ей
навстречу.



23

   Грэн  опустился  на  колени  у  выхода  из  пещеры.  Он  совершенно  не
воспринимал окружающий мир. В его сознании все перевернулось. Перед  собой
он видел лишь стену, усеянную множеством ячеек,  и  от  этого  похожую  на
пчелиные соты. И хотя у него было сто рук, он никак не мог оттолкнуть  эту
стену от себя; руки вязли в липкой массе, движения замедлялись.
   Стена уже нависала над его головой, закрывая от него окружающий мир.  И
в этой стене имелся только один проем.  Присмотревшись,  далеко-далеко  он
увидел маленькие фигурки. И различил очертания Яттмур, которая  стояла  на
коленях, протягивая к нему руки, и плакала, потому что он не мог подойти к
ней. Еще он увидел тамми. И... Лили-йо - лидера его старой группы.  А  еще
он увидел себя.
   И вдруг мираж исчез. Беспомощно Грэн  привалился  к  стене,  и  ячейки,
усеивавшие  стену,  начали  лопаться,  выделяя  ядовитую  жидкость.  Потом
появились рты - жадные и коричневые, послышалось какое-то звучание.  Звуки
обрушились на него; он уже слышал громкий голос морэла, который раздавался
повсюду. Сначала  из-за  страшного  шума  в  голове  Грэн  не  мог  ничего
разобрать. И только позже до него начал доходить смысл того, о чем говорил
морэл.  Грэн  закричал;  но  грибок  говорил  спокойно,  и  в  его  голосе
присутствовала даже какая-то жалость. Грэн взял себя в руки и  прислушался
к словам грибка.
   "В зарослях Номансланда - там, где живут мне подобные, такие, как ты, -
не  обитали.  Мы  жили  за  счет  простейших  растительных   тварей.   Они
существовали без мозга;  их  мозгом  являлись  мы.  С  тобой  все  сталось
по-другому. Я слишком долго копался в твоем  разуме.  И  видел  так  много
удивившего меня, что очень быстро забыл, зачем я здесь.  Ты  поймал  меня,
Грэн, точно так же, как я поймал тебя.
   Тем не менее настало время, и я вспомнил, кто я  такой.  Я  использовал
твою  жизнь,  чтобы  иметь  возможность  существовать  самому.   Это   мое
предназначение. Другого пути у меня нет.
   Я достиг критической точки, потому что я созрел".
   - Я не понимаю, - сказал Грэн.
   "Я должен принять  решение.  Скоро  мне  придется  разделиться;  это  -
принцип моего воспроизведения, и данный процесс мне не подвластен.  Я  мог
бы остаться здесь, в надежде, что мое потомство сумеет каким-либо  образом
выжить на этой голой горе, на льду, под дождем и снегом. Или... Я  мог  бы
перейти на нового, свежего хозяина".
   - Не на моего ребенка.
   "Почему бы и нет? Ларэн для меня единственный выбор. Он молод  и  свеж;
контролировать его будет намного проще, чем тебя.
   Конечно, он еще слаб, но Яттмур и ты вы  оба  будете  присматривать  за
ним, пока он не сможет позаботиться о себе сам".
   - Если это означает, что он позаботится и о тебе, тогда - ни за что.
   Не успел Грэн закончить фразу, как получил  удар,  нанесенный  прямо  в
мозг. Удар, который отшвырнул его в сторону. И Грэн упал, корчась от боли.
   "Вы с Яттмур ни при каких обстоятельствах не бросите  малыша.  Ты  ведь
знаешь это, и я могу прочесть это в твоих мыслях. Тебе известно также, что
при первой же возможности вы постараетесь покинуть  эти  жалкие  склоны  и
уйти на плодородные, освещенные солнцем земли. Это входит и в  мои  планы.
Время не ждет, человек; я  должен  действовать  в  соответствии  со  своим
предназначением.
   Я знаю каждую клеточку  твоего  организма,  и  мне  жаль  тебя,  ибо  я
чувствую, как тебе больно. Но сейчас это ничего не значит для меня, потому
что ты противишься моей воле. Мне нужен надежный и, желательно, безмозглый
хозяин, который быстро поведет меня обратно в  мир  солнца,  где  я  смогу
оставить семена. Это - лучший вариант для моего потомства, не так ли?"
   - Я умираю, - простонал Грэн.
   - Еще нет, - продребезжал морэл.


   Яттмур сидела в пещере у тамми и дремала. Зловоние, множество  голосов,
шум дождя снаружи, - все это притупило ее ощущения. Рядом с ней,  на  куче
сухих  листьев,  спал  Ларэн.   Тамми   накормили   Яттмур   лезэрфэзером,
приготовленным на костре, который местами почти уже обуглился. Даже  Ларэн
пожевал кусочек мяса.
   Когда она появилась у входа в пещеру, не  зная,  как  быть  ей  дальше,
тамми встретили ее словами:
   - Заходи, красивая женщина! Иди от дождя, который падает с неба, к нам.
У нас тепло и сухо.
   - А кто эти, которое с вами? - она с тревогой посмотрела на горцев. При
виде Яттмур они начали улыбаться и подпрыгивать.
   При ближайшем рассмотрении они оказались огромными:  где-то  на  голову
выше людей. Их широкие плечи покрывал густой мех. Когда Яттмур вошла,  они
встали за спиною у тамми и смотрели на  нее,  потом  начали  окружать  ее,
скаля зубы и переговариваясь на каком-то подобии языка.
   Таких страшных  лиц  Яттмур  еще  не  видела  никогда.  У  горцев  были
выступающие вперед челюсти, низко нависавшие над глазами брови, а в  целом
- лицо больше походило на рыло животного. Довершали портрет редкие  желтые
бороды и уши  -  словно  куски  сырого  мяса,  слегка  заросшие  волосами.
Двигались горцы быстро, и, казалось, их лица ни на секунду  не  оставались
неподвижными: длинные острые желтые зубы появлялись и исчезали  за  серыми
губами каждый раз, когда их обладатели задавали вопросы.
   - Ты живешь здесь? На Большом  Склоне  ты  живешь?  С  тамми,  с  тамми
живешь? Вы живете вместе на Большом, Большом Склоне?
   Самый большой из горцев выпалил эту тираду, прыгая, перед  ней  и  дико
гримасничая. Он обладал настолько низким и гортанным голосом, а сами слова
произносил так быстро, что Яттмур с большим трудом поняла его.
   - Ты, ты, - да, живешь ты на Большом, Большом Склоне?
   - Да, я живу на этой горе, - сказала она, взяв себя в  руки.  -  А  где
живете вы? И кто вы?
   Вместо ответа он так широко распахнул глаза, что Яттмур увидела красные
хрящи. Затем он плотно закрыл их и засмеялся высоким клокочущим смехом.
   - Эти меховые люди - боги, хорошие боги, красивая женщина, -  объяснили
ей тамми.
   Они были возбуждены и отталкивали друг друга, чтобы первыми  излить  ей
свои души.
   - Эти меховые люди зовутся меховыми. Это - наши боги,  потому  что  они
специально пришли на Большой  Склон,  чтобы  стать  богами  для  маленьких
добрых тамми.
   - Они - боги! Боги! Большие страшные боги, красивая женщина. У них есть
хвосты!
   Это последнее предположение  скорее  напоминало  крик  победителя.  Все
одиннадцать завизжали и начали скакать по пещере. Действительно, у меховых
людей имелись хвосты, торчащие под необычным углом.  Тамми  изо  всех  сил
старались поймать и поцеловать их.
   Пораженная увиденным, Яттмур отшатнулась, а Ларэн, который  смотрел  на
все это широко раскрытыми глазами, испуганно, на пределе голосовых связок,
закричал. Танцующие тут же передразнили его, усиливая плач ребенка  своими
воплями и криками.
   И вдруг один из пробегавших мимо горцев выхватил Ларэна у нее  из  рук.
Яттмур вскрикнула, но малыш был уже далеко. Он  молчал,  а  его  маленькое
красное личико выражало крайнее удивление. Меховые создания  перебрасывали
Ларэна из рук в руки так, что малыш в любой момент мог упасть на  пол  или
удариться головой о свод пещеры. При  этом  горцы  очень  громко  и  лающе
смеялись.
   Взбешенная  Яттмур  бросилась  на  первого  попавшегося  ей  горца   и,
вцепившись в его густой  белый  мех,  почувствовала,  как  напряглись  его
мышцы. Он развернулся и вскинул руку, воткнул два  пальца  в  нос  Яттмур,
сильно толкнув ее при этом.
   Боль ослепила ее. Отшатнувшись, она закрыла лицо  руками,  но,  потеряв
равновесие, свалилась на землю. В следующее мгновение  горец  бросился  на
нее. За ним последовали остальные.
   Это-то и спасло Яттмур. Меховые начали драться  между  собой  и  совсем
забыли про нее. Она отползла в сторону  и  подобрала  Ларэна,  который,  с
неизменившимся выражением крайнего удивления на лице, целый и  невредимый,
лежал на земле. Всхлипывая, Яттмур прижала ребенка к груди.  Он  сразу  же
начал плакать. Яттмур в страхе оглянулась, но тут же  успокоилась,  увидев
что горцы уже забыли о ней, прекратили драку  и  приготовились  жарить  на
огне птицу.
   - О, не надо, чтобы глаза были мокрыми, красивая женщина,  -  причитали
тамми, подходя к ней. Они неуклюже похлопывали  ее  по  спине  и  норовили
погладить по волосам. Яттмур тревожило то, как свободно,  раскованно  вели
себя тамми, когда рядом не было Грэна.
   Тихим голосом она спросила:
   - Вы так боялись Грэна; почему же вы не боитесь  этих  ужасных  тварей?
Неужели вы не видите, насколько они опасны?
   - А разве ты не видишь, что у этих меховых богов  есть  хвосты?  Только
хвосты делают людей богами для нас, несчастных тамми.
   - Они убьют вас!
   - Они - наши боги, поэтому мы с радостью  примем  смерть  от  хвостатых
богов.
   - Вы - словно дети, они же так опасны!
   - Да, у меховых людей очень страшные зубы. Но они не обзывают нас  так,
как ты и умный человек по имени Грэн. Если мы и умрем, то умрем весело.
   Через  их  головы  Яттмур  посмотрела  на  группу  горцев.  Их  занятие
заключалось в том, что они отрывали куски от лезэрфэзера и отправляли их в
рот. Одновременно они передавали  по  кругу  большую  кожаную  фляжку,  из
которой по очереди что-то отпивали большими глотками. Яттмур услышала, что
между  собой  они  разговаривают  на  языке  тамми,   только   еще   более
исковерканном.
   - Как долго они пробудут здесь? - спросила она.
   - Они часто останавливаются у нас в пещере, потому что мы им  нравимся,
- сказал один из тамми, поглаживая ее плечо.
   - Они что, приходили к вам и раньше?
   Круглые лица расплылись в улыбках.
   - Они приходили к нам и раньше, и еще  придут,  потому  что  они  любят
симпатичных тамми. Ты и охотник Грэн,  вы  не  любите  тамми,  поэтому  вы
выгнали нас на Большой Склон. А меховые скоро возьмут нас с  собой  искать
зеленое дерево тамми. Да-да, меховые возьмут нас!
   - Вы уходите от нас с Грэном?
   - Мы уйдем и оставим вас  одних  жить  на  холодном  и  темном  Большом
Склоне, где все время - ночь. Боги заберут нас туда,  где  растут  зеленые
деревья тамми и где нет гор.
   В атмосфере духоты и зловония  Ларэн  стал  капризничать,  и  Яттмур  в
замешательстве попросила тамми повторить все сказанное. Что они и  сделали
с огромным удовольствием. И теперь ей все стало ясно.
   Уже довольно долго Грэн не мог  скрыть  свою  ненависть  к  тамми.  Это
опасные пришельцы предложили тамми взять их с собой с  горы  и  отвести  к
зеленому  дереву,  чьими  рабами   они   являлись.   Инстинктивно   Яттмур
почувствовала, что зубастым горцам доверять  нельзя,  но  убедить  в  этом
тамми не представлялось возможным. Она поняла, что скоро на горе останутся
только она с ребенком и Грэн.
   Ей вдруг стало ужасно жаль себя, и она заплакала.
   Тамми подползли ближе, стараясь утешить ее. Они дышали женщине в  лицо,
гладили ее грудь, трогали тело, корчили  рожицы  Ларэну.  Она  была  не  в
состоянии противиться.
   - Пойдем с нами в зеленый мир,  красивая  женщина,  подальше  от  этого
ненавистного Большого Склона, - с нами, симпатичными парнями. С нами  тебе
будет хорошо, - бормотали они.
   Видя, что Яттмур не реагирует, они  стали  гладить  интимные  части  ее
тела. Она не сопротивлялась и, удовлетворив свои примитивные желания,  они
оставили ее в покое. Один из них потом вернулся и принес немного  жареного
мяса. Яттмур приступила к еде.
   Жуя, она думала; "Грэн убьет моего ребенка своим грибком. Поэтому, ради
Ларэна, я должна уйти отсюда  с  тамми".  Приняв  такое  решение,  женщина
почувствовала себя лучше и заснула.
   Ее разбудил плач Ларэна. Успокаивая  его,  она  выглянула  наружу.  Как
всегда, кругом было темно. Дождь прекратился; теперь гремел  гром,  словно
бился между небом и землей в поисках выхода. Тамми и горцы спали, сбившись
в одну большую кучу. Раскаты грома не  мешали  их  сну.  У  Яттмур  болела
голова, и она подумала, что больше не сможет заснуть в  этом  грохоте.  Но
Ларэн успокоился, и веки ее тут же сомкнулись.
   На следующий раз ее разбудили горцы. Взволнованно лая, они выбегали  из
пещеры.
   Ларэн спал. Поудобнее уложив малыша на кучу сухих листьев, Яттмур вышла
посмотреть, что происходит, но тут же замерла, столкнувшись лицом к лицу с
меховыми. От дождя, который  шел  теперь  с  удвоенной  силой,  их  головы
закрывали  шлемы  с  отверстиями  для  ушей,  глаз  и  рыл,  сделанные  из
высушенной тыквы.  Тыквы  были  очень  большими,  и  при  каждом  движении
болтались на головах из стороны в сторону, что делало горцев  похожими  на
поломанных кукол. Это, а также то, что тыквы  были  неумело  раскрашены  в
разные цвета, придавало их обладателям нелепый и отчасти устрашающий вид.
   Когда Яттмур попыталась выйти, один из них, подскочив,  перегородил  ей
дорогу.
   - Ты возвращайся и  спи  в  пещере,  женщина-мать.  Сквозь  дождь  идет
плохое, идет то, что мы не любим. Поэтому  мы  кусаем,  рвем  на  части  и
кусаем. Б-р-р-р, и ты лучше держись подальше от наших зубов.
   Она вырвала руку.
   - Почему я должна оставаться здесь? Вы боитесь меня? Что происходит?
   - Тот, которого несут, придет и схватит тебя! Б-р-р-р, пусть он схватит
тебя!
   Горец оттолкнул Яттмур и побежал к товарищам. Все они копались в санях,
разбирая луки и стрелы и при этом  сильно  пререкаясь.  Три  тамми  стояли
рядом, вцепившись друг в друга, и показывали на склон.
   Общее беспокойство вызвало появление группы,  которая  сейчас  медленно
двигалась по направлению к пещере.
   Сначала,  вглядываясь  сквозь  завесу  дождя,  Яттмур   подумала,   что
приближаются двое, потом они разделились и их стало трое, но она так и  не
могла понять, что же это такое. Но горцы знали.
   - Тот, которого несут! Тот, которого несут! Смертоносный Тот,  которого
несут! - кричали они, приходя при этом в состояние бешенства.
   Однако трио, идущее под дождем, имело настолько нелепый вид,  что  даже
Яттмур не чувствовала страха. Горцы, однако, уже выбежали наружу, один или
два из них подняли луки и стали целиться.
   - Остановитесь! Не стреляйте! Пусть они подойдут! - закричала Яттмур. -
Они не причинят нам вреда!
   - Тот, которого несут! А ты, женщина, молчи! Тебя это  не  касается!  -
огрызнулись горцы. Один из них вскочил и сильно ударил ее в плечо головой,
покрытой шлемом. В страхе она развернулась и побежала.
   Она не могла справиться с горцами, но, может быть, это сделают  Грэн  с
морэлом. Скользя и спотыкаясь, она бежала обратно в свою пещеру, туда, где
оставался Грэн. Достигнув входа, не раздумывая ни секунды, вбежала внутрь.
   Грэн стоял сразу у входа, прижавшись к стене. Она поняла, что пробежала
мимо него только тогда, когда, обернувшись, увидела, что он отделяется  от
стены. Взглянув на него, Яттмур в ужасе закричала.  Ставший  черным  морэл
весь покрылся отвратительными прыщами. Он опустился и теперь уже полностью
закрывал лицо Грэна. Сверкнув глазами, Грэн бросился на Яттмур.
   Она упала на колени - единственное, что ей оставалось, чтобы увернуться
от него: настолько сильно поразил ее вид мерзкого нароста.
   - О, Грэн! - выдохнула она.
   Он наклонился и схватил ее за  волосы.  Боль  сразу  же  привела  ее  в
чувство. И хотя она дрожала, как лист на ветру, смогла взять себя в руки.
   - Грэн, морэл убивает тебя, - прошептала она.
   - Где ребенок? - спросил он глухим и совершенно чужим  голосом.  В  нем
появилось  какое-то  знакомое  дребезжание,  отчего  женщине   стало   еще
страшнее.
   - Что ты сделала с ребенком, Яттмур?
   Осипшим от ужаса голосом она сказала:
   - Я не узнаю тебя, Грэн. Что происходит? Я знаю, что я не ненавижу тебя
- скажи мне, что происходит, чтобы я могла понять.
   - Почему ты не принесла ребенка?
   - Ты больше не Грэн. Теперь ты морэл, не так ли? Ты даже  говоришь  его
голосом.
   - Яттмур, мне нужен ребенок.
   С трудом поднявшись на ноги, ведь он по-прежнему держал ее  за  волосы,
она сказала, стараясь говорить как можно более ровным голосом.
   - Скажи мне, Грэн, зачем тебе Ларэн?
   - Ребенок мой, и он нужен мне. Где ты оставила его?
   Она показала в темноту пещеры.
   - Не будь идиотом, Грэн. Он лежит за тобой, в конце  пещеры,  и  крепко
спит.
   Как только он  оглянулся,  как  только  Яттмур  почувствовала,  что  он
отвлекся, она рванулась, проскочила у него под рукой и, крича  от  страха,
выбежала из пещеры.
   В лицо, возвращая ее в реальный мир, ударил дождь. С  того  места,  где
она стояла, не было видно странной группы, которую меховые называли  "Тот,
которого несут"; их закрывал склон, но зато  хорошо  просматривались  сами
горцы. Они стояли у  своих  саней,  не  шевелясь.  Все  смотрели  на  нее,
привлеченные ее криками.
   Она побежала к ним, радуясь возможности, несмотря на их неординарность,
быть с ними. И только потом она посмотрела назад.
   Грэн преследовал ее некоторое расстояние,  затем  остановился.  Постояв
какое-то время  в  нерешительности,  он  вернулся  в  свою  пещеру.  Горцы
зашептались, по всей вероятности, напуганные  увиденным.  Воспользовавшись
этим, Яттмур сказала, показывая на пещеру Грэна:
   - Если вы не будете, меня слушаться, этот страшный  человек  с  ужасным
черным лицом придет и всех вас съест. А теперь дайте этим людям подойти, и
не причиняйте им вреда, если они первые не начнут.
   - Тот, которого несут - нехорошо! - дружно закричали они.
   - Делайте, что я говорю, или черное лицо съест вас  всех,  -  вместе  с
ушами и мехом!
   Три медленно двигающихся фигуры подошли ближе. Судя по очертаниям,  две
из них были людьми, хотя и очень худыми, но ничего  больше  из-за  слабого
света рассмотреть  не  представлялось  возможным.  Фигура,  которая  более
других заинтересовала Яттмур, двигалась позади первых  двух.  Она  шла  на
двух ногах, но все равно казалась выше остальных, может быть, из-за  своей
огромной головы. Временами чудилось, что под одной головой имеется другая,
что у существа есть хвост,  и  что  оно  идет;  сцепив  руки  на  затылке.
Отскакивающие от существа капли дождя образовали вокруг его фигуры  тускло
мерцающий ореол.
   Как бы почувствовав нетерпение Яттмур, трио остановилось. Она звала  их
подойти поближе, но они не обращали внимания.  Они  стояли  неподвижно  на
склоне холма под проливным дождем. Постепенно одна из  человеческих  фигур
начала менять свои очертания, стала прозрачной и - исчезла!
   Тамми и горцы, напуганные  угрозами  Яттмур,  замолчали.  Когда  фигура
исчезла, они зашептались, хотя горцы не выразили особого удивления.
   - Что происходит? - спросила Яттмур одного из тамми.
   - Странные вещи! Сквозь дождь пришли два духа и мрачный - Тот, которого
несут. А третий  дух  несет  ношу,  принадлежащую  Тому,  которого  несут.
Поэтому меховые боги плачут и очень боятся!
   Сказанное показалось Яттмур бессмыслицей. И,  рассердившись  на  тамми,
она сказала:
   - Пусть горцы замолчат и отправляются назад в пещеру.  Я  сама  встречу
пришельцев.
   - Боги не станут делать то, что говоришь им ты, -  ты,  у  которой  нет
хвоста.
   Яттмур пропустила их слова мимо ушей.
   Она пошла вперед, вытянув  руки  и  раскрыв  ладони,  тем  самым  давая
понять, что у нее нет плохих намерений. И хотя  гром  все  еще  раскалывал
небо, дождь начал стихать и постепенно прекратился. Впереди  два  существа
были уже более различимы - и вдруг  их  опять  стало  трое.  Уплотнение  в
воздухе материализовалось и превратилось в человека,  который  смотрел  на
Яттмур так же пристально, как и два его товарища.
   Удивленная подобными превращениями, Яттмур остановилась. И в это  время
грузная фигура двинулась вперед. Отделившись от остальных, она заговорила.
   - Существа вечно зеленой вселенной! Содал Ие  -  Тот,  которого  несут,
пришел к вам с Истиной. Я вижу, что вы готовы услышать ее!
   Ее голос был глубоким и громким. Две человеческие фигуры вышли из тени.
Яттмур увидело, что это действительно люди - две женщины,  на