нелости Ильдерим за руку  втянул
меня обратно.
     - А маг еще говорил, что ни один джинн,  марид  или  ифрит  не  может
войти в этот дом! - воскликнула я.
     Шум стал стихать. Ильдерим выглянул.
     - Очевидно, так и есть, - сообщил он. - Эти отродья шайтана  взлетели
повыше в горы и сели на краю обрыва,  болтая  своими  страшными  косматыми
лапами, о Хасан, но сундука с ними уже нет.  Они  оставили  его  здесь,  а
сидят на обрыве потому что чего-то ждут... Уж не принесли ли они в сундуке
какого-либо гостя? Как ты полагаешь, о Хасан?
     - Я полагаю, что ты прав, о Ильдерим, - сказала я, - и что ты скажешь
о том, чтобы пойти и посмотреть, чем занят аль-Мавасиф? Сдается  мне,  что
это было бы очень кстати.
     - На голове и на глазах,  о  Хасан!  -  с  удовольствием  откликнулся
Ильдерим, и я поняла, что на самом деле он никакой не купец, а один из тех
удальцов, что нанимаются в охрану  царей,  и  в  жизни  его  волнует  лишь
опасность, и цену для него имеет лишь  поединок  с  врагом,  а  купцом  он
просто зачем-то переде мной притворяется.
     - Я проскользну в тот двор, где вы торговались, -  сказала  я,  а  ты
обойди те помещения, где  хранится  вся  колдовская  утварь.  Если  маг  и
принимает гостя, то только там! И сразу же возвращаемся обратно.
     - На голове и на глазах! - сказал Ильдерим и мы бесшумно разошлись.
     Милостью Аллаха, повезло  мне,  а  не  ему.  Во  дворе  я  обнаружила
аль-Мавасифа со светильником. Он помогал вылезть из  сундука  -  и  тут  я
схватилась за косяк, чтобы не упасть! - плешивому  уроду,  хуже  пятнистой
змеи, визирю аш-Шаббану.
     Если бы моя сабля не пошла в уплату за талисман, я бы обнажила  ее  и
снесла мерзавцу голову. Но сабли не было, и первый мой порыв не удался,  а
потом я подумала, что раз уж ифриты принесли  сюда  этого  нечестивца,  то
нужно быть поосторожнее - как бы они за него не вступились.
     И я притаилась за дверью.
     - Привет, простор и  уют  тебе,  о  аш-Шаббан!  -  приветствовал  маг
визиря. - Я не ждал тебя этой ночью.
     - Помнишь ли ты, о шейх, как я прилетел к тебе ровно месяц  назад,  и
узнавал о каменном талисмане царицы Балкис, и ты сказал,  что  он  у  тебя
есть, и назначил цену, и мы  говорили  о  многих  других  вещах,  а  потом
оказалось, что близится утро, и я вошел в сундук и меня унесли подвластные
мне ифриты?
     - Все это помню, о визирь! - сказал аль-Мавасиф. -  И  я  рад  видеть
тебя в своем доме. Сейчас я кликну рабов, и они принесут еду и питье, и мы
проведем изумительную ночь, подобную той, - в беседе о  свойствах  камней,
перстней и иных талисманов...
     - В другой раз, в другой раз, о аль-Мавасиф! - прервал его аш-Шаббан.
- Я прибыл сообщить тебе, что мы приготовили сто  белых  невольниц  и  сто
черных невольниц, и цена каждой невольницы - десять тысяч динаров, а  цена
каждой  черной  невольницы  -  пять  тысяч  динаров.  И  каждую   из   них
сопровождает черный невольник ценой в  три  тысячи  динаров,  и  в  ухе  у
каждого невольника золотая серьга с жемчужиной, и цена каждой жемчужины  -
пятнадцать тысяч динаров. И под мышкой у каждого невольника -  шкатулки  с
нардом, мешочки мускуса и прочие благовония.  Твои  условия  выполнены,  о
аль-Мавасиф, подавай же сюда талисман!
     Меня словно ветром отнесло от двери и я сама не знаю, как оказалась в
комнате, где уже ждал меня Ильдерим.
     - Ради Аллаха, о Ильдерим! - воскликнула я. -  Бери  скорее  всю  эту
кучу талисманов и клетку и беги отсюда в горы! Прибыл новый покупатель,  и
он обещает за талисман все эти  сотни  невольников  и  тысячи  динаров,  о
которых толковал старый скупердяй!
     - Так я и знал! - отвечал Ильдерим, сгребая шкатулку, зеркало, флаг и
камни. - Разве могут ифриты принести что-то хорошее? Я постараюсь укрыться
между большими камнями и осторожно  спуститься  вниз.  А  тебе,  о  Хасан,
придется остаться  здесь  и  спрятаться  хорошенько,  ибо  если  ты  ночью
появишься  под  открытым  небом  неподалеку  от  источника  Мужчин,   тебя
непременно учует эта скверная Азиза, не дай Аллах ей удачи!
     - С рассветом я выйду отсюда и отправлюсь в город, - сказала я. -  Мы
встретимся у хана, где лежат твои товары. А теперь беги, о Ильдерим!  Ведь
тебя эта дочь греха не тронет!
     Он завернул в плащ  клетку  с  попугаем  и  прочие  части  талисмана,
хлопнул меня по плечу и исчез во мраке.
     Я же прокралась туда, где должен был произойти интереснейший разговор
между пятнистой змеей и старым скупердяем.
     Аль-Мавасиф  понял,  что  проворонил  великое  богатство.  Он  сперва
онемел, потом стал испускать  вопли,  потом  же  принялся  рвать  на  себе
бороду. В тот миг, когда я исподтишка заглянула во внутренний двор, клочья
уже летели во все стороны.
     - О я несчастный! - провозглашал маг. - О я  преследуемый  шайтанами!
Сколь велика моя скорбь, о аш-Шаббан!
     - Я тебя  еще  раз  спрашиваю,  где  талисман?  -  наливаясь  яростью
вопрошал гнусный визирь.
     - Я  продал  этот  талисман  двум  заезжим  купцам,  о  аш-Шаббан!  -
признался наконец аль-Мавасиф.  -  И  они  заплатили  мне  чудодейственной
саблей!
     - Разве есть на свете сабля ценой в двести невольниц, сто невольников
и еще груду всяких побрякушек? - справедливо усомнился аш-Шаббан.
     - Вот она, эта сабля, повелевающая джиннами и ждавшая лишь обладателя
с длинной седой бородой! - возопил маг и показал аш-Шаббану мою саблю.
     - Дай ее мне, ради Аллаха! - И аш-Шаббан вырвал у него из рук царский
клинок. - Говоришь, два проезжих купца?
     - Два купца, прекрасные юноши, подобные луне в четырнадцатую ночь,  о
аш-Шаббан!
     - Откуда же взялся второй? - пробормотал аш-Шаббан. - О  аль-Мавасиф,
не джиннами повелевает эта сабля,  а  глупцами.  Это  всего-навсего  сабля
царевны Бади-аль-Джемаль! Вот, кто купил у тебя талисман! И вот кто провел
тебя как младенца!
     - О Аллах всемогущий! - растерялся маг, но тут  же  опомнился.  -  Но
если так, о визирь, нет мне больше нужды в этой сабле, и  я  могу  сказать
тебя, что эти два купца все еще здесь и спят в дальней комнате, и талисман
при них! Они только утром собирались...
     - Единственное создание Аллаха, кому не должен  был  попасть  в  руки
этот талисман, - царевна Бади-аль-Джемаль! -  воскликнул  аш-Шаббан.  -  И
надо же было случиться, что она оказалась здесь, как будто у нее на службе
джинны и ифриты! Ладно, о маг, сейчас мы пойдем  в  ту  комнату,  умертвим
царевну и разобьем на мелкие куски талисман.
     - Ты хочешь  уничтожить  талисман?..  -  аль-Мавасиф,  кажется,  даже
побледнел.
     - Именно для этого я его и покупаю.
     - Но послушай, о аш-Шаббан... Разве для того я рассказывал  тебе  про
древнейший в мире талисман, и показывал, как его составляют, и толковал  о
его удивительных свойствах, чтобы ты уничтожил  его?  -  с  этими  словами
старый маг рухнул на колени. - Пощади талисман, о владыка! Тебе  не  будет
от него вреда! Делай что хочешь со своей царевной, только пощади талисман!
Другого такого нет во всем мире!
     - Перестань шуметь  и  бесноваться,  о  маг,  -  сказал  ему  на  это
аш-Шаббан. - С царевной я разберусь сам,  но  и  талисману  настал  конец.
Вдруг кто-то еще, кроме царевны, пожелает пустить его в  дело?  Вдруг  она
кому-то доверила тайну этого талисмана?
     - Тогда я буду шуметь и вопить, чтобы купившие талисман проснулись  и
защитили свое имущество! - объявил маг. -  Мне  все  равно,  что  будет  с
твоими царевнами и с царевичами, но  талисман  должен  остаться  цел!  Это
сокровище, которому нет равных!
     - Да ведь царевна обманула тебя,  о  глупейший  из  магов!  -  заорал
аш-Шаббан. - Она подсунула тебе обыкновенную саблю, а ты собрался  спасать
ей жизнь!
     И с этими словами аш-Шаббан выхватил мою саблю из ножен.
     - В какой комнате они спят? - грозно спросил он.
     - Ступай коридором, и когда отсчитаешь с правой стороны две двери, то
за третьей...
     Сабля свистнула. Маг, стоявший на коленях, повалился на  бок.  Голова
еще с мгновение держалась на плечах, так остер был  клинок  и  стремителен
удар. Затем она покатилась в сторону.
     А подлый аш-Шаббан большими шагами, припадая на хромую ногу, пошел по
коридору, отсчитывая двери.
     Он ворвался в комнату - никого там не увидел.
     - Покарай тебя шайтан, старый болтун... - проворчал  он,  решив,  что
маг перепутал двери.
     Но и по соседству было пусто.
     А заглянуть в третью дверь он не успел. Я сняла с каменной  подставки
фарфоровую вазу и сзади ударила эту пятнистую змею по  затылку.  Аш-Шаббан
рухнул.  Я  выхватила  из  его  руки  обагренную  кровью  мага   саблю   и
замахнулась, чтобы снести ему голову, но задумалась.
     Снаружи его на обрыве ждали ифриты.  Кто  знает,  как  им  понравится
отсечение головы у повелителя. Если это просто рабы кольца,  или  кувшина,
или еще чего-нибудь, тогда полбеды. Я могла бы, обшарив  тело,  найти  это
самое кольцо и перенять власть над ифритами.
     Но если его снабдил этими уродами кто-то из тех верноподданных мелких
магов, что высчитали ему нужную для убийства моего брата ночь, и  поведали
тайну талисмана,  и  получили  от  него  подачки?  Тогда  ифриты  на  него
вступятся, и нет у меня против них защиты.
     Поэтому я оставила жизнь аш-Шаббану, поклявшись, что  от  этой  самой
сабли он и умрет, и вышла из  дома,  и  скрылась  между  камнями  и  пошла
наугад.
     Я знала, что где-то поблизости носится эта  безумная  джинния  Азиза,
чтобы поймать меня и выйти за меня замуж.
     И мне очень не хотелось с нею встречаться.
     Но по милости Аллаха великого, справедливого, встретилась я сперва не
с ней, а с Ильдеримом.
     - Осторожней, о Хасан! - прошептал  он  мне,  когда  я,  хватаясь  за
колючие кусты, сползала по склону вниз.  -  Здесь  нет  тропы  вниз,  одни
камни, и впотьмах по ним лучше не лазить. Я нашел небольшую  площадку,  на
которой мы можем дождаться рассвета. Но что это у тебя в руке? Твоя сабля?
     Действительно, луна выглянула из-за облаков, и он увидел мою саблю, а
я - что вниз в самом деле нет пути.
     - Случилось несчастье, о Ильдерим, - прошептала  я.  -  Ночной  гость
снес голову аль-Мавасифу. Теперь нам неоткуда узнать, как складывают  этот
талисман!
     А почему сабля у тебя, о Хасан? - поинтересовался Ильдерим. - Что  ты
сделал с этим ночным гостем? И кто он такой?
     - Ничего страшного, уложил его  полежать  на  коврах  и  помечтать  о
божественном... - туманно ответила  я.  -  А  кто  он  таков,  тебе  лучше
спросить кон у тех ифритов на обрыве.
     - А придет ли он в себя до  рассвета,  о  Хасан?  -  здраво  рассудил
Ильдерим. - Ведь если ифриты  не  дождутся  его,  они  могут  полететь  на
поиски. А я не знаю, держатся ли заклинания против джиннов и ифритов после
смерти мага, или же теряют силу. Вообрази, что будет, если  они  в  ярости
начнут охотиться за тобой!
     - Я надеюсь, что он придет в себя и,  держась  за  шишку  на  голове,
залезет в свой сундук, в котором ему так удобно путешествовать, -  сказала
я. - Что еще ему остается? Маг мертв, талисман исчез.
     Но проклятый аш-Шаббан не  желал  сдаваться  на  милость  судьбы  так
просто. Вдруг мы услышали его вопль.
     Плешивый урод удивительно быстро очухался. Он вылез на плоскую  крышу
и оттуда, воздев руки, призывал своих ифритов на неизвестном языке.
     - Он пошлет их в погоню за тобой, можешь не сомневаться, о  Хасан!  -
воскликнул Ильдерим. - И знаешь, в чем твое единственное спасение?
     - Не знаю, о Ильдерим, - перебирая все  возможности,  отвечала  я.  -
Скажи мне, ради Аллаха!
     - Нет у тебя иного пути к спасению, кроме объятий Азизы! -  сообразил
этот проклятый купец!
     Воистину, лучше было мне опять попасть в плен, чем погибнуть в когтях
и зубах ифритов.
     - Сейчас мы позовем ее! -  радовался  Ильдерим.  -  И  тебе  придется
некоторое время сжимать ее в объятиях, и целовать, и щекотать, и  садиться
ей на грудь, и забивать заряд, и поджигать фитиль!
     А я подумала, что лучше бы Аллах избавил меня от всех этих  действий.
И, хотя мне грозила немедленная смерть, я еще подумала  -  когда  же  этот
неразумный Ильдерим поймет, что именно меня нужно сжимать  в  объятиях,  и
кусать мне щеки, и сосать мои губы, и снимать с меня одежды...
     - Зови ее по имени, о Хасан! - перебил мои  предсмертные  размышления
Ильдерим. - Мы можем даже закричать вместе: "Приди, о Азиза!"
     Я помедлила, потому что уж очень мне этого не хотелось.
     - Взгляни, о Хасан! Взгляни, что делают эти нечестивые! -  воскликнул
Ильдерим.
     Ифриты налились алым светом и поплыли, с  двух  сторон  огибая  гору,
низко-низко, вглядываясь в камни и  держа  наготове  растопыренные  когти.
Зрелище было отвратительное.
     Сами себе фонари, о Хасан! - восхищался Ильдерим. - Не бойся,  сейчас
твоя безумная возлюбленная спасет нас! Сюда, о Азиза! -  закричал  он  так
пронзительно, как на базаре, где переполошил  всех  городских  евнухов.  -
Сюда, о возлюбленная! Поторопись, о Азиза!
     - Прекрати эти вопли! - в ужасе потребовала я. - Ты орешь хуже нашего
попугая, о Ильдерим!
     - Должна же она услышать твой призыв, - отвечал  он  и  закричал  еще
яростнее: - Заклинаю тебя нашей любовью, о Азиза! Кончились дни разлуки  и
наступили часы свидания!
     - Только безумная придет на такой призыв, - сказала я ему, дергая его
за рукав. - Всякая разумная женщина побежит прочь от такого призыва!
     - Так она же - безумная! - обрадовался Ильдерим. - Сюда, о  Азиза,  к
Хасану!
     - Неизвестно, услышит ли  нас  Азиза,  а  вот  проклятые  ифриты  уже
услышали! - глядя на тяжеловесные перемещения ифритов в небе, заметила  я.
- Пожалуй, пора браться за оружие, о Ильдерим. Вряд ли мы сладим  с  этими
отродьями шайтана, но умирать без боя я тоже не собираюсь!
     Ильдерим выглянул из-за камня и несколько мгновений следил за тем  из
ифритов, который был ближе к нам.
     Тот летел медленно, растопырив лохматые уши и внимательно вглядываясь
в щели между камнями.
     - Если Азиза и услышала нас, то она побоится  прийти  нам  на  помощь
из-за этих вонючих ифритов, - сказал он наконец. - Впрочем,  я  позову  ее
еще раз, ради Аллаха великого, могучего!
     - Прекрати свои вопли! - послышался голос прямо из-под наших  подошв.
- Прекрати, или, клянусь Каабой, я пущу в дело страшнейшие  заклинания,  о
Ильдерим, и ты обратишься в таракана, и останешься  тараканом  до  Судного
дня, и принесешь свои грехи к престолу Аллаха в тараканьем виде!
     Это был не человеческий голос, а писк, вроде мышиного, но  внятный  и
отчетливый, а кроме того, это был именно голос  Азизы,  и  спутать  его  с
каким-то другим было невозможно.
     - Где ты, о Азиза? - шепотом спросила я. - Почему мы не видим тебя?
     - Потому что я прячусь от этих гнусных ифритов, покарай их  Аллах!  -
сварливо отвечала Азиза. - Ведь каждый из  них  справится  со  мной  одним
когтем! Приготовьтесь, сейчас я прочту одно  древнее  заклинание  и  спасу
вас!
     И Азиза появилась у наших ног. Точнее,  появилась  большая  хвостатая
крыса, и если бы мы не знали, что это - джинния, то пришибли бы ее ножнами
от сабли.
     - Ради Аллаха, какой путь к спасению ты нам  предлагаешь?  -  спросил
Ильдерим.
     - Вы превратитесь в таких же крыс и уйдете  со  мной  через  крысиные
норы, и я выведу вас в долину, а там вы превратитесь в людей,  и  Ильдерим
пойдет своей дорогой, а мы с Хасаном направимся  в  город,  и  найдем  там
кади, и свидетелей,  и  он  составит  наш  брачный  договор,  и  свидетели
подпишут его, и мы наконец станем мужем  и  женой!  -  радостно  пропищала
Азиза.
     - Что ты скажешь об этом, о  Хасан?  -  Ильдериму  явно  не  хотелось
превращаться в крысу. - Устраивает ли тебя такое спасение?
     - Ни в коей мере! - возмутилась я. - Ведь мы же не сможем протащить в
нору клетку с попугаем! И шкатулку, между прочим, тоже. И зеркало. А  если
все это попадет в руки тому шелудивому псу, аш-Шаббану,  то  напрасны  все
наши дела, и мне остается лишь сразу перерезать себе жилы кинжалом, потому
что я не выполню своего предназначения и погублю сына своего брата!
     - Слышишь, о Азиза? -  спросил  Ильдерим.  -  Мы  не  можем  оставить
талисман без присмотра. Если он пропадет, мы не простим себе этого.
     И тут над нами  нависла  огромная  лохматая  тень.  Мы  с  Ильдеримом
сжались за камнем, обнявшись и моля Аллаха о спасении.
     Клетка с попугаем, закутанная в плащ, стояла по ту  сторону  камня  и
привлекла внимание ифрита.
     Он с любопытством пошевелил ее лапой.
     - О р-р-распутник! О р-р-развра-р-ратник! - раздалось из клетки.
     - Во имя Аллаха, я, кажется,  поймал  тебя!  -  обрадовался  ифрит  и
сдернул с клетки плащ.
     - Пр-р-ривет, пр-р-ростор и уют тебе! - приветствовал его попугай.
     Ифрит озадаченно уставился на клетку.
     - Ты говоришь вполне разумно, - глубокомысленно сказал он попугаю,  -
но нам было приказано найти и разорвать юношу, подобного сбежавшей из  рая
гурии, а не говорящую птицу. Поэтому я оставляю тебе жизнь.  Можешь  звать
дальше свою Азизу, о птица.
     - Меж бедер-р-р твоих - пр-р-рестол халифата! - очевидно обращаясь  к
Азизе, заверещал попугай.
     - А ты знаешь толк  в  женщинах,  -  одобрил  его  ифрит.  -  Впервые
встречаю столь мудрую птицу. Оставайся,  и  да  будет  над  тобой  милость
Аллаха!
     Ифрит медленно полетел  дальше  вместе  со  своим  алым  сиянием.  Мы
перевели дух.
     - Когда они обшарят все окрестности, и никого не найдут, и вернутся к
аш-Шаббану, и расскажут ему про говорящего попугая, он сразу  поймет,  что
мы были от него поблизости, и пошлет ифритов в погоню, - сказала я. - Надо
вместе с талисманом спускаться вниз!
     - Так вы оба отказываетесь от моей помощи?  -  возмутилась  Азиза.  -
Придется мне, видно, спасать вас обоих насильно!
     - Но талисман... - начала было я, но тут крыса у моих ног  встала  на
задние лапки и выкрикнула некое  слово,  понять  которое  было  совершенно
невозможно.
     - Ильдерим, она не спасет нас, а погубит! -  воскликнула  я.  -  Надо
прекратить это колдовство, о Ильдерим!
     Он поступил, как всегда,  решительно  и  неожиданно.  Сняв  с  головы
тюрбан, Ильдерим нахлобучил его на крысу,  и  она  закопошилась  внутри  с
яростным писком.
     - Бежим! - приказал мне Ильдерим. -  Бери  клетку,  а  я  возьму  все
остальное!
     Один Аллах знает, как мы скользили по камням, съезжали по  склонам  и
катились с откосов! Одежда наша превратилась в лохмотья. Попугай -  и  тот
от ужаса онемел. Мы должны были уйти как можно дальше от места, где  ифрит
обнаружил клетку с говорящей птицей. И нам это удалось!
     Мы, к великому нашему счастью, угодили в узкую расщелину. По  ее  дну
можно было быстро идти, не будучи замеченным  снаружи,  хотя  и  с  риском
ободрать бока о камни. Но нашу одежду уже нечего было жалеть.
     Пока мы  удалялись  от  того  места,  Азиза  скинула  с  себя  тюрбан
Ильдерима. Гнев ее был настолько велик и жажда мщения настолько  пламенна,
что она совершенно забыла об опасности и вернула себе свой  прежний  облик
грозной джиннии. А  делать  этого  не  следовало.  Тот  самый  ифрит,  что
беседовал с нашим попугаем, первым увидел ее.
     - А вот и Азиза, меж бедер которой - престол халифата! - зарычал  он.
- Ты спешишь к своему пернатому возлюбленному, о владычица красавиц?
     Азиза в неописуемой ярости послала ему заклинание, от которого борода
ифрита вспыхнула и исчезла, а в алом сиянии  явилась  страшнейшая  в  мире
рожа.
     Возмущенный ифрит потряс мохнатыми лапами, с  них  сорвались  молнии,
пробежали по одеждам джиннии и они хлопьями осыпались вниз, обнажив  стан,
подобный пальме, и груди,  как  плоды  граната,  и  бедра,  как  мраморные
столбы, и прочие выдающиеся достоинства джиннии.
     Разъяренная этим позором Азиза ответила такими же молниями - и сожгла
на ифрите всю шерсть.