т_ь_ "за мыслями", то...
     - Знаешь, давай-ка не будем об этом никому рассказывать,  -  подумав,
сказал я, - ведь то, что за мыслями, нас с  тобой  не  касается.  Так  что
давай сделаем вид, что мы этого не знаем. Ладно?
     - Ладно, - кивнула Петра.


     Софи проснулась минут через пять. Она  казалась  вполне  спокойной  и
даже оживленной, словно вчерашней истерики вовсе не было. Она  велела  нам
забраться вглубь пещеры, откинула шкуру, чтобы стало светлее,  и  разожгла
огонь. Дым повалил не в вытяжку, а к выходу  и  полностью  закрыл  нас  от
посторонних глаз снаружи. Софи насыпала что-то из двух или трех  мешочков,
на которые я раньше не обратил внимания, в чугунок,  налила  туда  воды  и
поставила на огонь.
     - Пригляди за ним, - сказала она Розалинде и, подойдя к выходу, стала
спускаться  по  лестнице  вниз.  Минут  через  двадцать  голова  ее  вновь
показалась у входа, и она бросила внутрь, прямо на пол,  несколько  кусков
черствого хлеба, а потом влезла сама. Вода в чугунке  давно  кипела,  Софи
кинулась к нему и сняла с огня.
     - Ничего страшного? - спросил я, кивая на дымящийся чугунок.
     - Это пустяки, - ответила она, - а вот там... - она кивнула на выход.
- Они нашли убитого... Думают, что это твоя работа.  Они  уже  искали  вас
рано утром, но... сейчас им не до тебя. У них сейчас дела поважнее...  Те,
кто участвовал в сражении с вашими, возвратились поодиночке. И  далеко  не
все... Ты знаешь, что там у них произошло?
     Я рассказал ей все, что сообщил мне Мишель.
     - И теперь где... ваши? Далеко?
     Я связался с Мишелем, и он сказал:
     - Мы только-что вышли из леса на равнину.
     Я передал это Софи. Она кивнула.
     - Это часах в трех ходу от реки, - сказала она и принялась "накрывать
на стол": вывалила содержимое чугунка  в  четыре  чашки,  стараясь,  чтобы
вышло примерно поровну. На вкус каша была лучше, чем на вид, но  хлеб  был
такой черствый, что его долго пришлось размачивать  в  воде.  Петра  стала
капризничать и ворчать, что дома ее кормили совсем не так. Мысль о доме ей
кое о чем напомнила, и она без всякого предупреждения вдруг спросила:
     - Мишель, а мой отец тоже с вами?
     Он так растерялся, что не сумел удержаться. Его "да" прозвучало очень
слабо и неотчетливо, и я бросил быстрый взгляд на Петру, надеясь, что  она
пропустит его "мимо ушей". К счастью, так оно и было. Розалинда, уловившая
Мишеля не хуже меня, сидела, не поднимая глаз от своей чашки...
     Странное дело - подозрения, даже  самые  худшие,  все-таки  ничто  по
сравнению со знанием _н_а_в_е_р_н_я_к_а_. Я как будто услышал голос  моего
отца, неумолимый и  безжалостный:  "Ребенок,  -  вещал  торжественно  этот
голос,  -  который  будет  расти  и  заражать  все  вокруг,  пока  все  не
превратятся в отвратительных мутантов. Так уже случилось там, где  воля  и
вера людей были недостаточно тверды. Но здесь этому не бывать! Никогда!.."
     Я вспомнил слова Харриет: "Я буду молить  Бога,  чтобы  он  ниспослал
милосердие в этот страшный мир!.." Бедная тетя Харриет! Не  похоже,  чтобы
кто-то услыхал ее молитвы, и надеждам ее, видимо, не суждено было  сбыться
здесь никогда... Мир,  в  котором  живут  люди,  _о_х_о_т_я_щ_и_е_с_я_  на
собственных детей!.. Что ж это за мир?! И что это за люди такие?!
     Розалинда тихонько дотронулась до  моей  руки.  Софи  вздрогнула  как
ужаленная, но при взгляде на меня выражение ее лица смягчилось.
     - Что случилось? - спросила она.
     Розалинда сказала ей. Глаза Софи расширились  от  ужаса,  она  отвела
взгляд от меня, посмотрела на Петру, потом опять осторожно  посмотрела  на
меня,  приоткрыла  было  рот,  желая  что-то  сказать,  но,   как   видно,
раздумала... Я тоже взглянул  на  Петру,  а  потом  на  Софи:  на  рванье,
прикрывавшее ее тело, на пещеру, где она жила...
     - Чистота Расы... - сквозь зубы пробормотал я, - что  отца  своего...
Что же мне теперь - простить его?! Или постараться убить?
     Ответ поразил меня. Я никак не думал, что  _п_е_р_е_д_а_л_  эту  свою
мысль, да еще на такое далекое расстояние.
     - Оставь все, как есть, - очень четко и спокойно  дошло  до  меня  от
женщины из Селандии. - Ты должен выжить. А такие люди, как твой отец,  все
равно обречены на гибель. Они сыграли свою роль до конца. Им дальше просто
некуда идти. Жизнь - это вечная _с_м_е_н_а_. Этим она отличается от  всего
неживого. Постоянная перемена - основа жизни. С этим столкнулись  Древние,
когда пожелали навечно остаться такими, какими они были.  Эволюция  всегда
несет в себе опасность для живых существ: если они не умеют приспособиться
к ней, они  погибают.  Именно  поэтому  Древние  и  понесли,  как  вы  это
называете, Кару - уничтожили сами себя, разбили всю цивилизацию вдребезги.
Твой отец и ему подобные, сами того не зная, стали _и_с_т_о_р_и_е_й_.  Они
убеждены, что представляют конечный и неизменный образ человека... Что  ж,
скоро они добьются стабильности, о которой мечтают.  Добьются  единственно
возможным способом: став _и_с_к_о_п_а_е_м_ы_м_и_...
     Постепенно холодно-бесстрастный тон, которым  она  "говорила",  начал
приобретать более мягкую окраску. Мне послышались в ее "голосе" доброта  и
участие. Но это все-таки звучало, как лекция для "начинающих"...
     - Постарайтесь понять, - продолжала та, - ребенок привыкает  к  груди
матери, но рано или поздно его  нужно  отлучить  от  груди...  Та  злобная
нетерпимость, с которой вас преследуют, может быть и защитной реакцией  от
собственного страха и  неуверенности,  и  маской,  скрывающей  садистов  и
убийц. Но и в том, и в другом  варианте  за  этим  стоит  _в_р_а_г_  самой
жизни. Тут уж ничего  не  поделаешь:  ваши  пути  разошлись.  Нам  с  вами
предстоит создать _н_о_в_ы_й_ мир и жить в нем, а им - уйти в прошлое.
     Переварить все это было не так просто. Я взглянул на  Розалинду:  она
тоже выглядела озадаченной. Ну, а Петра - та откровенно скучала.
     Софи с любопытством смотрела на всех нас.
     - Нелегко с вами, - заметила она, - хотелось бы знать, о чем это вы?
     - Видишь ли... - начал я и запнулся, не зная,  как  передать  ей  все
это.
     - Она сказала, - неожиданно заговорила Петра,  -  что  мы  не  должны
заботиться о моем отце, потому что он все равно нас не поймет.
     Я мельком подумал, что это  неплохое  и,  в  общем,  довольно  точное
истолкование длинной лекции, которую прочла нам селандка.
     - Она? - недоуменно нахмурилась Софи. - Кто это "она"?
     Я сообразил, что она понятия не  имеет  ни  о  какой  селандке,  и  с
деланной непринужденностью ответил:
     - А-а, это подружка нашей Петры...
     Мы все сидели на полу. Софи ближе всех к выходу, а мы трое в  глубине
пещеры, чтобы никто случайно не увидел нас снаружи. Вдруг снизу послышался
разноголосый гомон. Софи глянула вниз.
     - Много мужчин вернулось, - сказала  она,  -  похоже,  это  все,  кто
остался в живых. Некоторые собрались возле  дома  Гордона,  другие  уходят
куда-то. Гордон, наверно, тоже вернулся.
     Она продолжала сообщать нам о том, что происходит внизу, одновременно
доедая свою порцию каши. Доев, она поставила чашку на пол и сказала:
     - Пойду разузнаю, что там происходит.
     С этими словами она выбралась из пещеры и стала  спускаться  вниз  по
лестнице.
     Ее не было около часа. Раза два-три я не  мог  утерпеть  и  осторожно
выглядывал наружу. "Паук" стоял возле своей лачуги. Он разделил  людей  на
небольшие группы и каждой группе,  как  видно,  давал  отдельное  задание:
рисовал на песке какие-то кружки и стрелы.
     - Ну, что там? - спросил я Софи, когда она вернулась.
     Она медлила с ответом и, казалось, избегала моего взгляда.
     - Чего ты боишься?  - спросил  я.  -  Ведь  мы  же  хотим  _в_а_ш_е_й
победы, неужели ты не понимаешь? Мы только хотим спасти Мишеля!
     - Наши собираются устроить  им  засаду  на  этом  берегу,  -  наконец
решилась она.
     - Значит, они  дадут  тем  переправиться  через  реку?  -  спросил  я
осторожно.
     - Да. На том берегу негде разбить лагерь.
     Я передал это Мишелю. На мой взгляд, ему лучше было оставаться на том
берегу и не лезть в реку с остальными. Если же у него  это  не  получится,
пусть незаметно отойдет от них во  время  переправы  и  поплывет  вниз  по
течению. Он ответил, что уже думал об  этом,  и  если  ничего  лучшего  не
придет ему в голову, он так и сделает.
     Чей-то голос внизу позвал Софи.
     - Отойдите подальше, - сказала она, - это _о_н_.
     Она торопливо спустилась вниз. Целый час мы сидели молча, пока с нами
не связалась селандка.
     - Пожалуйста, ответьте  мне!  -  сказала  она.  -  Нам  нужен  точный
ориентир. Мы будем идти на ваши "голоса". Вы можете просто считать:  один,
два, три... и так далее. Только как можно отчетливее...
     За дело энергично взялась Петра. Пожалуй, даже слишком энергично.
     - Хватит, - прервала ее селандка. -  Теперь  подождите  секунду...  -
"голос" ее пропал, но вскоре опять появился, - мы сейчас ближе от вас, чем
думали. Через час с небольшим скажем точно, где мы находимся...
     Прошло  еще  полчаса  тоскливого  ожидания.  Несколько  раз  я  снова
выглядывал наружу: никого вокруг не было, весь поселок словно вымер.  Лишь
несколько старух околачивались возле своих лачуг.
     - Мы вышли к реке, - раздался "голос" Мишеля.
     Через четверть часа он опять связался с нами:
     - Они все прошляпили, эти кретины! - сказал он. - Наши  засекли,  как
они вылезали из ущелья и карабкались по утесам... Хотя...  какая  разница!
Это ущелье на вашем берегу - все равно ловушка. У нас тут совещаются -  не
знают, что делать...
     Совещание у них было коротким. Не  прошло  и  десяти  минут,  как  он
сказал:
     - План такой: мы чуть-чуть отступим, и все соберемся напротив ущелья,
потом оставим там небольшой отряд, человек десять, чтобы  они  торчали  на
виду, жгли костры, короче говоря, чтобы этим казалось, что  тут  весь  наш
отряд. Остальные переправятся через реку в двух местах: чуть ниже  и  чуть
выше входа в ущелье. Если сможешь, дай знать _э_т_и_м_!
     Поселок был не так уж далеко от реки.  Если  нашим  удастся  окружить
тех, что в засаде, мы пропали. В поселке почти (или  совсем)  не  осталось
мужчин, одни только женщины и старухи. Мы вполне могли, как мне  казалось,
незаметно пробраться к лесу и скрыться там.  Но  там,  в  лесу,  мы  могли
наткнуться и на "своих". Я вновь выглянул наружу: женщины таскали отовсюду
стрелы и втыкали в землю, чтобы они были у них под руками. Думать о побеге
было уже поздно.
     "Дай им знать..." Легко сказать! Я бы,  конечно,  дал  им  знать,  но
как?! Даже если я рискну и оставлю Розалинду с Петрой одних в пещере, кому
я смогу передать то, что сказал мне Мишель? "Паук" велел пристрелить меня,
если я окажусь "непонятливым"...  Кроме  того,  даже  на  расстоянии  было
видно, что я не из Джунглей, а в подобных обстоятельствах этого было более
чем достаточно, чтобы без всяких разговоров пустить мне стрелу в горло.
     - Скорее бы вернулась Софи! - уныло повторял я про себя. - Скорей  бы
только она вернулась!..
     Прошел час и я снова услышал Мишеля.
     - Мы переправились через реку чуть ниже входа в ущелье, - сказал  он.
- Беспрепятственно движемся вперед.
     Несколько  минут  мы  молчали.  Было  очень  тихо...  Вдруг  в   лесу
неподалеку от нас раздался выстрел. Тишина... И еще два выстрела...
     И тут из-за деревьев выскочила целая толпа мужчин и женщин,  сидевших
в засаде. Почти все на вид ничем не отличались от нас, только у двоих  или
у троих видны были явные отклонения. Ружей у них было всего пять-шесть  на
всех, а у остальных - луки и короткие  кинжалы.  "Паук"  был  с  ними.  Он
выделялся в толпе своим непомерным ростом. Рядом с ним  я  увидел  Софи  с
луком в руках...
     Никакого плана у них явно не было, и я подумал, что разбить их ничего
не стоит.
     - Что случилось? - спросил я Мишеля. - Это ваши выстрелы?
     - Нет, - ответил он, - это второй отряд. Они хотели отвлечь тех,  что
в засаде, чтобы мы могли пройти в ущелье и взять их в клещи.
     - Кажется, это у них получилось, - сказал я.
     Из леса послышались  выстрелы  и  отчаянные  крики.  Несколько  стрел
вылетело на равнину, а вслед за ними из-за деревьев  показались  в  панике
бегущие люди Джунглей. Вдруг я услышал ясный и четкий "голос" селандки:
     - Вы целы? - спросила она.
     Мы лежали на полу перед самым входом в пещеру и следили за  тем,  что
происходит внизу: вряд ли в такой суматохе  нас  мог  кто-нибудь  увидеть.
Все, что там происходило, было ясно и очевидно. Даже Петра  понимала,  что
нам грозит, и отреагировала на вопрос своей подруги громким и возбужденным
в_с_п_л_е_с_к_о_м_ радости.
     - Тише, малышка, тише, - сказала та, - мы уже совсем рядом.
     Еще несколько стрел просвистело слева на равнине, и стали видны новые
фигурки людей, в панике бегущие из леса. Но  преследователей  с  луками  в
руках было гораздо больше. Люди Джунглей  метались  по  поляне  в  поисках
укрытия, откуда  можно  было  бы  отстреливаться.  Тут  вдруг  туча  стрел
обрушилась на них с другой стороны. Они поняли, что окружены, и  в  панике
стали разбегаться кто-куда. Некоторые побежали к пещерам, прямо на нас,  и
я  подполз  к  самому  входу,  чтобы   вовремя   убрать   лестницу,   если
понадобиться. Из леса справа появилось несколько всадников.  "Паук"  стоял
возле своего шалаша  с  луком  в  руках,  напряженно  вглядываясь  в  этих
верховых. Рядом с ним была Софи  -  она  тянула  его  за  куртку,  видимо,
уговаривая бежать к пещерам. Не отрывая глаз от всадников, он оттолкнул ее
своей длинной ручищей. Правой рукой он натянул тетиву,  глазами  выискивая
жертву - явно какую-то _о_п_р_е_д_е_л_е_н_н_у_ю_ жертву...
     Неожиданно он весь напрягся, натянул тетиву до предела так, что  лук,
казалось, вот-вот треснет, и  выстрелил.  Стрела  угодила  в  моего  отца.
Похоже, что в самое сердце. Он дернулся, ткнулся головой в шею  коня  (это
была Шеба) и медленно сполз на землю. Правая его нога застряла в стремени,
руки волочились по земле...
     "Паук" отшвырнул лук в  сторону  и  повернулся  к  всадникам  спиной.
Своими ручищами он обхватил Софи и кинулся бежать. Но не успел он  сделать
и нескольких громадных скачков, как три стрелы воткнулись ему в  спину,  и
он упал замертво.  Софи  быстро  высвободилась  из  его  мертвых  объятий,
вскочила на ноги и пустилась бежать сама. Стрела тут же  воткнулась  ей  в
правую руку, но она продолжала бежать, пока другая не угодила  ей  в  шею.
Она  упала  ничком,  тело  ее  несколько  раз  конвульсивно  дернулось   и
затихло...
     Петра ничего этого, к счастью, не видела.  Она  растерянно  озиралась
вокруг.
     - Что это?! - вдруг выкрикнула она. - Какой-то странный гул?!
     - Не бойтесь! - послышался голос селандки. - Это мы.  Оставайтесь  на
месте!
     Теперь и я услышал странный  звук,  который  быстро  нарастал.  Я  не
понимал, откуда он исходит,  -  казалось,  он  заполнял  все  пространство
вокруг нас.
     Еще множество людей высыпало на равнину  из  леса,  большинство  было
верхом на лошадях. Многих я узнал: люди, жившие с нами бок  о  бок  многие
годы, люди, которых я знал всю свою жизнь, теперь охотились на нас. Дикари
попрятались в пещеры и теперь стреляли оттуда, как будто не без успеха.
     Неожиданно один из всадников дико вскрикнул и  замер,  тыча  пальцами
вверх, в небо.
     Все небо  застилал  какой-то  странный  туман,  переливающийся  всеми
цветами радуги. А сверху,  над  ним,  я  разглядел  странную,  похожую  на
громадную рыбину, машину из своих давних детских снов. Она не двигалась, а
в_и_с_е_л_а_ в воздухе. Туман не  давал  рассмотреть  ее  как  следует,  я
только видел сверкающий  белый  корпус  и  что-то  расплывчатое,  какой-то
размытый контур над ним. Машина, повисев  немного,  стала  приближаться  к
поляне - размер ее увеличился, и странный шум,  по-видимому  исходящий  от
нее, становился все сильнее и сильнее.
     Я глянул вниз и увидел множество сверкающих нитей, тянувшихся  сверху
мимо входа в нашу пещеру. С каждой секундой их становилось  все  больше  в
воздухе, и они  словно  плясали,  ярко  вспыхивая  на  солнце.  Внизу  все
перестали стрелять, задрали головы и уставились в небо.  Сначала  слышался
неразборчивый гул тревожных голосов, потом те, что были  слева,  пустились
наутек с дикими  криками  ужаса.  Лошади  стали  ржать  и  бесноваться.  В
несколько секунд все смешалось на равнине: мечущиеся люди натыкались  друг
на друга, спотыкались, падали, лошади топтали копытами  сброшенных  наземь
седоков и остатки разрушенных лачуг...
     Я поискал глазами Мишеля. Его нигде не было видно.
     - Давай сюда! - сказал я ему. - Мы тут!
     - Иду! - коротко ответил он.
     Тут, наконец, я увидел его - он поднимался на ноги рядом с лежащей на
боку и бьющейся в предсмертных судорогах лошадью. Он  тоже  увидел  нас  и
помахал нам рукой. Потом он перевел глаза наверх, туда, где в небе  висела
машина, - она медленно спускалась и была уже метрах в тридцати  от  земли.
Странный туман над ней кружился вихрем...
     - Иду, - повторил Мишель.
     Он торопливо пошел к нам, но вдруг резко остановился и дотронулся  до
своего плеча ладонью. Его ладонь  так  и  осталась  на  плече,  как  будто
приросла к нему.
     - Странно, - передал он нам. - Странно, что-то... как будто  паутина,
только твердая... -  его  мысли  вдруг  стали  сбивчивыми,  смешались,  их
заглушил страх. - Она как приклеенная!.. Не  могу  пошевелить  рукой!  Она
з_а_с_т_ы_л_а_!..
     - Не сопротивляйся!  -  спокойно  вмешалась  селандка.  -  Ты  только
выбьешься из сил.  Ложись,  если  можешь,  и  постарайся  успокоиться.  Не
двигайся, а просто жди!
     Я увидел, что Мишель послушно выполнил ее указание. Но мысли его были
полны тревоги. Я видел, как все, кто был на поляне, начали ощупывать  себя
руками, и там, где они  касались  рукой  собственного  тела,  рука  словно
примерзала. Они барахтались, как мухи в патоке, и чем больше  барахтались,
тем больше нитей, тянущихся сверху, опутывало их. Безуспешно они  пытались
освободиться, а потом кинулись к  лесу.  Но  не  успевали  они  сделать  и
нескольких шагов, как ноги у них застывали (это было видно) и  они  падали
на землю как подкошенные. Нити, уже достигшие земли, _х_в_а_т_а_л_и_ их  и
сковывали напрочь. Чем больше они дергались, тем больше  нитей  спускалось
на них, пока они не затихали. Тоже было и с лошадьми. Я  видел,  как  одна
задела спиной низкий куст. Когда она рванулась вперед, то выдрала куст  из
земли с корнями. Испуганно шарахнувшись в сторону, она задела задней ногой
за волочащийся куст, и нога намертво  прилипла  к  веткам.  Лошадь  упала,
немного подергалась и затихла...
     Одна из нитей спустилась мне на руку - на тыльную сторону  ладони.  Я
велел Петре и Розалинде отойти подальше вглубь пещеры, а  сам  смотрел  на
нить, "схватившую" мою ладонь, не решаясь дотронуться до нее другой рукой.
Я осторожно повернул ладонь и постарался соскрести нить о скалу  у  самого
входа в пещеру. Мое движение тут же привлекло другие нити. Подрагивая  они
стали приближаться ко мне, а рука намертво "примерзла" к скале.
     - Смотрите! Вот они! - мысленно и словами крикнула Петра.
     Я глянул наружу и увидел белую  сверкающую  "рыбу",  опустившуюся  на
самую середину поляны. Ее спуск вызвал  целый  вихрь  нитей  -  тучей  они
поднялись вокруг, некоторые застыли, словно в нерешительности, у  входа  в
пещеру, а потом, подрагивая, вплыли внутрь. Инстинктивно я  закрыл  глаза.
Паутина нежно коснулась моего лица. Я попытался открыть глаза, но мне  это
не удалось.



17

     Не так-то легко было лежать без движения, чувствуя, как все больше  и
больше нитей опутывает тебя с ног до головы. А потом  стало  еще  труднее:
таинственные нити стянули лицо и тело, словно тугими веревками.
     Я услышал "голос" Ми