,  кинжал,  перехватил
руку второго нападавшего с дубинкой, рванул его на  себя,  прикрываясь
телом, как щитом, и нанес удар от пояса вверх, в сердце.  После  этого
он сделал шаг в сторону, отбрасывая бездыханный уже труп. Третий лежал
на земле и слабо дергался, а над ним  застыл  воин  с  мечом  в  руке.
Страшная рана в груди умирающего говорила о качестве меча и умении его
хозяина сама за себя.
    Дэниел  попытался  получше  рассмотреть  своего  спасителя,  но  в
темноте было видно лишь то, что  тот  не  уступал  самому  маршалу  ни
ростом, ни сложением, а под серым плащом, похоже, носил  доспех.  Пока
пораженный Дэниел бездействовал, воин спокойно  обтер  меч  об  одежду
убитого, вложил его в ножны, и взял  под  уздцы  храпящую  от  резкого
запаха крови лошадь.
    - Пойдемте со мной, сэр, вам очень опасно здесь оставаться.
    И Дэниел последовал за ним, все еще сжимая  в  руке  окровавленный
кинжал. Он и потом не мог сказать, почему вдруг поверил этому неведомо
откуда взявшемуся человеку.
    Они пропетляли по узким улочкам и вышли с черного хода к какому-то
дому, похоже, на окраине.  Спаситель  толкнул  скрипнувшую  калитку  и
обернулся:
    - Найду коню подходящее место, а вы пока заходите. Дверь слева.
    И Дэниел вошел в бедно, но аккуратно обставленную комнату, которая
была освещена невидимым снаружи за закрытыми ставнями пламенем свечей.
Он присел на единственный табурет, воткнул в  неструганную  столешницу
кинжал и начал брезгливо искать, обо  что  бы  вытереть  окровавленную
руку. Но раньше, чем он решил для себя эту проблему, стукнула дверь, и
на пороге появился хозяин.
    Это был действительно высокий и недюжинной силы мужчина, одетый  в
серый плащ странствующего  наемника,  скрепленный  на  груди  железной
пряжкой. Откинутый назад, плащ обнажал обычный для наемников доспех из
стальных чешуй с кольчужным рукавом. На поясе, украшенном  квадратными
бляхами, висели слева уже знакомый Дэниелу короткий меч,  а  справа  и
чуть сзади - длинный узкий кинжал. Темно-русые волосы  вошедшего  были
подстрижены коротко, под шлем; тяжелое, несколько  неправильное  лицо,
не столь аристократичное, как у маршала, скорее портили, чем украшали,
висячие усы. Темные глаза смотрели из-под  густых  бровей  спокойно  и
прямо. Дэниел сразу заметил на левой скуле спасителя  маленький  шрам,
от удара, забрало явно промявшего, но не пробившего.
    Тут незнакомец представился:
    - Мое имя Эро. - И добавил, подумав: - Сэр.  А  потом  непривычным
для рыцаря, но весьма открытым жестом протянул  правую  руку.  Дэниел,
вставая, хотел пожать ее, но остановился, вспомнив про  кровь.  Эро  с
недоумением взглянул ему сначала в лицо, потом на руку и расхохотался:
    - Воину крови стесняться не  стоит.  К  тому  же  эту  мы  пролили
вместе.
    И их кисти  сомкнулись  в  мощном  пожатии.  Оба  застыли,  словно
мальчишки, меряющиеся силой, а потом рассмеялись.
    Присаживаясь, Дэниел украдкой растер правую кисть, и заметил,  что
Эро делает то же самое. Нет, этот странный  человек  нравился  маршалу
все больше и больше.
    - Слушай, Эро, а как ты умудрился появиться так вовремя? - спросил
он, переходя на "ты".
    - Я уже давно за тобой наблюдаю. Тебе угрожает опасность, Дэниел.
    - Откуда ты меня знаешь? - опешил маршал.
    - Встречал на восточной границе, в Вейдене, но это  не  важно.  Ты
сидишь здесь, как сыч в темном дупле, а за тобой уже охотятся. Поэтому
мы решили, что ты должен узнать последние новости.
    - Кто это - "мы"?
    - Клан Свободных воинов.
    - Наемники? - изумлению Дэниела не было предела.
    - Можешь называть  нас  так.  Но  мы  -  те,  кто  признает  войну
единственно достойным занятием, а путь воина - лучшим для мужчины.
    - Постой, но ведь худой мир лучше доброй ссоры. Война нужна только
ради сохранения мира и порядка.
    - Война нужна  для  победы.  Но  я  не  буду  спорить  об  этом  с
митраистом. И вообще, не о том речь. - Эро извлек  из  шкафа  открытую
бутылку: - Пить будешь?
    - Хватит на сегодня, пожалуй, - Дэниел потер лоб.
    Но происходящее было столь волнующе непонятным, что он решился:
    - Хотя ладно, давай.
    Дешевое крепкое вино обожгло  горло  огнем;  и  громом  прозвучали
слова Эро:
    - Я принес вести из Кариссы.
    - Что там?! - Дэниел вскочил, чуть не опрокинув табурет.
    - Дай сюда бутылку и не ори  так,  разбудишь  хозяев,  перегородки
здесь тонкие, - остудил Эро его пыл и, отхлебнув  вина,  продолжил:  -
Там война. Уже с весны.
    - С кем? С Таалем?
    - Да погоди ты,  горячка,  дослушай.  Война  с  Гельмундом.  После
половодья он перешел Лейн и  занял  Аррехт,  Марну  и  Леден.  Кариссу
удержали твои люди: сэр Лайонел и капитан Ральф. Потом подошел принц с
войсками и занялся  городами,  вместо  того,  чтобы  перекрыть  мосты.
Сейчас Гельмунд с повстанцами уходит за Лейн.
    - Бежит от гнева короля в родной замок?
    - Да нет, тут все серьезнее. Похоже, он хочет заманить  принца  за
собой, потому и не распустил войска, хотя и  избегает  пока  открытого
боя. Дело в том, что он не решился бы на  новое  восстание,  не  найдя
серьезных союзников. А его союзникам много выгоднее  встретить  принца
на переправе. Ведь за рекой Гельмунда поддерживают очень многие, а  по
эту сторону  Лейна  большинство  народа  предпочло  бы  снова  увидеть
наместником тебя. Да и твердая рука еще не забылась.
    - Кто эти его союзники?
    - Вот это пока  и  неизвестно.  Его  люди  говорят  о  них  весьма
туманно. Но всерьез рассчитывают на их помощь и  потому  настроены  на
победу. Гельмунд не  боится  потерять  сейчас  города,  ведь  если  он
разобьет армию  принца,  они  сами  откроют  ему  ворота.  Все,  кроме
Кариссы. А одну Кариссу он, пожалуй, возьмет, хотя и не без труда.
    - Цитадель там старая, но крепкая, хотя я знаю вблизи пару  замков
посильнее, - Дэниел задумался. - Но что же  теперь  делать?  Наверное,
мне нужно срочно писать королю. Или нет, ехать, сейчас же ехать  туда,
и добиться аудиенции. Может быть...
    - Погоди, - прервал  его  Эро.  -  Мы  знали,  что  тебе  угрожает
опасность, но этих убийц могли послать не только  союзники  Гельмунда,
но и твои враги при дворе.
    Дэниел упрямо сказал:
    - Надо сейчас же ехать к королю.
    Эро пожал плечами.
    - Не  мне  тебе  советовать.  Если  хочешь,  я  могу  помочь  тебе
исчезнуть так, что тебя долго искать  не  будут.  Так  долго,  что  ты
сможешь хоть до Кариссы добраться, хоть до Ночных островов. Но куда ты
поедешь, решай сам.
    Дэниел лихорадочно обдумывал предложение.
    - А зачем тебе это нужно?
    Эро опять пожал плечами.
    - Да ничего мне от тебя не нужно. Но хороший воин всегда  полезнее
там, куда его ведет долг. А союзники  Гельмунда,  скорее  всего,  наши
враги. Мы почти уверены в этом. И если они твоей смерти хотели...
    Дэниел удивленно поднял глаза:
    - Но какие могут быть враги у братства наемников?
    Эро улыбнулся.
    - Этого я не скажу.
    Дэниел  подумал  вдруг,  что  все  это   может   оказаться   хитро
придуманной провокацией, поводом выманить его из  поместья,  заставить
мчаться куда глаза глядят, и тем окончательно навлечь на него монарший
гнев. Но Эро хотелось доверять. Не мог человек, который ведет себя так
честно и открыто, хладнокровно  убить  двух  своих,  чтобы  подставить
одного чужого. Не мог! А если мог, то катись этот мир хоть в бездну! И
он решился:
    - Хорошо, Эро, я приму твою помощь. Сейчас я вернусь  домой,  а  к
утру буду уже готов к дороге.
    - Возвращаться тебе нельзя. Иначе  прево  Мартин  сразу  узнает  о
твоем бегстве.
    - Почему? - недоуменно спросил Дэниел.
    - Сэр Дэниел, ты наивен, как ребенок. Потому что твои люди  тотчас
доносить ему об этом кинутся. Не все, конечно, но и одного хватит.
    - Но я должен вернуться туда. Мой меч...
    - Который знает половина страны? - Эро усмехнулся.  -  Нет,  ты  и
вправду истинный рыцарь. Без страха, без упрека... Но, надеюсь, все же
не без головы. И  не  хочешь  без  нее  остаться.  Так  что,  если  ты
действительно мою помощь принимаешь, то слушай мои советы. Для тебя же
лучше будет.
    - Хорошо, - Дэниел снова  хлебнул  вина,  не  ощущая  от  волнения
вкуса. - Я не поеду к королю, пока не буду уверен,  что  от  этого  не
будет пользы. У меня осталась пара-тройка друзей, к которым я загляну,
чтоб узнать у них, что теперь к чему в столице.
    - Да опять ты не про то! - с легкой досадой сказал Эро. - Мое дело
- помочь тебе исчезнуть, а потом хоть в петлю кидайся. Я тебе  тут  не
советник и, тем  паче,  не  судья.  Но  чтобы  тебя  не  поймали,  как
преступника,  раньше,  чем  ты  сам  объявиться  пожелаешь,  уж  лучше
послушай меня.
    - И что же ты предлагаешь? - спросил Дэниел не без  сарказма.  Все
происходящее  уже  начинало  забавлять  его  своей  неожиданностью   и
невероятностью, хотя где-то в глубине сознания тяжело шевелилась боль.
    Эро прошелся по комнате.
    - Нужно сделать так, чтобы тебя приняли за мертвого. Кинжал  стоит
оставить там, где произошла схватка - ведь одна из ран нанесена именно
им. А если твоего коня найдут щиплющим  траву  на  окраине  города,  а
окровавленную одежду где-нибудь в канаве, то сильно задумаются о  том,
что же с тобой стало.
    - А я как, голышом в столицу поеду? - Дэниел даже улыбнулся.
    - Нет, я дам тебе доспехи, оружие и коня. Свои. И одежда найдется.
Только пряжку на плащ прикрепи другую, - и  Эро  достал  металлический
овал с вырезанным на нем изображением грифона.
    Дэниел  сначала  не  понял,  в  чем  разница,  но,  приглядевшись,
обнаружил,  что  пряжку  Эро  украшает  оскаленная  волчья  морда.  Он
задумался было над символикой, но тут вдруг осознал смысл предложения,
сделанного воином.
    - Слушай, а ты-то с чем останешься? Или у тебя здесь арсенал?
    Эро спокойно глянул на него.
    - Я найду себе все, что надо.
    - Но тебе-то зачем все это сдалось?!  -  не  удержался  Дэниел.  -
Спасает меня, понимаешь ли, в переулке, собственное  оружие  отдает...
Рассказали бы - не поверил. Что ты за благо