Владимир МИХАЙЛОВ
Посольский десант 1-2:

Приглашение на ночную охоту
Полная заправка на Иссоре



Владимир МИХАЙЛОВ


                    Приглашение на ночную охоту




     Когда их начали заковывать в цепи,  наверное,  можно  было  еще
что-то сделать - убеждать, сопротивляться. Но они не стали, и позво-
лили наложить на кисти рук и лодыжки широкие металлические браслеты,
неожиданно легкие;  цепи  при этом издавали гулкий колокольный звон.
Церемонимейстер вс„ время суетился вокруг,  гримасу  его  следовало,
видимо, полагать  улыбкой;  он  негромко бормотал,  путаясь в земных
словах от торопливости,  выговаривал из с синерианским кашляющим ак-
центом, так что порой хотелось остановить его и попросить прочистить
горло. "Это не страшно воспринимать надо, - бормотал он, - есть быть
ритуалу традиций,  э,  вид,  один вид, ничего только вид, э, спокой-
ность и терпим,  очень мало,  э, э, крайне. Только спокойность и ду-
мать о славном.  Славном,  э?" Понять его было трудно, чувствовалось
лишь, что успокаивает и чуть ли не извиняется. Можно было верить или
не верить;  они  решили поверить.  И не стали противиться,  упустили
время и оказались в оковах.
     А теперь  было  уже поздно,  ничего не поделать.  Они стояли на
длинной телеге, обвитые цепями, словно новогодние елки, один ближе к
передку, другой  метрах  в  полутора за ним;  над каждым поднималась
прикрепленная к телеге примитивная конструкция из бревен, похожая на
литеру А,  но без перекладины. Сверху, оттуда, где бревна сходились,
свисала петля. Конструкция виселиц была иной, чем на Земле, но прин-
цип остался тем же. Очень весело было вс„ это и многообещающе, ниче-
го не скажешь,  а теперь не удавалось даже  переглянуться,  успокои-
тельно кивнуть  друг  другу,  и даже словом нельзя было перекинуться
из-за грохота колес с железными шинами  и  оглушительного  завывания
оркестра впереди.  Одиннадцать лошадей,  вернее,  существ, что соот-
ветствовали тут земным лошадям,  запряженных попарно  (лишь  впереди
шла одна,  и на ней сидел форейтор), медленно, шагом тянули грохочу-
щую и лязгающую телегу,  передвижной эшафот;  на телеге, кроме обоих
землян, стояли  еще и воины с длиннейшими копьями и широкими мечами,
чей клинок напоминал сильно вытянутый ромб,  и  другие,  в  длинных,
просторных балахонах со множеством складок,  в круглых,  с обширными
полями шляпах - отцы веры,  как поняли люди из бормотаний  церемони-
мейстера, если только не перепутали. У этих оружия не было, лишь ко-
роткие жезлы, резные, изображавшие два плотно прижатых одно к друго-
му предплечья,  две руки, причем одна ладонь была раскрыта и изогну-
та, как бы готовясь принять нечто, другая же - сжата в кулак, словно
для удара  в первую.  Жезлы в руках отцов веры были простерты вверх.
Вслед за телегой,  а также по обе стороны ее тоже шли воины, так что
оба терранина  были  надежно отделены от остального мира.  Церемони-
мейстер стоял между ними, опираясь на трость - черную, заканчивавшу-
юся той  же фигурой,  какую изображали жезлы,  она была из зеленого,
глубоко отблескивавшего  металла.  Старик  успел  переоблачиться,  и
вместо современного костюма, в котором он встречал прибывших, на нем
был наряд, видимо, исторический, традиционный: короткая, очень широ-
кая накидка или пелерина,  а под нею - узкое, до пят, одеяние, вроде
сутаны, но куда более стесняющее движения.  Он по-прежнему выговари-
вал что-то успокоительное, но за грохотом и воем его не было слышно.
Так что единственное оставалось - смотреть на город,  на улицы,  лю-
дей, - ну, не людей, собственно: на местных жителей, на синериан - и
ждать, что будет дальше.

                                 *

     Прилетели они несколько часов назад, когда в этом полушарии Си-
неры была ночь, и тогда ничто не предвещало такого поворота событий.
Встречали по протоколу: Чрезвычайного и Полномочного Посла и Минист-
ра Терранской  Федерации в Синерианской Империи,  Его Приятную Луче-
зарность Изнова, и сопровождающего его Советника, Его Зеленое Свече-
ние Федорова.  Лучезарности и Свечения - это,  конечно, возникло уже
здесь, такие титулы соответствовали статусу  каждого  из  прибывших;
может быть, на местном кашляющем языке, в круге их понятий, это зву-
чало серьезно,  терранам же лишь немалый дипломатический опыт позво-
лил удержаться  от улыбок при переводе этих определений.  Но чего не
бывает под чужими звездами... Тогда, ночью, в космовокзале (архитек-
тура его  была тяжелой и величественной,  натуральный камень,  вроде
мрамора, вместо привычных земному глазу  ажурных  конструкций,  лег-
костью соперничавших с лучшими образцами древней готики - такая мод-
а пошла в последние десятилетия,  а на столетия на Земле давно  уже
не строили,  было это невыгодно) - отговорили и откланялись положен-
ным образом,  в полном соответствии с протоколом, отсалютовал им по-
четный караул,  включавший  панцирных  кавалеристов  (дань  славному
прошлому) на тяжелых лошадях с костистыми мордами и двумя незрячими,
затянутыми тусклой пленкой глазами над двумя зрячими,  большими, пе-
чальными; затем - имперских десантников в темно-синих блестящих ком-
бинезонах с  откинутыми  прозрачными  космошлемами,  с  портативными
движками за спиной,  с короткой,  толстой  трубой  оружия  на  груди
("Плазмовой скоропал?  Можно так?" - церемонимейстер вс„ пытался ра-
зобраться в лингвистических проблемах),  с ромбическими кинжалами  и
множеством каких-то приспособлений на поясах;  то была уже современ-
ность. Десантники не прошли,  а промелькнули мгновенным,  стелющимся
шагом, поравнявшись  с прибывшими - разом выбросили правую руку (ру-
ку? Руку вс„ же) в сторону,  разом выдохнули что-то  вроде  громкого
"Хха!" - и исчезли. Замкнули же шествие люди в складчатых балахонах,
с жезлами ("Отцы веры,  э?  Но тут не тесно  падает  вместе  с  тер-
ранским, на  Синере одно понимание есть вера,  дух,  одномыслие,  на
Терре разно выговаривают, э?"); когда они проходили, все присутство-
вавшие синериане как-то сразу подтянулись, замерли недвижно, руки же
сложили, изображая ту самую фигуру,  что на жезле.  Словно бы не  их
приветствовали, а они. Наверное, так тут полагалось.
     Потом посла и советника усадили  в  экипаж  -  длинный,  призе-
мистый, без колес,  с мягкими,  глубокими креслами внутри; церемони-
мейстер сел с ними,  остальные разместились в других таких же и по-
меньше. Мотор включился почти бесшумно,  вереница тронулась, скользя
невысоко над дорогой.  Изнов успел заметить, что и открытая машина с
десантниками была в кортеже.  "Подушка? - спросил негромко Федоров и
тут же сам себе ответил:  - Нет,  скорее антигравы;. Головная машина
время от  времени испускала пронзительный звон - надо полагать,  это
соответствовало земной сирене.
     Город увидеть  тогда  почти не удалось,  улицы были широки,  но
освещены скупо, местами просто темны. Ярко светились лишь надписи на
стенах, да  еще  та самая фигура - две руки - во множестве.  Изнов и
Федоров успели пройти лишь сокращенный курс синерианского языка,  да
и учебников не было,  так что в здешней письменности они разбирались
не очень уверенно,  порой путая знак-слово со знаком-фразой и просто
с буквенными знаками,  и потому смысл быстро проносившихся мимо над-
писей остался сокрытым.
     Правда, и ехали они недолго.  Их привезли в отведенную им рези-
денцию, внутрь с ними вошел  один  лишь  церемонимейстер.  "Прислуга
кукловая, э?" - объяснил он. "Роботы?" "Э, э, номинально. Мы притво-
ряем их терранами.  Удаленно?" "Да, довольно удачно", согласился Из-
нов из вежливости. Федоров кашлянул, чтобы не засмеяться, он веселым
был по натуре.  "Ты осторожно,  - сказал  ему  вполголоса  Изнов  не
по-террански, а по-русски, - кашлянешь, а на их языке это может ока-
заться чем-то непристойным. Кашлять будем без свидетелей". "Понятно,
- ответил Федоров, - а чихать можно?" "Лучше воздержись" - посовето-
вал Изнов. "Воздержусь", - пообещал Федоров. Церемонимейстер смотрел
на них почтительно, не моргая.
     Резиденция оказалась донельзя престижной, не дом, а дворец, хо-
тя и  не  чрезмерно  большой.  Осмотреться  как следует они так и не
успели, глаза закрывались сами,  спать хотелось,  но все же  оценили
мебель: на  ней  (после  постмодерна  Федерации  Гра,  где  оба  они
представляли родную державу последние  три  года)  приятно  отдыхали
взгляд и тело. Посольство (объяснил церемонимейстер) имеет положение
другим местом,  здесь - житность.  Терране стали уже привыкать к его
языку, облику,  движениям  _  ничего  другого  в течение,  вероятно,
достаточно долгого времени им видеть и слышать не придется.  "Возное
довозится", сказал  еще церемонимейстер о багаже,  напрягая все свои
старческие силы,  чтобы объясняться непринужденно и изящно. "А когда
можно будет  начать  переговоры?"  -  поинтересовался Изнов.  "После
возврата светила.  Ожидалось вашего значительно раннего прилета,  э.
Но это...  копай, копай". Изнов кивнул. Граанский лайнер, на котором
они с Федоровым летели (Терранская Федерация только  еще  собиралась
освоить эту  часть Галактики) при выходе в сво„ пространство попал в
рой чего-то и долго шел короткими галсами, теряя время. Значит, дела
начнутся с утра.  Хорошо.  "Да,  да, - подтвердил старик. - Но перед
тем, как варить,  хотельно осветить некоторые процедуры своего обра-
за, э?"   "Чтобы   я  что-нибудь  понял..."  -  пробормотал  Федоров
по-русски. "Он хочет предварительно объяснить  некоторые  своеобраз-
ности", - растолковал Изнов,  обладавший филологическим мышлением, и
вежливо ответил старику: "Бесконечно вам благодарен за заботу и пре-
дупредительность, но  не  хотелось бы злоупотреблять вашим временем,
столь ценным" - он видел,  что церемонимейстера шатает.  Тот  слушал
чрезвычайно внимательно,  его нижняя губа - синерианская,  треуголь-
ная, перекрывавшая верхнюю и кончиком касавшаяся похожего на пятачок
носа, шевелилась от усердия: видимо, старик пытался запомнить оборо-
ты речи. ;В таком происшествии я сгибаюсь. Вот все напутствия, пере-
ложенные на терранский,  как пользовать удобства.  Большая простота.
Вослед выражаюсь надеждой ново видеть ваши спины". И он спустился по
лестнице, где робот-швейцар в мундире, напоминавшем о кровопролитный
войнах двадцатого века, с громадными звездами в разных местах, отво-
рил перед стариком дверь,  пропустил и запер;  Изнов успел заметить,
что машин снаружи поубавилось, но десантники ждали. С антуражем ро-
ботов, - подумал он,  глядя на швейцара, - хозяева поднапутали. Вер-
но, о Земле они знали не больно-то много.  Да и на Земле о Синере  -
не больше,  как  и  обо  всем этом галактическом регионе,  отношения
только начинались,  и еще не совсем понятно было - как их строить...
Посол и советник поужинали тем, что было с собой (пользоваться мест-
ной пищей они пока не решились,  да и инструкции "по-террански"  еще
нуждались в расшифровке) и легли спать в двух соседних спальнях, на-
деясь, что утро окажется мудренее.
     А с утра явился тот же церемонимейстер, а с ним - воины с меча-
ми, и люди с оковами и инструментами,  и еще один,  о котором старик
сказал, что  это  "вешальщик  и  отрубщик" - палач,  как поняли тер-
ранские дипломаты. Все спешили, "Император сделал переворот" - попы-
тался объяснить старик" видимо,  не о государственной катастрофе хо-
тел он сообщить,  но просто о переменах в повестке дня, из-за кото-
рых прием послов был перенесен на более ранний час. Их стали заковы-
вать в цепи, и тогда обоим пришло в голову, что переворот есть пере-
ворот, и связан, может быть, с изменением намерений власти в отноше-
нии Терранской Федерации.  Наверное, можно было еще как-то воспроти-
виться, но они не стали.

                                 *

     И вот  - гремящая,  спотыкающаяся на (редких,  правда) выбоинах
телега, и возникшая из неизвестно какой древности стража с мечами  и
плюмажами на  цилиндрических шлемах,  и лошади зачем-то в кольчужных
чепраках. И еще - позади телеги,  в окружении множества копейщиков -
толпа, тоже в цепях:  несколько десятков синериан,  наряженных в ка-
кие-то подобия земных одежд, сшитых кое-как и перепутанных безбожно:
спортивные тренировочные  брюки - к фраку,  женское длинное платье с
подолом, кое-как распиханным по голенищам высоких,  чуть не до паха,
ботфорт, военно-морской  сюртук  с  эполетами  - и пестрые курортные
шорты. И еще,  и еще всякого... Видимо, толпу эту полагалось считать
терранами. Посол Изнов лишь пожал плечами,  смешливый Федоров на сей
раз не сдержал улыбки. Но тут же посерьезнел, подумав, что ведет вс„
это, может быть, к совсем не веселому концу.
     Сейчас только и оставалось,  что смотреть на улицу.  Везли  их,
надо думать,  по  главной  городской магистрали.  Широкая,  она была
застроена - домами,  надо полагать,  но без окон,  на улицу выходили
глухие стены высотой,  по земным меркам, в четыре-пять этажей. Стены
были обильно украшены горельефами, изображавшими чаще всего синериан
с преувеличенно-резкими чертами лица,  с выкаченными круглыми глаза-
ми, с гипертрофированными мускулами нагих тел -  только  мужчин,  ни
одного изображения  синерианки.  Дома изредка перемежались башнями -
высокими, напоминавшими очертаниями старинные керосиновые лампы Зем-
ли; башни тоже не имели окон,  зато каждая увенчивалась шпилем - вс„
той же фигурой кулака и ладони. При всей ширине своей проспект из-за
отсутствия окон  и промежутков между домами (и как только в них про-
никали?) напоминал если не коридор,  то  глубокую  траншею,  которая
лишь далеко впереди упиралась в нечто высокое и расцвеченное зелены-
ми огнями. Надписи же на стенах, горевшие ночью, сейчас были потуше-
ны. Сходство с траншеей усиливалось еще и потому,  что не было видно
ни единого дерева, ни клочка зелени. Вдоль широкой мостовой тянулись
тротуары; они были подняты примерно на метр, а кроме того отгорожены
проволочной, кажется,  сеткой - как на иных футбольных стадионах  на
Земле; сетка, впрочем, была тут и там порвана. По тротуарам люди шли
или стояли, глядя на процессию. Изнов не сразу заметил, что и двига-
лись они,  и  стояли как-то необычно (для земного глаза):  группами,
человек не менее десятка, и при каждой группе находился один, а то и
двое в балахонах,  с жезлами. Ни разу не появился одинокий прохожий.
Временами между группами происходил как бы обмен:  когда идущие про-
ходили мимо  стоящих,  от группы мог отделиться один или несколько и
присоединиться к стоящим,  а кто-то из тех - наоборот,  примкнуть  к
идущим и  уйти с ними.  Можно было бы подумать,  что улицу заполняют
переодетые солдаты,  отвыкшие передвигаться вне строя - если бы люди
не шли так нестройно,  без всякого порядка, оставаясь просто кучкой,
в которой каждый старался пробраться поближе к середине.  Но  вообще
прохожих было немного, город не производил впечатления густонаселен-
ного; так бывает в жаркие летние дни,  когда все,  кто может,  бегут
подальше от асфальта.  Однако, можно ли было тут мерить мерками Зем-
ли? Изнов опять пожал плечами:  со временем, надо полагать, поймем и
это - если оно будет,  конечно, время... Прохожие на высоких тротуа-
рах находились почти на одной высоте с  терранами,  и  посол  поймал
взгляд зеленых, немигающих глаз одного из стоявших у сетки синериан,
одетого, как и большинство, в тусклый комбинезон, почти неразличимый
на фоне  стен.  Во взгляде было усталое превосходство.  Всерь„з они,
что ли,  вс„ это принимают?  - подумал Изнов.  - Дураки...  - Телегу
тряхнуло на выбоине;  стоявший рядом палач в цилиндрическом,  закры-
вавшем вс„ лицо,  кроме глаз, уборе испуганно ухватился за плечо Из-
нова и что-то мелко прокашлял:  извинялся, как посол скорее угадал,
чем понял.  Слабо знали язык они с Федоровым,  слабо... Изнов все же
попробовал издать несколько "кхе-кхе" в нужном ритме и с соблюдением
интонации, чтобы выразить формулу прощения.  Что-то, наверное, полу-
чилось - в глазах палача,  тоже зеленых,  мелькнуло выражение благо-
дарности.
     Подумав о  языке,  Изнов  стал пытаться прочитать что-нибудь из
тех надписей,  что украшали стены вперемежку  с  богатырями.  Телега
ехала медленно,  и на этот раз удалось разобрать кое-что, тем более,
что тексты  часто  повторялись.  Сначала  повезло  прочитать   самую
частую, трехчленную надпись. Она гласила: "Часть лучше целого. Часть
важнее целого.  Часть больше целого!".  Может быть,  я что-то не так
перевел? - подумал Изнов. - Надо запомнить транскрипцию, потом спро-
шу, хотя бы у старика... - Другая повторяющаяся надпись была: "Читай
Кодекс! Знай Кодекс!  Исполняй Кодекс!  Вс„ в Кодексе,  и ничего вне
его!". Да, не лишено любопытства вс„ это, - подумал Изнов, - что же,
тем интереснее  будет  потом разобраться.  - Третья надпись гласила:
"Кто верит - живет!"ю Четвертая, едва ли понятная, невзирая на крат-
кость: "Экха  -  миф!".  Что такое "экха",  Изнов перевести не смог;
когда он занимался языком,  такого слова ему не попадалось. В Федера-
ции Гра были только синерианские газеты и немного книг,  а в них та-
кого слова не встречалось.
     Надписи надоели;  Изнов поднял глаза еще выше. Зеленоватое небо
местами пробивалось сквозь плотный пух облаков.  Наверное6  в  ясные
дни смотреть на него бывает так же весело,  как на земное,  голубое,
высокое. Наверное, и под этим небом...
     Мысль прервалась.  Что-то произошло на улице. Ничто вроде бы не
изменилось, но в глазах палача мелькнул откровенный страх. Церемони-
мейстер сделал  шаг назад и оказался рядом с Федоровым,  между ним и
косой стойкой виселицы,  - ухватился за балку,  обнял ее, словно ему
почему-то трудно сделалось устоять на ногах. Люди на тротуарах - или
показалось? - зашагали  торопливей,  а  стоявшие  начали  по-немногу
отступать, прижимаясь  к стенам,  отодвигаясь подальше от мест,  где
проволочная сетку была порвана.  Сопровождавшее телегу войско подтя-
нулось, хотя не было никаких команд. Их, впрочем, терране могли и не
расслышать за свистом и звоном оркестра,  который, как бы поперхнув-
шись на секунду, потом заиграл еще громче, чем до той поры.
     Федоров взглянул на  церемонимейстера.  Капли  пота  проступили
вокруг выкаченных глаз старика, дышал он часто и громко.
     - Что случилось? - спросил Федоров по-террански. - Вам плохо?
     Синерианин сделал странное, кругообразное движение головой.
     - Никак,  - пробормотал он,  - никак. Есть это, ничего, я имел
видеть. Ничего, вс„ совершенно ровно. Я призываю доверить. Вс„ очень
ровно.
     - А это?.. - начал было Федоров и умолк.
     Странный звук раздался,  перекрывая даже лязг колес и  вой  ор-
кестра. Высокий,  пронзительный,  чистый  -  словно  кто-то исполнял
простенькую мелодию из трех-четырех нот на блестящем корнете о  трех
клапанах. Звук поднимался вс„ выше, и вдруг сразу упал и прекратился
- наступила,  казалось, тишина, хотя оркестр вс„ играл, пусть не так
стройно, а колеса загрохотали даже сильнее: лошади убыстрили шаг.
     - Что это было?
     - Это ничего не есть, э.
     Старик мелко дрожал.
     - Я же слышал!
     - Я не слышал. Никто не слышал. Ничего. Ничего не есть.
     И снова тот же звук раздался. Позади. Ближе.
     - Ничего не есть. Ничего. Обманка слухов. Погода, э. Звуки. Ду-
ет воздух...  ветр, зефир, э? Очень прошены суть закрыть глаз! - Тут
церемонимейстер перешел  вдруг   на   синерианский   язык,   в   его
частых-частых покашливаниях  Федоров  так и не смог уловить никакого
смысла. Вероятно, то была увертка человека, не желающего ничего объ-
яснять.
     Но объяснения были уже,  пожалуй,  и не нужны.  Звук раздался в
третий раз,  почти рядом,  а потом Федоров и Изнов, и не подумавшие,
разумеется, закрыть глаза, увидели тех, кто эти звуки издавал.
     Они обтекли  телегу  двумя ручьями.  Длинные и приземистые,  на
кривых лапах, с великолепным мехом - длинным, густым, переливавшимся
всеми цветами радуги.  Опаловые глаза,  перечеркнутые горизонтальной
щ