ывается, знал  и  язык
краснолюдов. - И цена твоему предложению такая же,  как  и  duwelsheyss'у.
Никуда я не уберусь. Другое дело, если победишь в какой-нибудь игре.  Дать
тебе шанс? Поиграем в загадки, ежели не любишь силовых игр. Сейчас я  тебе
загадку загадаю, если отгадаешь - выиграешь,  а  я  уйду.  Если  нет  -  я
останусь, а ты уберешься. Ну, напряги мозги,  потому  как  загадка  не  из
легких.
     Не успел Геральт возразить, как дьявол  заблеял,  затопал  копытцами,
мазнул землю хвостом и продекламировал:

                Розовы  листочки, пухлые стручочки,
                Зреет в мягкой глинке, рядом с ручеечком.
                А  на длинном стебле в точечках цветок.
                Не давай котенку, чтобы он не сдох.

     - Ну что это? Угадай.
     - Понятия не имею, - равнодушно признался ведьмак,  даже  не  пытаясь
подумать.
     - Скверно. Ты проиграл.
     - А правильный ответ? У чего бывают... хм... в точечках цветочки?
     - У капусты.
     - Слушай, - проворчал Геральт, - твои  шуточки  начинают  действовать
мне на нервы.
     - Я упреждал, - захохотал дьявол, - что загадка не  из  легких.  Сорт
такой. Что делать, я выиграл, остаюсь. А ты уходишь. Низко кланяюсь.
     - Минуточку. - Ведьмак  незаметно  сунул  руку  в  карман.  -  А  моя
загадка? Наверно, у меня есть право на реванш?
     - Нету, - запротестовал дьявол. - Чего ради? А вдруг я не отгадаю? За
дурака меня держишь?
     - Нет, - покачал  головой  Геральт.  -  Держу  тебя  за  зловредного,
наглого, нахального балбеса. Сейчас поиграем в совсем  новую,  неизвестную
тебе игру.
     - Да? Ишь ты! Ну и что же это за игра?
     - Игра называется, - медленно произнес ведьмак, - "Не  делай  другому
то, что тебе самому неприятно". Закрывать глаза не обязательно.
     Геральт наклонился, размахнулся, в воздухе резко просвистел  дюймовый
металлический шарик и со  звоном  врезался  дьяволу  точно  между  рогами.
Сильван рухнул как подкошенный.  Геральт  щукой  скользнул  меж  жердей  и
схватил дьявола за косматую ногу. Леший  забебекал  и  взбрыкнул,  ведьмак
прикрыл голову предплечьем, но у него все равно зазвенело в  ушах,  потому
что дьявол, несмотря на неуклюжую фигуру, лягался с силой  разъ-  яренного
мула. Геральт попытался ухватить брыкающиеся копыта, но не сумел.  Козерог
разошелся, заколотил по земле руками и лягнул его снова, на этот раз прямо
в лоб. Ведьмак выругался, чувствуя, как нога дьявола вырывается у него  из
пальцев. Оба они, расцепившись, покатились в  разные  стороны,  с  треском
выворачивая жерди и запутываясь в побегах конопли.
     Дьявол вскочил первым  и  кинулся  на  ведьмака,  опустив  увенчанную
рогами голову. Но Геральт уже твердо стоял на  ногах  и  легко  уклонился,
схватил лешего за рог, крепко рванул, повалил на землю и прижал  коленями.
Дьявол заблеял и плюнул ему в глаза, причем так, что этого  не  постыдился
бы и верблюд, страдающий слюноизвержением. Ведьмак автоматически отступил,
не отпуская, однако, дьяволиных рогов. Леший, мотая  головой,  лягнул  его
двумя копытами сразу и - что самое удивительное -  обоими  попал.  Геральт
дико выругался, но рук  не  разжал.  Поднял  дьявола  с  земли,  припер  к
трещащим жердям и со всей силы долбанул ногой по косматому колену, а потом
наклонился и наплевал ему прямо в ухо.  Дьявол  взвыл  и  защелкал  тупыми
зубами.
     - Не делай другому... -  выдохнул  ведьмак,  -  что  тебе  неприятно!
Продолжаем игру?
     - Блеблебле-е-е! - булькал, выл и плевался дьявол, но Геральт  крепко
держал его за рога  и  прижимал  голову  книзу,  поэтому  плевки  попадали
дьяволу на собственные копыта, вздымающие тучи пыли и травы.
     Следующие несколько минут ушли на бурную возню, обмен  ругательствами
и пинками. Геральт если и мог чему-то радоваться, так исключительно  тому,
что никто его не видит, ибо картинка была воистину кретинская.
     Очередной пинок разорвал дерущихся и разбросал их в разные стороны, в
гущу конопли. Дьявол снова опередил ведьмака - вскочил и  кинулся  бежать,
заметно  прихрамывая.  Геральт,  тяжело  дыша  и  вытирая  лицо,  бросился
вдогонку. Они продрались сквозь коноплю, влетели в хмель. Ведьмак  услышал
цокот копыт мчащегося галопом коня. Звук, которого он ожидал.
     - Здесь! Лютик! Я здесь! - крикнул он. - Во хмелю!
     И тут он увидел над собой грудь лошади, а в следующую секунду на него
наехали. Он оттолкнулся от коня, как от скалы, и рухнул навзничь. От удара
о землю потемнело в глазах. Несмотря на это, он сумел откатиться вбок,  за
жерди, уклоняясь от удара копыт. Ловко вскочил, но  тут  на  него  налетел
другой всадник и снова повалил.  А  потом  вдруг  кто-то  насел  на  него,
пригвоздив к земле.
     И был блеск и пронизывающая боль в затылке.
     И тьма.



                                    6


     Рот был забит песком.  Когда  Геральт  попытался  его  выплюнуть,  то
понял, что лежит лицом к земле. Когда  захотел  пошевелиться,  понял,  что
связан. Слегка приподнял голову. Услышал голоса.
     Он лежал на земле у ствола сосны. Шагах в двадцати  стояло  несколько
расседланных лошадей. Он видел их сквозь перистые папоротники, нечетко, но
один из коней, несомненно, был гнедой Лютика.
     - Три мешка кукурузы, - услышал он. - Хорошо, Торкве.  Очень  хорошо.
Молодцом.
     - Это еще не все, - сказал блеющий голос,  который  мог  принадлежать
только козерогу. - Посмотри на это, Галарр. Вроде  бы  фасоль,  но  совсем
белая. И какая крупная! А вот это  называется  рапс.  Они  из  него  масло
делают.
     Геральт крепко зажмурился, потом снова открыл глаза. Нет, это был  не
сон. Дьявол и Галарр, кем бы он ни был, пользовались Старшей Речью эльфов.
Но слова "кукуруза", "фасоль" и "рапс" были произнесены на общем.
     - А это что такое? - спросил тот, кого звали Галарр.
     - Льняное семя.  Лен,  понимаешь?  Рубахи  делают  из  льна.  Гораздо
дешевле, чем из  шелка,  и  носится  дольше.  Способ  обработки,  кажется,
довольно сложный, но я выспрошу, что и как.
     - Только б принялся этот твой лен, только б  не  пропал  у  нас,  как
репа, -  посетовал  Галарр,  по-прежнему  пользуясь  чудным  воляпюком.  -
Постарайся раздобыть новые саженцы репы, Торкве.
     - Чего проще, - бякнул дьявол. - Никаких проблем, все растет  как  на
дрожжах. Доставлю, не бойся.
     - И еще одно, - сказал Галарр. - Узнай наконец,  в  чем  суть  ихнего
троеполья.
     Ведьмак осторожно приподнял голову и попробовал повернуться.
     - Геральт... - услышал он шепот. - Очнулся?
     - Лютик, - тоже шепотом отозвался он. - Где мы... Что с нами...
     Лютик тихо застонал.  Геральт  не  выдержал,  выругался,  напрягся  и
перевернулся на бок.
     Посреди поляны стоял дьявол, носивший, как он уже знал,  звонкое  имя
Торкве. Он был занят погрузкой на лошадей мешков, корзин и вьюков. Помогал
ему высокий худощавый мужчина, который  мог  быть  только  Галарром.  Тот,
услышав движение ведьмака, повернулся. Его черные волосы заметно  отливали
темно-синим. На угловатом  лице  горели  большие  глаза.  Уши  заострялись
кверху.
     Галарр  был  эльфом.  Эльфом  с  гор.  Чистой  крови  Aen  Seidhe   -
представитель Старшего Народа.
     Галарр не был единственным  эльфом  в  пределах  видимости.  На  краю
поляны сидело еще шестеро. Один был занят тем, что потрошил вьюки  Лютика,
другой  тренькал  на  лютне  трубадура.   Остальные,   собравшись   вокруг
развязанного мешка, усиленно уничтожали репу и сырую морковь.
     - Vanadain, Toruviel, - сказал Галарр, движением головы  указывая  на
пленников. - Vedran! Enn'l!
     Торкве подскочил и заблеял.
     - Нет, Галарр! Нет! Филавандрель запретил! Ты забыл?
     - Нет, не забыл. - Галарр перекинул два связанных мешка  через  спину
лошади. - Но надо проверить, не ослабли ли петли.
     - Чего вы от нас хотите? - простонал трубадур, пока один  из  эльфов,
прижав его к земле коленом, проверял узлы. -  Зачем  связываете?  Что  вам
надо? Я - Лютик, тру...
     Геральт услышал звук удара. Повернулся, выкручивая шею.
     У стоящей над Лютиком эльфки тоже были черные глаза и буйно опадающие
на плечи волосы цвета воронова крыла, только на висках заплетенные  в  две
тоненькие косички. На ней  была  короткая  кожаная  курточка,  надетая  на
свободную  рубаху  из  зеленого  сатина,  и  облегающие  шелковые  брючки,
заправленные в сапоги для верховой езды. Бедра обмотаны цветным платком.
     - Que glosse? - спросила она, глядя на ведьмака и поигрывая  рукоятью
длинного кинжала, висящего на поясе. - Que l'en pavienn el'ea?
     - Nell'ea, - возразил он. - T'en pavien, Aen Seidhe.
     - Слышал? - повернулась эльфка к товарищу, высокому сеидхе, который и
не думая проверять узлы Геральта с безразличной миной  на  вытянутом  лице
продолжал  бренчать  на  лютне  Лютика.   -   -   Ты   слышал,   Ванадайн?
Человекообразное умеет говорить! К тому же нагло!
     Сеидхе повел плечами. Перья, украшавшие его куртку, зашелестели.
     - Еще один повод заткнуть ему глотку, Торувьель.
     Эльфка  наклонилась  над  Геральтом.  У  нее  были  длинные  ресницы,
неестественно бледная кожа, обветренные, потрескавшиеся губы.  Она  носила
ожерелье из фигурных кусочков золотистой бронзы,  нанизанных  на  ремешок,
несколько раз обернутый вокруг шеи.
     - Ну-ка  скажи  что-нибудь,  человекообразное,  -  прошипела  она.  -
Посмотрим, куда годится твоя привыкшая лаять глотка.
     - Тебе что, повод нужен, - ведьмак с усилием перевернулся  на  спину,
выплюнул песок, - чтобы  ударить  связанного?  А  так,  без  предлога,  не
можешь?  Я  же  видел,  тебе  это  доставляет  удовольствие.  Ну,  успокой
душеньку.
     Эльфка выпрямилась.
     - На тебе я уже душу успокоила, когда у тебя были свободные  руки,  -
сказала она. - Это я прошлась по тебе конем и дала  по  морде.  Знай,  что
именно я прикончу тебя, когда придет время.
     Он не ответил.
     - Охотнее всего я б ткнула тебя кинжалом сейчас,  глядя  в  глаза,  -
продолжала эльфка. - Но от тебя жутко несет, человек. Я прикончу  тебя  из
лука.
     - Воля твоя, - пожал плечами ведьмак, насколько это позволяли путы. -
Как хочешь, благородная Aen Seidhe. В связанного и неподвижного ты  должна
бы попасть. Не промахнуться.
     Эльфка встала  над  ним,  расставив  ноги,  и  наклонилась,  сверкнув
зубами.
     - Должна, - прошипела она. - И попаду, куда хочу. Но будь уверен,  от
первой стрелы ты не подохнешь. И от второй тоже. Постараюсь  сделать  так,
чтобы ты чувствовал, что умираешь.
     - Не подходи так близко, - поморщился он, изображая отвращение. -  От
тебя зверски несет, Aen Seidhe.
     Эльфка отскочила, качнулась и с размаху пнула его  в  бедро.  Геральт
скорчился и сжался, видя,  куда  она  собирается  пнуть  теперь.  Это  ему
удалось, он получил по ноге, да так, что лязгнули зубы.
     Стоящий рядом высокий эльф аккомпанировал ударам резкими аккордами на
струнах лютни.
     - Оставь его, Торувьель, - заблеял дьявол. - Спятила? Галарр, вели ей
прекратить!
     - Thaess! - взвизгнула Торувьель и пнула ведьмака  еще  раз.  Высокий
сеидхе сильно рванул струны, одна с протяжным стоном лопнула.
     - Достаточно! Довольно, о боги! - нервно крикнул  Лютик,  дергаясь  в
путах. - Зачем ты издеваешься над ним, глупая девка! Оставьте нас в покое!
А ты перестань терзать лютню, слышишь?
     Торувьель повернулась к  нему  со  злой  гримасой  на  потрескавшихся
губах.
     - Музыкант! - проворчала она.  -  Гляньте-ка,  человек,  а  музыкант!
Лютнист! Надо же!
     Она молча выхватила инструмент из рук высокого  эльфа  и,  с  размаху
разбив о ствол сосны, бросила опутанные струнами остатки Лютику на грудь.
     - На коровьем роге тебе играть, дикарь, не на лютне!
     Поэт смертельно побледнел, губы у него задрожали.  Геральт,  чувствуя
вздымающуюся где-то внутри холодную ярость, притянул взглядом черные глаза
Торувьели.
     -  Что  пялишься?  -  прошипела   эльфка,   наклоняясь.   -   Грязное
человекообразное! Хочешь, чтобы я выколола твои гадючьи зенки?
     Ожерелье  нависло  над  ним.  Ведьмак  напрягся,  резко  приподнялся,
схватил ожерелье зубами и сильно рванул, подогнув ноги и выворачиваясь  на
бок. Торувьель, потеряв равновесие, свалилась на него. Геральт  метался  в
узах, как выброшенная на берег  рыба.  Он  прижал  собою  эльфку,  откинул
голову так, что хрустнуло в шейных позвонках, и изо всей  силы  ударил  ее
лбом в лицо. Торувьель взвыла, захлебнулась воздухом.
     Его грубо стащили с нее, волоча за одежду и волосы.  Подняли,  кто-то
ударил, он почувствовал, как перстни рвут кожу на скуле, в глазах заплясал
и поплыл лес. Он увидел,  как  Торувьель  поднимается  на  колени,  увидел
кровь, текущую у нее из носа и рта.  Эльфка  выхватила  из  ножен  кинжал,
сгорбилась,  но  вдруг  разрыдалась,  скуксилась,  схватилась  за  лицо  и
опустила голову в колени.
     Высокий эльф в украшенной пестрыми перьями куртке взял у нее из  руки
кинжал и подошел к удерживаемому другими  ведьмаку.  Усмехнулся,  поднимая
клинок. Геральт видел его  сквозь  красный  туман,  кровь,  сочившаяся  из
разбитого о зубы Торувьель лба, заливала ему глаза.
     - Нет! - заблеял Торкве, подскакивая к эльфу  и  повисая  у  него  на
руке. - Не убивай! Нет!
     - Voerle, Vanadain, - раздался вдруг  звучный  голос.  -  Quess  aen?
Caelm, evellienn! Galarr!
     Геральт повернул голову, насколько это позволяла  вцепившаяся  ему  в
волосы пятерня.
     На полянку выехал снежно-белый, длинногривый конь. Грива, мягкая даже
на вид, казалась шелковистой, как  женские  волосы.  Шевелюра  сидящего  в
богатом седле наездника была того же цвета. Волосы были перехвачены на лбу
повязкой, усеянной изумрудами.
     Торкве, побебекивая, подскочил к  лошади,  ухватил  ее  за  стремя  и
засыпал белоголового эльфа потоком  слов.  Сеидхе,  прервав  его  властным
жестом, спрыгнул с седла. Приблизился к Торувьели, осторожно отнял  от  ее
лица  окровавленный  платок.  Торувьель  душераздирающе   охнула.   Сеидхе
покрутил  головой,  повернулся  к  ведьмаку,  подошел  ближе.  Его  черные
пылающие глаза, горевшие на бледном  лице  словно  звезды,  были  обведены
синими кругами, будто он несколько ночей кряду не знал сна.
     - Кусаешься даже связанный, - сказал он без акцента, тихо,  на  общем
языке. - Как василиск. Я сделаю отсюда выводы.
     - Торувьель сама  начала,  -  забебекал  дьявол.  -  Она  пнула  его,
связанного, словно сумасшедшая...
     Эльф жестом велел ему  замолчать.  По  его  краткому  приказу  другие
сеидхе перетащили ведьмака к сосне и привязали ремнями к стволу. Потом все
присели рядом с лежащей Торувьелью, заслонив ее. Геральт слышал,  как  она
вдруг вскрикнула, дергаясь в их руках.
     - Я этого не хотел, - сказал дьявол, все еще стоявший рядом с ними. -
Не хотел, человек. Я не знал, что они появятся именно тогда,  когда  мы...
Когда тебя оглушили, а твоего друга связали веревкой, я просил, чтобы  вас
оставили там, в хмеле. Но...
     - Они не могли оставить свидетелей, - проворчал ведьмак.
     - Может, нас не убьют? - простонал Лютик. - Может, нас не...
     Торкве молчал, шмыгая мягким носом.
     - Черт побери, ох, прости, - снова застонал  поэт.  -  Убьют?  В  чем
дело, Геральт? Свидетелями чего мы были?
     - Наш козлорогий друг выполняет в Долине Цветов особую миссию. Верно,
Торкве? По заданию эльфов он крадет семена,  саженцы,  рассаду,  выуживает
сельскохозяйственные знания... Что еще, чертушка?
     - Что удастся, - бебекнул Торкве. - Все,  что  они  потребуют.  А  ты
скажи мне, чего они не требуют? Они голодают в горах, особенно зимой. А  о
земледелии понятия не имеют. Пока-то  они  приручат  животных  или  птицу,
пока-то что-нибудь вырастят на своих делянках... У них нет на это времени,
человек.
     - Плевал я на их время. Что я им сделал? Лично я? - простонал  Лютик.
- Что плохого сделал им я?
     - Подумай хорошенько, - сказал беззвучно подошедший белоголовый эльф,
- и, может быть, сам себе ответишь.
     - Он просто мстит за все несправедливости, какие эльфы испытывали  от
людей, - криво усмехнулся ведьмак. - Ему все равно, кому  мстить.  Не  дай
обмануть себя благородной внешностью и изысканной речью, Лютик.  Он  ничем
не отличается от той черноглазой, которая била нас  ногами.  Ему  надо  на
ком-то разрядить свою бессильную ненависть.
     Эльф поднял сломанную  лютню  Лютика.  Некоторое  время  рассматривал
искореженный инструмент, потом отбросил его в кусты.
     - Если б я хотел дать волю ненависти или желанию отомстить, -  сказал
он, поигрывая перчатками из мягкой белой кожи, -  я  напал  бы  на  долину
ночью, спалил поселки и вырезал  жителей.  Детская  забава,  они  даже  не
выставляют охраны. Они не видят и не слышат нас, когда ходят в лес.  Разве
может быть что-то проще, легче, чем быстрая тихая стрела,  пущенная  из-за
дерева? Но мы не охотимся на вас. Это ты, человек  со  странными  глазами,
устроил охоту на нашего друга, сильвана Торкве.
     - А, да что там, - бебекнул дьявол, - какая  там  охота.  Мы  немного
поиграли...
     - Это вы, люди, ненавидите всех, кто отличается от вас хотя бы только
формой ушей, - спокойно продолжал эльф, не обращая внимания на козерога. -
Поэтому отняли у нас землю, изгнали из  домов,  вытеснили  в  дикие  горы.
Заняли нашу Dol Blathanna, Долину Цветов. Я - Filavandrel aen  Fidhail  из
Серебряных Башен, из рода Feleaorn'ов с Белых Кораблей. Теперь,  изгнанный
и оттесненный на край света, я просто Филавандрель с Края Света.
     - Мир велик, - буркнул ведьмак. - Можем поместиться. Места хватит.
     - Мир велик, - повторил эльф. - Это верно, человек.  Но  вы  изменили
этот мир. Сначала изменяли его силой, поступали с ним так,  как  со  всем,
что попадало вам под руку. Теперь, похоже, мир начал  приспосабливаться  к
вам. Склонился перед вами. Подчинился вам.
     Геральт не отвечал.
     - Торкве сказал правду, - продолжал Филавандрель. - Да, мы  голодаем.
Да, нам угрожает гибель. Солнце светит иначе, воздух - другой, вода -  уже
не та, какой была. То, что мы некогда  ели,  чем  пользовались,  погибает,
вырождается, хиреет, пропадает.  Мы  никогда  не  занимались  земледелием,
никогда, в отличие от вас, людей, не раздирали землю  мотыгами  и  сохами.
Вам земля платит кровавую дань. Нас она одаривала. Вы вырываете у земли ее
богатства силой. Для нас земля рожала и цвела, потому что любила нас.  Что
ж, ни одна любовь не длится вечно. Но мы хотим выжить.
     - Вместо того чтобы воровать зерно, его можно купить. Сколько надо. У
вас множество того, что очень ценят люди. Вы могли бы торговать.
     Филавандрель брезгливо поморщился.
     - С вами? Никогда.
     Геральт нахмурился, разрывая запекшуюся на щеке кровь.
     - Идите вы к черту вместе с вашей наглостью и  презрением.  Не  желая
сосуществовать,  вы  сами  обрекаете  себя  на   гибель.   Сосуществовать,
договориться - вот ваш единственный шанс.
     Филавандрель сильно наклонился вперед, глаза у него блеснули.
     - Сосуществовать на ваших условиях? - спросил он изменившимся, но все
еще спокойным голосом. - Признать ваше превосходство?  Сосуществовать  как
рабы? Парии? Сосуществовать с вами, оставаясь за пределами стен,  которыми
вы отгораживаетесь от нас  в  своих  городах?  Сожительствовать  с  вашими
женщинами и идти за это на шибеницу? И видеть, что  происходит  с  детьми,
появившимися на свет в результате такого сожительства? Почему ты избегаешь
моего  взгляда,  странный  человек?  Как  тебе  удается  сосуществовать  с
ближними, от которых ты, кстати, немного отличаешься?
     - Стараюсь помаленьку, - посмотрел ему в глаза ведьмак. - Справляюсь.
Потому что должен. Потому что другого выхода у меня нет. Потому  что  смог
подавить в себе спесь и зазнайство, которые хоть  и  дают  мне  защиту  от
"инности", но защиту плачевную. Ибо я понял, что солнце светит иначе,  что
нечто изменяется, но не я являюсь осью этих