алеров.
Вот и сейчас, заметив горящий взгляд своего поклонника, она хитро
улыбнулась и сказала, обращаясь к старшему из друзей:
     - Стив, пойдем попляшем! Смотри, как весело!
     Стив сразу приосанился, победно взглянул на бедного Питера и галантно
предложил даме руку.
     - Джейн, ты же обещала танцевать со мной! - умоляюще произнес Питер.
В глазах его стояло такое отчаяние, что сердце юной кокетки дрогнуло.
Однако она решила быть неприступной до конца.
     - Стив, пошли! - сказала она и потащила Стива в гущу пляшущих.
     - Джейн!.. - крикнул Питер со слезами на глазах.
     Девочка оглянулась, вздернула веснушчатый носик, фыркнула, махнула
косичками и исчезла в толпе.
     - Ну и пусть! - с решимостью отчаяния произнес Питер и повернулся
спиной к площади.
     Он бежал мимо ликующих лиц, один, с тоской и печалью в сердце, среди
всеобщей радости и веселья.
     - Никто мне не нужен! - кричал он на бегу. - Все девчонки
обманщицы!
     Но никто его не слышал. Праздник поглотил всех без исключения.
     Внезапно он остановился. Прямо перед ним стоял высокий тополь,
единственное дерево на всю округу. Сколько раз он со Стивом, с этим
предателем Стивом, взбирался на самую верхушку этой зеленой пирамиды! Не
долго думая Питер, словно обезьяна, вскарабкался на дерево и удобно
расположился на десятиметровой высоте. Отсюда, как на ладони, была видна
вся деревня и площадь, кишащая десятками веселящихся людей. Здесь он и
решил провести праздник Святого Габриэля и схоронить свою обиду в густой
листве.
     Праздник набирал силу. Музыка становилась все громче и быстрее, все
больше и больше людей вливалось в общий хоровод танцующих. То и дело
слышались ликующие крики, восхваляющие виновника торжества.
     - Слава Святому Габриэлю!..
     - Он наш защитник, он наш святой!..
     - Святой Габриэль! Ты с нами!..
     К площади подошли мать и отец Питера. Как они прекрасны! Как они еще
молоды! И как их любил белобрысый тринадцатилетний мальчуган, сидящий на
дереве!
     Взгляд его упал на небольшой домик, прилепившийся к скале высоко в
горах. Настолько высоко, что в облачные дни он скрывался из глаз,
окутываемый туманом. Там жил отшельник Магнус, наводящий ужас на
деревенских мальчишек. Про него ходили слухи, что он занимается колдовством
и алхимией, ест живых детей и каждую субботу летает в Город на помеле.
Как-то раз Стив с Питером отважились пробраться к его жилищу и заглянуть в
окно. Сквозь грязное стекло они сумели разглядеть высокую тощую фигуру с
длинными волосами и очками на остром носу, склонившуюся над столом.
Отшельник что-то писал. Но достаточно было одного его взгляда, как
мальчишек словно ветром сдуло с их наблюдательного пункта. Гонимые ужасом,
они на одном дыхании добежали до деревни...
     На площадь выкатили огромную бочку с пивом, встреченную бурными
овациями и ликующими возгласами мужской половины населения. Сейчас же в
руках замелькали ковши и большие алюминиевые кружки, и вот уже пиво льется
по бородам сгорающих от нетерпения и жажды людей.
     Внезапно Питер заметил в толпе незнакомого молодого человека в
городском костюме. Он носился по площади, протискиваясь сквозь плотную
людскую толпу, останавливал всех и каждого и что-то с жаром объяснял им. Но
никто его не слушал. Внезапно он исчез и тут же появился на другом конце
площади. Там повторилась та же история. Никто не обращал на него никакого
внимания. Вот он опять исчез. И вновь появился возле священника. Он что-то
говорил святому отцу, что-то горячо доказывал, показывая рукой в сторону
гор. Но священник лишь похлопал его по плечу и отошел в сторону.
     Так продолжалось минут десять. В последний раз незнакомец возник возле
его матери. Отца рядом не было. Питер заерзал на своей ветке. Мать
всплеснула руками и отступила назад. Незнакомец что-то долго говорил,
жестикулируя руками, но мать только качала головой. Внезапно незнакомец
резко обернулся и посмотрел на Питера. Как не велико было расстояние,
разделявшее мальчика и человека в городском костюме, их глаза встретились.
Будто бы током пронзило Питера - и тут же отпустило.
     Незнакомец исчез и больше не появлялся. А уже через минуту Питер
совершенно забыл о нем.
     Праздник достиг своего апогея, когда Питер вдруг почувствовал легкий
укол в сердце. И тут...
     В одно мгновение музыка оборвалась, и люди стали падать. Падали все
разом, словно по команде, падали без единого крика, без единого стона,
падали везде, падали на площади, падали на прилегающих к площади улочках,
падали люди, падали лошади, падали овцы, падали даже ласточки, низко
кружащие над деревней.
     Все было кончено в считанные секунды. Наступила мертвая тишина, не
слышно было даже назойливых цикад. Площадь была полна неподвижных тел. Пиво
лилось из опрокинутой бочки на вытоптанную десятками ног землю и ручейком
стекало в канаву.
     Питер смотрел вытаращенными от ужаса глазами на эту жуткую картину и
никак не мог прийти в себя. Что это такое? Почему они все лежат? Что там
произошло, внизу? Неужели все разом умерли?..
     Солнце светило по-прежнему, и легкий ветерок шелестел в листве
могучего тополя так, как будто ничего не изменилось. Питер поднял голову к
небу... Святой Габриэль! Что ты наделал!
     Мальчик боялся спускаться с дерева. Он сидел, вцепившись крепкими
пальцами в шершавый ствол, и ждал, что вот сейчас все люди встанут,
отряхнутся и продолжат свой праздник. Ну, если не сейчас, то через пять
минут. Должны же они встать! Не могли же они все разом умереть! Наверное,
они спят... Да, да, спят!..
     Но проходило и пять, и десять, и двадцать минут, а неподвижные тела не
просыпались. Тишина, столь внезапно сменившая шум праздника, убивала
мальчика... Что же делать? Мама, бедная мама! Неужели ты тоже... Отец!
Родные мои!..
     Внезапный нарастающий шум заставил Питера очнуться. От военного
полигона к деревне летел вертолет. Неясный страх заставил Питера крепче
вцепиться в ствол и спрятаться за густой листвой. Вертолет покружил над
деревней и улетел обратно. И снова потянулись мучительные минуты
одиночества.
     Питер не знал, сколько прошло времени, прежде чем он решился
спуститься на землю. Осторожно ступая по веткам затекшими ногами, он,
наконец, добрался до основания дерева. Спрыгнув на пыльную каменистую
землю, он медленно направился к площади. Жуткая картина открылась его
взору. Теперь у него не оставалось никаких сомнений, что все они мертвы.
Тела лежали вповалку в самых невообразимых позах, застигнутые таинственной
смертью врасплох. Осторожно пробираясь между ними, Питер вдруг встретился
взглядом с чьими-то глазами. Он похолодел от ужаса, когда, приглядевшись,
заметил, что у большинства людей глаза были открыты. Смерть наступила столь
внезапно, что многие не успели даже зажмуриться. Но не открытые глаза
мертвецов заставили его содрогнуться, а их лица. Лица их улыбались,
смеялись, ликовали... Святой Габриэль! Ведь сегодня твой день! Или ты
слеп?..
     Костер, на котором жарился шашлык, погас. Чья-то рука, при падении
попавшая в огонь, теперь обуглилась. Один из любителей шашлыка, падая,
наткнулся на шампур, и теперь лежал в пыли, проткнутый им, словно шпагой.
Лихой танцор разбил себе голову, и кровь его, уже запекшаяся, смешалась с
пивом.
     Тошнота подступала к горлу мальчика, но он все шел и шел вперед,
перешагивая через трупы. Он искал мать, он искал отца.
     Внезапно он наткнулся на Стива и Джейн. Они лежали, обнявшись, как
взрослые, и, казалось, спали. Жгучая обида уступила место нестерпимой
жалости к друзьям.
     - Прощай, Стив, друг мой верный! - со слезами на глазах прошептал
Питер. - Прощай, Джейн, девочка моя хорошая!
     А вот и его родители. Мать, раскинув широко руки, словно готовая
обнять своего Питера, лежала на спине и крепко держала за руку отца. Ей
было всего тридцать пять, а ему сорок... Как они еще молоды!.. Питер ползал
на коленях у тела матери и шептал сквозь слезы:
     - Мама, мама, проснись!.. Не умирай!.. Любимая моя! Не бросай меня...
Я же совсем один... Мама!..
     Но мать была неподвижна, как и все вокруг. Тогда он поцеловал ее в
лоб, перекрестил, оглянулся в последний раз на мертвую деревню и пошел
прочь.

     Глава третья

     "Пойду в Город, - решил Питер, - Бог даст - не пропаду".
     Питер покинул деревню в два часа пополудни и теперь шел по выжженной
солнцем каменистой безжизненной стране. Ни единого звука не доносилось до
его слуха, мертвые птицы попадались то тут, то там, редкие здесь цветы
поникли, опустив свои головки.
     До Города было около пятидесяти километров, и дорога обещала быть
долгой и трудной. Горная тропа шла под уклон, и чем ниже спускался мальчик,
тем больше мертвых птичьих тел встречалось на его пути. "Что же это? - в
ужасе бормотал он, обходя несчастных пернатых. - Как же это?"
     Питер плохо знал дорогу, так как в Городе никогда не был, но ему было
известно направление, в котором располагался Город. Отец как-то говорил,
что в город можно прийти, если все время следовать за солнцем. И бедный
мальчик шел, мучимый жаждой и голодом. Ведь он не позаботился взять с собой
даже глоток воды.
     Однажды, взобравшись на скалу, мальчик увидел вдали вереницу
грузовиков, двигавшихся от полигона к его деревне. Он не доверял военным,
как, впрочем, и все его земляки... бывшие земляки. Когда грузовики с
солдатами проехали, мальчик пошел дальше.
     Раза два или три ему на пути попадались одинокие хижины. Зайдя в одну
из них, чтобы напиться, Питер увидел грудного ребенка в люльке. Ребенок был
мертв. Во второй раз он даже не смог войти в дом, так как на пороге, у
самой двери, лежал большой пес. Пес уже успел остыть. Третья хижина была
пуста. Только дохлые мухи усеяли ее пол. Даже мухи!..
     Все дальше и дальше шел одинокий мальчик по неприветливой горной
стране. Хотя бы один кузнечик затрещал в кустах - и ему бы стало легче. Но
нет! Мертвая тишина преследовала его по пятам, давила на него сверху,
встречала за каждым поворотом тропы.
     А что, если умерли все люди на земле? Что, если он остался один? Один
на всей планете, во всей Вселенной?.. У Питера все внутри похолодело,
гонимый страхом и страстным желанием поскорее добраться до далекого города,
он бросился бежать. И тут он вспомнил о военных грузовиках. Значит, не все
умерли! Значит, кто-то еще жив! Да нет, конечно нет, все живы, только...
только его деревня... и мама...
     Питер упал на колени и горько заплакал. А потом снова пошел вперед.
Путь его лежал мимо военного полигона, но его Питер решил обойти стороной.
Дважды он натыкался на солдат, рыскавших по скалам, и прятался от них.
Безотчетный страх толкал его на это, вместо того, чтобы обратиться к ним за
помощью. Ему казалось странным и подозрительным, что в этой мертвой стране
выжили только солдаты. Лучше уж им на глаза не попадаться.
     К концу дня уставший путник добрался до небольшой горной долины. Здесь
растительность была богаче, а по берегам небольшого ручейка в изобилии
росли ветвистые ивы.
     Вволю напившись, Питер заметил вдалеке небольшой аккуратный домик. Но
страх найти в нем пустоту и смерть удержал Питера на месте. Подойти или
нет? Нет, лучше пройти мимо. Хватит с него сегодня впечатлений!
     И тут он услышал тихий далекий плач. Какой волшебной музыкой прозвучал
для него этот плач! Как часто забилось сердце бедного мальчика! Не долго
думая, Питер бросился к дому. На пороге он увидел девочку лет десяти, а у
ее ног неподвижное тело молодой женщины. Девочка сидела на корточках и
горько плакала.
     - Мама, мама! Моя бедная мамочка! - причитала она. - Не умирай! Ну
пожалуйста...
     Питер остановился. И здесь смерть! Но девочка!.. Девочка ведь жива!
     Девочка была маленькой и хрупкой, ее опухшее от слез, раскрасневшееся
личико выражало такую скорбь и печаль, что Питер невольно заплакал сам. Он
тихо подошел к девочке, сел рядом с ней и осторожно обнял ее за худые
плечи.
     - Не плачь! Бедная моя...
     Девочка перестала плакать, вытерла грязным кулачком глаза и спросила:
     - Ты кто?
     - Я Питер.
     - А я Лилиан, - и добавила тихо: - Мама умерла.
     - И моя умерла, - ответил печально Питер.
     - Да? - удивилась девочка.
     Она немножко подумала, а потом спросила:
     - Питер, а почему умерла моя мама?
     - Не знаю, - ответил он, опустив глаза. - Лилиан, расскажи,
пожалуйста, что здесь произошло.
     - Ничего, - снова удивилась девочка. - Я пошла погулять. Мне
хотелось подарить маме большой букет цветов. Знаешь, какие у нас красивые
колокольчики! А потом мама позвала меня обедать. И я пошла домой. Я видела,
как мама махала мне рукой с порога, и я ей тоже махала. Потом мама упала.
Когда я подбежала, мама уже умерла.
     И девочка снова заплакала.
     - Питер, Питер! - говорила она сквозь слезы. - Не оставляй меня! Я
боюсь!
     - Не оставлю, - твердо сказал отважный мальчик. - Ты пойдешь со
мной в Город.
     - Да? - спросила девочка и перестала плакать. - А что это - Город?
Это далеко?
     Питер кивнул. Он и сам не знал, что это такое - Город.
     - Далеко. Но мы дойдем до него, - уверенно произнес он.
     - Обязательно дойдем, - согласилась Лилиан и вдруг засмеялась. -
Какой ты хороший, Питер!
     Питер поцеловал ее в лоб и вошел в дом. Собрав немного еды и сделав
небольшой запас воды, он взял Лилиан за руку и продолжил свой путь, теперь
уже с маленькой попутчицей.
     Пройдя несколько шагов вдоль ручья, Питер вдруг остановился. Прямо
из-под ног выпорхнули две бабочки-капустницы и весело понеслись над водной
гладью. Только теперь Питер заметил, что жизнь вокруг идет полным ходом. В
траве стрекотали кузнечики, в воздухе носились синие стрекозы и
разноцветные бабочки, тут же кишел муравейник сотнями и тысячами маленьких
муравьиных жизней, а высоко в небе беззаботно звенел жаворонок.
     - Что ты, Питер? - спросила Лилиан. - Ты передумал?
     - Нет, нет, Лилиан! - взволнованно ответил Питер, радостно
прислушиваясь к окружающему миру. - Ты слышишь? Они живы!
     - Ну и что, - девочка пожала худыми плечиками. - Здесь всегда так
шумно.
     - Так ведь это же просто здорово! - воскликнул Питер и повлек Лилиан
за собой. - Пойдем скорее, нам еще так далеко идти.
     Вскоре зеленая долина кончилась, и вновь потянулась бесконечная
каменистая пустыня. Через час Лилиан стала хныкать.
     - Я устала, Питер! Я больше не могу.
     Солнце к этому времени скрылось за скалой. Стемнело.
     - Хорошо! - сказал Питер. - Переночуем здесь.
     Спали прямо на камнях, нагретых за день дневным светилом и сохранявших
тепло до самого утра. Утром слегка перекусили и снова двинулись в путь.
     Весь день они шли, изредка останавливаясь на отдых. Лилиан вскоре
устала, и Питеру пришлось нести ее на руках. Но как ни тяжела была его
ноша, чувство ответственности за это хрупкое создание придавало ему силы. И
все же к концу дня он настолько выбился из сил, что заснул как убитый.
     Третий день пути для двух детей был еще тяжелее. И несмотря на то, что
им изредка попадались зеленые островки растительности, окружающий ландшафт
в основном представлял собой все те же камни, пыль и песок. Горячие камни,
сыпучий песок и едкую пыль...
     - А что мы будем делать в Городе? - как-то спросила Лилиан, когда
они в очередной раз остановились на отдых.
     Питер не ответил. Он не знал, что их ждет внизу, в чужом и незнакомом
Городе. Он просто еще не думал об этом.
     - Питер, что же ты молчишь?
     - Я не молчу, я думаю.
     Он не хотел расстраивать бедную девочку своей беспомощностью. Он
должен быть сильным: ведь он мужчина.
     Питер вспомнил, как мать как-то говорила о своем двоюродном брате,
краснодеревщике, который жил где-то в Городе. Но где? И как его имя? Этого
Питер не знал. Единственное, что мальчик смог еще вспомнить, это то, что
дядя его был баптистом. Но как найти в большом, незнакомом Городе
дядю-баптиста, не зная ни его имени, ни его адреса, - Питер не
представлял.
     - Питер, что же ты думаешь?
     - У меня в Городе дядя живет, вот к нему мы и пойдем.
     - А он добрый?
     - Добрый, - ответил Питер, в глубине души все-таки надеясь разыскать
своего родственника.
     Девочка успокоилась,
     - Это хорошо, что он добрый. А то я злых не люблю. Ты тоже добрый, -
добавила она неожиданно.
     Еще день они были в пути. И вот, наконец, на пятые сутки Питер и
Лилиан, голодные и измученные до предела, вышли к Городу.
     Город встретил их неприветливым серым туманом. Небо до самого
горизонта затянуло непроницаемой свинцовой мглой. Стал накрапывать мелкий
колючий дождь.
     Путники вошли в Город с северной стороны и сразу окунулись в кипучую
беспорядочную городскую жизнь. Люди носились по тротуарам, словно
обезумевшие, визг и грохот автомобилей перекрывал все остальные звуки,
яркие витрины ослепляли изобилием и многообразием красок, а реклама просто
поражала взгляды впервые прибывших в Город. Дело в том, что ни Питер, ни
Лилиан никогда до этого в Городе не были. Может быть, поэтому больше всего
их воображение поразили многоэтажные дома в десять, двадцать и даже сорок
этажей. Как же здесь найти дядю?
     Питер приуныл. Огромные серые громадины зданий давили на него всей
своей многоэтажной мощью и лишали последней надежды разыскать родственника.
Наконец Питер решился остановить прохожего, но как спросить о дяде, не
знал.
     - Чего тебе, мальчик? - нетерпеливо спросил прохожий.
     Питер замялся.
     - Мне моего дядю найти надо. Вы мне не поможете? Он краснодеревщик.
     Прохожий пожал плечами и помчался дальше.
     До самого вечера Питер и Лилиан безрезультатно ходили по улицам
большого Города и останавливали прохожих с одним и тем же вопросом. Чаще
всего прохожие ничего не отвечали и молча убегали, кое-кто огрызался, а
некоторые, хотя и пытались помочь, но не знали как. Слишком уж сложную
задачу ставил перед ними незнакомый мальчик. Наконец один пожилой господин
спросил:
     - Баптист? Знаешь что, мальчик, ступай-ка на площадь Смирения, там
обосновалась их община. Может быть, там тебе удастся разыскать своего дядю.
     Окрыленные вновь вспыхнувшей надеждой, дети направились к площади
Смирения. Площадь найти не составило никакого труда. Когда они добрались
туда, уже стемнело. Город зажегся мириадами разноцветных огней и наполнился
всевозможными вечерними звуками. На улицах появилась праздно гуляющая
публика, открылись двери кафе, ресторанов и игорных домов. Эти часы люди
отдавали отдыху.
     Но на площади Смирения царила тишина. По рассказам матери Питер знал,
что баптисты не пьют спиртного, не курят, не предаются никаким низменным
страстям и излишествам. Их вечерний отдых был благочестив и проводился
преимущественно в кругу семьи. Может быть, именно поэтому здесь было так
тихо и уютно.
     Питер постучал в первую попавшуюся дверь. Открыл толстый краснолицый
господин с вилкой в руке.
     - Простите, сэр, нам нужен краснодеревщик, - произнес Питер еле
слышным от усталости голосом.
     - Кто? - удивился господин. - Краснодеревщик? Я краснодеревщик. А
зачем я вам понадобился на ночь глядя?
     - Вы?.. - от неожиданности у Питера перехватило дыхание. - Дядя...
Извините, у вас есть сестра?
     - Сестра? - еще больше удивился мужчина. - Есть сестра. Мария! К
тебе пришли. Наверное, опять по делам благотворительности.
     - Нет, нет, сэр! - горячо запротестовал Питер. - Другой сестры у
вас нет?
     - Другой? Нет, другой нет. Как-то, знаешь ли, не обзавелся. Да в чем,
собственно, дело?
     - Очень вас прошу, не сердитесь, дяденька, - чуть не плача
проговорила Лилиан. - Мы с Питером ищем его дядю, он где-то здесь живет.
     - Он тоже краснодеревщик, - сказал Питер, - у него сестра в горах
живет... жила.
     - Так бы сразу и сказал, - улыбнулся мужчина с вилкой. - Ганс!
     Из-за его спины показался чумазый мальчуган лет восьми и тоже с вилкой
в руке.
     - Проводи ребят к гос