лялись перед сном  по
осеннему парку. За окном в отсветах редких огней шелестела ночь.
     - Слушай, - сказал он. - Давай сбежим! До Города отсюда час езды.
     - Как, прямо так? Надо бы переодеться...
     - Ерунда, - он совсем по-мальчишески подмигнул. - Пусть знают наших!
     - Док будет ворчать.
     - Док - человек, он поймет.
     Они потихоньку  вышли  в  коридор,  минуя  эскалатор,  спустились  по
лестнице.  В  гостинице  было  безлюдно,  и  только  из  бара   доносились
оживленные  голоса,  музыка,  звон  посуды.  Никого   не   встретив,   они
благополучно добрались до выхода и бегом выскочили в прозрачную стеклянную
дверь.
     В лица пахнуло душистой сыростью. Переглянулись:
     - Бежим?
     - Вперед!
     Полутемным сквером вышли на пустынную  автостанцию  -  мелкий  дождик
разогнал поздних прохожих. Кто хотел приехать  в  Научный  городок  -  уже
приехали, отъезжающих в такое время,  видимо,  не  нашлось,  и  у  перрона
стояло достаточно пустых трансмобилей. А им нужен был всего один.
     Они  забрались  на  переднее  сиденье,  обтекаемая  дверца   бесшумно
захлопнулась.
     - Фантастика... - услышал он шепот и, улыбнувшись,  положил  руки  на
клавиши управления.
     - Не забыл?
     - Кажется, нет.
     Трансмобиль плавно тронулся, и  набирая  скорость,  по  пологой  дуге
вырвался  на  шоссе.  Огни  городка  уплыли  в  темноту.  Магистраль  была
пустынна, ее блестящая в свете фар мокрая лента  рассекала  мелькающие  за
окнами  перелески.  За  стеклами  все  сеял  дождь,  мгновенно   снимаемый
очистителями с лобового обтекателя. В машине было тепло  и  уютно,  мягким
светом светились приборы управления. Красная полоска спидометра поползла к
предельной отметке.
     - Да ты лихач!
     Он снова улыбнулся:
     - Соскучился по скорости...
     - Ох и достанется нам от Дока!
     Далеко впереди возник сияющий свет встречной машины, вырос, мелькнул,
и снова ночь. Тишина - лишь шелест колес да дробь дождя по обтекателю.
     - Хорошо!
     - Наши должны быть в Городе, - сказал  он.  -  Октябрь  уже,  полевой
сезон закончился.
     - Если не улетели куда-нибудь на  юг.  Знаешь,  у  нас  на  Алькероко
сейчас весна.
     - Разделаемся с врачами, махнем на Алькероко, - сказал он.  -  Это  ж
только подумать - на Алькероко!
     Еще  не  видимый,  Город   возник   за   холмами   высоким   сиянием,
подсвечивающим нависшие дождевые облака,  и  вдруг  раскрылся  с  перевала
гигантской россыпью разноцветных огней. Еще  немного,  и  он  обступил  их
своей празднично расцвеченной громадой.
     Они оставили трансмобиль на центральной станции  и  вышли  на  улицы.
Город сиял витринами магазинов,  рекламными  огнями,  шумел  многолюдными,
невзирая на дождь, тротуарами.
     - Смотри, сколько людей! Праздник, что ли?
     - Не должно бы... Извини, амиго, - остановил он высокого  мужчину.  -
Сегодня что, какой день?
     - С утра суббота была, - мужчина удивленно вскинул глаза, но  видимо,
торопился, улыбнулся, поспешил дальше.
     - Вот видишь, суббота! Пойдем, тут, кажется, недалеко.
     - Пойдем...
     Ошеломленные бурлящей вокруг жизнью, они пробирались по улице,  не  в
силах совладать с подступившим нетерпением.
     - Теперь сюда, - он остановился  перед  до  боли  знакомой  решеткой.
Полуоткрытая калитка, лужа в самом проходе. - Неужели пришли!
     Они стояли перед калиткой, не решаясь переступить ее черту.
     - Мне все время кажется, что я сейчас проснусь, - хрипло сказал он. -
Даже лужа та же!
     Сколько раз он перепрыгивал через нее, чтобы,  пройдя  под  деревьями
детской площадки, вбежать в  полутемный  подъезд  дома  в  глубине  двора.
Сколько раз! И как давно это было.
     - Слушай, - он вдруг хлопнул себя по лбу. - Вот идея! Давай забежим в
магазин, тут рядом. Вина возьмем. Они ведь не ждут.
     - Выдумщик ты!
     - Нет, у нас обычай такой, - они уже шли назад по улице. - Мы,  когда
возвращаемся из полей, всегда приносим  по  количеству  новых  пещер.  Или
вообще, но не меньше трех!
     - Вино... Это что-то из далекого прошлого, да? Ты понимаешь?
     - Нет, - сказал он.
     - И я... Я просто сплю и вижу волшебный сон. И...
     - Тс-с-с! - он оглянулся по сторонам. - Не спугни. Вдруг проснешься!
     И засмеялся, ощутив горячее пожатие в своей огрубевшей ладони.
     Не разнимая рук, они вошли в магазин и остановились, осматриваясь.  И
на них смотрели.  Оживленные  субботние  посетители  невольно  задерживали
взгляды на их необычных одеяниях, на сияющих внутренним  светом  лицах.  В
нарядном окружении толпы они были резко контрастны,  как  вход  пещеры  на
белоснежном утесе. Но поношенные выцветшие до  неузнаваемости  комбинезоны
только подчеркивали уверенность движений. И столько спокойной силы было  в
каждом, такой радостью лучились  обветренные  лица,  что  даже  случайному
взгляду приоткрывалось нечто, дающее право этим людям без  стеснения  идти
по субботнему вечеру в видавшей виды глубинной  униформе,  выбирать  вино,
улыбками  отвечать   на   взгляды,   приобщая   каждого   к   необъятности
переживаемого ими момента.


     Дайк резко затормозил, прижимая машину к кромке тротуара.
     - Ты посиди, я сейчас. Винишка возьму, ладно?
     Она улыбнулась, кивнула:
     - Давай быстренько, ребята, небось, уже собрались.
     - Я мигом! - Дайк бегом пересек тротуар, щурясь от празднично  яркого
света,  вбежал  в  магазин.  Встречные  весело  расступались   перед   его
стремительной могучей фигурой в буйном  разлете  усыпанной  искрами  дождя
шевелюры.  Дайк  вихрем  проскочил  вдоль  прилавков.   Ага!   "Твиши"   и
"Галактическое". Прекрасно!
     Черт возьми! Дайк в жизни никогда не пел. Голосом Бог не  обидел,  но
вот слухом! Ребята шутили, что ему на ухо совершил посадку аварийный  бот.
Но сейчас Дайка так и подмывало запеть.
     Во-первых, он вернулся. Он не видел ее почти полгода  и  вернулся!  И
даже в разлуке каждое утро, как и два с лишним года - Господи,  уже  почти
три года, как  один  день!  -  он  просыпался  с  ощущением  непреходящего
счастья. Она была далеко, но она  была  рядом,  вот  тут  -  в  его  снова
неутомимом, как некогда, сердце.
     И вот  он  вернулся,  оторвавшись  от  ребят  из  экспедиции,  поймал
трансмобиль, и едва закурился дождливый рассвет, был в Городе. Как во сне,
бегом взлетел -  лифт  надо  было  ждать!  -  на  знакомый  девятый  этаж,
осторожно открыл дверь своим ключом.
     Жена еще спала, уютно свернувшись в предутреннем сне.  Жена!  За  два
года семейной жизни он так и не смог привыкнуть  к  этому.  Эта  тоненькая
красавица-девчонка - его жена!
     Он стоял и смотрел на ее пухлые от сна губы, черненые ресницами веки,
щеки в локонах заспанных волос. Стоял и медлил, а она шевельнулась под его
взглядом, повернулась было на другой бок и вдруг открыла глаза,  огромные,
как солнце.
     - Ты?!
     А он уже подхватил ее, теплую, в одной коротенькой  рубашке,  поднял,
прижал к себе и закружил по комнате.
     - Приехал! Не сообщил! - он смеялась на его  руках  тихим  счастливым
смехом.
     Жена! С ума можно сойти.
     Потом, когда они устали от любви, она вдруг обняла его  могучую  шею,
прижалась:
     - Не пущу тебя больше! Слышишь? С тобой поеду. Так и скажи  шефу.  Не
хочу больше без тебя.
     А вечером они решили нагрянуть к Джо.
     Дайк быстро рассовывал по карманам бутылки. Вот  черт,  сумку  забыл!
А-а, и так сойдет.
     Кто-то подошел сбоку, встал  рядом,  рассматривая  витрины.  Зажав  в
ладонях последнюю пару "Галактического", Дайк коротко глянул на соседа,  а
ноги уже несли его к выходу. Она ждет его в  машине,  они  едут  к  Джо  -
фантастика!
     И все же у самых дверей оглянулся, весело присвистнул:
     - Во дает! Прямо в комбинезоне!
     Высокий мужчина выбирал вино на стойке.  Он  стоял  спиной  к  Дайку,
вокруг толпился народ, и Дайк рассмотрел только тронутую сединой  короткую
стрижку, широкие плечи, обтянутые неопределенной расцветки комбинезоном.
     Что-то кольнуло в сердце.  Вот  этот  жест,  которым  мужчина  поднял
бутылку, рассматривая на свет. Ерунда!
     Дайк повернулся к дверям и  уже  краем  глаза  зацепил  подошедшую  к
мужчине высокую девушку в таком же вылинявшем комбинезоне: вольная посадка
головы, пышный хвост смоляных волос.
     - Мода у них такая, что ли? - снова удивился Дайк.
     Ныряя под дождь, он втянул голову в плечи, и еще  раз,  помимо  воли,
оглянулся. Но толпа уже заслонила девушку и седого мужчину.
     - Ух! - Дайк со звоном втиснулся в трансмобиль,  выложил  бутылки  на
заднее сиденье, обнял жену, поцеловал в губы: - Соскучился!
     - Ты с ума сошел! - она радостно задохнулась. - Посреди  города...  А
бутылок-то набрал!
     - "Галактическое"!  -  Дайк  невозмутимо  подмигнул.  -  Сто  лет  не
пробовал. А что - имеем право!
     Через минуту он остановил машину у подъезда Джо и весело скомандовал:
     - Выгружайсь! Последний штурм.
     Лифт на  удивление  гостеприимно  распахнулся  -  будто  ждал.  Очень
кстати! Тащиться с грузом "Галактического" на шестой Дайку не хотелось.
     За дверью было шумно.
     - Дома! - радостно шепнул Дайк и до отказа  вдавил  в  панель  кнопку
звонка.


     - Нет, ну вы и черти! - Джо сграбастал Дайка в объятия, и теперь  оба
мяли друга, как истосковавшиеся медведи.  -  Ты  когда  прилетел?  Сегодня
утром приехал? Ну, молодцы! Правильно, чего звонить. Мартин, наливай!
     Они прошли в комнату. Дайк, утирая еще мокрое с дождя лицо, жал  руки
собравшимся парням. Народу было человек  десять,  знакомые  и  незнакомые,
две-три девушки.
     - Дайк! Батюшки, Сандра! То-то я слышу голоса знакомые,  -  из  кухни
выглянула Мария и тут же скрылась: - Геленка, ты посмотри, кто пришел!
     -  Марийка!  -  Сандра  обняла  подругу.  -  Вот  встреча!  Ты  когда
появилась?
     - Неделю уже. В  командировку  к  вам  напросилась.  Вот  все  хотела
позвонить да забежать...
     - Над Канадой, над Канадой!... - баритоном пропел Мартин, откупоривая
принесенное Дайком бутылки. - И не надоело тебе в Канаде, Маша?
     - По вам, чертям,  скучаю,  а  так  о'кей!  -  Мария  рассмеялась.  -
Сандрушка, как я рада! Прилетел твой бродяга?
     - Как снег на голову, - с нежностью сказала Сандра. -  Представляешь?
Просыпаюсь, а он стоит. Напугал даже!
     - Скажешь тоже! - Дайк подошел,  ласково  обнял  Сандру  и  Марию  за
плечи. - Ну, что, девочки, тряхнем стариной?
     - Народ, нАлито! - Джо поднял свой бокал.  -  Геленка!  -  позвал  он
жену. - Пойдем выпьем за встречу.
     Прохладное "Галактическое" приятно вязало во рту.
     - М-м-м... Вкуснотища! -  Дайк  даже  зажмурился.  -  Парни!  Полгода
сухого закона!
     - Кошмар! - Мартин покачал головой. - И где  ты  только  нашел  такую
паршивую работу? По грязным дыркам на заду...
     - Глубинщики! - шутливо возопил веснушчатый парень в  углу  стола.  -
Кто сказал, что пещера грязная? Стража! Отрубить ему язык!
     - Отрубить! - кивнул Дайк. - Бей транспортников.
     - Ха! - хохотнул Джо. - Да он не знает.  Слышь,  Дайк?  Мы  ж  и  его
переманили.
     Мартин сокрушенно потянулся за бутылкой:
     - Совратили, мерзавцы... Ведь четыре года держался. И вот - глубинщик
Мартин Даалиев. Звучит?
     - Еще как! Поздравляем. А где Мишка? - улыбнулась Сандра.
     - В лаборатории, - Мария многозначительно покрутила  пальцами.  -  Он
занятой у них стал...
     - Откопал какую-то культуру, - усмехнулся Джо. -  Опаздывает  теперь.
Звонил, извинялся, работа, говорит. Но быть обещал.
     - Ну, новости! - Дайк рассмеялся. - Мартин в глубинщиках, Мишка  -  в
лаборатории. У вас тут даже мода, я смотрю, изменилась.
     - Какая мода? - паренек со значком акванавта  дружелюбно  смотрел  на
Дайка.
     - Да мы в магазин заехали, а  там  двое  в  таких  комбинезончиках  -
закачаешься!
     -  В  каких  комбинезончиках?  -  заинтересовалась  Гелена.  -  Такие
блестящие с серебром?
     - Да не-ет! Ну натурально наши полевые линялые. Я даже  пожалел,  что
переоделся перед отъездом, вписался бы в пейзаж!  -  Дайк  снова  вспомнил
статные фигуры незнакомцев в магазине. - Добрые такие комбезы, бывалые.  И
самое интересное - неплохо смотрятся. Особенно на девочке!
     - Так кто смотрится - девочка или  комбинезон?  -  хитро  осведомился
Мартин. - Вы не отвлекайтесь, господа, нАлито.
     - Ребята, - сказала Мария. - Я вот что хочу сказать.
     Она встала, и все невольно притихли, глядя на ее посерьезневшее лицо.
     - Я хочу выпить за наши  полевые  комбинезоны,  за  тех,  кто  сейчас
далеко, за тех, кто с нами, и за тех, кого нет среди нас.
     Что-то снова кольнуло в сердце. Дайк прислушался  к  этой  непонятной
боли. Тот седоватый мужчина в  комбинезоне,  вот  этот  его  нерешительный
жест, когда он выбирал вино - так странно знакомый. Знакомый? Он видел его
где-то... И девушка. Кажется она была в черных перчатках. А что...  осень,
все-таки. Да мало ли - столько лиц перед глазами мелькает.
     Выпили стоя. Помолчали. Веселье как-то разладилось. Пять лет  прошло,
а их все также не хватает.
     Джо отошел к окну, вытащил сигарету, закурил. Веснушчатый парень снял
со стены гитару.

                  На звездных дорогах не видно следов,
                  И нам, уходящим, не машут с порога,
                  Ты снова уходишь под землю, постой!
                  Давай посидим перед штурмом немного...

     Кто-то пригасил свет. Было чуть грустно и пронзительно хорошо  сидеть
так в кругу своих, слушать  стройные  голоса  и  мягкий  перезвон  гитары.
Хорошо и отчаянно грустно.

                  Оставим следы на дорогах земных,
                  На жизненных тропах извечного круга,
                  Их смоют дожди и потоки весны,
                  Ведь вечны они только в памяти друга.

                  Мы новых друзей не находим почти,
                  А старых у нас с каждым годом все меньше,
                  Но книгу Судьбы ты до корки прочти,
                  В надежде, что время тебя не изменит.

                  Давай посидим перед штурмом чуть-чуть,
                  На звездное небо взглянем, не прощаясь,
                  Нам множество штурмов еще по-плечу,
                  И песен, и слов, и открытий нечаянных.


     Осторожно, отчаянно волнуясь, они поднялись на знакомый этаж.  Вот  и
дверь. И кнопка звонка.
     Он нерешительно поднял руку,  чувствуя,  как  гулко  стучит  в  груди
сердце, и вдруг прислушался.
     Из-за двери еле слышно доносилась знакомая мелодия. Там  пели,  и  он
был  готов  поклясться,  что  узнает  голоса.   Глянул   в   ее   огромные
взволнованные глаза:
     - Слышишь?
     Они стояли перед дверью  не  в  силах  сделать  этот  последний  шаг.
Познавшие за эти годы цену страха и отчаянья, бессилия и надежды,  умеющие
принимать решения и  идти  к  их  исполнению  до  конца,  они  боролись  с
безотчетной робостью, все во власти этого момента, к  которому  стремились
долгие годы, и о котором не решались даже говорить вслух. И  страшно  было
прикоснуться к кнопке звонка, потому что откроется дверь, а  они  даже  не
знают, кого из друзей увидят за ними, а кого  уже  нет.  Парни  с  "Орфея"
могли сказать только, что после Диксианской  трагедии  спаслось  пятьдесят
три человека. Но кто?..
     За дверью снова зазвучали струны, и он  не  стал  нажимать  звонок  -
повинуясь неясной уверенности, повернул ручку. Дверь отворилась!
     Бесшумно шагнули они в полумрак передней. Даже и в полной темноте  он
помнил здесь каждую половицу.
     Еще шажок, и они замерли на  пороге,  жадно  всматриваясь  в  залитые
теплым полусветом спины, профили, лица...

                  На старушке-Земле снова вьюги пуржат,
                  Ну а мы все в глубинах ночуем,
                  На старушке-Земле все снега да снега,
                  Так зажги, друг, свечу, ту свечу...

     Очарованный мелодией,  Дайк  смотрел  на  задумчивое  лицо  Сандры  в
светлом, даже в полумраке, ореоле пушистых волос. Ее чистый голос вливался
в басовый аккорд парней. Полгода экспедиции теперь  казались  ему  коротко
промелькнувшим днем. Сколько раз, в такой же полутьме усталых вечеров,  он
думал о том, как вернется. И качались вокруг оранжевые тени, выступали  из
мрака влажные стены пещеры.
     Дайк прикрыл глаза, отгоняя видения.

                  Так зажги, друг, свечу, ту свечу...
                  Что согреет тебя, как подземный костер,
                  Что подарит тебе свет оранжевых грез,
                  На старушке-Земле голубое литье
                  Наших встреч, наших дум, наших слез...

     Что-то изменилось в комнате. Дайк сидел лицом к двери, и вот  там-то,
в сумраке проема прихожей, что-то происходило. Дайк смотрел, как  какие-то
неясные фигуры выступили из тьмы и, обнявшись, замерли на пороге.  Высокий
призрак был в комбинезоне.
     - Каску не надел... - инстинктивно отметил Дайк.
     Каску?! В сознании проскочила  искра,  оторопью  ударила  в  виски  -
какая, к черту, каска? Ведь он не в подземном лагере, он сидит у Джо:  вот
он - Джо, его хрипловатый голос вплетается в песню...
     Дайк, совсем как в детстве, зажмурился. Открыл глаза.
     Призрак не исчез. Обнимая за плечи неясную в полутьме фигуру  девушки
с пышным султаном черных волос над  точеным  лицом  карибской  богини,  он
стоял, широко расставив ноги, весь  подавшись  вперед,  будто  навалившись
грудью на невидимую преграду.
     И дьявольским пламенем сияли глаза на его заросшем  короткой  бородой
темном лице.
     - А... Алешка?!
     Дайк вскочил на ноги, но ножки стула запутались в ковре, и  Дайк,  не
удержавшись, повалился навзничь, увлекая за  собой  ничего  не  понимающих
товарищей. Жалобно дзенькнула гитара.
     - Отставить похоронную! - весело и хрипло сказал призрак. - Ора,  мы,
кажется, не вовремя. У них здесь свалка!