Бред какой-то.
   - Конечно, бред. Я сразу поняла. Но он же не  станет  рассказывать  о
том, как он Евдокимова, к примеру, в глыбу превратил. Я даже  теперь  не
знаю... - она задумалась на секунду, но Евгений Дмитриевич  ее  подстег-
нул:
   - Продолжай.
   - Я даже теперь не знаю, отчего у меня голова кружилась, когда я вела
его к ребятам.
   - Расскажи поподробней, - Кольский снова прикурил.
   - Да, черт его знает, че рассказывать. Вела я Кудрина из бильярдной в
комнаты безопасности. Ну, он мне начал комплименты отпускать.
   - Ты, конечно, уши-то и развесила, - заметил Кольский.
   - А че, он парень, что надо, и силой какой-то от него прет.
   - Физической, что ли, силой?
   - Да нет, физически он нормален, таких немало,  хотя  и  симпатичный,
конечно, но есть в нем что-то непонятное.
   - Это женщин загадочных любят, а мужчин...
   - Э-э не-ет! Мужик, если он на ладони весь умещается - не мужик  вов-
се, а так - попрыгунчик. Бегает вокруг тебя и приказы выполняет. Разве ж
с таким не взвоешь от скуки? И потом, - Анжела сделала скептическое  ли-
цо, - если я его приручить могу, так и любая сможет. Мужик - он самосто-
ятельным должен быть, неожиданным что ли, взрывным.
   - Так что, Кудрин - взрывной?
   - Хм, взрывной. Это хороший мужик взрывной, а Кудрин -  особенный.  С
виду - интеллигент сентиментальный, а тронешь его - ядерная бомба.
   - Ну ладно, понял. Комплименты он тебе начал отпускать, а ты и раста-
яла.
   - Да нет, не то чтобы растаяла, не успела,  а  вот  голова  почему-то
закружилась.
   - Да ну, когда?
   - Ой, ну вы, прям, как Евдокимов, ей-Богу. Где да как, что чувствова-
ла? - Анжела передернула плечами.
   - Так Евдокимов тебя спрашивал об этом?
   - До последнего слова.
   - И что сделал потом? - Евгений Дмитриевич был похож на охотника, за-
гонявшего зверя.
   - Позвал Самоцветова, его о чем-то  расспрашивал,  а  потом  позвонил
Грише, я по селектору видела, и Кудрина без сознания привезли обратно.
   - Без сознания?
   - Ну да.
   - Так-так-так. Это уже интересно. Продолжай.
   - Чего продолжать?
   - Господи, голова у тебя закружилась!
   - А-а, так закружилась и все.
   - Он тебя расспрашивал о чем-нибудь?
   - Тогда?
   - Да, тогда!
   - Ну о работе моей. Ой, да надоело все. Может, хватит вопросов, а?  -
Девушка в легком раздражении прикурила сигарету.
   - Анжела, голубушка, для меня это жизненно важно. - Евгений  Дмитрие-
вич откинулся в кресле. - Ну, хорошо, расскажи, что было, когда его при-
везли.
   - А я откуда знаю? Мне же не докладывают. Единственное, что мне пока-
залось странным, что Самоцветов вышел оттуда хотя и с  перекошенным  ли-
цом, а...
   - Перекошенным от чего?
   - Ну, ой, ну от страха, наверно!
   - А Гриша не вышел?
   - Нет.
   - Хм! - Евгений Дмитриевич затянулся, обдумывая услышанное. Чертовщи-
на какая-то произошла в доме Евдокимова. Ведь не простой человек он был,
а при нем сколько народу находилось?! Да непростого народу! Вампиры  же.
Сила! И какой-то пацан, невесть откуда объявившийся и никому не  извест-
ный еще несколько дней назад, уничтожил их всех. И как уничтожил?  Черт,
черт, черт!
   Евдокимова было не жаль. Напротив, в глубине души Кольский всегда за-
видовал его бессмертию, хотя понимал, что человеческая  жизнь  в  чем-то
гораздо лучше. Но жить тысячелетиями! Евгений Дмитриевич вздохнул и сно-
ва обратился к девушке:
   - О чем же вы говорили в ресторане?
   - Ну, он меня расспрашивал о крови и об Евдокимове, конечно.
   - Что ты рассказала?
   - А че, я много знаю, что ли? Хм, рассказала... - отвела глаза  Анже-
ла.
   Голос Евгения Дмитриевича стал жестче:
   - Что ты рассказала?
   - Про вас ничего, - соврала девушка.
   - А про бизнес?
   - А что, бизнес? Деньги туда, деньги сюда. Че он там понял?
   - То есть все, что знала, выложила? - Кольский стал  почти  суров.  -
Сколько ж он тебе заплатил?
   - С чего вы взяли? Да и откуда у него деньги?
   - Сколько?
   Анжела испугалась. Любовь любовью, а дело делом.  После  разговора  с
Кудриным, во время которого  ее  словесный  поток  был  неиссякаем,  она
чувствовала себя неуютно. Язык ее тогда развязался оттого, что Евдокимо-
ва уже не было в живых, а деньги, предложенные за мало чего стоящую  ин-
формацию, были очень кстати. Потом уж она вспомнила, что, кроме  Евдоки-
мова, были еще люди, заинтересованные в ее молчании, и Кольский  -  один
из них. Когда он нашел ее, она понимала, что разговора  не  избежать,  и
поэтому устроила эротическую сцену, которая по неведомым ей причинам  не
очень-то удалась. От этого и от осознания того, что с ней могут сделать,
ее потряхивало изнутри. Теперь она уже сильно нервничала, что  не  могло
укрыться от Кольского. Когда сигарета была докурена, она сразу  закурила
другую, заметив, как предательски дрожит ее кончик.
   - Пятьдесят штук!
   - Долларов?
   - Да!
   Евгений Дмитриевич понял, что дело принимает  новый  оборот.  Анжела,
конечно, за названную сумму рассказала Кудрину не только о прошлом Евдо-
кимова, но и о нем - Кольском - все, что знала.  По  крайней  мере,  ад-
рес-то точно дала. А видеокамеры в доме вампира?
   Об их существовании он знал давно, но у них с вампиром  была  догово-
ренность, что они останутся и будут  дублировать  сигнал  как  в  бункер
Кольского, так и к Евдокимову. Ведь последний был бессмертен и рано  или
поздно вернул бы себе этот бизнес. Впрочем, для него  это  был  даже  не
бизнес, а источник силы и могущества, о чем Кольский тоже  знал.  Годами
он пытался понять, как можно воздействовать через  кровь  на  людей,  ее
сдавших. Чего только не пробовал: и науку, и магию,  и  алхимию,  а  все
что-то не так выходило.
   Вот вместо отставки высокопоставленного лица, на которое указал  Лав-
рентьев, это лицо получило повышение. Вот попытка  устранить  неудобного
губернатора вылилась в гражданскую войну с этой губернией. А вместо того
чтобы ускорить чью-то смерть, получился дурацкий грипп и не более того.
   Лаврентьев периодически поклацывал на Кольского зубами,  но  поделать
ничего не мог, да и жилось ему не так уж плохо, чтобы устраивать  вокруг
себя скандал. А привлекать к крови внимание политиков плюс  посвящать  в
ее вопросы нового человека - себе дороже. Так все и тянулось.
   Теперь появился Кудрин. "Проклятое письмо! - ругнулся Евгений Дмитри-
евич. - На кой черт оно мне сдалось? Сидел бы сейчас спокойно, продолжал
исследования, и все было бы в порядке. А теперь... Теперь даже  не  знаю
чего ждать! - Он посмотрел на Анжелу. - И с этой сучкой что делать?  Она
ведь не только Кудрину может душу излить с таким-то языком. Посадить  ее
под замок, как сидела у Евдокимова? Так ведь  сбежит  рано  или  поздно.
У-уф!", - он снова потянулся за сигаретой.
   Анжела молчала, понимая, что решается ее судьба. Кольский видел,  как
она осунулась и под глазами появились синяки.
   "Ведь все понимает, стерва! И штучки свои любовные ловко в ход пусти-
ла. А я ведь попался! Да, попался!" - Евгений Дмитриевич немного  разве-
селился от этой мысли, отдав должное изобретательности девушки. Одновре-
менно это задело его самолюбие, и он, поразмыслив  еще  немного,  принял
окончательное решение.


   2.
   Ветер Небес и Серебряный Медведь стояли около любимой беседки Импера-
тора, наблюдая, как вечерний бриз поглаживает океан, убаюкивая его перед
сном. Оба знали, что пройдет не больше недели и не станет ни этого  спо-
койствия, ни их самих, ни этой беседки со скалой, - все канет в Лету под
водами набиравшей силу стихии.
   Солнце сваливалось в окрашенные пурпуром облака, отражаясь  в  океане
вод, так медленно, будто пыталось запомнить последние дни этой эпохи  на
Земле.
   - Пора! - сказал старик, и они не спеша направились в площадке  маго-
летов.
   - Все готовы? - оглядел Ветер жену и сына, ожидавших на взлетной пло-
щадке.
   - Да, - ответила Полная Луна и спросила с надеждой: - а  вы  уверены,
что лететь нужно?
   - Я доверяю твоему отцу, - ответил Ветер и успокаивающе ее обнял.
   - Но как можно идти на смерть, не будучи до конца уверенными в ее по-
лезности?
   - Это не имеет значения, - ответил отец. - Если мы ошибаемся, все ос-
танется, как есть. А если нет, то наше дело послужит будущему.
   - Да, отец, наверно, ты прав. Только трудно делать вещи  неочевидные,
отдавая за них свою жизнь и жизни близких людей, -  Полная  Луна  сильно
нервничала.
   - Человек не может знать всего заранее. Тогда бы не было эволюции.
   - Почему? - неожиданно спросил внук.
   Серебряный Медведь погладил его по голове и ответил:
   - Потому что, зная все наперед, он не может творить ничего нового. Он
теряет смысл, интерес.
   - А разве можно сотворить новое? Разве не существует все и всегда?
   Ветер рассмеялся, подхватил сына на руки, и сказал:
   - Ну, умный, ум из ушей лезет.
   - Видишь ли, внук, - серьезно ответил старик, - в мире все столь  от-
носительно, что здесь, на Земле, вновь создаваемые вещи кажутся  новыми,
но с точки зрения Вселенной - ничего нового в них нет.
   - Но ведь и мы живем во Вселенной, - ответил юный философ, - зачем же
ей это неновое?
   - Ты не совсем понял. Для Вселенной то, что делаем мы, тоже становит-
ся новым, но в том ее месте, где этого еще не бывало. Понимаешь?
   - То есть мы заполняем пустоту новыми вещами?
   Теперь рассмеялся и дед:
   - Верно, мы заполняем Вселенскую пустоту на нашей Земле.
   - Ох, испортите вы мне сына своими премудростями, - вздохнула  женщи-
на.
   - Я бы и рад подарить ему нормальное детство, - ответил Медведь, - но
будущее не позволяет. Зато я подарю ему жизнь.
   Они сели в маголет, и тот ввинтился в небо.
   Сидя у окна, мальчик наблюдал, как уносится назад земля  и  океан,  и
казалось ему, хотя он еще и не знал почему,  что  он  больше  не  увидит
дворца своего отца, и этих мест, где прошло его  детство.  Дед,  правда,
много говорил о Потопе, о смерти, но малыш не понимал этого, слишком еще
мал был, а неуемная жажда знаний уже теперь заставляла его задавать воп-
росы, которые даже взрослых ставили в тупик.
   Маголет приземлился в столице.
   Молодой Император в сопровождении родственников и  двух  присоединив-
шихся жрецов направился к Цеху Реинкарнации.
   Сегодня был последний день Исхода. На всей Земле  осталось  не  более
трех миллионов людей, не пожелавших принести себя в жертву. Их  готовили
к предстоящему кошмару, они должны были стать семенами новой расы, но  и
их в большинстве своем ждала гибель в водах надвигающейся катастрофы.
   Цепочка жертв редела от месяца к месяцу, и за последние дни  во  всей
Легенде Исходу предались не более сотни человек.
   Пройдя к алтарям, Серебряный Медведь тщательно осмотрел их. Вместе  с
зятем и внуком они спустились в подземелье, куда бывший  художник  после
гибели Последнего Императора не возвращался ни разу, не  желая  подпиты-
вать свою ярость по отношению к жрецам. Полная Луна не стала смотреть на
озеро крови и очень не хотела, чтобы там побывал ее сын, но отец  насто-
ял.
   Встав у самой кромки запекшегося берега, старик объяснил:
   - Отсюда кровь по особым каналам уходит к Отцу нашему. Там при  учас-
тии касты бессмертных она обрабатывается, сливается с другими  потоками,
дробится, подвергается ритуалам, там вершится будущее всего человечества
и каждого из нас.
   - Откуда ты это знаешь? - не удержался Ветер.
   Старик как-то очень тихо и строго сказал:
   - Я был Хранителем крови в Атлантиде.
   - То есть ты был Главным Жрецом? - поразился Ветер.
   - Да.
   - Как же ты попал в Легенду? С твоей магией ты мог бы спастись в  лю-
бой момент! Ведь ты нужен был там!
   Серебряный Медведь едва заметно вздохнул:
   - Отец это знает. Впрочем, я теперь тоже. Я здесь ради внука, который
принесет человечеству, родившемуся на этих  землях  после  Потопа,  свет
знаний и мудрости.
   - Что же, - не успокаивался молодой Император, - разве не было в  Ле-
генде мудреца подобного тебе?
   - Ну что ты? Мудрецы есть даже сейчас. Дело не во мне, а в вашем бра-
ке с моей дочерью, в результате которого появился сын.
   - Смешение кровей! - догадался, наконец, Ветер.
   - Да, смешение расовых кровей.
   - Деда, - дернул его за рукав мальчишка, с удивительным  любопытством
и совершенно без страха рассматривающий озеро крови у своих ног, - а от-
куда возьмется человечество, если Потоп всех смоет?
   Серебряный Медведь кряхтя присел на корточки рядом с внуком и ответил
улыбаясь:
   - Кто-то выживет, обязательно выживет, иначе планета просто умрет.
   - А ты выживешь?
   - В этом теле нет, но мы все будем рядом с тобой.
   - Всегда?
   - До конца грядущей эпохи.
   - А потом?
   Он получил мягкий щелчок по носу.
   - Потом не знаю. Ты очень любопытен, хотя этого и добивался Отец. - И
все-таки закончил свою мысль: - Потом будет очень не скоро. До  этого  у
нас много дел.
   - А как можно делать дела, если вы умрете? - малыш не унимался.
   - Наши души будут здесь, и твоя тоже.
   - Странно. Разве можно быть сразу в нескольких местах?
   - Помнишь, мы играли в глаза кондора?
   - Да.
   - Ведь ты смог побывать в его теле, в то время как твое тело было ря-
дом со мной, на земле?
   - Да, это было здорово.
   - Так будет и с нами.
   - А разве нельзя, чтобы и вы так, как я?
   - Нет, мы не можем сделать этого. Отец готовил нас для другой цели. А
ты - сможешь. Идемте.
   Старик поднялся и пошел к выходу.
   Ветер остановил его вопросом:
   - Медведь, а для чего нужна тому, кого ты зовешь Отцом, кровь людей?
   Хранитель крови обернулся.
   - Видишь ли, сын мой, мне известно лишь, что так осуществляется связь
человечества и планеты в целом.
   - Да. А рисуется чудовищный монстр, чьей пищей является кровь челове-
чества. Причем монстр коварный, обладающий магией и знанием. - Ветра пе-
редернуло.
   - Может, так оно и есть. Для нас он монстр, но сути  это  не  меняет.
Такова жизнь.
   - А без него все умрет?
   - Подумай сам.
   Старик снова направился к выходу, и малыш с Ветром, взявшись за руки,
потянулись вслед за ним к алтарям.
   Последние два жреца Легенды уже заняли в них места.
   Ветер и Серебряный Медведь встали по разные стороны  цеха,  и  старик
магическим словом "ВАКХХХХХ!!!" включил приборы.  Переливание  началось.
Кровь булькала и пенилась, проходя по специальным трубочкам, пробегая от
аппарата к аппарату, очищаясь от ненужных элементов и достигая состояния
минимальной свертываемости. Распевая песню Исхода, главный жрец Атланти-
ды и Император Легенды выполнили ритуал. Ангелы приняли человеческие ду-
ши в свой мир. Тела тут же растворили специальным раствором.
   - Теперь, - устало сказал отец Полной Луны, - настал наш  черед.  Все
помнят ритуал Хранителей Не-Преступи-Кольца?
   - Деда, - испуганным голосом вдруг закапризничал мальчик, - я боюсь!
   Полная Луна прижала его к себе и сказала, сама еле сдерживая слезы:
   - Не бойся, малыш, так надо.
   Тот прижался к матери, и они с минуту стояли не шевелясь.
   Серебряный Медведь и Ветер подошли к ним. Все  по  очереди  обнялись.
Бывший художник долго глядел в глаза жене, будто  пытаясь  перенести  ее
образ в память своей души. Он знал, что она мало понимает  в  происходя-
щем, но любовь давала ей силу идти с отцом и мужем до конца. Кроме того,
она знала, что присутствие в ритуале женского начала необходимо. По-нас-
тоящему ее беспокоила только судьба сына. Но и она не  могла  оторваться
от глаз Ветра, пытаясь впитать в себя каждую частицу  его  тела,  каждое
движение.
   - После Потопа, - неожиданно бодрым и звонким голосом, глядя  куда-то
в пространство, заговорил старик, - придут люди дикие и без знаний.  Мир
Дэв будет невидим для них. Сын ваш, вернувшись на  эти  земли,  пробудит
свет мудрости, но погибнет в сражении с армией ненависти и зла. Вместе с
этим на новую землю падет тьма. Придут боги, жаждущие  смерти  и  крови.
Наши обряды будут извращены и потеряют всякий смысл. Но кровь будет течь
полноводными реками, как бы в насмешку над нашей жертвой.  Потом  придут
еще герои-учителя. Кто-то из них погибнет, некоторые доживут  до  седин.
Отец наш испытает большие трудности в борьбе за жизнь человечества.  Ему
придется дважды взывать к более высоким силам. Спустя тысячелетия жертвы
глупости и гордыни прекратятся. Подачу крови заменят  сначала  врачи,  а
потом добровольные пожертвования людей, но не так, как у нас  сейчас,  а
частично. Это будут жертвы, не приводящие к смерти. Но существование От-
ца останется тайной, пока мир Дэв не откроется для людей снова. И  тогда
все может повториться. Снова будут три цивилизации, враждующие  меж  со-
бой. Снова войны будут тянуться тысячелетиями. Но я вижу возможность ми-
ра на той Земле. Отец наш дает мне  надежду.  И  ради  этой  надежды  мы
здесь.
   Старик окинул своих близких быстрым взглядом и убедился, что смелость
вернулась в их сердца.
   - Ветер, стань сюда. Дочь моя, займи  место  левее  этого  круга,  на
большом кругу. Малыш, встань здесь.
   Теперь они стояли равнобедренным треугольником, внутри которого нахо-
дился самый младший из них.
   - Пернатый Змей, ты помнишь, что будешь делать после ритуала?
   - Да, деда. Мне нужно сесть в маголет. Пилот меня доставит на  берег.
Там я сяду на корабль со всем, что на нем есть, и поплыву.
   - Куда?
   - Старый капитан знает.
   - Что потом?
   - Потом мы окажемся в какой-то пещере.  Пещера  закрывается  изнутри.
Потом будет Потоп.
   - Дальше.
   - Через сорок лет я должен буду нажать рычаг. Рычаг мне укажет  капи-
тан. Пещера откроется. К этому времени я останусь один и снова поплыву.
   - Куда?
   - Капитан научит меня. Я должен буду взять с островов  Атлантиды  ка-
ких-то людей.
   - Не каких-то, а детей жрецов. Они будут тебе друзьями и помощниками.
   - Да, - кивнул малыш.
   - А чем ты будешь заниматься в течение сорока лет? - не унимался  Се-
ребряный Медведь.
   - Изучать книги. Они на корабле.
   - Отец, - спросила Полная Луна, - ты уверен, что в этой пещере хватит
воздуха на сорок лет? Ведь с ним животные.
   - Я уже говорил тебе, дочь моя, что там будут и растения,  -  отклик-
нулся отец. - Над созданием пещеры работают уже пятьдесят лет.
   - А ты уверен в своих людях?
   - Это преданные мне жрецы Атлантиды. Она и  погибнет  последней,  уже
после Потопа. Прочь сомненья, дети мои! - воскликнул он.
   Ритуал начался.



   3.
   Я проснулся оттого, что кто-то пристально, в упор смотрит на меня,  а
взглядик этот весит не меньше пудовой гири. Сбросив остатки сна, я  рас-
пахнул глаза, нанося ответный, телепатический удар.  Ваза,  стоявшая  на
шкафу, покачнулась, но больше ничего не произошло. Вот я удивился!  Пос-
мотрел вокруг, Василиса негромко поскребывала посудой на кухне, а в ком-
нате, кроме меня, никого не было.
   Подозревать вазу за попытку  испепелить  меня  взглядом  я  не  стал.
Только хмыкнул про себя и сел на кровати, с удовольствием вспоминая про-
шедшую ночь.
   Неожиданно я понял, что впервые за последнее время мне ничего не сни-
лось. Зато я был бодр, а в голове поселилась  давно  желанная  легкость.
Встав, я накинул рубашку и уже собирался выйти на кухню, как мне показа-
лось, будто за окном мелькнуло чье-то лицо.
   Я посмотрел: там, конечно, никого не было. Зато я услышал детский го-
лосок на улице, звавший какого-то Лешу.
   Вот в чем дело! Вот кто меня разбудил! С облегчением я подошел к окну
и посмотрел вниз, на песочницу. Маленькая девочка сидела прямо на  песке
и довольно громко и противненько голосила:
   - Ле-е-еша! Ле-е-еша!
   Я опять повернулся в сторону кухни, но через мгновение снова  посмот-
рел вниз. Это был не совсем обычный ребенок. Лет семи, в  странной,  со-
вершенно несовременной одежде, девочка пристально смотрела прямо на  ок-
но, за которым стоял я, и монотонно выпевала мое имя. Я прижался носом к
стеклу и уставился ей в зрачки (или это она уставилась в мои, а я  отве-
тил?). Так мы смотрели друг на друга не