м уже начина-
ется ранг Ослепительных. Это так, для общего развития и первого докла-
да на Терру. Спрашивайте еще.
     - Когда начнут решаться практические стороны нашей работы?
     - Вероятнее всего, приступим завтра.
     - Что значит "экха" в переводе на терранский?
     - Как, как вы сказали?
     - Экха.
     - Впервые слышу это слово. Может быть, архаизм? Поинтересуюсь.
     - Но мы видели по пути сюда, на улице...
     - На улице по пути сюда вы не видели ничего такого,  о чем стоило
бы спрашивать кого бы то ни было.  Даже меня.  Но нам  пора.  Помните:
только спиной вперед. И вопросы - о здоровьи, и ни о чем больше.

                                 *

     От приема осталось странное впечатление смеси архаики и современ-
ности (если судить по земным стандартам),  причем архаика была в речах
и манерах, - и в том, и в другом угадывались застывшие, столетиями об-
катанные приемы и обороты,  - а обстановка и туалеты выглядели в общем
на нынешнем уровне. Галактическая торговля, начавшись, по человеческим
меркам, достаточно давно,  успела в немалой степени уравнять  вкусы  и
моды, и  вряд ли стоило удивляться тому,  что (применительно к особен-
ностям анатомии и физиологии обитателей) одни и те же цвета  и  модели
встречались в  противоположных  витках  громадного звездного материка.
Здесь, на Синере,  моды были, правда, несколько упрощены - может быть,
в соответствии  с  национальными традициями или требованиями веры (ибо
ни одна вера не обходится без требований  и  ограничений,  без  жертв,
служащих для  доказательства приверженности ей - хотя и известно,  что
как раз вера не требует доказательств;  но,  кстати,  и логики  тоже).
Встретили представителей Терранской Федерации в общем доброжелательно,
император - усталый пожилой синерианин с  узловатыми  пальцами  и  об-
вислыми усами  (лишь голова и пальцы виднелись из бесчисленных складок
сверкающего радужными камнями балахона) - задал целых три вопроса, что
служило, как сразу же объяснил явно обрадованный Меркурий,  выражением
крайнего благоволения. Вопросы касались того, благополучно ли протека-
ло путешествие ("Ничто не смогло бы задержать нас на пути к прекрасно-
му миру Навеки Ослепляющего", - ответил Изнов), понравилась ли прибыв-
шим столица  ("Она великолепна и неповторима,  ничего подобного не су-
ществует в Галактике!") и в заключение - тверды ли  гости  в  вопросах
веры ("Жизни без веры мы не мыслим!" - ответил Изнов,  глядя в потолок
и благословляя терранский язык, в котором множество смысловых оттенков
объединялось одним словом, так что можно было обойтись без явной лжи).
Император соблаговолил одобрительно кивнуть. Принял верительные грамо-
ты (не лично, разумеется, а через какого-то сановника), в качестве на-
путствия пожелал послу ежедневно посвящать не менее двух часов  изуче-
нию Кодекса, и наконец (традиция!) произнес формулу помилования, осво-
бождения, пожалования и приближения.  После этого  у  терран  возникло
ощущение успешно  сданного экзамена и молчаливого принятия окружающими
в сообщество, именовавшееся известным и на Земле словом "Двор". Изнов
хотел было сразу же завести хотя бы первоначальные связи с дипломатами
других галактических держав,  однако, их на приеме не оказалось, в об-
ширном зале виднелись одни лишь синерианские лица. "Такова процедура",
ответил Меркурий на недоуменный вопрос Изнова.  "Тоже  традиция?"  "Не
совсем. Скажем так: обстоятельства".
     Далее Меркурий объяснил,  что первым покинет  прием,  разумеется,
Навеки Ослепляющий,  затем  приглашенные  будут  разъезжаться  в соот-
ветствии с рангом,  и черед Приятных Лучезарностей наступит часа через
два, потому что между убытием разных рангов должно проходить приличное
время - чтобы разъезд не походил на исход плебеев с  трибун  ристалища
для игры в мяч.
     - Может быть, поговорим в таком случае о делах? - предложил Федо-
ров, не любивший терять время.
     - Ну, что вы, коллега. Здесь о делах не говорят, это было бы дур-
ным тоном:  мы не купцы в конце концов.  Прием у Навеки Ослепляющего -
великий праздник для каждого приглашенного, и впечатление о нем должно
сохраниться незамутненным  до конца дней.  Сейчас - только общие темы,
милые шутки...
     - Общих воспоминаний у нас, к сожалению, пока еще нет.
     - Вы уверены?  Но ведь есть ваша прекрасная Земля. Мы все там бы-
вали, может быть даже одновременно, а что не сталкивались лицом к лицу
- не беда.  Будем вспоминать о Земле.  О, вы еще не понимаете, как вам
повезло. Не представляете,  как мне порой бывало тяжко от того, что не
с кем было поговорить о родной Синере - там,  у вас.  А ведь на  Терре
было куда  больше  возможностей  развлечься,  куда-нибудь съездить или
просто сходить...
     - Разве здесь это невозможно?
     - С передвижениями у нас не так просто.  Тоже...  традиция,  если
угодно.
     - Ну что ж,  давайте говорить о нашем мире. Вы упомянули, что за-
нимались там...
     - Прежде всего - вопросами культуры.  Истории, искусства, литера-
туры. Я ведь по профессии - искусствовед.
     - Никогда бы не подумал!
     - И  тем не менее,  первое представление об истории вашей планеты
Синера получила именно благодаря мне.
     - Вы пользовались нашей исторической литературой?
     - Главным образом,  не ею.  Опыт научил меня не очень верить про-
фессиональным историкам. Даже наш собственный опыт. История меняется с
изменением современности.  В ней нет эталонных, не подвергающихся сом-
нению трудов, ибо даже Кодекс в этой части... Однако, такие краеуголь-
ные камни есть в литературе.  Она фиксирует,  а порой и  истолковывает
события надежней.  Так  что  в  моих изысканиях на Земле я прибегнул к
анализу литературы. И установил многое.
     - Например?
     - Я понял, что ваша литература делится на две очень неравноценных
части. Подтверждения этого я находил в книгохранилищах всех ваших кон-
тинентов, анализируя источники не только на терране,  но и на  древних
иностранных языках: их я даже предпочитаю современным.
     - Две части? Поэзия и проза?
     - О,  нет. Поэзию мы на Синере, строго говоря, не относим к лите-
ратуре, она считается у нас видом декоративного искусства. Не забудьте
- у нас разные мировоззрения. Стихи - это для низов, достойные люди их
не читают. Две части литературы, по моим исследованиям, таковы: одна -
это литература реалистическая, основанная на установленных фактах, по-
вествующая о событиях,  несомненно происходивших.  Ею  я  пользовался,
создавая очерки по истории Терранской Федерации. Другая же часть лите-
ратуры основана на вымысле. Это так называемые бродячие сюжеты, всплы-
вающие раньше и позже,  тут и там, но претерпевающие, в зависимости от
времени и места, различные изменения, порой весьма существенные и про-
тиворечивые. Я ведь прав?
     - Во всяком случае,  это чрезвычайно интересно.  Не могли  бы  вы
назвать примеры той и другой?
     - Разумеется!  Например,  я твердо установил, что в истории вашей
планеты был  период,  когда она,  помимо обычных людей,  была заселена
значительно более крупной расой великанов.  Период продолжался  доста-
точно долго.  О нем свидетельствуют такие источники,  как Омир,  Зуиф,
Рабелаиз...
     - Гомер, Свифт, Рабле...
     - Ну, у вас множество диалектов. Но это не важно. Существенно то,
что эти  тексты  я обнаружил на всех материках,  на всех доступных мне
языках - и повсюду они были практически идентичны.  Может ли существо-
вать лучшее доказательство их соответствия действительности? Ни малей-
шего противоречия. Разве я не прав?
     - О, безусловно!
     - Полифем,  Гаргантюа, Пантагрюэль... Бробдингнег, Фонария, Фран-
ция... Встречались  упоминания  и о других великанах - Аристотий,  Эй-
нстайн - я правильно произношу?
     - Мы понимаем вас.
     - Но с ними я не успел выяснить всего до  конца,  меня  отозвали.
Однако, есть основания думать, что они - лишь фольклор.
     - А другая часть, Меркурий?
     - Бродячие сюжеты?  Ну,  с ними вс„ ясно.  Вот прекрасный пример:
история бедного государя,  которому взбунтовавшиеся подданные ни более
ни менее как отрубили голову. Этот сюжет встречается во всех литерату-
рах. Но трактуется он совершенно по-разному.  У одних  авторов  -  как
преступление, у других - как справедливое дело.  И сама личность глав-
ного героя: то он благородный государь, то просто негодяй. Ясно, что и
то, и другое - вольные обработки бродячего сюжета, на самом же деле ни
короля этого, ни события никогда не существовало и не происходило. Да-
же имена варьируют. И таких примеров множество. Интересно, что эта ли-
тература тоже, вероятно, в какой-то мере навеяна действительностью, но
искаженной в характерной для мифологии манере.  Так,  и в ней отражено
бытие великанов. Любопытный персонаж такого рода - великан Петр, тоже,
разумеется, король,  легенда даже именует его императором.  Так вот, в
литературе на одном, понимаете - на одном и том же языке этот великан
Петр изображается то мудрецом, то сумасбродом, то палачом, то благоде-
телем своих подданных...  Разве не ясно, что существуй он когда-либо в
действительности, не  могло  бы  быть и речи о подобном расхождении во
мнениях?
     - Вы бесконечно убедительны,  дорогой Меркурий.  Должен признать,
ваши исследования заставят нас во многом пересмотреть наши взгляды  на
историю Земли. Надеюсь, на Синере ваши труды обрели должное признание?
     - По ним читают курсы даже и в Императорской Академии.
     - Прекрасно.  Однако время воспоминаний, кажется, истекло. Прият-
ные Лучезарности, если не ошибаюсь, начинают исчезать.
     - Вы правы.
     - Следовательно, мы с коллегой можем ехать?
     - Конечно. Вместе со мной и должным эскортом.
     - Опять традиции?
     - Вообще, пока вы на Синере, советую вам забыть о самостоятельных
передвижениях. У нас так не принято. Это неприлично. Вы же не какие-то
отбросы общества, всеми отвергнутые, никем не призреваемые!
     - Неприлично? А может быть, небезопасно?
     Это, конечно, не выдержал Федоров. Меркурий взглянул на него спо-
койно.
     - Искусство дипломата, и не только дипломата, - сказал он, - зак-
лючается в том,  чтобы получать нужные ответы,  не задавая прямых воп-
росов, и нужные уступки - не выдвигая прямых требований.  Мне ли учить
вас, коллега?  Но мы можем идти:  мне подают сигнал,  что наш экипаж у
подъезда. Нет-нет,  не телега.  Не забудьте только поклониться трону и
простереть руки. Вот, теперь вс„ в порядке.

                                 *

     Хотя проехать предстояло не так уж много,  и  вс„  по  городскому
центру, охрана посольского экипажа оказалась многочисленной. Выглядела
она, впрочем,  не очень серьезно:  длинные,  с широкими  наконечниками
копья придавали  солдатам несколько опереточный вид,  хотя остальное у
них было вполне современным: ни перьев, ни панцирей - обычные комбине-
зоны. Воинство это образовало живой коридор,  по которому послы в соп-
ровождении Меркурия проследовали от парадного подъезда  до  дворцового
лимузина, на сей раз предоставленного в их распоряжение. Солдаты стоя-
ли, обратившись лицом кнаружи,  выставив копья,  словно бы предполага-
лось сдержать напор толпы,  которой, однако, и в помине не было. Тоже,
наверное, традиция,  - подумал Изнов,  устраиваясь поудобнее на мягком
сиденьи, как бы проваливаясь в него.  Федоров оказался у противополож-
ной дверцы,  Меркурий - в середине,  противоположные  кресла  остались
пустыми, от  водителя салон отделяла глухая перегородка.  Когда трога-
лись, посол заметил, как солдаты, сломав строй, кинулись к двум откры-
тым машинам,  погрузились, прыгая через низкие борта; одна машина тро-
нулась первой,  шурша двигателем, вторая пропустила лимузин и замкнула
колонну.
     Меркурий, кажется, остался очень доволен тем, что и до самого кон-
ца обошлось  без всяких случайностей.  Видимо,  прием у императора был
процедурой, не совсем безопасной для участников - для своих во  всяком
случае, мысленно оговорил Изнов, хотя утренние события несколько поко-
лебали его уверенность в действенности здесь,  на Синере, и дипломати-
ческого иммунитета.  Так или иначе, испытание они прошли, и сейчас си-
нерианин откинулся на сиденьи,  медленно и  глубоко  дыша  и  улыбаясь
по-своему -   треугольным  концом  губы.  Да  и  терранские  дипломаты
чувствовали себя после всех треволнений  как  бы  чуть  легкомысленно;
нуждались в какой-то разрядке, что ли?
     - А что,  у вас на приемах угощения не полагается? - Первым заго-
ворил на актуальную тему Федоров. - Посидеть бы сейчас на банкете...
     - Банкет? - Меркурий усмехнулся. - Мы - народ в смысле пропитания
небогатый, и оттого бережливый и расчетливый.  Лишнего не съедим и ни-
чего не выбросим.  У нас нет такой традиции - банкетной. Испокон веков
каждый ест сво„.
     - Что же вы?  - упрекнул советник то ли в шутку, то ли всерьез. -
Империя, а питание ограничено. Не звучит...
     Изнов хотел было укоризненно взглянуть на коллегу,  но лень  было
отрываться от  мягкой  спинки,  чтобы увидеть Федорова.  Так что посол
промолчал, а синерианин после паузы ответил без обиды в голосе:
     - Империя, если угодно, это тоже традиция. Мы были империей, ког-
да владели и правили еще дюжиной планет.  Как-нибудь в свободный час я
вам перечислю  их  и охарактеризую.  Формально они и сейчас составляют
единство, на самом же деле давно ушли каждая своим путем, завязали но-
вые связи:  Галактика велика.  Они давно не платят дани,  и нам прихо-
дится вс„ покупать.  А мы небогаты.  Технологический разрыв между нами
сокращается с каждым днем, с новыми рынками туго, мы вс„ чаще проигры-
ваем в конкуренции. Сами же себя прокармливаем в обрез. Так что нам не
до банкетов.
     Он покосился на посла.
     - Вас  беспокоит моя откровенность?  Но не волнуйтесь:  сказанное
мною ни для кого не является тайной,  потому что обсуждается  давно  и
повсеместно. Я вовсе не хочу поставить вас в неловкое положение.
     - Я понимаю, - проговорил Изнов негромко.
     - Но  при всей бедности корочку во дворце нашли бы - занюхать.  -
Федоров не желал,  как видно,  отступать от избранной  темы,  и  посол
вдруг понял, что это не случайно, что советник строит на этом какой-то
свой расчет. - Огурчик там или салатный листик пожевать...
     Меркурий засмеялся - сухо, отрывисто.
     - Что именно занюхивать? Мы, синериане - непьющая нация. Не упот-
ребляем алкоголя.  Не знаем его!  - Он говорил громко, отчетливо, даже
сердито - то ли на гостей обидясь,  не знающих столь простых истин, то
ли на Синеру, у которой не было спиртного. Изнову почудилось даже, что
у Меркурия было к этой теме свое личное отношение, она не была для не-
го отвлеченной. Федоров, вероятно, понял это еще раньше.
     - Ничего себе империя! - поддразнил он еще. - Значит, у вас и за-
хочешь горло промочить - не найдешь?
     - Нет,  не найдешь, - сказал Меркурий уже спокойно. - А если бы у
кого-нибудь нашли, ему пришлось бы очень и очень не сладко.
     - Неужели казнили бы?
     - Смертной казни у нас давно нет.  Однако...  я не назвал бы наши
законы чрезмерно снисходительными.  - На сей раз в словах  синерианина
ясно ощущалась  усмешка.  - Сильная нация нуждается в строгих законах.
Милосердие есть заблуждение слабых.
     - Кто же это так решил? - полюбопытствовал Изнов.
     - Так учит Кодекс.
     - Снова Кодекс... Что же он, в конце концов, такое?
     - Это вам надо знать обязательно. И не только потому, что так ре-
комендовал император. Но сейчас я ничего объяснять не стану: тема тре-
бует серьезного подхода.
     - И вс„ же,  - презрев вежливость,  не отставал Федоров,  - сухой
закон - это тоже экономика? Или традиция? Религия?
     - Сухой закон, - ответил Меркурий серьезно, словно не замечая не-
которой игривости в словах Федорова, - одно из основных условий нашего
существования. Синериане в этом смысле чрезвычайно уязвимы.  Таков наш
химизм. Мы слишком быстро деградировали бы. Подобная опасность реально
возникала несколько  веков тому назад.  С нею удалось справиться путем
применения строгих и сложных мер.  Даже кровь лилась.  Мы  справились.
Могу без преувеличения сказать,  что спасла нас вера.  Кодекс. Однако,
многое мы все же потеряли.
     - Уж не тогда ли начала распадаться империя?
     - Империя - это экономика,  -  ответил  Меркурий,  -  это  другой
спектр проблем. Но, конечно, сыграло роль и увлечение алкоголем.
     - Ну ладно,  - сказал Федоров.  - Это вс„ в планетарном масштабе.
Ну, а сами-то вы,  достойный Меркурий? Вы прожили тридцать лет на пла-
нете, где борьбе с алкоголем  всегда  недоставало  последовательности.
Как угодно - не поверю, чтобы за все эти годы вы так и не нарушили су-
хой закон - хоть однажды.
     - Да,  конечно,  - согласился Меркурий после паузы.  - Я старался
быть, как все у вас там. Следовательно, не мог избежать... Но наша ве-
ра в  определенных случаях делает некоторые послабления,  а мне всегда
требовалась какая-то информация,  и я очень быстро понял,  что участие
бутылок в  разговоре  намного облегчает мою задачу:  они брали на себя
большую половину моей работы.
     - Значит, выпивали - и остались живы?
     - Индивидуально я переношу алкоголь,  надо полагать,  лучше  моих
соотечественников. Хотя  -  откуда  мне знать,  как переносили бы они?
Кроме того,  я остерегался.  Пил,  как говорят на Терре,  с умом. Знал
свою норму - так, кажется?
     - Прекрасное качество, Меркурий. Ну так вот. Вежливость - явление
обоюдное. Мы  уважаем  и будем соблюдать ваши установления и традиции.
Но свои обычаи есть и у нас.  И один из них: после такого события, как
сегодняшнее, просто необходимо посидеть и выпить.
     - Разве вы не поняли? Нечего!
     - А это уж наша печаль.  Багаж доставили еще на рассвете, и в ба-
гаже этом есть объ„мистый ящик с нашими представительскими запасами.
     - Традиции священны. И я ни в коей мере не собираюсь мешать вам.
     - Но они требуют и вашего участия,  друг мой.  Мы ведь повинны  в
успехе сегодняшнего предприятия даже в меньшей степени, чем вы.
     - Тут ваши традиции вступают в противоречие с нашими.  Это весьма
сложно.
     - Но вы хотя бы подниметесь к нам?
     - Без сомнения.  Я более чем уверен,  что старый шаркун ничего не
показал вам и еще менее - объяснил. Я прав?
     - Вы очень близки к истине.
     - А ведь вас поместили не где-нибудь. В недавнем прошлом дом этот
служил резиденцией одной из Небывалых Лучезарностей.
     - Надеюсь, он оставил свое жилье не по нашей вине, - встревожился
Изнов.
     - Вина была целиком его,  - усмехнулся Меркурий. - И ему пришлось
откровенно и полностью признать это.
     - Итак,  вы зайдете, - поспешил Федоров закрепить полученное сог-
ласие. - А там и решим.
     - Вот мы и прибыли, - сказал Меркурий. - Гораздо быстрее, чем ут-
ром, не так ли?
     Солдаты успели уже соскочить с машин и вновь образовали ощетинив-
шийся пиками коридор от лимузина до подъезда, где уже появился челове-
коподобный робот в лампасах. Все трое вступили в этот коридор. И вдруг
шедший первым Изнов замер.
     Протяжный, чистый звук разнесся над тихой  улицей  -  простенькая
мелодия из  трех-четырех нот.  Но теперь люди знали,  кому принадлежит
этот голос.
     - Вы слышите? - повернулся Изнов к Меркурию.
     - Не задерживайтесь,  прошу вас, - произнес в ответ синерианин. -
Свежо, и без привычки к нашему климату вы легко можете простудиться.
     - Но вы слышали? Что это было, по-вашему?
     - О чем вы? Я не слышал ничего, кроме ваших слов.

                                 *

     - Можно подумать, - сказал Изнов, - что Его Небывалая Лучезарность
собирался в страшной спешке. Похоже, он не взял с собой решительно ни-
чего.
     - Он любезно оставил вс„ империи.  А империя предоставляет это  в
ваше пользование. - Меркурий широким жестом распахнул дверцу одного из
многочисленных шкафов.
     - Ну, его наряды вряд ли нам пригодятся.
     - Приношу извинения.