несколько уроков на тему "Как держать себя
в обществе", он станет вполне симпатичным. Эта мысль была необычной,  и  Эск
отложила ее в сторонку, чтобы обдумать на досуге.
   Когда волшебники расселись по местам, Саймон начал говорить. Он читал  по
своим записям, и каждый раз, когда он запинался  на  каком-либо  слове,  все
волшебники, как один, не в состоянии сдержаться, выкрикивали  трудное  слово
хором.
   Через некоторое время с кафедры взмыл кусок мела и принялся что-то писать
на доске у юноши за спиной. Эск достаточно узнала о магии, чтобы понять, что
это потрясающее достижение - Саймон пробыл в Университете всего пару недель,
а большинство студентов не могли освоить основ левитации и к  концу  второго
курса.
   Небольшой белый огрызок,  сопровождаемый  голосом  Саймона,  поскрипывая,
скользил по доске. Даже если  не  считать  заикания,  юноша  был  не  лучшим
оратором. Он ронял записи. Постоянно  поправлялся.  Бекал  и  мекал.  И,  по
мнению Эск, нес какую-то чушь.  До  ее  укрытия  доносились  лишь  отдельные
фразы. "Базовая ткань Вселенной" была одной из них. Эск не поняла,  что  это
значит, если только он не имел в виду джинсовку или, может быть, фланель.  А
что такое "изменчивость матрицы возможностей", она даже  отдаленно  себе  не
представляла.
   Ничто  не  существует  до  тех  пор,  пока  люди  не  подумают,  что  оно
существует, говорил Саймон, а мир существует лишь потому, что люди постоянно
держат в голове его образ. Во Вселенной огромное множество  миров,  все  они
примерно одинаковы и вроде как занимают одно и то  же  место,  но  разделены
расстоянием, равным толщине  тени,  так  что  всему,  что  когда-либо  может
случиться, есть где случиться.
   (Последний пункт Эск была в состоянии уразуметь. Она  смутно  заподозрила
это, когда убиралась в туалете для старших волшебников.  Вернее,  это  посох
делал вею работу, а Эск тем временем изучала писсуары и с помощью  некоторых
полузабытых деталей внешности, подсмотренных дома у братьев, пока те  сидели
в жестяной ванне у очага,  формулировала  свою  неофициальную  Общую  Теорию
сравнительной анатомии. Туалет старших волшебников был магическим местом,  с
настоящим водопроводом и необычными плитками. Также, что самое  важное,  там
стояли два больших серебряных зеркала, расположенных  друг  напротив  друга,
так что, смотрясь в одно из них, человек видел, как  его  образ  повторяется
снова и снова, пока не становится слишком маленьким, чтобы  его  можно  было
разглядеть.  Именно  там  Эск  впервые  столкнулась   с   представлением   о
бесконечности. Более того, у нее возникло подозрение, что одна из зеркальных
Эск, почти на самой границе видимости, машет ей рукой.)
   В тех фразах, которые использовал Саймон, было нечто тревожное.  Половину
времени он, похоже, говорил о том, что  мир  примерно  так  же  реален,  как
мыльный пузырь или сон.
   Мел   продолжал   скрипеть   по   доске.   Иногда   Саймону   приходилось
останавливаться и объяснять различные символы волшебникам -  последние,  как
показалось Эск,  очень  бурно  реагировали  на  некоторые  особенно  спорные
заявления докладчика. Потом мел снова пускался в  путь,  блуждая  по  темной
доске, словно комета, и оставляя за собой хвост пыли.
   Небо за окном потихоньку  темнело.  По  мере  того  как  зал  захватывали
сумерки, написанные мелом слова все ярче высвечивались на доске. Сама  доска
уже казалась не столько темной, сколько не существующей вовсе, -  квадратная
дыра, вырезанная из этого мира.
   Саймон продолжал говорить, что мир состоит из таких крошечных штучек, чье
присутствие можно определить  только  по  тому  факту,  что  их  здесь  нет,
малюсеньких вращающихся шариков абсолютного ничто,  которые  магия  собирает
вместе, чтобы сотворить из них  звезды,  бабочек,  алмазы.  Все  создано  из
пустоты.
   Самое странное, Саймона этот факт, насколько  понимала  Эск,  приводил  в
истинное восхищение.
   Эск   чувствовала,   что   стены   аудитории   становятся    тонкими    и
нематериальными,  как  дым,   словно   содержащаяся   внутри   них   пустота
расширяется, чтобы поглотить то, что  определяет  их  как  стены.  Скоро  не
останется ничего, кроме знакомой  холодной,  пустой,  сверкающей  равнины  с
далекими выветренными холмами и Тварей, стоящих неподвижно, точно статуи,  и
глядящих вниз.
   Тварей явно прибавилось. Ни дать ни взять -  мошки,  собирающиеся  вокруг
огонька.
   Одним важным отличием было то, что  физиономия  мошки  даже  при  сильном
увеличении кажется дружелюбной, как  у  домашнего  кролика.  У  Тварей,  что
наблюдали за Саймоном, физиономии добротой не отличались.
   Потом зашла служанка, зажгла лампы, и Твари разом исчезли,  превратившись
в безобидные тени, таящиеся в углах аудитории.

   В недавнем прошлом некто, руководствуясь смутными ощущениями, что  Учение
Должно Быть Забавой, решил оживить древние коридоры Университета при  помощи
краски. Это не сработало. Во всех вселенных широко известен тот  факт,  что,
как бы тщательно ни подбирались цвета, институтские интерьеры в конце концов
все равно выглядят либо рвотно-зелеными, либо  невыразимо-коричневыми,  либо
никотиново-желтыми, либо розовыми, как хирургические перчатки. В  результате
некоего  не  совсем  понятного  процесса   ответного   резонанса   коридоры,
выкрашенные в вышеупомянутые цвета, всегда чуть-чуть пахнут вареной капустой
- даже если никто и никогда ее поблизости не готовил.
   Где-то в переходах прозвенел звонок. Эск легко соскочила  с  подоконника,
схватила посох и начала прилежно  подметать  пол.  Тут  же  двери  аудиторий
распахнулись, и коридор заполнился  студентами.  Они  обтекали  Эск  с  двух
сторон, как вода обтекает скалу.  В  течение  нескольких  минут  вокруг  нее
царило  страшное   столпотворение.   Затем   двери   захлопнулись,   вдалеке
прозвучали, удаляясь, чьи-то запоздалые шаги, и Эск снова осталась одна.
   Уже не в первый раз она пожалела, что посох  не  умеет  говорить.  Другие
служанки относились к ней достаточно дружелюбно,  но  разговаривать  с  ними
было невозможно. Во всяком случае, о магии.
   А еще она пришла к выводу, что ей следует научиться читать.  Это  чтение,
похоже, являлось ключом к магии волшебников, которая держалась исключительно
на словах. Волшебники, видимо, считали, что имена - это  то  же  самое,  что
предметы, и если поменять имя, то поменяется и  предмет.  По  крайней  мере,
нечто в этом духе...
   Чтение. Библиотека. Саймон говорил,  что  в  ней  хранятся  тысячи  книг,
значит, среди всех этих слов просто обязаны найтись одно  или  два,  которые
Эск удастся прочитать. Эск закинула посох на плечо и решительно  направилась
в кабинет госпожи Герпес.
   Она почти добралась до нужной ей комнаты, как стена вдруг окликнула ее:
   - Эй!
   Эск  уставилась  на  камень,  который  внезапно  заговорил,  и  из  теней
выступила матушка. Не то  чтобы  матушка  умела  превращаться  в  невидимку,
просто у нее был талант растворяться  в  окружении,  так  что  ее  никто  не
замечал.
   - Ну, как продвигаются твои дела? - спросила старая ведьма. - Как магия?
   - Матушка, что ты здесь делаешь? - удивилась Эск.
   - Заходила предсказать будущее госпоже  Герпес,  -  ответила  матушка,  с
некоторым удовлетворением демонстрируя Эск большой узел со старой одеждой.
   Под строгим взглядом девочки ее улыбка быстро поблекла.
   - Да, честно говоря, город - не деревня, -  поспешно  продолжала  она.  -
Городские жители вечно беспокоятся о будущем, это все оттого, что  они  едят
ненатуральную пищу. И что плохого, - добавила матушка,  неожиданно  осознав,
что ее голос стал плаксивым, - в том, что я занялась предсказаниями?
   - Ты сама говорила,  что  Хильта  пользуется  глупостью  своего  пола,  -
напомнила Эск. - А еще говорила, что тем, кто предсказывает будущее,  должно
быть стыдно. Кроме того, тебе не нужна старая одежда.
   - Новое - это хорошо сохраненное старое, -  чопорно  парировала  матушка.
Она  всю  жизнь  прожила  по  стандартам  старой  одежды  и  не   собиралась
поддаваться иллюзии временного благополучия. - Тебя тут хорошо кормят?
   - Да, - кивнула Эск. - Знаешь, матушка, оказывается, магия волшебников  -
это все слова...
   - Я тебя предупреждала, - гордо произнесла матушка.
   - Да нет, я имею в виду... - начала объяснять Эск, но матушка раздраженно
перебила ее:
   - Мне сейчас некогда тебя слушать. К вечеру мне нужно выполнить несколько
больших заказов; если так пойдет и дальше, мне придется взять кого-нибудь  в
ученицы. Не могла бы ты зайти повидать меня, когда у тебя выдастся свободный
вечерок - или когда там тебя отпускают?
   - В ученицы? - в ужасе повторила Эск. - Ты хочешь взять помощницу?
   - Нет, - ответила матушка. - В смысле - может быть.
   - А как же я?
   - Ну, ты идешь своим путем, - сказала матушка. - Куда бы он ни вел.
   - М-м, - отозвалась Эск. Матушка долго смотрела на нее и в  конце  концов
махнула рукой:
   - Ну я пошла.
   Она повернулась и зашагала к кухонной двери. Ее плащ  всколыхнулся,  пола
его откинулась, и Эск увидела, что теперь он подбит красной тканью.  Темной,
почти винного оттенка, но тем не менее красной. На  матушке,  вся  доступная
обозрению одежда которой всегда была выкрашена  в  практичный  черный  цвет,
такой фасон смотрелся шокирующе.

   - Бибьлиотека? - переспросила госпожа Герпес. - Вряд  ли  кто-то  убирает
бибьлиотеку.
   Она казалась искренне озадаченной.
   - Почему? - поинтересовалась Эск. - Разве там не скапливается пыль?
   - Ну-у... - протянула госпожа Герпес и, поразмыслив немного, подтвердила:
- Полагаю, что скапливаеться, раз ужь ты об  этом  заговорила.  Раньше  я  о
библьиотеке почему-то не вспоминала.
   - Видите ли, в других местах я уже убрала,  -  сладким  голосом  сообщила
Эск.
   - Да, - согласилась госпожа Герпес. - Убьрала, это так.
   - Тогда...
   - Дело все в том, чьто мы  никогда...  этого  не  делали,  -  проговорила
госпожа Герпес, - но чьтоб мне не жить на этом свете, ума не приложу почему.
   - Тогда... - повторила Эск.

   - У-ук? - пятясь от Эск, переспросил главный библиотекарь.
   Но девочка слышала о  нем,  поэтому  пришла  не  с  пустыми  руками.  Она
предложила ему банан.
   Орангутан медленно протянул руку  и  с  торжествующей  ухмылкой  выхватил
угощение.
   Вероятно, существуют  вселенные,  где  профессия  библиотекаря  считается
мирным занятием и где риск ограничивается объемистыми  томами,  падающими  с
полки на вашу голову. Но содержать в порядке магическую библиотеку -  работа
не для  неосторожных.  Заклинания  обладают  силой,  и  то,  что  вы  просто
записываете их и запихиваете в переплеты, ничуть эту силу не уменьшает.  Она
утекает.  Книги  имеют  тенденцию  реагировать  одна  на  другую,   создавая
беспорядочную магию, которая обладает собственным разумом. Магические  книги
обычно приковывают к полкам цепями, но вовсе не от воров...
   В  результате  одного  несчастного  случая  библиотекарь  превратился   в
обезьяну и с тех пор противился всяким попыткам вернуть ему  прежний  облик.
Как объяснял он на языке жестов, жизнь в виде орангутана куда более приятна,
чем жизнь в виде человека, потому что  все  глобальные  философские  вопросы
сводятся к раздумьям о том, откуда появится  следующий  банан.  Кроме  того,
длинные  руки  и  цепкие  ноги  идеально  подходят  для  работы   с   высоко
расположенными полками.
   Эск сунула  ему  целую  гроздь  бананов  и  поторопилась  скрыться  среди
стеллажей, пока он снова не начал возражать.
   Она никогда не  видела  больше  одной  книги  за  раз,  так  что,  по  ее
представлениям, эта библиотека ничем не отличалась от любой другой.  Правда,
то, что пол в отдалении переходил в стену, выглядело  несколько  странно.  А
еще полки играли какие-то шутки со зрением и вроде как проникали  в  большее
количество измерений,  чем  нормальные  три.  Помимо  этого,  было  довольно
непривычно видеть на потолке книжные стеллажи и беспечно бродящих среди  них
студентов.
   Истина состояла в том, что присутствие огромного  объема  магии  искажало
окружающее пространство. Внизу, на стеллажах,  джинсовка  или,  может  быть,
фланель Вселенной насильно скручивалась в весьма причудливые формы. Миллионы
загнанных в неволю слов, будучи не в  состоянии  вырваться,  подчиняли  себе
реальность.
   Согласно логике Эск, среди всех этих книг должна  была  найтись  одна,  в
которой говорилось бы о том, как читать все остальные. Эск не знала, как  ее
найти, но в глубине души чувствовала, что, возможно, на обложке  этой  книги
будут нарисованы жизнерадостные кролики и счастливые котята.
   Тишиной в этой библиотеке даже не пахло. Периодически раздавались треск и
шипение разряда магии, и от полки к полке  проскакивала  октариновая  искра.
Цепи слабо позвякивали. И тысячи страниц негромко шуршали в своих  обтянутых
кожей казематах.
   Эск удостоверилась в том, что  никто  не  обращает  на  нее  внимания,  и
вытащила ближайший том. Он резко раскрылся у нее в руках, и она  помрачнела,
увидев знакомые  ей  по  книге  Саймона  неприятные  диаграммы.  Впрочем,  с
подобным шрифтом она сталкивалась впервые, и это ее  лишь  порадовало  -  ей
совсем не хотелось узнать, что на самом деле означают  эти  буквы,  которые,
было  такое  впечатление,  состоят  сплошь  из  мерзких  на   вид   существ,
проделывающих друг над другом какие-то  сложные  процедуры.  Она  с  усилием
захлопнула книгу, хотя слова отчаянно противились  этому.  На  обложке  было
нарисовано существо, подозрительно напоминающее одну из Тварей, обитающих  в
холодной пустыне. На счастливого котенка оно никак не походило.
   - Привет, Эск! К-как ты с-сюда п-по-пала?
   Это был Саймон, и он держал под мышками по огромному тому.
   - Я спрашивала об этом матушку, но она так ничего толком и не  объяснила,
- ответила Эск. - По-моему,  это  имеет  какое-то  отношение  к  мужчинам  и
женщинам.
   Саймон некоторое время смотрел на нее непонимающим взглядом,  после  чего
ухмыльнулся. Эск обдумала его вопрос еще раз.
   - Я здесь работаю. Подметаю.
   Для наглядности она помахала посохом.
   - Здесъ?
   Эск уставилась на него. Она чувствовала себя одинокой, потерянной и более
чем слегка обманутой.  Похоже,  все,  кроме  нее,  живут  своей  собственной
жизнью. А ей суждено провести остаток своей жизни, убираясь за волшебниками.
Это нечестно, все, хватит с нее.
   - Вообще-то нет.  Вообще-то  я  пытаюсь  научиться  читать,  чтобы  стать
волшебником.
   Саймон несколько секунд рассматривал ее  влажными  глазами,  затем  мягко
взял у нее из рук книгу и прочитал название.
   - "Демонология Малефикорум, написана  Хенчансом  Ни-На-Что-Ни-Годным".  И
как ты собираешься научиться читать т-та-кое?
   - Хм, - задумалась Эск. - Ну надо просто пробовать и пробовать,  пока  не
начнет получаться. Это как доить коров, вязать или...
   Ее голос затих.
   - Насчет коров я ничего не знаю. А эти книги могут быть  немного,  ну,  в
общем, агрессивными. Если ты не п-поостережешься, они начнут читать тебя.
   - Как это?
   - Рас-с-с...
   - ...сказывают, - автоматически подсказала Эск.
   - ...что однажды один в-в-в...
   - ...волшебник...
   - ...начал читать "Нехкротелекомникон" и позволил с-с-с...
   - ...себе...
   - ...отвлечься. На с-следующее утро его одежду нашли на с-стуле, накрытую
шляпой, а в к-книге...
   Эск  заткнула  уши  пальцами,  но  не  очень  плотно,  чтобы  ничего   не
пропустить.
   - Если это что-то ужасное" я ничего не хочу знать.
   - ...приб-бавилось страниц. Эск вытащила пальцы из ушей.
   - А на этих страницах что-нибудь было написано?
   Саймон торжественно кивнул.
   - Да. На каждой из них б-б-б...
   - Нет, - поспешно перебила его Эск. - Даже думать  об  этом  не  хочу.  Я
считала, что чтение - намного более мирное занятие. Ну, матушка листала свой
"Ещегодник" каждый день, и с ней никогда ничего не случалось.
   - П-полагаю, обычные, ручные, с-с-с...
   - ...слова...
   - ...не могут причинить вред человеку, - великодушно допустил Саймон.
   - Ты абсолютно в этом уверен? - уточнила Эск.
   - Все дело в том, что слова могут  обладать  силой,  -  объяснил  Саймон,
твердой рукой ставя книгу обратно на полку, откуда она тут же  загремела  на
него цепями. - Говорят ведь, что перо ос-с-с...
   - ...острее шпаги, - закончила Эск. - Допустим, но лично ты предпочел бы,
чтобы удар тебе нанесли шпагой - или все-таки пером?
   - Хм, думаю, мне бесполезно  говорить,  что  тебе  не  с-следует  з-здесь
находиться? - спросил юный волшебник.
   Эск должным образом обдумала этот вопрос.
   - Да, по-моему бесполезно.
   - Я мог бы п-послать за п-привратниками, чтобы тебя в-выставили вон.
   - Но ты этого не сделаешь.
   - Я п-п-п...
   - ...просто...
   - ...не хочу, чтобы с тобой с-случилось что-нибудь п-плохое. П-правда  не
хочу. Это может быть оп-п-пас...
   Эск заметила в воздухе над его головой слабое завихрение. На какой-то миг
она увидела их, огромных серых Тварей из  холодной  пустыни.  Они  выжидали.
Однако, очутившись  в  спокойствии  библиотеки  и  заметив,  что  вес  магии
значительно ослабил защиту Вселенной, они решили Действовать.
   Приглушенный шелест окружающих Эск  книг  набрал  силу,  превратившись  в
отчаянное  шуршание  страниц.   Некоторые   наиболее   могущественные   тома
умудрились спрыгнуть со стеллажей и, яростно хлопая переплетами, повисли  на
своих цепях. Один огромный гримуар соскочил с  неприступной  верхней  полки,
порвал при падении цепь и,  оставляя  за  собой  обрывки  страниц,  запрыгал
прочь, как испуганный цыпленок.
   Магический ветер сорвал с головы Эск шарф, и длинные волосы заструились у
нее за спиной. Саймон, пытаясь устоять, вцепился  в  книжную  полку.  Вокруг
него принялись взрываться книги. Воздух был густым,  с  привкусом  жести,  и
гудел.
   - Они пытаются прорваться сюда! - взвизгнула Эск.
   Саймон повернул к ней измученное лицо, но в этот  момент  обезумевшая  от
страха инкунабула со всего размаха врезалась ему в поясницу и  повалила  его
на ходящий ходуном пол, а сама понеслась дальше по верхушкам стеллажей.  Эск
увернулась от стайки энциклопедий, которые промчались мимо, волоча за  собой
полку, и на четвереньках направилась к Саймону.
   - Вот что вызывает у книг такой страх! - крикнула она ему в ухо. -  Разве
ты не видишь их там, наверху?
   Саймон молча покачал головой. Где-то над ними лопнул книжный переплет,  и
их осыпало дождем страниц.
   Ужас может пробраться в мозг  через  любой  орган  чувств.  Его  вызывают
прозвучавший в запертой темной комнате тихий, исполненный  значения  смешок,
вид половинки гусеницы в вашей  ложке  салата,  странный  запах  из  комнаты
жильца и вкус слизняка  в  сыре  с  цветной  капустой.  Осязание  обычно  не
принимает в этом участия.
   Однако с полом под ногами Эск что-то происходило. Она опустила  глаза,  и
ее лицо перекосилось  гримасой  ужаса,  потому  что  пыльные  доски  паркета
внезапно стали рыхлыми и зернистыми на ощупь. А еще сухими. И  очень,  очень
холодными.
   Между ее пальцев сыпался мелкий серебристый песок.
   Она схватила посох  и,  прикрывая  глаза  рукой,  махнула  им  в  сторону
возвышающихся  перед  нею  фигур.  Автору  было  бы  приятно  сообщить,  что
пронизывающая   вспышка   ослепительно-белого   огня   мгновенно    очистила
маслянистый воздух. Но этого не произошло...
   Посох в руке Эск изогнулся и, словно змея, ударил Саймона в висок.
   Серые Твари заколыхались и исчезли.
   Реальность  вернулась  и  попыталась  сделать  вид,   будто   никуда   не
отлучалась. На библиотеку волна за волной, точно плотный бархат,  опустилась
тишина. Давящая, отдающаяся  эхом  тишина.  Чувствуя  себя  довольно  глупо,
несколько книг тяжело шлепнулись вниз.
   Пол под ногами Эск снова стал деревянным.  Она  как  следует  топнула  по
нему, чтобы убедиться наверняка.
   По половицам растекалась лужа  крови,  и  посреди  нее  неподвижно