перед
собой императорского художника, который неожиданно  появился  из  самого
сокровенного места во всей Империи. В главный зал Цеха уже  вбегали  ох-
ранники, получившие телепатический приказ убить нарушителя, а где-то по-
зади слышались крики преследователей.
   Художнику повезло и на этот раз. Прерывать ритуал Жертвы не было поз-
волено никому и ни по какой причине - это могло нарушить всеобщий баланс
Сил. Помощники Главного Жреца гневно воздели руки и вышвырнули  всех  из
Цеха наружу. Вылетев с охранниками за порог, Ветер первым  успел  приме-
нить оружие, и взрывная волна его выстрела парализовала нападавших.
   Собрав все силы, художник добежал до стоянки  маголетов,  где  охрана
еще не знала о случившемся, и приказал пилоту отвезти его  домой.  Через
несколько минут он помогал отцу Полной Луны  подниматься  в  летательный
аппарат. Пилот, теперь уже получивший приказ задержать своих пассажиров,
наставил свой автомат на Ветра.
   - ШАКХХХ! - раздалось слово, которого Ветер  даже  не  слышал.  Он  в
страхе посмотрел на Серебряного Медведя, способного на такие удары,  по-
думав, что ничего еще не знает о своих пленниках. Он вспомнил кляп и по-
вязку на глазах старика, когда отбивал его у охраны. Впрочем, они уже не
были пленниками, теперь все они были беглецами. Пока  пилот,  превратив-
шийся в зомби и подчинявшийся приказам мага, вел машину в сторону  океа-
на, художник думал о том, что никогда больше  не  увидит  Императора,  и
только одна мысль мучила его особенно: как он умер?
   - Его душа присоединилась к Ангелам, - проговорил старик.
   - Ты можешь сказать, - спросил Ветер, - как он умер?
   - Последний Император Легенды умер в саркофаге Реинкарнации, в насто-
ящем саркофаге Реинкарнации, - добавил он, увидев вопрос в глазах худож-
ника.
   После этих слов в маголете повисла тишина, а  через  несколько  минут
пилоту было приказано сесть в горах, вдали от населенных  пунктов  Импе-
рии.

   9.
   Самоцветов приказал водителю черной "Волги"  повернуть  на  Можайское
шоссе, а я очумело озирался вокруг, пытаясь понять, где тут реальность.
   - Что, вымотался?
   - Фу! - я тряхнул головой. - Уснул, что ли?
   - Мягко говоря, уснул. Ты упал, когда в  машину  садился.  Прямо-таки
свалился на заднее сиденье. Странно все это, - покачал он головой.
   Что тут ответишь? Я уже догадывался, что скоро  перестану  различать,
где явь, а где сон. Мне стало казаться, что какая-то неведомая сила сту-
чится в мою жизнь всеми четырьмя лапами, пытаясь что-то донести до  меня
или заставить сделать.
   Вспомнив озеро с кровью, я содрогнулся. Волна  тошноты  подступила  к
горлу, и я быстренько закурил. Надо ж, такая гадость. Гадость и безумие.
Зачем? Что это? Неужели это как-то связано с донорством? Когда мы с тог-
да еще живым Костей  обсчитывали  объемы  крови,  у  меня  было  похожее
чувство тупости. Мозг полностью отказывался отвечать на вопрос: зачем.
   Не было ни одной области знаний, никаких категорий мышления,  никаких
ассоциаций, в которых я мог бы увидеть хоть какой-то просвет,  хоть  ка-
кое-то объяснение происходящему... во сне и наяву.
   - Петрович, за нами хвост, - спокойно сказал водитель машины, мужчина
средних лет.
   Самоцветов вертеть головой не стал, а как истинный профессионал уста-
вился в зеркало заднего вида.
   - Давно, Михалыч?
   - От кольца заметил.
   - Ясно. Ну вот, дружок, - обратился он уже ко мне, - нас  с  тобой  и
застукали. Теперь не отвертимся.
   - Так ведь наше совместное времяпрепровождение не говорит о том,  что
мы знакомы давно. Все меня ищут, и вы тоже искали.
   - Тоже верно, - после паузы сказал Самоцветов. - Соображаешь.
   - Мне без этого теперь нельзя, - вздохнул я обреченно.
   Между тем мы проехали Одинцово, и преследующая машина приблизилась. В
зеркало я разглядел, что это иномарка.
   -Кажется, нам начинают хамить, Петрович, -  произнес  водитель,  и  я
ощутил легкий удар в задний бампер.
   - Странно, - сказал мой сосед и начал набирать  телефонный  номер.  -
Алло, это Самоцветов. Едем к вам. Нас атакуют в районе  "Лесного  город-
ка".
   Не очень новый "Опель" ржавого цвета стукнул нас в правый  борт,  как
раз туда, где за секунду до этого была моя нога. Самоцветов достал  ору-
жие. Но я уже пригнулся, потому что в  "Опеле"  оружие  достали  немного
раньше. Посыпались стекла, донеслась ругань, и я понял, что  моего  пол-
ковника ранили. Решив не дожидаться, пока нас перестреляют, как в  тире,
я решил тоже пострелять. Высунувшись из окна машины, я навел на  пресле-
дователей свой пистолет, но быстренько сообразил, что это не совсем тир.
В меня целились автоматы, торчащие из двух  окон  болтающейся  туда-сюда
машины, а наша тоже на месте не стояла. Чего греха таить, я испугался, и
сильно. Самоцветов перевязывал плечо,  Михалыч  крутил  баранку,  я  был
один.
   - КХХХУМММ! - вырвалось у меня из груди в сторону "Опеля".
   Машина преследователей подпрыгнула неловко и начала переворачиваться.
Я насчитал четыре оборота. Класс!
   Самоцветов открыл рот, перестав себя обматывать, и наблюдал за проис-
ходящим с бесконечным удивлением. Нет, ну какой я молодец!  Разве  много
есть людей на свете, способных удивить полковника госбезопасности.
   Наш водитель, не разобрав что произошло, прокомментировал:
   - А малец-то классно стреляет, а Петрович? Надо  ж,  прямо  в  колесо
угодил.
   - Да, молодец. - Самоцветов посмотрел на меня  странным  взглядом,  в
котором читался почти что испуг.
   - Я еще и не на то способен, - с улыбкой сказал я. А  внутри  у  меня
бушевали новые ощущения. Неужели все, что мне  снится,  правда?  Неужели
все магические слова, услышанные мной, действительно обладают силой?
   Вот тебе, бабушка, и Юрьев день. А надо сказать, что я с пеленок ате-
ист, и всякие там боги с их служителями меня мало интересовали. А тут...
Чего ж делать-то? Ведь сила-то есть, и никаким материализмом объяснить я
ее не могу. Или пока не могу?
   Я перепачкался в крови, пока перевязывал плечо Самоцветову.  Растирая
ее пальцами, я пытался посмотреть на нее новыми глазами, и вдруг  отчет-
ливо понял, что она - источник жизни. Сразу же рассмеялся  -  чудовищная
банальность. Да, банальность. Из-за этой банальности  Императора  убили.
Господи, при чем здесь Император? Уже двадцать первый век на носу, а я о
снах думаю, будто это реальность. Ага, не реальность, а "Опель"?
   Откуда-то с боку вылетели два джипа - давно я их не видел, но уже че-
рез десять секунд группа мотоциклистов отсекла их от нас, и  мы,  удаля-
ясь, слышали только выстрелы.
   - Наконец-то, - сказал Самоцветов, имея в виду  вызванную  им  группу
сопровождения. Несколько мотоциклов следовало за нами. На каждом из  них
сидели по два человека, и те, что позади, держали в руках автоматы.
   Больше ничего не произошло. Через три минуты мы  были  на  месте.  По
служебным делам я много раз бывал у богатых людей за городом  и  повидал
множество "крутых" коттеджей, но этот был особенным.
   Он стоял на искусственном пруду, который омывал его со всех сторон. И
я видел, что глубина воды достигает нескольких метров. Ни  одного  моста
через ров или другого перехода к дому я не заметил. Само  же  сооружение
напоминало немецкий средневековый замок, но уменьшенный раза в два.  Все
равно не мало, совсем не мало для нашего времени.
   Раздался шорох, и от дома отделилась плита,  превратившаяся  в  мост.
Вот так! Скромно и со вкусом!
   Наша "Волга" вкатилась в отверстие, открытое плитой, и та снова  под-
нялась, замуровав нас внутри.
   Из глубины гаража вышли два человека. Я бы не сказал,  что  они  были
типичными вышибалами, но то, что они ими все-таки были, угадывалось в их
упругих движениях, холодке глаз и напряженной спине. Мы вышли из машины,
и Самоцветова тотчас увели оказывать медпомощь. Меня вместе с  Михалычем
просили подождать.
   Через несколько минут появилась красивая женщина в сопровождении  мо-
лодого человека. Последний забрал Михалыча с собой, а я поплелся  следом
за брюнеткой, чьи раскосые глаза одной вспышкой оценили  не  только  мое
лицо, но и все остальное, чего даже и рентген не видит.
   Она провела меня через каминный зал, где четверо людей мужского  пола
общались друг с другом, держа перед лицами карты. Заметив две из  них  в
прикупе и расчерченный лист, я сообразил, что это  преферанс.  Несколько
дам сидели у камина с бокалами в руках и лениво беседовали. О чем - я не
успел расслышать, так как при моем появлении они занялись изучением моей
персоны.
   Так и не узнав, какое мнение они составили, я был выведен прочь,  от-
делавшись коротким:
   - Добрый день.
   Через несколько коридоров сложной конфигурации и преодолев пару лест-
ниц, ведущих вниз, я оказался в бильярдном зале, где какой-то человек  в
смокинге пытался запихнуть в лузу шар посредством дуплета, а тот отчаян-
но сопротивлялся. Бильярдная мне понравилась, хотя, на мой взгляд,  было
в ней темновато.
   - А-а, господин Кудрин! - Смокинг повернулся ко  мне  бабочкой,  и  я
увидел худое, бледное лицо над ней. - Рад видеть вас живым и здоровым.
   - Я тоже рад видеть себя таким.
   - Мне доложили о ваших злоключениях, поэтому я понимаю  вашу  иронию.
Позвольте представиться - Николай Иванович Евдокимов.
   Надо сказать, что он мало был похож на русского, но с другой стороны,
кто из нас похож? И все-таки имя Рамирес ему бы подошло больше.
   - Про вас я знаю почти все, кроме, разве что, вашего  местонахождения
с четырех часов прошедшей ночи до появления у  ресторана  "Золотой  дра-
кон".
   Я по роду своей работы вынужден бывать наглым,  а  потому  грубо  так
врезал:
   - Не могу похвалиться подобной осведомленностью в отношении вас.
   Собеседник посмотрел на меня изучающе и холодно сказал:
   - Вы будете знать все, что необходимо. Перейдем к делу.
   Он вложил кий в стойку и сел за столик, жестом предложив  мне  занять
место в соседнем кресле. Взяв кофейник, твердой рукой он разлил по мини-
атюрным чашечкам турецкий кофе. Я не возражал.
   - Анатолий Петрович рассказал вам вкратце о текущих событиях. Я подт-
верждаю, что ваша роль в этом деле в настоящий момент очень велика, и вы
можете просить меня в обмен на ваше сотрудничество любой гонорар.
   У меня было довольно много возможностей наблюдать за тем, как отвеча-
ют на сложные вопросы умные политики и бизнесмены. Главное - не спешить.
Причем дело не в том, чтобы показать вид, будто думаешь, а действительно
думать, зная, что каждое твое слово способно вызвать  взрыв  или  решить
проблему в масштабах страны.
   Я не знал, проблему какого уровня решаю, но  понимал,  что  вопрос  о
собственной жизни и смерти был где-то рядом, поэтому думал особенно дол-
го. Первым не выдержал Евдокимов:
   - Не стесняйтесь. Называйте цифры. Мне ведь не очень много от вас на-
до. Письмо и пара репортажей, благодаря которым вы  еще  и  популярность
получите.
   - Мне нужны гарантии безопасности, - выдавил я.
   - Я думал об этом, поскольку знал, что  вы  спросите.  Предлагаю  вам
сразу после выполнения нашего соглашения поехать корреспондентом в  Эми-
раты, например.
   - Лучше в Мексику, - сострил я и тут же подумал, что мое  подсознание
изволит тащить мои сны в реальность.
   - Почему бы и нет? Хороший выбор. Так мы договорились?
   - Какие репортажи вы хотите видеть?
   - О-о, скорее всего, это будет криминальная хроника. У вас будет  хо-
роший эксклюзив, на съемках которого вы закроете глаза на несущественные
детали. И еще одно, - он пронзил меня взглядом, - если  мы  договоримся,
вы навсегда должны забыть о платных донорах.
   Я молчал. Такие предложения кончаются смертью в девяти случаях из де-
сяти. Кому нужен свидетель, пусть он даже и в Мексике? В этот миг макси-
мального напряжения, я вдруг понял, что способен читать мысли моего  со-
беседника.
   Они меня не очень сильно удивили. Репортажи ему и впрямь были не нуж-
ны. Только письмо, а потом - хлоп!
   Тут лицо его исказилось, он вскочил, приблизил свои глаза  к  моим  и
злобно спросил:
   - Ты кто?
   Верите, я отшатнулся от него и упал назад вместе с  креслом.  Выбрав-
шись из-под увесистого предмета мебели, я с видом Иванушки-дурачка спро-
сил:
   - Что значит, кто? Вы же сами говорили, что знаете обо мне все!
   Евдокимов расслабился.
   - Извини. Показалось, наверно. - Потом спросил: - Ты экстрасенсорикой
не увлекался или гипнозом?
   - Нет. Я атеист от рождения.
   - Да-да, атеист, - пробормотал он про себя, - знаю, что атеист.
   Евдокимов сел и допил свой кофе, потом вернулся к основной теме:
   - Так что ты решил?
   - Меня устроят двести тысяч долларов и Мексика.
   - Хорошо. Ты получишь сто тысяч в машине, в которой поедешь  с  моими
людьми за письмом. Когда отдашь его им, получишь еще пятьдесят.  Остаток
и Мексика после репортажей.
   Я кивнул.
   Он на что-то надавил в кармане, появилась брюнетка.
   - Проводи нашего гостя к Грише. Пусть они вместе  едут.  Гриша  знает
что делать. - Он обратился ко мне: - Да, господин Кудрин, я хотел у  вас
узнать, а что там, в письме.
   - Я же не знаю, что вас интересует, - прикинулся я валенком.
   - Меня интересуют факты.
   Сказать ему, что нет там никаких фактов,  глупо.  Убить  могут  прямо
здесь. Сказать, что есть, спросит, какие.
   - Я думаю, будет справедливо, если вы сначала заплатите  за  информа-
цию, то есть за письмо, как мы договорились,  и  сами  все  прочтете.  -
Удобно иногда спрятаться за договор.
   - Да, извините, я нетерпелив иногда. Жду от вас вестей.
   Он сделал прощальный жест и снова потянулся за кием.
   Пока я шел по коридорам, в голове моей роилось множество всяких  мыс-
лей, что было симптомом увеличившегося потока информации. Одна из мыслей
была о том, что выехать мне отсюда, конечно, надо, но доехать  до  места
никак нельзя. Не привезу же я этих головорезов к Василисе.
   - У вас замечательные волосы, - сказал я в спину своей проводнице.
   Она обернулась и замедлила шаг.
   - Вам нравятся?
   - Очень! Да и вообще, у вас прекрасная внешность.
   - Спасибо.
   - Вы давно здесь работаете?
   - Давно.
   - Хорошо платят?
   - На жизнь хватает.
   Я попытался проделать тот же фокус, что  испробовал  некоторое  время
назад на Евдокимове. К моему удивлению все произошло очень легко и быст-
ро. В моей голове вспыхнуло подземелье с несколькими гробами в окружении
множества факелов. Я подумал, что это картинка из какого-то фильма, и не
стал больше исследовать жизненный опыт моей спутницы.
   В то же мгновенье брюнетка поднесла руку к  глазам  и  в  изнеможении
прислонилась к стене.
   - Вам нехорошо? - я подхватил ее под локоть.
   - Странно, голова закружилась, - извиняясь, произнесла она.
   - Может, воды?
   - Нет-нет, уже лучше. Спасибо.
   Через несколько шагов она ввела меня в небольшую комнату, где  никого
не было, но через секунду дверь в дальней стене открылась, и  я  заметил
за спиной вошедшего огромный зал, уставленный мониторами и компьютерами.
   "Похоже на вычислительный центр", - подумал я.
   - Вы - Кудрин? - сухо спросил мужчина.
   - Пока еще.
   В ответ послышалось невразумительное хмыканье, и Гриша, а я  подумал,
что это именно он, нажал кнопку селектора.
   - Вадим и Коля на выход. Тридцать четыре.
   Тоже мне - конспираторы. Впрочем, я в безопасности ничего не понимаю,
пусть будет "тридцать четыре", почему бы и нет.
   - Анжела, спасибо! Ты свободна. А вы идемте со мной.
   Гриша открыл дверь. Бледная после моих домогательств брюнетка,  вышла
первой, а я потянулся следом.
   И вот я снова в машине. Теперь это мой любимый черный "Ленд Круизер".
Справа и слева от меня сидят Вадим и Коля, на передних сиденьях водитель
и Гриша - полный боевой комплект.
   На это раз мне везет, я не впадаю в забытье,  а  напряженно  думаю  о
том, как выкрутиться из опасной ситуации. Мимо окон  проносятся  дома  и
люди, порой мне хочется дать по башке Вадиму, выпрыгнуть из машины и за-
орать, чтобы хоть кто-то услышал о том, что я еще здесь, на этой  Земле,
и может быть, может быть, тогда кто-нибудь решит, что я неплохой, в сущ-
ности, парень, и поможет мне выпутаться из всей  этой  нелепой  истории,
которую я не звал в свою жизнь.
   Я сильно напуган. Игра закончилась. Враг здесь, со мной,  и  неважно,
что фамилия его не Кольский. Попасть после огня в полымя - вот удел  для
дураков. Эх, Самоцветов,  Самоцветов...  Так  меня  подставить.  Сначала
спасти, а потом подставить. Воистину: все в мире сбалансировано.
   Страшно еще и оттого, что я не  знаю,  насколько  способен  управлять
своими новыми способностями. Вдруг это была случайность, и  в  следующий
раз, когда я с умным видом произнесу какое-нибудь заклинание, ничего  не
произойдет. Вот смеху-то будет.
   Угу, горького смеху для меня. А им ничего, весело даже.  Я  посмотрел
свирепо на затылок Гриши.
   "Отдай мои деньги!".
   Тот обернулся и сказал:
   - Тебе велели передать, - и протянул дипломат.
   Я нежно принял его и открыл: деньги на месте. Десять пачек по  десять
тысяч долларов каждая. Что ж, пригодятся... может быть. Я покосился, мои
сопровождающие вымуштровано смотрели в окна, каждый в свою сторону.  Да,
дисциплина - полезная вещь.
   Под рукой водителя зазвонил телефон. Гриша взял трубку:
   - Второй слушает.
   "Значит, есть еще и первый", - сообразил я.
   Гриша слушал несколько секунд, потом положил трубку и коротко сказал:
   - Шесть!
   Через две секунды на моих руках были наручники, а машина развернулась
прямо поперек Кутузовского проспекта, и мы поехали назад.
   Несколько минут ушло на то, чтобы вернуть свое сердце из  горла,  где
оно теперь неистово колотилось, на положенное ему место. Уровень адрена-
лина был раздавлен волевым усилием - воевать так воевать! - и  я  погля-
дел, чего там у Гриши в голове.
   Ничего. Просто приказ. Хорошая голова, без мыслей. Делает и не  дума-
ет. Мне бы такую! Но сейчас это было непозволительной роскошью.
   Тогда я решил поэкспериментировать. Все  равно  делать  было  нечего,
ехать еще полчаса, не меньше. Вперив немигающий взгляд в затылок водите-
ля, я начал внушать ему кое-какие мысли. Через пару минут машина остано-
вилась. Я порадовался этому обстоятельству, а Гриша нет. Он даже  ничего
не сказал. Едва глянув на водителя, который молча сидел за рулем,  будто
ему приказали остановиться, он и встал, Гриша вышел  из  машины,  открыл
заднюю дверь, наклонился ко мне через колени Вадима и легонечко дал  мне
в темя рукоятью пистолета.

   10.
   - Видишь, ты был не совсем прав насчет Императора и жрецов, -  сказал
Ветер.
   - Отчего же? - Серебряный Медведь лукаво посмотрел  на  художника.  -
Это ты неправ, полагая, что я неправ.
   - Но ведь его смерть вызвала недовольство в стране, и жрецы вынуждены
были судить тех, кто участвовал в его убийстве.
   - Вот и послушай свои слова.
   - А что? - Ветер тупо посмотрел на старика, потом перевел  взгляд  на
жену и пожал плечами. - Не понимаю.
   - Отец имеет в виду, - сказала Полная Луна, - что ты говоришь  не  об
Императоре, а о том, как он умер. А это разные вещи.
   - А ведь верно, - подхватил Медвежий Рык, - ведь,  если  бы  он  умер
иначе, всего случившегося могло и не быть.
   Серебряный Медведь положил руку на голову сына и сказал:
   - Верно, мой мальчик, но дело не только в этом. То, что вы говорите -
философия. А жизнь не остановилась. Ведь в разговоре с тобой, - обратил-
ся он к художнику, - я говорил о системе жрецов. Да, голову отсекли. На-
долго ли? Через полгода выборы Главного Жреца, потом найдут какую-то за-
мену Императору, пролив реки крови в борьбе за власть. И все встанет  на
свои места. Жреческая система от всего этого не изменится. Та же элитар-
ность, тайна и влияние на людей.
   Полная Луна поставила на стол супницу.  Разлив  по  тарелкам  горячий
бульон с плавающими в нем кусочками перемолотого мяса, смешанного с  ку-
курузной мукой, она устало присела.
   Ветер, заметив ее бледность,