Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
лась к каравану, идущему в багдад, - а ведь что-то же мне надо
было делать, я не могла сидеть на дороге и лить слезы, оплакивая свое
былое могущество! - так вот, когда я вместе с купцами располагалась на
ночлег и отошла от костра по вполне естественной нужде, меня подхватили
незримые объятия и понесли прочь от каравана и от костра.
Слава Аллаху, сабля была при мне, хотя никакого сравнения с моим
утраченным клинком и быть не могло.
- О повелитель красавцев! - обратилась ко мне Азиза, поставив меня на
ноги в странном помещении, наподобие пещеры, потолок которой терялся во
мраке, а грубые стены были словно наспех покрыты коврами. - О моя отрада,
простишь ли ты свою рабыню, допустившую это бедствие и несчастье?
И она опустилась передо мной на колени, причем ее голова продолжала
возвышаться над моей головой.
После стычки с Ильдеримом, кое-чему меня научившей, я не стала
возражать Азизе, догадываясь, что ее странные речи объяснятся сами собой.
И верно, мое молчание подвигло ее на другие речи, покорные и униженные.
Таким образом мне стало ясно ее заблуждение, и я возблагодарила за него
Аллаха.
- Целую неделю мы были разлучены с тобой, о господин, - причитала
Азиза. - Ты не смог встретиться на ристалище с избранником этой распутницы
Марджаны! Ты был лишен крова и пищи, и все это из-за меня, неразумной!
И, как следовало ожидать, она решила вознаградить меня за все мои
лишения законным браком. Кади и свидетели были припасены заранее и ждали
где-то поблизости!
Ее удрученное состояние показалось мне более подходящим для моего
признания, чем та отвага и решительность, с коими она допекала меня в
подземелье.
- Погоди, о Азиза, выслушай меня, ради Аллаха! - обратилась я к ней.
- Брак между нами невозможен. Так судил Аллах великий, могучий, и не нам
менять его установления.
- Если у тебя уже есть жена, или даже несколько жен, о повелитель
красавцев, пусть тебя это не смущает, - отвечала она. - Я готова стать
твоей невольницей. Ибо твоя красота уязвила меня, и нет мне утешения кроме
близости с тобой! И ты должен сокрушить мою девственность и насытиться
моей юностью!
- О Азиза! - воскликнула я. - Даже если бы мне было дозволено
жениться на тебе, то как мы с тобой поладим, если ты высотой в два
человеческих роста?
- Каких женщин ты предпочитаешь, о мой господин? - вкрадчиво
осведомилась Азиза. - Выше или ниже четырех пядей? А может быть, ты хочешь
женщину в пять пядей ростом? И нравятся ли тебе толстые или тонкие?
Смуглые или белокожие? Какие груди ты предпочитаешь - похожие на яблоки,
гранаты или лимоны? Какие бедра желал бы ты раздвигать - подобные
подушкам? Подобные двум кучам песка? Подобные двум мраморным столбам? А
что касается той вещи, что между бедер, то каков твой вкус относительно
нее? Какую разновидность ты предпочитаешь?
- Разве ты способна превратиться в женщину по моему вкусу? - спросила
я. - И ты готова изменить облик, данный тебе Аллахом?..
- Ну разумеется! - обнадежила меня Азиза. - Ведь делает же это
Марджана, когда встречается с Ильдеримом, и каждый раз она иная, так что
Ильдерим как бы обладатель гарема.
- Выслушай меня, о Азиза, - приступила я к главной части своего
объяснения. - Ты ошиблась в выборе. Тебе бы следовало поискать юношу,
который способен стать мужем женщине...
- А ты разве не способен, о Хасан? - изумилась она.
Я развела руками.
- Да не омрачает твое чело эта забота! - развеселилась Азиза. -
Старухи, воспитавшие меня, знают разные снадобья, и мне сейчас их
принесут, и ты их отведаешь, и взволнуется то, что оставил тебе твой отец!
- У меня нет того, что оставляют мужчинам их отцы, о Азиза! -
воскликнула я. - Вот в чем вся беда!
- Ты разве евнух, о Хасан? - насторожилась Азиза.
Я испугалась, что против этой хвори у нее тоже найдется снадобье, и
решила сказать наконец правду.
- О повелительница красавиц, я хуже, чем евнух, я женщина! - ответила
я ей, на всякий случай потянув саблю из ножен и в душе огорчаясь, что
сабля эта - не чета моей, оставшейся у Ильдерима.
- Ты женщина, о повелитель? Ради Аллаха, если тебе угодно шутить со
своей невольницей, шути на здоровье! - развеселилась Азиза. - Женщина,
которая стреляет из лука, словно каирские удальцы с больших дорог!
Женщина, которая рубится на саблях, как наемник дейлемит! Женщина,
сжимающая ногами бока коня так, что конь едва не задыхается!
- Аллах оставил мне один лишь довод, который может убедить тебя, о
Азиза, - кротко сказала я. - Пустить ли мне в ход этот последний довод?
- Если будет на то воля Аллаха, попытайся! - все еще смеясь, отвечала
Азиза. - И мы возразим тебе так же, как возражали до сих пор! Начинай же!
Я распахнула плащ и предстала перед ней в кольчуге, охватившей меня,
словно собственная кожа.
- В этой пещере недостаточно света, и тень придает предметам
несвойственные им очертания, - утратив свою веселость, сказала Азиза. -
Действительно, ты похож на юную девушку, о Хасан...
Я через голову стянула кольчугу и распахнула на груди свой кафтан.
Тут уж возразить было нечего. Она увидела ту самую грудь, как два яблока,
о которой только что мне толковала.
Молчание затянулось.
- О распутница! - завопила вдруг Азиза. - О развратница! Как это ты
ездишь по дорогам в мужском платье и вводишь людей в заблуждение?! И ты
еще призываешь Аллаха, о скверная, О мерзкая!
И долго еще она честила меня на разные лады, но когти в ход пока не
пускала, а я ждала, пока этот водопад иссякнет. И хотя я, дочь и сестра
царей, не привыкла к таким славословиям, но перечить разъяренной джиннии,
которую лишили любимой игрушки, я не осмеливалась.
Наконец красноречие джиннии иссякло.
- За что покарал меня Аллах страстью к этой низкой, к этой
презренной? - вздохнула она, и мне показалось, что час избавления близок.
Но Азиза пристально на меня уставилась и забормотала, причем слова ее были
об одном, а мысли в эту минуту были, как оказалось, о другом:
- Но тем не менее свет исходит от ее чела, и родинка на ее щеке
подобна точке мускуса, и ее дыхание сладостно, и ее щеки овальны, и ее
зубы как жемчуг, и она стройна, и нет ей равных, когда доходит до спора
белых клинков и серых копий...
Мне бы следовало, пока она углублена в свои размышления, отступить в
дальний угол пещеры, ибо, как мне показалось, там-то и был расположен
вход. Но я не сделала этого, да и куда скроешься от разъяренной и
влюбленной джиннии?
- Послушай, о девушка! - обратилась она ко мне совсем уж миролюбиво.
- Аллах послал мне отличную мысль, да будет он славен вечно! Знаешь ли ты,
что в Облачных горах есть источник, и вода его слаще воды райского
источника Каусара, и она имеет чудесное свойство - если ее выпьет женщина,
то сразу становится мужчиной, так что источник этот называют источником
Мужчин и вода высоко ценится? Знаешь ли ты все это? Так вот, о девушка, мы
полетим с тобой к этому источнику немедленно, и ты выпьешь воды, и станешь
мужчиной, и кади составит, наконец нашу брачную запись!
В глазах у меня помутилось. Воистину, после всех несчастий и
горестей, постигших меня, недоставало только сделаться мужчиной! Возможно,
неделю назад это был бы неплохой выход из моего бедственного положения,
ибо мужчине все же легче в странствиях, а мне предстояло возвращение к
магу, и путешествие с талисманом в Багдад, и охрана жизни Зумруд и ее
младенца, сына моего брата, и я охотно отказалась бы ради этих дел от
своего женского естества и облика. Но неделю назад случилось нечто,
заставившее меня понять, как сладко, должно быть, быть женщиной, и я
пожелала сохранить себя, хотя встреча с тем дерзким купцом и казалась мне
совершенно невозможной. Но поскольку между нами осталось несогласие, я
должна была с ним встретиться еще раз, чтобы последнее слово все-таки
осталось за мной. И я верила, что Аллах пошлет мне эту встречу, ибо раз
Аллах создал царей и царских дочерей, он должен позаботиться и о том,
чтобы их достоинство ни в коем случае не страдало!
- Я не полечу с тобой к источнику Мужчин, о Азиза, - как можно
спокойнее сказала я. - И у тебя нет власти мне приказывать. Ты до сих пор
не спросила меня, о Азиза, какого я рода и каково мое звание и достоинство
среди людей. А я - дочь царя Нур-ад-Дина, о Азиза, и сестра царя Джаншаха,
и у меня есть слуги и подданные! И мое звание выше твоего звания!
- Но как же звать тебя, о царевна? - осведомилась Азиза. - И каковы
твои обстоятельства, раз уж ты странствуешь в мужском наряде и сражаешься
с воинами?
- Мое имя Бади-аль-Джемаль, - гордо сообщила я. - И обстоятельства
мои трудны, но переменчивы. И ты можешь узнать обо мне у всех магов и
звездочетов, потому что судьбы нашего рода записаны в их гадательных
книгах. И я не думаю, чтобы там было записано, будто я должна жениться на
джиннии!
- Ты все больше нравишься мне, о Бади-аль-Джемаль! - сообщила Азиза.
- Что ты скажешь о том, чтобы из царевны стать царевичем, уничтожить всех
своих соперников и взойти на престол своего царства, о Бади-аль-Джемаль?
И тут стало ясно, что от своей затеи она не отступится.
- О Аллах! - воскликнула я. - За какие грехи послал ты мне это
бедствие из бедствий, эту джиннию Азизу?!
И еще долго взывала я к Аллаху, но ответа не дождалась.
Азиза слушала мои гневные слова и решения своего не меняла. Наоборот
- видя мою ярость, эта дочь греха заранее радовалась тому, какие бурные
страсти я способна испытывать.
- О Бади-аль-Джемаль! - обратилась она ко мне, когда я совсем
охрипла. - Успокой свое сердце и прохлади свои глаза! Начертал калам - как
судил Аллах! Если тебе суждено стать мужчиной и написать со мной брачный
договор, это неизбежно. Сегодня же ночью мы полетим к источнику Мужчин, ты
выпьешь чашу воды, а потом останется только найти кади, чтобы он поженил
нас.
- Не полечу я ни к какому источнику, о Азиза, - твердо сказала я. - А
если ты возьмешь меня насильно и понесешь, я буду во время полета
призывать имя Аллаха великого милосердного, и он услышит меня, и пошлет
ангела, и ангел метнет огненную стрелу, и ты сгоришь в воздухе!
- Мы сгорим вместе, о Бади-аль-Джемаль! - даже с какой-то радостью
предупредила она.
- Лучше мне сгореть, чем стать твоим мужем, о развратница! - вот что
ответила я ей, и, клянусь Каабой, в тот миг я именно так и думала. -
По-твоему, я не знаю, что ты постоянно меняешь возлюбленных, и приносишь
их на ристалище, и заставляешь состязаться с возлюбленным Марджаны,
Ильдеримом? И он настигает их, и побеждает, и Марджана одерживает над
тобой верх!
- Наконец-то Аллах сжалился надо мной, и он послал мне возлюбленного,
перед которым бессилен этот проклятый Ильдерим! - воскликнула Азиза. -
Воистину, только ты, и никто другой, будешь моим мужем!
- Чума на твою голову... - проворчала я. - Даже если я стану
мужчиной, недостойно меня будет войти к женщине, познавшей такое множество
никуда не годных мужчин!
- Разве я не говорила тебе, что я еще девственная? - удивилась Азиза.
- Всех, кого я находила и приносила на ристалище, побеждал этот сын
скверны Ильдерим, и мне не оставалось иного пути, как искать замену! Но
вот я ее нашла, и перед тобой Ильдерим бессилен, и теперь мы можем
написать наш брачный договор, ибо никого лучше тебя я, наверно, в этом
мире уже не найду!
И долго мы еще ссорились и пререкались с упрямой джиннией, не
привыкшей отказываться от желаемого. Но я справедливо полагаю, что
избалованная дочь царей и сестра царя по своенравию и своеволию
несравненно выше любой, даже самой высокородной джиннии, а Аллах лучше
знает.
А когда настала ночь, джинния Азиза взяла царевну Бади-аль-Джемаль, и
поднялась с ней в воздух, и полетела к источнику Мужчин, чтобы напоить из
него царевну и сделать ее своим мужем. И они летели почти всю ночь, и
перед рассветом они уже приблизились к источнику, но тут джинния Азиза
увидела, что по небу летят двенадцать ифритов, страшных видом, огромных и
безобразных. И она испугалась, так как они принадлежали к войску Красного
царя, а она была из подданных Синего царя, и она опустилась вместе с
царевной и укрылась с ней под скалой, так как боялась для себя ущерба от
этих ифритов.
А источник этот был в Облачных горах, и он находился на землях одного
из владык Индии, и цена его воды была велика, и этот источник охраняли
вооруженные воины. И они пускали к нему только тех, кто платил мешок
динаров за путь туда и два мешка динаров за путь обратно, и отдавали эти
деньги своему царю, а он присылал им пищу и питье, и поставил там для них
шатры, и они были преданы своему царю и никогда не нарушали его приказов,
и подкупить этих стражей было невозможно.
Источник же находился в углублении, наподобие чаши, и чаша эта была
как бы на вершине горы, и трехсот локтей в поперечнике, и вокруг нее на
расстоянии десяти локтей стояли кругом воины, и они сменяли друг друга, и
чаша не оставалась без присмотра.
И тот царь, которому принадлежал источник, поместил возле него в трех
шатрах мудрецов и заклинателей, чтобы они при необходимости отгоняли
джиннов, маридов и ифритов, посягнувших на источник.
И джинния Азиза решила подождать утра, и принять образ почтенного
шейха, и привести царевну Бади-аль-Джемаль к источнику, и заплатить
стражам, и напоить царевну, и сделать ее мужчиной. А подлететь к нему во
мраке и похитить воду она боялась из-за тех ифритов.
И царевна сказала джиннии, что она голодна, и попросила у нее поесть
и попить, и еще сказала, что она изнемогает от усталости, и глаза ее
смыкаются, и сон одолевает ее. И азиза обрадовалась, ибо это облегчало ей
задачу, и произнесла заклинание - и вдруг перед ними появился столик, а на
нем были мясо, и рыбные кушанья, и плоды, свежие и сушеные, и кувшины с
вином и шербетом, и рис в молоке, и перепелки, и много таких кушаний,
которые Бади-аль-Джемаль видела впервые. И они поели, а потом
Бади-аль-Джемаль легла, и закрыла глаза, и притворилась спящей, а Азиза
окликнула ее раз, и другой, и убедилась, что она спит.
А джинния летела с царевной всю ночь, и утомилась, и ей еще предстоял
обратный полет, и она сказала себе: "Не будет беды в том, если я тоже
закрою глаза, и посплю, и отдохну!". И она легла рядом с царевной и тоже
заснула.
Тогда Бади-аль-Джемаль встала, призвала на помощь Аллаха и стала
спускаться по горной тропе к источнику, надеясь скрыться от джиннии, пока
та не проснулась. И она надеялась встретить воинов, охранявших источник, и
попросить убежища в их шатрах, возле мудрецов и заклинателей, заплатив им
за это своим драгоценным поясом, и кольцами, и прочими безделушками,
которые она имела с собой, из числа тех, что мало весят и дорого ценятся.
Ибо джинния рассказала царевне, что источник имеет защиту и против
джиннов, и царевна полагала, что Азиза не осмелится тронуть ее, когда она
будет под защитой заклинателей.
Но Аллах решил иначе.
Когда царевна приблизилась к источнику настолько, что стояла как бы
на краю той чаши, в середине которой бил из камней источник, она услышала
звон сабель, и крики, и прочий шум боя, и на всякий случай она стала
прятаться за скалами, и подкралась к такому месту, откуда ей был бы виден
источник, и поглядела вниз. И вдруг она видит - стража источника сражается
с человеком, и этот человек сражается один против всех, и левой рукой он
прижимает к себе кувшин, а правой держит меч, и клинок меча блещет как
молния. И он ударил одного стража, и рассек его, и ударил другого, и
отделил его голову от шеи, и ударил третьего, и отсек ему руку. И так этот
человек отбивался от стражей источника, отступая в горы, на узкую тропу,
где ему пришлось бы иметь дело только с одним противником, а прочие
теснились бы у того за спиной, размахивали оружием и мешали друг другу.
И Бади-аль-Джемаль стала восхищаться отвагой того человека, и
следовала за ним туда, куда направлялся он, только она шла поверху, и ее
никто не видел. И вдруг она оказалась на небольшой площадке и видит - там
к вонзенному в камни копью привязаны два коня, и оттуда одна тропа идет
вниз к источнику, а другая - тоже вниз, но по склону горы, и она петляет и
извивается, и на приученном к горным тропам коне по ней можно спуститься в
долину. И царевна поняла, что это кони того человека, и он сейчас
поднимется сюда, и сядет на коня, и привяжет кувшин к седлу второго коня,
и спустится по ту сторону горы.
Тогда царевна отвязала коней, и села в седло, и поглядела вниз - и
вдруг оказалось, что на помощь стражам, вооруженным мечами, поспешили
стражи вооруженные копьями, и они мечут издали свои копья в похитителя
воды, а он уворачивается, и нет ему больше пути наверх, ибо чем выше он
поднимается, тем более заметен.
И царевна Бади-аль-Джемаль взяла свой лук, и вынула из колчана
стрелу, и наложила ее на тетиву, и прицелилась, и выстрелила, и поразила
одного из стражей. А потом она выстрелила еще раз и поразила другого
стража. И она выстрелила в третий раз, и третий страж упал на камни. А тот
человек с кувшином, прикрываемый ее стрелами, поднялся по тропе и скрылся
между большими камнями.
А царевна закинула свой лук за плечо, и достала из ножен саблю, и
положила ее перед собой, и положила одно из своих драгоценных запястий,
потому что она взяла у этого человека коня и не знала, как он к этому
отнесется. И она думала, что предпочтет похититель волшебной воды в
качестве платы за коня - запястье или удар саблей. Ибо вряд ли он стал бы
выслушивать ее объяснения о том, что она спасла ему жизнь, поскольку
стражи источника гнались за ним и не оставили царевне и этому человеку
времени на беседы.
И человек с кувшином вдруг появился на площадке и видит - на спине
одного из его коней сидит юноша, прекрасный видом, отрок четырнадцати лет,
подобный обрезку месяца.
И этот человек, ничего не спрашивая, дал царевне тяжелый кувшин, и
она взяла его, а этот человек сел на другого коня, и направил его по
тропе, чтобы спуститься в долину, а царевна поехала за ним следом, потому
что он знал дорогу, а она не знала.
И они долго спускались с горы, и когда рядом с ними посыпались стрелы
стражей источника, Бади-аль-Джемаль, не говоря ни слова, отдала похитителю
его кувшин, а сама взяла лук, и натянула тетиву, и стала поражать стражей
источника. А похититель воды, у которого не было при себе лука, стал,
нагибаясь с седла, подбирать стрелы и подавать их Бади-аль-Джемаль, не
роняя при этом своего кувшина, и она поразилась его ловкости, гибкости и
умению управлять конем.
И они ушли таким образом от погони, и спустились, и выехали на
плодородную равнину, а это была небольшая равнина, зажатая между горными
отрогами. И лишь тогда человек с кувшином отвел от лица край чалмы,
закрывавший ему рот и подбородок, и внимательно посмотрел на своего
нечаянного спутника.
Это был он - лев пустыни, безумный поэт и возлюбленный джиннии
Марджаны!
Я чуть с коня не упала.
Увидев мое изумление, он понял, что я его знаю, и стал ко мне
приглядываться.
- Я узнал тебя, о Хасан! - воскликнул