второго ряда.
   Глава Совета - Солнечный Луч - тяжело посмотрел на говорившего. Опять
неугомонный Юркий Лис, всегда ищущий правду и находящий вместо нее проб-
лемы. Ладно бы молодой был. Те, понятно, - самоутверждение там всякое  и
в каждой бочке затычка. А этому ведь седьмой десяток, а все  не  сидится
на месте.
   - Это легко проверить, - вздохнул Солнечный Луч, ведь он  и  сам  уже
был немолод. - Введите первого свидетеля.
   Во двор Совета, где вдоль стен в три ряда стояли скамьи, робко  вошел
один из жрецов низшего сословия. Остановившись посреди двора, не имевше-
го даже навеса от солнца, он, как бы заранее извиняясь за потраченное на
его персону время, смущенно улыбнулся.
   - Назовите свое имя, - раздался голос человека, занимающего место  по
правую руку от Главы Совета.
   - Меня... извините... - запинаясь, заговорил свидетель, - я -  Горный
Орел.
   Солнечный Луч, ожидавший соответствующей реакции Совета на  это  имя,
оглядел смеющиеся лица и поднял правую руку, успокаивая собрание. Но ви-
нить в этой вспышке веселья своих коллег он бы не стал:  тщедушный,  ма-
ленький человек никак не походил на могучую птицу, внушающую уважение  и
страх.
   - В каком храме вы служите? - снова спросил Белый Волк.
   - В храме? В каком? А-а, в Храме Вечного Очищения.
   - Где?
   - В... в Гали, - свидетель никак не мог взять себя в руки.
   - Успокойтесь, - сказал Солнечный Луч, - вам совершенно ничего не уг-
рожает. Просто говорите все как есть.
   - Да-да, я говорю.
   Глава Совета неторопливо повернулся и кивнул своему Старшему Помощни-
ку. Тот продолжил:
   - Вспомните, в сороковом году до Потопа, в день сто двадцать восьмой,
вы регистрировали новорожденных?
   Жрец замялся, лицо его от напряжения покраснело. Солнечному Лучу  ка-
залось, будто он слышит скрип мозгов в его голове. Наконец, тот ответил.
   - Вы, наверно, вы имеете в виду сына Императора?
   По двору Совета пронесся вздох.
   - Откуда вы знаете, что к вам приходил именно Император?
   Глаза жреца немного прояснились, и он с гордостью сказал:
   - Его Венценосность, да пребудет его душа в родстве с Отцом Мира,  не
скрывал своего имени. А я немало времени провел в  телепатических  сеан-
сах, где Император часто появлялся в новостях. Я сразу узнал его! - поч-
ти выкрикнул свидетель.
   Солнечный Луч улыбнулся. Все это было хорошо.
   - Император был один?
   - Один? Нет, как же один, он не мог быть один.  Не  положено,  знаете
ли. Он был с женщиной и с ребенком.
   - Как звали женщину?
   - Женщину? Я... - жрец снова  замялся.  -  Быстрая...  Быстрая  Лань?
Нет-нет, не Быстрая Лань. - На его лбу выступили капельки пота. -  Быст-
рая Газель! Да, кажется, Бы... нет. Может быть, Легкая Газель? Я не пом-
ню, - выдохнул он, едва не заплакав.
   - Я не понимаю! - произнес человек, сидевший по левую руку  от  Главы
Совета. - Свидетель утверждает, что к нему пришел Император с женщиной и
ребенком, насколько, я понимаю регистрировать  этого  самого  ребенка  в
метрических книгах. Нормальный человек на месте свидетеля помнил бы каж-
дую деталь, каждый нюанс этого великого момента своей  жизни!  Поставьте
каждый себя на его место. К вам приходит сам Император и просит об услу-
ге. Как это можно забыть? Что же мы слышим:  свидетель  не  помнит,  как
звали мать сына Императора. Можно ли ему верить?
   - Свидетель подкуплен! - снова выкрикнул Юркий Лис.
   - Юркий Лис, уймитесь, - выговорил Солнечный Луч, - или вас отстранят
от слушаний по этому делу.
   Непоседа обиженно замолчал.
   - Так что вы скажете нам по этому поводу, свидетель? - спросил  Белый
Волк.
   - Меня никто не подкупал, - торопливо начал оправдываться тот.
   - О подкупе вас пока никто не спрашивал. Ответьте, почему вы не  пом-
ните имени женщины?
   Теперь на Горного Орла было грустно смотреть. Его крылья  совсем  об-
висли, как у мокрой курицы, и он, к тому же, побелел. Недоуменно  качнув
головой, он вызвал следующий вопрос Старшего Помощника:
   - Опишите нам ее внешность хотя бы.
   - Это была очень красивая женщина, - заторопился жрец,  стремясь  оп-
равдать свою забывчивость. - Она точно была придворной  дамой  и  носила
богатые одежды. У нее были черные волосы, выбивавшиеся из-под  капюшона,
тонкие черты лица и, о, Ангелы, я вспомнил, - почти закричал жрец и  его
лицо изобразило невероятное облегчение,  -  ее  звали  Ветреная  Газель!
Да-да, Ветреная Газель! Как я сразу не вспомнил? Ведь и сына назвали Ве-
тер. Ну да, Ветер Небес!
   По двору снова пронесся шорох.
   - У меня последний вопрос, - произнес Белый Волк, - вы лично проводи-
ли регистрацию? И соответствовала ли она обрядовым нормам?
   - Сам, конечно, сам! Я никому не доверяю свою работу.  И  я  проделал
все необходимое: провел ребенка через все процедуры и занес генетический
код души в Общий Массив Земли.
   В этот момент к человеку, сидевшему по левую руку  от  Главы  Совета,
подошел служитель и подал бумаги. Солнечный Луч  скосил  глаза.  Похоже,
это главное, чего ждали.
   Первого свидетеля отпустили, и Старший помощник вызвал второго, одна-
ко слева от Главы Совета раздалось:
   - Постойте. Возможно, свидетели больше не понадобятся.
   Во дворе повисла напряженная тишина.
   - Мы, сторожевые жрецы Цеха Реинкарнации, провели поиск в Общем  Мас-
сиве Земли и обнаружили в нем душу под кодовым номером сто двадцать  во-
семь миллиардов сто сорок восемь, в связи с чем и сообщаем, что эта душа
соответствует генетическому синтезу двухмерных тел Последнего Императора
Легенды по мужской линии и Ветреной Газели по женской линии. В настоящее
время душа находится в состоянии сильнейшей деформации, но  патологии  в
этом не имеет. Родственные связи....
   - Довольно, - остановил чтеца Солнечный Луч, - все ясно.
   Над Советом повисла тишина. Каждый обдумывал сложившееся положение, и
Глава Совета никого не торопил. Это был великий день. Сам Отец Мира пос-
лал им эту надежду в лице Ветра Небес, оказавшегося отпрыском  Императо-
ра. Гражданские беспорядки к этому времени достигли апогея. Страна нахо-
дилась перед чертой гражданской войны. Из отдаленных уголков государства
постоянно приходили сообщения о неповиновении отдельных  городов.  Коли-
чество жертв, приносимых во благо будущей цивилизации, снизилось  втрое,
в душах людей поселилось недоверие к жрецам и к их расчетам относительно
Потопа. А Совет все не мог решить вопрос о светской власти. И вот теперь
появился шанс.
   - Он ведь художник, а не Император, - не выдержал Юркий Лис.
   - Можно подумать, ты когда-нибудь был Императором, - поддел его  Ост-
рый Шип.
   Раздался смех.
   - Ой, как смешно, - состроил гримасу правдолюбец, но замолчал.
   - То, что он не был Императором, - меньшая из бед, - заговорил  Нето-
ропливый Поток, - есть вещи похуже. Он проник в хранилище крови  и  при-
коснулся к тайне. Он не посвящен в доктрину наших предков. И опасность в
том, что он не остановится в своем стремлении узнать, что скрывается  за
тем покровом, который он приподнял. Это означает, что мы  должны  решить
этот вопрос, а потом уже говорить о возведении его на престол.
   После этого размеренного выступления заговорили сразу несколько чело-
век:
   - Он не может быть Императором...
   - Его надо судить.
   - Мы уже обсуждали это, и...
   - У нас совсем мало времени...
   Солнечный Луч поднял руку.
   - Острый Глаз, говори.
   Мужчина лет тридцати поднялся и сказал:
   - Мое мнение таково: до Потопа осталось восемь лет, и не имеет значе-
ния, узнает еще один человек тайну крови или нет,  тем  более  что  всей
тайны не знает никто из нас. Зато Империя, готовая вот-вот взорваться  и
уничтожить весь наш тысячелетний план и труд, получит то, чего ждет.
   Снова повисла тишина, которую прервал Глава Совета:
   - Да или нет?
   - Да.
   - Да.
   - Да.
   - Нет.
   - Да.
   Через несколько минут тот же Солнечный Луч произнес:
   - Пригласите Ветра Небес.
   Во двор медленной походкой больного человека вошел бывший Императорс-
кий художник. Его осунувшееся лицо было бледно и  безразлично  ко  всему
окружающему. Он остановился в двух метрах от двери, в которую  вошел,  и
Глава Совета заметил, что его слегка качает.
   - Да он же вот-вот умрет, - выкрикнул Юркий Лис.
   Художник тяжело посмотрел на говорившего и сказал:
   - Выйди!
   На лице старого скандалиста появилась глупая, неуверенная улыбка.  Он
глазами поискал поддержки у окружающих, но не найдя ее, обреченно вздох-
нул и просочился через первый ряд вперед. Стараясь теперь выглядеть уве-
ренным перед десятками глаз, он развязно спросил Ветра:
   - Ну?
   - Защищайся, - сказал тот  и  через  мгновенье  выплеснул:  -  САННА-
ВАЛХХХХХХХ!!!
   На том месте, где стоял Лис, образовался вихрь, швырнувший его тело в
свободный от скамеек кусок стены. Маленький  торнадо  тут  же  исчез,  а
правдолюбец вскочил, отряхиваясь и сверкая глазами, с криком:
   - Видите, видите? Что я вам говорил? Он не пощадит никого, он  всегда
был баловнем и лез везде, куда не надо! Меня, старого человека,  Высшего
Жреца, швырнуть как котенка. Вон отсюда! - кинулся он к Ветру с  кулака-
ми. Тот стоял, не шевелясь, а когда Лис попытался приблизиться, то будто
наткнулся на стену. Резвый старик дернулся раз, другой, но стена не пус-
кала, и тогда все услышали, что от Ветра исходит густой, низкий гул:
   - АУММММММММММ!
   И давление этого нарастающего звука было столь велико, что кое-кто из
присутствующих подался назад.
   Невидимая преграда исчезла вместе со звуком, и Юркий Лис упал к ногам
художника, который так и не пошевелился. Пришлось  старику  уползать  на
свое место, в страхе оглядываясь.
   Возникла пауза, разрядившаяся всеобщим многословием:
   - Он Высший Жрец!
   - Без обучения?
   - Как это?
   - Кто его учил?
   - Невероятно!
   Ветер Небес поднял руку и, когда все смолкло, заговорил:
   - Вы убили моего отца и своего Императора. Вы убили мою  мать  в  тот
день, когда я узнал о том, что она жива. Вы убили сына моего  Учителя  -
брата моей жены. Вы хотели убить и Учителя, и жену, и меня. Но я не ста-
ну отвечать вам смертью. Мертвых в прежнее тело не вернуть. Отныне  дела
людей Империи для меня важнее наших с вами разногласий. Я объявляю  себя
законным Императором Легенды. И если хоть один из вас с этой секунды за-
думает поднять руку против меня и моей семьи, он будет убит  задолго  до
того, как его план начнет созревать. Со своей стороны я обещаю, что вы -
хранители Общего Массива Земли - будете продолжать свою работу на  преж-
них правах. Я прошу вас сегодня же избрать Главного  Жреца.  Думаю,  что
лучшего кандидата, чем Солнечный Луч, вам не найти. Оставьте дрязги!  До
Потопа остались считанные годы! У вас много дел! Да пребудет с нами Отец
мира!
   Ветер поднял правую руку на уровень плеч и вышел.

   ЧАСТЬ 2

   1.
   - Так ты говоришь, был взрыв, а когда ты спустилась  вниз,  Евдокимов
был как бы каменный?
   - Ну, - черноволосая девушка переложила открытые Кольскому до розовых
трусиков ноги с одной на другую и, не поправляя платья, продолжила, -  я
уж не знаю, показалось мне это или нет, но когда я спускалась,  был  еще
какой-то странный звук. Что-то такое: кх-кхххх. У меня даже  мурашки  по
телу побежали.
   Евгений Дмитриевич, до этого сидевший спокойно, взял сигарету, прику-
рил, выбрался из своего кресла и нервно  стал  расхаживать  по  толстому
ковру, заглушающему звуки его шагов. Потом остановился перед Анжелой  и,
напряженно глядя ей в глаза, спросил:
   - Ты уверена, что он был окаменевший, или он был как бы окаменевший?
   - Так, хм, ну статуя и статуя, а каменная она или нет - я ж не разби-
вала ее на куски, - девушка капризно сложила губки, -  ой,  да,  Евгений
Дмитриевич, бросьте вы это все. Вам-то чего? Этот Кудрин вас не  тронет.
Что он - дурак, что ли? Поедемте к вам, отдохнем. - Она встала,  прибли-
зившись вплотную к мужчине, и положила руки ему на плечи.
   Тот подался немного назад, но потом не устоял,  почувствовав  сладкий
запах ее духов, и обнял ниже талии, сильно прижав к себе.
   - Эх, Анжела, как бы я хотел этого, но...
   Девушка легким движением вспорхнула к нему на руки, причем он еле ус-
пел напрячься, чтобы удержать ее. Будучи небольшого роста и уже в годах,
Кольский все же не выдержал ноши и хотел положить ее на ближайший диван,
но Анжела вдруг стала тяжелой, потянув его вниз за шею, и они почти упа-
ли на ковер.
   - Но что? - игриво спросила она, проводя кончиками волос по его щеке.
   - Ох, и стерва ты, - ответил Евгений Дмитриевич, ухмыляясь ее раскре-
пощенности, и, чтобы еще больше убедить ее и себя в этой мысли, повторил
с большим возбуждением, - настоящая стерва.
   - Не-е-ет, я целомудренная девочка из светского  общества,  -  нежным
голоском пропела она, обхватив ногами его торс.
   - Ах ты - девочка?! - не справился с  чувствами  Евгений  Дмитриевич,
лихорадочно срывая с нее белье, - ну тогда я тебя сейчас... - он остано-
вился, потому что не любил вульгарности.
   Но Анжела свободу любила и предпочитала доводить игру до конца:
   - Что ты меня?
   - Трахну! - не выдержал Кольский.
   - Наконец, кто-то со мной это сделает, - выдохнула  она  и  застонала
под его напором.
   В этот момент зазвонил телефон.
   - Проклятье, - ругнулся Евгений Дмитриевич.
   - Это я твое проклятье, - обняла его крепче девушка,  и  он  не  стал
противиться.
   Телефон звонил минуты две, постоянно сбивая с ритма мужчину и  женщи-
ну, но они стойко держались, не обращая внимания ни на что вокруг. Когда
сладостный миг был уже близок, взамен заткнувшегося наконец  телефона  в
комнате раздался очень знакомый Евгению Дмитриевичу голос Вице-премьера:
   - А трубку, господин Кольский, надо снимать, когда вам звонят.  А  то
приходится ботинки стаптывать, понимаешь!
   Евгений Дмитриевич замер.  Анжела,  сделав  последнее,  конвульсивное
движение, расслабленно откинулась, умиротворенно мыча.
   Кольский, так и не получив желаемого, встал, не поднимая  глаз,  одел
штаны и только потом посмотрел на то место, откуда прозвучал голос.  Там
никого не было. Он нервно оглядел кабинет. Пусто.
   "Вот, черт! Неужели показалось?". Он нажал кнопку селектора:
   - Вера, кто-нибудь меня ждет?
   - Нет, Евгений Дмитриевич, никого не было и никто не звонил.
   - Хорошо. Меня пока ни для кого нет. Даже для высших, - добавил он.
   - Поняла.
   Он уже хотел вернуться к девушке, чье тело  отчетливо  вырисовывалось
на ковре, но тот же голос проговорил:
   - Бес в ребро, Евгений Дмитриевич?
   - Кто здесь? - напряженно вглядываясь во все уголки кабинета, спросил
Кольский.
   - Ха-ха-ха, - томно рассмеялась Анжела.
   - Чего ты смеешься, - вскинулся тот, заглядывая под стол, -  ты  что,
ничего не слышишь?
   - Вы такой забавный, - сказала она, перебирая свой локон.
   - Что во мне такого забавного? - он начал серьезно нервничать.
   - Вскочили почему-то, не получив того, ради чего  старались,  бегаете
по кабинету, задаете какие-то вопросы в пустоту.
   - Ты, действительно, ничего не слышала? - Евгений  Дмитриевич  внима-
тельно посмотрел на нее.
   - Кроме вашего голоса, ни-че-го, - по слогам сказала она и встала.
   - Странно, странно, - проговорил он, немного  успокоившись,  и  занял
свое кресло, с удовольствием наблюдая, как девушка одевается.
   Застегнув платье, Анжела прикурила сигарету и снова села  в  прежнюю,
откровенную позу.
   - Кофе бы, - вздохнула она.
   Кольский снова нажал кнопку селектора, не отводя глаз  от  ног  своей
визави, и сказал:
   - Верочка, два кофе, пожалуйста.
   - Хорошо, Евгений Дмитриевич.
   - Так ты говоришь каменный? - вернулся  он  к  разговору,  прикуривая
вслед за ней.
   - Как вот эта стена, - слабым движением стукнула она над головой.
   - Что же потом?
   - Потом подошли Вадик с Колей, и мы поехали к вам.
   - Ко мне?
   - Ну да, вы же искали Кудрина?
   - Да, искал.
   В дверь вошла секретарь и походкой фотомодели продефилировала к столу
шефа, поставила на него кофейник с чашками, налила и подала одну из  них
Евгению Дмитриевичу, а другую поставила перед Анжелой на журнальный сто-
лик, окинув всю ее взглядом, полным ярости. Та наблюдала за ней с легкой
улыбкой и ответила на испепеляющий взгляд еще большим радушием.
   Когда Верочка вышла, Анжела опередила Кольского с вопросом:
   - Интересно, она хороша в постели?
   Евгений Дмитриевич поглядел на нее и рассмеялся:
   - А ты все-таки стерва!
   - Нет, в самом деле, мне же интересно. Какая у нее, например,  грудь?
Слабая или упругая?
   Этот вопрос заставил мужчину покраснеть, что и вывело его  на  чистую
воду:
   - А-а, - сказала девушка, - все-таки упругая. Я так и думала.
   - Анжела, - укоризненно покачал головой Кольский, - ну, что за вопро-
сы?
   - Мне кажется, что мы и втроем могли бы неплохо провести  время.  Она
мне понравилась. Я люблю рыжих.
   - Что, прямо сейчас?
   - Ну, все зависит от сил, если они у  вас  остались,  конечно.  Ковер
большой, мягкий. Мы вполне поместимся. Тем более вам  необходимо  закон-
чить начатое дело.
   Евгений Дмитриевич едва не задохнулся от нарисованного образа и расс-
лабил узел галстука.
   - Анжела, перестань.
   - Позвать ее?
   - Я...
   Анжела встала и вышла из кабинета. Кольский не мог пошевелиться.  Че-
рез несколько секунд обе девушки вернулись.
   - Слушаю вас, Евгений Дмитриевич, - сказала секретарь.
   - Я...
   - Верочка, Евгений Дмитриевич хочет с нами  обеими  заняться  любовью
прямо здесь и сейчас. Я не против. А вы? - объяснила брюнетка  положение
дел.
   Цвет лица секретарши начал походить на цвет ее волос. Подойдя  к  ней
сзади, Анжела провела руками по ее животу и бедрам, приговаривая:
   - А ты сексуальная. Я люблю такие тела. И запах "Може нуар" на других
женщинах мне нравится.
   Она вытащила кофточку из юбки девушки, а та все еще не знала, как ре-
агировать на происходящее. Только прикосновение к шее губ брюнетки  зас-
тавило ее фактически сдаться и откинуть голову, подставляя себя под  но-
вые поцелуи. Через минуту она уже стояла в одном нижнем белье, а Евгений
Дмитриевич все не мог прийти в себя.
   Еще через некоторое время обе девушки лежали в объятиях  друг  друга,
нежно обнимаясь и покрывая друг друга поцелуями. Не выдержав этой сцены,
Кольский встал и дрожащими от нетерпения руками начал снимать брюки, од-
нако это занятие снова прервал знакомый голос:
   - У вас, Евгений Дмитриевич, скоро кровь отнимут, а вы все  женщинами
балуетесь. Ну-ну!
   "Кровь? - подумал Кольский, - какую кровь? Мою или донорскую?".
   - А это зависит от вашего поведения, которое мне пока очень  не  нра-
вится. Не соответствуете вы, так сказать, моему представлению о  челове-
ке, который обладает вашей должностью и могуществом.
   Евгений Дмитриевич вернул штаны на место и выдохнул:
   - Все, девочки, хватит! Я обеих вас очень люблю, но мне  нужно  рабо-
тать.
   Пока они одевались, Кольский сидел, закрыв глаза рукой, чтобы не  ви-
деть их обнаженных тел, раздумывая над голосом в своей голове и в то  же
время сдерживая свою страсть.
   Через пару минут Анжела произнесла:
   - Что-то не так, Евгений Дмитриевич?
   - Анжела, - отнял он руку от лица, - мне нужна вся информация.  Давай
поговорим без твоих завихрений. Верочка, - обратился он к секретарше,  -
извини, но нам нужно поговорить вдвоем.
   Рыжая фотомодель, улыбнувшись Анжеле, с достоинством вышла из кабине-
та.
   - Все, успокойся! - сказал Кольский то ли девушке, то  ли  себе  и  с
удивлением обнаружил, что ничего под ее одеждой он не видит - платье ле-
жало аж на коленях.
   - Я вся внимание, - откликнулась брюнетка.
   - Рассказывай, что было дальше.
   - Хм, дальше. То есть мы ехали, да?
   - Да.
   - Ну, по дороге я вышла купить воды, а когда  вернулась,  Кудрин  уже
был один в машине.
   - Как это, один? Куда же делись охранники и водитель?
   - А черт их знает? Он сказал, что надоел им, видите ли, и они ушли.
   -