и Тони, пробудив во всех жажду деятельности, уже  намеревались  увести
их с биржи, как один из часовых поднял тревогу.
   Доктор подбежал, не очень уверенно держась  на  ногах,  к  краю  крыши  и
поднес к глазам маленький полевой бинокль, чтобы получше рассмотреть причину
тревоги.
   - Кому-то надо за ним присмотреть, - сказал Ли. - Не очень  бы  хотелось,
чтобы он упал с крыши.
   - Они идут! - крикнул Залиан. - Их сорок, нет, пятьдесят, и они  всего  в
полумиле от нас. Черт! Сколько времени? Роберт взглянул на часы.
   - Чуть больше двух. - Он заметил, что и дата на  его  часах  уже  другая.
Двадцать  первое  декабря.  Имеет  ли  это  какое-нибудь  значение?   И   он
встревоженно повернулся к Залиану:
   - Сегодня день зимнего равноденствия. Перелом в солнечном календаре.
   - Ну конечно, если Чаймз - алхимик, он должен был назначить  днем  своего
триумфа именно этот день. - Под пристальным взглядом Ли Залиан прицепил себя
к тросу, уходившему с крыши биржи, и позвал Роберта, который  прицепил  себя
сразу за ним. -  Будем  надеяться,  Роза  знает,  что  делает.  Нельзя  было
отпускать ее одну.
   Роберт не смог ему ответить. Ледяной ветер хлестнул его по лицу так,  что
у него перехватило дыхание. Руки и ноги у него вновь  заныли,  не  успел  он
напрячь их для новой гонки. Роберт знал, что если сумеет выжить, то  проспит
весь Новый год, лишь бы ему никто не помешал.

***

   Спайс  и  остальные  время  от  времени  помогали  Роберту   и   Залиану,
оказавшимся самыми неловкими в группе, но наконец-то все сторонники  Залиана
в первый раз двинулись в путь вместе. Внизу в городе было, как всегда в  это
время, тихо. Зато вдалеке на крыше биржи воинство Новой Эры громило все, что
попадало под руку.
   Они миновали Джокиз-Филдз и Бедфорд-роу, пересекли  Теобальд-роуд,  новые
правительственные здания, построенные на месте разрушенных во  время  Второй
мировой  войны,  выскочили  на  Блумсбери-сквер,  самую   первую   и   самую
благородную в своем роде, где когда-то были  повешены  смутьяны  Гордона,  а
теперь расположился гигантский гараж. Здесь  они  остановились  передохнуть,
устремив взгляды в ледяное небо, когда на них посыпался легкий снежок.
   - Только этого нам не хватало, - пробурчал Симон. - Если  снег  усилится,
мы не увидим болты, так что лучше нам придерживаться стационарных путей.
   Он беспокойно взглянул на Залиана. С перегруженного неба медленно  падали
большие белые хлопья, словно  уничтожавшие  луну.  Доктор  понимал  значение
этого.
   - Из-за снега мы будем двигаться медленнее, - сказал он Симону,  -  но  и
они тоже. У кого тетрадь?
   - Я думал, у тебя, - сказал Роберт, расстегивая сумку.
   - Не важно. - Залиан пожал плечами. - Вряд ли она нам чем-нибудь поможет.
   Роберт понял это так, что Залиан сумел  восстановить  силы  и  больше  не
нуждается в тетради ради оправдания своего ничегонеделанья.
   - Если бы светила луна, нам было бы легче. Чаймз ведь видит в темноте,  и
это ему на руку.
   - Теперь мы действительно должны рассчитывать только на себя,  -  сказала
Спайс.
   Эйфория прошла. Все  устали,  и  больше  всего  от  того,  что  не  могли
позволить себе отдых. Поэтому они стояли и смотрели на сгущающиеся облака  в
ожидании снежной бури.

Глава 44

ДОМОЙ

Встав на колени перед дверью, Роза направила на нее фонарик. Сначала ей показалось, что кто-то закрасил царапины, но потом она их разглядела. Тонкие, едва заметные штрихи на зеленой краске. Роза вспомнила то утро, когда Сара пришла домой. Она тогда еще выскочила на улицу купить апельсиновый сок в угловом супермаркете, а на обратном пути обнаружила, что один из противных бритоголовых парней, которые пришли с девушкой, портит дверь. Тогда ей это показалось обыкновенным варварством, к которому она привыкла, живя в Лондоне. Зато теперь это обрело совсем другой смысл.
   Розе показалось, что она может разобрать несколько букв -  ?О?  или  ?М?,
трудно сказать точно, потом пустое место и ?Т?, ?Е? и ?Л?:

   Само собой напрашивалось ?МОТЕЛЬ? или ?ОТЕЛЬ?. Роза села на  ступеньку  и
включила передатчик,  рассчитывая,  что  соседи  спят  крепко  и  он  им  не
помешает.
   Роза добралась до дому поверху, используя стационарный путь, считая,  что
надо держать себя в форме, а  не  расслабляться  в  такси,  чтобы  потом  не
жаловаться на растянутую руку. Она уже больше не боялась бегать  по  крышам.
Наоборот, теперь она чувствовала себя  неуютно  на  земле.  Дома  и  деревья
возвышались над ней, как  великаны,  и  закрывали  небо.  С  сожалением  она
спустилась вниз с белоснежного  торгового  центра  возле  станции  метро  на
Хэмпстед-стрит и задворками прошла к своему дому. Как  раз  в  это  время  в
безлюдном городе начался снегопад.
   - Правильно. Похоже на ?МОТЕЛЬ?, но без ?О?. Что вы думаете? ?ОТЕЛЬ??
   Роза переключила на ?ПРИЕМ?.
   - Понятия не имею, - ответил  Роберт.  -  Может  быть  все,  что  угодно.
?Хилтон?, ?Ритц?, ?Клэридж?...
   -  Нет,  не  думаю,  -  послышался  голос  Залиана.  -  Мы  уже  обыскали
большинство отелей. Роза, нельзя ли поточнее? Что там? Есть ?А? или нет?
   Роза перевела фонарик на дверь.
   - Трудно сказать.
   - Если это ?Отель? или ?Мотель?, то почему пропущена ?о??
   - Потому что это единственная круглая буква здесь.  Наверное,  ее  трудно
было изобразить. Извините, ребята, кажется, это тупик.
   - Ты все сделала правильно. Мы на Хардвик-стейшн, над  Юстоном.  Вряд  ли
Чаймз знает, где мы сейчас, но его ребята скоро нас засекут.
   - Я только еще раз взгляну и бегу к вам.
   Она убрала передатчик в сумку, выключила фонарик. И почти тотчас услыхала
шум за спиной, словно ботинок царапнул гвоздем по бетону. Едва  она  решила,
что это ей показалось, как откуда-то появилась рука с татуировкой  и  зажала
ей рот.
   - Веди себя тихо, или я сверну тебе шею.
   Краем глаза Роза разглядела бритую голову, поцарапанную щеку и сверкающий
нож.
   Потом он убрал с ее лица руку, но,  пригрозив  ножом,  прижал  девушку  к
стене. Вся его одежда спереди была вымазана кровью из раны, пробитой стрелой
Спайс. Он наклонился ближе, приставив нож к груди Розы.
   - Помнишь, мы уже встречались? Ты и я? Помнишь?
   - Нет-нет, я...
   Роза задыхалась.
   - Нас было трое.
   - Ты приходил с Сарой.
   - Правильно. Сегодня мы все заканчиваем, и Чаймз хочет повидать девчонку,
которая заварила эту кашу.
   Он опустил глаза и заметил царапины на двери.
   - Этот ублюдок еще что-то написал?
   - Тебе лучше знать, - откашлявшись, проговорила Роза. - Вы стояли  рядом,
и ты совсем дурак, если ничего не заметил.
   Риз сунул свободную руку в карман и вытащил наручники.
   - Теперь тебе представится возможность узнать, что означают эти каракули.
- Он одел на нее наручники. - Извини, что только я  один  буду  сопровождать
тебя, но мой напарник висит на дереве с проткнутым животом. - Он оглядел ее.
- А ты ничего малышка.
   Розе ударил в нос кислый запах, когда он прижался к  ней.  Неожиданно  он
облизал ей лицо языком.
   - Мадам, вы увидите, как солнце встает над городом. -  И  он  усмехнулся,
обнажив редкие желтые зубы. - Только город тебя не увидит.
   Он убрал нож в карман и достал веревку.
   - Помогите! - заорала Роза  и,  подпрыгнув,  ударила  его  ногами  в  низ
живота. - Помогите! Насилуют! Свет зажегся в одном окне. В другом.
   - Ты, корова! - простонал Риз и, схватив Розу за волосы,  столкнул  ее  с
крыльца в снег.
   Роза скользила, падала на мокром тротуаре и кричала что  было  сил,  пока
Риз тащил ее в боковую улочку,  к  вересковым  зарослям  у  подножия  холма.
Освещенных окон было довольно много, но ни один человек не  осмелился  выйти
на улицу. Два раза она падала и больно ударялась боком  об  асфальт,  и  оба
раза Риз поднимал ее и тащил дальше. Когда они добрались  наконец  до  плохо
освещенного сквера, Роза поняла, что теперь ей не вырваться.

***

   Роберт прислонился спиной к стеклянному навесу над станцией  и  подставил
горящее лицо под снег.
   - Кажется, я не в форме, - задыхаясь, проговорил он, не переставая тереть
плечи. Он поглядел на Спайс, которая  проделала  точно  такой  же  путь,  но
дышала, как всегда, ровно. - Удивительно, почему у вас еще руки не похожи на
лапы горилл.
   - Поначалу всегда так, - сказала Спайс. - А потом ничего, привыкаешь. Это
одно из наших преимуществ перед людьми Чаймза. Мы здесь дольше, чем  они,  и
физически им до нас далеко.
   - Но их преимущество в количестве.
   Спайс закурила сразу две сигареты и одну протянула ему.
   - Если тебе эта дорога трудно далась, - не желая идти у него  на  поводу,
предложила Спайс, - попробуй как-нибудь путь Рена.
   - К собору Святого Павла?
   - Да. Он короткий, но очень крутой. Это была наша первая  дорога,  прежде
чем мы успели переломать себе  руки-ноги.  А  собор  Святого  Павла  выбрали
потому, что это часть Римского храма, посвященного Диане.
   - Вон опять луна появилась, - заметил Роберт. - Куда мы теперь?
   Изо рта у него вырвалось облачко пара.
   - Поищем на станции всех наших.
   - В пятидесятые годы здесь была  наша  главная  база,  -  вмешался  в  их
разговор  неожиданно  подошедший  сзади  Залиан.  -  До  1963  года,   когда
Британская железная  дорога  додумалась  уничтожить  знаменитую  галерею  на
Юстон-стрит и примыкавший к ней  отель.  Пошли,  надо  двигаться,  чтобы  не
замерзнуть.
   Оттуда, где они  стояли,  хорошо  были  видны  пути,  которые  уходили  с
восемнадцатой платформы и скрещивались с  другими  путями,  образуя  тяжелую
стальную паутину.
   - А нас не видно снизу? - спросил Роберт, осторожно  ступая  по  бетонной
дорожке между двумя рядами стекол.
   - Да нет, снизу стекло почти непроницаемо, - ответил Залиан. - Хотя...
   - Ну да, знаю. Никто не смотрит наверх. Впереди Ли и Тони уже ступили  на
широкую бетонную площадку с металлической электробудкой посередине.
   - Джей здесь все переделал, и получился склад,  -  сказал  Ли,  стряхивая
снег с крыши и доставая ключ. Он открыл дверь и вытащил из  будки  свернутый
трос, ножи, бинты, фонари и -  о,  чудо!  -  пиво  плюс  нечто,  похожее  на
бутерброды.
   - Тайник Спайс, - усмехнулся Тони, помогая Ли разгрузить будку.
   - Я-то думала, никто не знает...  -  недовольно  пробурчала  Спайс,  беря
пиво. - Ладно, не волнуйтесь, у меня есть и другие тайники. О них  уж  точно
никто не знает.
   Роберт припомнил, как она появилась на крыше Планетария в самом начале их
знакомства.
   - Ты вроде все продумала, - не удержался он, чтобы не съязвить, и  открыл
банку холодного пива.
   - Не все, иначе мы с самого начала не попали бы в  переплет,  -  вмешался
Залиан.
   Симон стал по цепочке передавать продукты. Все уже здорово промерзли.
   - Думаешь, в послании есть смысл?
   - Даже если есть, - заявила Спайс с набитым ртом, - мы его не поняли.
   - Надо подумать. Может быть, кто-нибудь догадается. Все уныло молчали,  а
снег тяжелыми хлопьями ложился на стеклянную крышу.
   - Есть идея.
   Роберт стоял спиной к остальным и лицом к западной части города.
   - Ну?
   - Нет, посмотри сама. - Он подбежал к Спайс, схватил ее за руку и показал
пальцем, куда надо смотреть. - Видишь, Спайс? А теперь вспомни буквы.
   Спайс молча вглядывалась в даль.
   - Господи!
   - Ну что?
   Симон, Тони, Ли и все остальные столпились у  них  за  спиной.  Не  очень
далеко и не очень близко от них возвышалась круглая башня, и сквозь падающий
снег на самом ее верху видны были  огромные  неоновые  буквы  желтого  цвета
?ТЕЛЕБАШНЯ?. После небольшого интервала это слово вспыхивало снова и снова.

Двадцать первое декабря

Воскресенье

Глава 45

НОЧНОЕ ДЕЖУРСТВО

В ночь на воскресенье, а точнее, без пятнадцати три, в слабо освещенном коридоре больницы Лондонского университета было тихо и безлюдно. Сидя рядышком на кожаном диване и разглядывая бесконечный ковер пастельных тонов, Харгрив и Баттерворт дожидались врача.
   - Что я должен был ему сказать? - злобно прошипел Харгрив.  -  Твой  отец
звонит мне среди ночи, чтобы узнать, почему ты в больнице, и  что  я  должен
был ему сказать? - Он недовольно заерзал. - Ты знаешь, я глубоко уважаю  его
как одного из лучших комиссаров в  нашей  стране,  отмеченного  королевскими
почестями. Да, я с трудом выдавил из себя, что его  сын  свалился  с  крыши,
причинил ущерб частной собственности и поехал сопровождать в больницу своего
коллегу  с  чуть  ли  не  полудюжиной  переломанных  ребер.  Вы  меня  очень
разочаровали, Баттерворт, очень разочаровали.
   Харгрив встал и принялся мерить шагами ковер.
   - Прошу прощения, сэр. Это врач спросил у меня о ближайших родственниках.
   - А тебе не надо было отвечать, парень. Мне только не хватало, чтобы  еще
твой отец сел мне на хвост. У меня не хватает времени, я по уши завяз в этом
расследовании и, как могу, экономлю время. Ты представляешь, что  происходит
у нас над головой, пока мы сидим здесь? Орды психов уничтожают  друг  друга.
Перед рассветом должна быть резня. Это очень  важное  время  в  алхимическом
календаре.  Равноденствие.  Они  все   хотят   еще   до   завтрака   обрести
сверхъестественную  силу  и  власть!  Естественно,  им   придется   немножко
поуничтожать других людей, чтобы довести дело до  конца,  но  на  то  это  и
черная магия! По  правде  говоря,  мне  никто  не  сообщил,  где  произойдет
окончательное очищение. А тем временем... - Он вытянул вперед голову, закрыв
Баттерворту все пространство кругом. - Тем временем восемь лучших людей,  не
считая, как ты понимаешь, Бимсли, помещены  в  больницу  с  очень  странными
ранениями. Только что две юные леди рассказывали врачу, как они возвращались
с праздничного приема и на них  с  неба  упал  полицейский.  Протокол  можно
читать, как сценарий фильма ужасов.
   Харгрив в отчаянии прижал ладонь ко лбу.
   - Видеотехника зафиксировала по крайней мере десять человек с пистолетами
и  самострелами,  дерущихся  друг  с  другом,  и  ни  один  из  них  не  был
полицейским. Да ты сам был в контакте с этими людьми, ну и что? Ну и что,  я
тебя спрашиваю?
   Харгрив побагровел, в основном от  усилия,  с  каким  он  заставлял  себя
говорить softo voce  в глухом больничном коридоре.
   Баттерворт сидел, выпрямившись и морщась при  каждом  движении.  Плечо  у
него было сине-черным под повязкой.
   - Один из них, сэр, назвал имя. Необычное имя.
   - Какое? - подскочил к нему Харгрив и наклонился к самому его лицу.
   - Я забыл.
   - Ну что ж, ты сразу его вспомнишь, как только окажешься на том же месте.
   Харгрив схватил  его  за  поврежденную  руку  и,  несмотря  на  протесты,
поставил на нога.
   - Доктор проявляет  снимок.  Разве  нам  не  надо  подождать  результатов
рентгена?
   - Я  все  знаю  и  без  рентгена.  -  Харгрив  злобно  ткнул  Баттерворта
указательным пальцем под ребра. - Там все в порядке.
   - Я неважно себя чувствую.
   - Конечно, неважно. Ты ведь опозорился. И  тебе  стыдно,  потому  что  ты
похож на маленькую дурочку, которая сплоховала в борделе. Все понятно.  Твой
начальник упал по твоей вине. Но я дам тебе еще  один  шанс,  чтобы  ты  мог
поправить свои дела.
   У Баттерворта сердце убежало в пятки.
   - Сегодня у меня каждый человек на счету, и мне некого тебе дать в  пару,
так что придется тебе поработать одному. Меньше риска,  что  ты  кого-нибудь
убьешь.
   - Нет, сэр, я не могу идти туда один. Если они меня увидят, мне конец!
   - Тогда я сообщу твоему отцу,  что  ты  погиб  при  исполнении  долга,  -
издевательски проговорил Харгрив. - Вполне возможно, что тебя даже  наградят
посмертно.

***

   Полицейский фургон со скрежетом одолевал один поворот за другим, пролетая
по улицам Лондона. Баттерворт  был  уверен,  что  Харгрив  сошел  с  ума,  и
покрывался холодным потом  при  одной  мысли  о  возвращении  на  крыши  над
Пиккадилли. Медленно тянущееся время,  нераскрытые  преступления,  бессонные
ночи не прошли для него бесследно. Баттерворт смотрел на  витрины  магазинов
через окно машины и думал о том, что видит их в последний раз.
   - Если мы сегодня ничего не сделаем, на нашей  совести  будет  Бог  знает
сколько жизней. Кроме того, я вовсе не  хочу,  чтобы  из  полицейских  опять
делали дураков, - говорил Харгрив, въезжая  на  тротуар  и  едва  не  сбивая
фонарь Белиши.  -  Не  забудь  о  радио,  если  попадешь  в  затруднительное
положение. Я буду поблизости. И не вздумай сам никого задерживать,  ясно?  -
Машина завернула на  Тотгенхэм-Корт-роуд  и  подъехала  к  обочине.  Харгрив
стукнул по тормозам, и Баттерворт оказался на  переднем  сиденье.  -  Мы  на
службе у правительства Ее Величества  и  призваны  охранять  и  защищать,  -
сквозь стиснутые зубы прошипел Харгрив. - Именно это ты и должен делать.
   Когда констебль вновь сел прямо и  убедился,  что  руки-ноги  у  него  на
месте, Харгрив открыл дверь и показал на крышу великана  Сентрпойнта.  Перед
носом у них были уродливые фонтаны, из которых еле текла вода.  -  Их  здесь
засекли. Наверху. Но у меня больше нет людей, так что давай действуй.
   Баттерворт запрокинул голову, но падающий  снег  помешал  ему  разглядеть
верхние этажи.
   - Сторож тебя ждет. Постарайся остаться в живых. Тогда  мне  не  придется
объясняться с твоим отцом.
   С этими словами Харгрив захлопнул дверь машины и рванул вперед, несколько
секунд пробуксовав на скользком снегу.
   Помянув и Господа и черта, Баттерворт  укутался  потеплее  и  потопал  по
лестнице. ?Ему плевать, целы ли  у  меня  ноги,  главное  -  закончить  дело
сегодня,  -  думал  он.  -  Его  ничего  не  интересует,  кроме  собственной
репутации. Сам-то он не рискнул пойти?. Баттерворт взглянул на часы.  Десять
минут четвертого. Воскресенье. А если у этих воздушных маньяков в самом деле
сверхъестественная сила? Что тогда? Нет, главное - не попасться им в руки.
   Когда Баттерворт кивнул головой сторожу и тот  пустил  его  в  сумеречный
холл, он уже мог думать только о полыхающем камине, жгучем бренди и  пуховом
одеяле. В лифте его мысли обратились на страстных южных женщин с  загорелыми
ногами и томными улыбками. Ступив же на заснеженную  крышу  самого  высокого
здания в Уэст-Энде, он представил себе, как его сбросят вниз  в  фонтан,  до
которого не меньше миллиона этажей с хвостиком.

Глава 46

ЗАБЫТЬЕ

То, что теперь она не одна, она поняла сразу.
   С каждым рассветом она начинала ждать смерти, и каждый день  приносил  ей
еще одну отсрочку. Скрученные руки и ноги больше не досаждали ей нестерпимой
болью. От голода и жажды она спасалась в дремотных снах. Тем  не  менее  она
замечала все, что  происходило  вокруг  нее.  Пленников  стало  много.  Одни
плакали, другие молча поникали головами, смирясь с судьбой.
   Каждый вечер он приходил, и его шаги отзывались  звоном  в  металлических
конструкциях над ее головой. Он молча смотрел ей в глаза, ища в них проблеск
жизни, легко касался рукой ее  щеки  и  шел  дальше  к  другому  скрюченному
человеку, над которым жужжали неоновые буквы.
   По ночам пронзительный желтый  свет  доходил  до  самого  темного  уголка
крыши. Проснувшиеся птицы, поднимавшие крыльями тучи грязи, садились на нее,
чтобы добыть пару ниток из кофты или юбки, а потом  возвращались  обратно  в
слуховое  окно.  В  темный  час  наверх  принесли  чернокожую  девушку,  чье
заплаканное  лицо  ей  приходилось  видеть  раньше,  в  другой  жизни.   Она
попробовала заставить свой  мозг  работать,  чтобы  он  вспомнил  девушку  и
осознал важность ее появления на этом продуваемом ветром месте смерти.
   - Сара!
   На долю секунды  ей  удалось  напрячь  все  свои  силы,  и  вот  она  уже
заглядывает в смеющееся лицо вест-индской смотрительницы в доме,  где  живет
ее мать.
   - Сара, проснись!
   Тотчас к  ней  вернулась  память.  Мольбы,  похищение,  злость  и  горечь
предательства, а теперь еще и жертвоприношение на телебашне.  Девушка  опять
позвала ее. Ну почему она не  дает  ей  спать?  А  вест-индская  хлопотунья,
прив