елью зрачка,  скользнули по телеге, по воинам но копья были выстав-
лены, хотя  солдаты  не смотрели на зверей,  глаза их на напряженных
лицах смотрели  прямо,  вдоль  улицы.  Резкий  запах,   похожий   на
мускусный, хлестнул по ноздрям терран.  Зверей было десятка три, мо-
жет быть, больше. Палач снова вцепился в Изнова: лошади пошли рысью,
они тревожно кричали, крик их напоминал оглушительное кваканье. Вои-
ны бежали,  не отставая.  Но длинные,  плоские морды радужных зверей
уже повернулись  к  тротуару.  Люди там (вс„ же это были люди,  черт
возьми, хотя и не такие,  как мы) стояли безмолвно,  неподвижно. Все
глаза были подняты вверх,  никто не смотрел на зверей, руки - ладонь
и кулак - были ритуально сложены.  Те,  что носили балахоны,  высоко
подняли жезлы  и  смотрели  на людей,  смотрели внимательно.  Вдруг,
словно была дана команда,  все опустились на колени.  Звери поравня-
лись с  одним  из разрывов в сетке.  Высота тротуара не удержала их,
мягким, мгновенным прыжком  они  преодолели  препятствие,  почему-то
пробежали мимо  ближайшей,  малочисленной  группы - и набросились на
следующую, побольше. Ни один человек не встал с колен, не сделал да-
же движения в свою защиту.  Звери бросались, сбивали наземь, вцепля-
лись. Раздалось лишь несколько сдавленных криков. Никто не смотрел в
ту сторону - только Изнов с Федоровым не могли оторваться, поворачи-
ваясь назад,  насколько позволяли оковы.  Потом звери снова обогнали
их. Они уходили.  Терране напрягли мускулы так, что цепи больно вре-
зались в плечи,  в бедра.  Звери пробежали мимо телеги,  человек был
перекинут через спину каждого четвероногого,  рука или нога человека
находилась в пасти зверя.  Один-другой еще слабо дергались.  Красный
пунктир отмечал  путь стаи.  На месте,  где стояла группа,  осталось
четверо или пятеро: один на коленях, словно окаменев, ритуально под-
няв руки,  остальные лежали ничком, без сознания, человек в балахоне
стоял чуть поодаль,  горизонтально вытянув руку с жезлом. Стая свер-
нула в  боковую  улицу.  Оттуда,  словно очищая путь хищникам,  вып-
леснулся поток машин на антигравах;  машины были,  скорее всего, за-
держаны там,  чтобы  пропустить процессию.  Миг - и последний хищник
исчез за углом.
     Изнов повернулся, насколько допустила цепь.
     - Что это?
     - Почему?.. - начал Федоров одновременно.
     Церемонимейстер глубоко вздохнул, приходя в себя.
     - Мы сближаем на императорский дворец!  - провозгласил он, ста-
раясь, чтобы прозвучало торжественно, чтобы голос не дрожал.
     - Что это за звери были? И почему, черт бы взял, никто...
     - Какие есть звери?  - спросил церемонимейстер. - Никакие звери
не есть были. Господин посла и господин советника обсмотрелся. Ничто
не было.  Ваша Приятная Лучезарность,  Ваше Зеленое Свечение обсмот-
релся. Видеть - ничто. Слышать - ничто. Э? Да, ни-че-го!

                                 *

     Цепи были  унесены,  массажисты растерли руки и ноги,  и сейчас
терране переодевались в специально для  того  предназначенном  покое
императорского дворца. Было сыровато, воздух в комнате стоял нежилой
- похоже,  послов здесь принимали не часто. Изнов с досадой заметил,
что руки  дрожат  -  не  столько  от идиотского маскарада с цепями и
виселицей, сколько от нападения хищной стаи на центральном проспекте
столицы. И ни единой попытки защититься...  Может быть, это тоже от-
носилось к комедии? Или было всерьез?
     Свое недоумение Изнов высказал вслух.  Федоров, поправляя перед
зеркалом белый галстук, откликнулся:
     - Навряд  ли.  Старик,  во всяком случае,  перепугался всерьез.
Вибрировал, как неисправная центрифуга.
     - А точнее - что ты всерьез думаешь?  - Изнов усмехнулся.  - Не
становись дипломатом настолько, чтобы скрывать мысли и от своих.
     Федоров тоже ухмыльнулся - намеку на то, что он, собственно, не
был профессиональным дипломатом, хотя много лет служил в посольствах.
     - Ну,  хорошо...  Напуган он был всерьез. Но, похоже, неожидан-
ностью для него это не было. Да и страх у него, у всех них... как бы
сказать... привычный.  Страх,  которого ждут.  Нет, фауна эта, готов
поручиться, настоящая. Всерьез.
     - Тогда почему? - разглядывая себя в зеркале, Изнов склонил го-
лову к плечу,  потом откинул назад.  - Непонятно. Вполне современная
цивилизация со звездолетами, антигравами и десантниками. Неужели они
не в состоянии защитить столицу от нападения стаи зверей?  Сообщу об
этом - Земля просто не поверит.
     - И не только защитить вообще,  прибавь,  но и дать  отпор  при
конкретном нападении,  когда  рядом были десятки солдат - которых мы
видели, не говоря уже о тех, которых мы не видели, но которые навер-
няка были. Да, весьма непонятно - что к чему.
     - Скорее всего,  тут что-то...  как по-твоему,  это религиозная
страна? Я тут прочитал кое-какие надписи...
     - Я тоже.  Наверняка сказать трудно, однако похоже на то. Дума-
ешь, это у них священные звери, или в этом роде?
     - М-м...  Тогда старик хотя бы объяснил.  Но не очень представ-
ляю. На  таком  уровне  цивилизации  можно было бы примириться с ка-
кой-нибудь священной коровой,  она хоть  людей  не  ест.  Но  хищни-
ки...Людоеды! Священные - ну,  держали бы в каких-нибудь храмах - за
решеткой, поклонялись бы на расстоянии... Нет, не очень-то похоже.
     - Поживем - узнаем...  Вообще узнавать здесь придется,  видимо,
немало.
     - Ты да я - много ли узнаем?
     - Ну,  не останемся же мы  вдвоем.  Обживемся.  Терра  подошлет
персонал...
     Изнов с сомнением покачал головой.
     - Здесь,  кажется, не больно швыряются агреманами. Даже на тебя
согласились не сразу.
     Федоров усмехнулся.
     - Придется нам постараться. Поинтересоваться кое-чем. Десантни-
ков этих вчерашних я запомнил накрепко.  Это ведь войска для захвата
космических объектов,  не для операций на планете. Пожалуй, у нас не
зря подозревают, что Империя непрочь нарушить трехсотлетнюю традицию.
Так что информации нам понадобятся полные трюмы.
     - Гм...  - только и ответил Изнов.  Конечно, не очень верилось,
что кому-то,  будь он даже императором,  придет в  голову  идиотская
идея нарушить мир, стоявший уже триста с лишним лет. Всякий мир, ко-
нечно, вещь относительная,  на протяжении этих трех  столетий  войны
велись и ведутся сейчас - но войны торговые,  экономические, в кото-
рых главное оружие - технология,  ассортимент,  качество и себестои-
мость. Кровь не лилась,  вот что главное.  Конечно, порой не хватало
полной ясности с некоторыми мирами;  что  происходит,  например,  на
Иссоре, никто толком не знал,  информации было мало,  и та до невоз-
можности путанная.  Однако, внешних войн никто не вел, и представить
себе, что кто-то захочет взяться за оружие, было трудно. Разве что в
какой-нибудь системе все  другие  средства  поддержания  внутреннего
равновесия будут  исчерпаны  и  не дадут результата.  о ведь всякая
нестабильность любой системы проявляется во многих принципах, прямых
и косвенных.  Империя же, насколько было известно, отличалась именно
устойчивостью, и  социальной,  и  экономической  -  всякой.  Правда,
экспортировать за  последние  годы стала меньше,  но такое бывало со
многими: временные трудности.  Нет, насколько известно, тут вс„ было
в порядке. Насколько известно. Но так ли уж много было ведомо на са-
мом деле? Если вдуматься - мало. Поэтому Изнов с Федоровым оказались
здесь. Установить  отношения,  а  потом уже можно присылать и журна-
листов...
     - Ну, долго нам еще ждать? - нарушил размышления посла Федоров.
- Если аккуратность - вежливость королей,  то император должен  быть
пунктуален, как хроноквантовые часы.
     - Главное - сдержанность,  - напомнил Изнов.  - Сдержанность  и
улыбки. И поменьше конкретных ответов. Тогда...
     - Ну, приветствую вас, господа, в наших краях! - послышалось от
дверей, и оба терранина разом повернулись в ту сторону.

                                 *

     То был  не  старый церемонимейстер,  но совсем другой туземец -
повыше ростом,  пошире в плечах, с чертами лица не столь резко-сине-
рианскими. Шел он двери,  как и полагалось по этикету, пятясь, спи-
ной к терранам,  но уже на полпути повернулся лицом к  ним  и  пошел
нормально. Острый  кончик его нижней губы был опущен так,  что могло
показаться - он высунул язык;  на самом же деле то было эквивалентом
широкой улыбки землян.  К этому надо было привыкнуть побыстрее - как
и к тому,  что человеческая улыбка,  открывающая зубы, здесь служила
выражением презрительной угрозы. Поэтому оба посланца Терры лишь вы-
пятили нижнюю губу, стараясь соответствовать синерианским приличиям.
Тогда вошедший улыбнулся по-земному, и Федоров с Изновым после мгно-
венного колебания ответили тем же.
     - Вот  и прекрасно,  - сказал вновь прибывший.  - Это позволяет
надеяться, что и во всем прочем мы чудесно поймем друг друга.
     Он говорил  по-террански без малейшего признака акцента - чисто,
как в любом городе Земли, и даже с некоторым столичным шиком. Протя-
нул руку и крепко пожал.  Указал на высокие - со ступеньками,  чтобы
взобраться - сидения.
     - Располагайтесь, прошу вас, у нас еще есть время. Здесь приня-
то сидеть повыше.  Как птички на насесте,  верно?  Ну, да и у вас на
Терре ведь нет единой манеры видеть. - Он снова улыбнулся. - На сту-
ле, на корточках, на пятках, скрестив ноги, и так далее... Одной ма-
нерой больше, только и всего. Спешу сразу же представиться. Я испол-
няю некоторую должность в  императорской  Канцелярии  внешнего  спо-
койствия, а именно - занимаюсь всем,  что связано с Терранской Феде-
рации. До сих пор,  признаюсь откровенно,  я не был изнурен  делами.
Теперь, с  вашим радостным и благополучным прибытием,  мое безделье,
надеюсь, кончится.  Пока же я буду вашим переводчиком и  в  какой-то
мере наставником.  Не то я стал уже бояться,  что забуду язык. Я еще
не делаю грубых ошибок?
     - Вы нас просто потрясли. - На этот раз Изнов говорил искренне.
- Трудно было рассчитывать на встречу здесь с человеком, говорящим...
- Как  прирожденный терранин?  Уверяю вас,  Ваша Лучезарность:  если
пробудете у нас лет тридцать - это примерно то же,  что и  ваши  три
десятилетия, - то научитесь кашлять без малейшего инородного призву-
ка, на чистейшем синерианском.
     - Вы хотите сказать, что...
     - Хочу или не хочу,  но и вы сами, - он на миг остановил взгляд
на Федорове,  - быстро догадаетесь,  что я бывал в ваших краях.  Да,
лет тридцать в общей сложности.  И не сочтите за пустой комплимент -
мне у  вас очень нравилось.  Многое.  Бывали даже дни,  когда трудно
становилось представить, что я покину ваш чудесный мир.
     - Вы бывали только на Земле?
     - Появляться на других планетах Федерации было бы опасно.  Сог-
ласитесь, что моя внешность все же не вполне совпадает с земной.
     - Неужели вы были у нас - вот так?
     - Именно: точно в таком виде, в каком нахожусь перед вами. Если
не считать костюма, конечно, и тех изменений, что вносит в нас время.
По очень многим причинам - традиции, наследие древних верований - мы
не признаем косметических операций. - Он усмехнулся, снова глянув на
Федорова. - Пусть это будет как бы обменом опытом.  На вашей планете
масса людей,  и они принадлежат к нескольким расам.  Вы  лучше  меня
знаете, что цвет кожи,  характерные черты лица, особенности телосло-
жения, множество вариантов от межрасовых союзов дают великое  много-
образие. Плюс  еще  особенности  произношения,  неизбежные диалекты,
обусловленные влиянием старых национальных языков на ту террану,  на
которой мы сейчас разговариваем...  Разумеется,  я не похож на стан-
дартного терранина.  Но часто ли вы встречали стандартных у себя до-
ма? В  живом  мире  стандарт есть абстракция,  усреднение.  В каждом
месте Земли,  где я бывал,  меня принимали  за  перенесшего  болезнь
представителя другой расы и искренне сочувствовали моему, с их точки
зрения, уродству. А сочувствие очень важно, оно снимает подозрения -
в культурном обществе,  конечно, не у дикарей где-нибудь на Ласудале
или в ином подобном же мирке.  Да вот вы сами: увидев у себя дома на
улице нечто подобное,  вы удивитесь,  может быть, уродству - но вряд
ли заподозрите, что перед вами существо из другого мира.
     - Разведчик из другого мира, - поправил Федоров.
     - Если вам угодно уточнять.  Но спешу обрадовать вас:  на Земле
нас всегда было мало,  часто - лишь один. Потому что пока я один - я
даже для компьютера исключение, шутка природы; меня все знают и ник-
то не  подозревает именно из-за моей приметности.  Но если бы тот же
компьютер выдал вам анализ основных примет двух или  трех  подобных,
вы заподозрили бы, что в этом уродстве есть своя система. А с недав-
них пор мы и вовсе отказались от использования наших уроженцев в чу-
жих мирах:  оно бывает нужным лишь вначале... Да, к разнообразию об-
ликов у вас привыкли еще со времен короля Гаргантюа:  его раса ведь,
согласитесь, тоже достаточно отличалась от живущих ныне.
     - Ну, если говорить о Гаргантюа... - невольно улыбнулся Изнов.
     - Об этом мы успеем поболтать в часы досуга. Надеюсь, что не
вс„ время будет уходить в трудах.  А пока лишь прошу  вас  поверить,
чтобы не омрачить наших отношений с самого начала: за вс„ время пре-
бывания у вас я не сделал - и никто из нас не делал ничего, что мог-
ло бы принести Федерации хотя бы ничтожный вред. Только информация,
один лишь сбор информации. Некоторые детали технологий, может быть -
но ведь наши торговые интересы в Галактике нигде не пересекаются. Но
прежде всего нас интересовала ваша история, ваша культура - мы пони-
мали, что рано или поздно,  невзирая на удаленность, у нас возникнет
потребность в общении.  И вот мы уже знаем немало о вашей истории, а
знание прошлого   немаловажно   для  того,  чтобы  рассчитать   ваши
действия в будущем.  Вы же,  могу поручиться, имеете о прошлом нашей
Империи лишь очень слабое представление.
     - Боюсь, что и о настоящем, - вздохнул Изнов.
     - Попутное крохотное замечание: такой вздох у нас во всех случаях
означает лишь одно:  объяснение в страстной любви.  С  удовольствием
принимаю его на свой счет, но при беседах с нашими дамами...
Лицо Изнова осталось неподвижным. Федоров, похоже, был задет последни-
ми словами куда глубже. Синерианин усмехнулся, оттопырив нижнюю губу.
     - Отлично понимаю ваши чувства.  На Земле и я испытывал нечто по-
добное. К сожалению или к счастью, наши расы в этом отношении анатоми-
чески, вообще - биологически несовместимы.  Если бы когда-то - в прош-
лом, разумеется  - нашим мирам пришлось воевать,  то среди всех ужасов
войны не было бы одного: насилия над женщинами с той или другой сторо-
ны. Не  берусь,  правда,  утверждать,  что  это  привело  бы  к благим
последствиям: неутоленное желание мстительно.  К счастью, война нам не
грозит, прошли времена, когда веру насаждали мечом. И потому вам неиз-
бежно придется общаться с нашим лучшим  полом  -  как  только  освоите
язык. И хочу дать вам совет,  который намного облегчит проблему непри-
нужденного общения с нами.  Поменьше думаете, что беседуете с синериа-
нином. Представляйте, что вы на маскараде, и под маской - обычный тер-
ранин, который из-за крайнего упрямства никогда этой маски не снимет -
ну, как не станет раздеваться перед вами донага.
     - Хороший совет,  - оценил Федоров.  И прибавил: - Для вас. Но мы
им воспользуемся.
     - И прекрасно.  Однако,  вернемся к  истории.  Сейчас,  когда  вы
удостоитесь приема  у императора,  самое время дать вам хоть крохи ин-
формации о нашем прошлом. Наш мир - мир традиций, насчитывающих отроду
сотни, а то и тысячи лет.  Они порой доставляют неудобства,  временами
способны вызвать у стороннего наблюдателя смех,  но мы дорожим  ими  и
придерживаемся их.  Традиции - один из основных устоев общества, залог
его стабильности. А наше общество весьма устойчиво. И прежде всего по-
тому, что мы ревностно оберегаем основную нашу традицию - веру. Для нас
вера - основа основ, уже сотни, нет, тысячи лет она дает нам силы, бо-
лее того - она-то и создала Империю,  и продолжает поддерживать ее. Но
об этом можно говорить много.  Традиции,  да...  Одной из них является
способ, каким  вас  только что доставили сюда.  Старый дурак церемони-
мейстер не удосужился своевременно  дать  вам  необходимые  пояснения:
просто не подумал о том,  что кто-то может не знать этого.  Сделаю это
сейчас. Мы - Империя, и равных нам нет во Вселенной. Думать так - тоже
традиция, и  очень  живучая.  Раз нам нет равных - у нас не может быть
послов. Могут быть лишь просители из разбитых и подчиненных миров.  Мы
разговариваем с прочими не на равных, а сверху вниз. И хотя на деле мы
не только признаем,  но и выполняем  все  установления  Галактического
права, посол может быть доставлен к императору лишь в цепях, пусть бу-
тафорских, под виселицей,  в сопровождении палача  и  толпы  плененных
соотечественников посла.  Когда-то (и непонятно,  ирония или сожаление
прозвучали в речи синерианина) цепи не были бутафорскими,  рабы - ста-
тистами, а палач - маленьким чиновником, не убившим в жизни даже кури-
цы. Но те времена прошли.
     - И все послы соглашаются с таким протоколом?
     Синерианин улыбнулся Изнову.
     - Далеко не все. И в результате наши внеимперские отношения хире-
ют, и мы искренне рады вам.
     - Скажите, а почему бы...
     - Одну минуту.  Простите,  что прерываю вас,  но времени остается
вс„ меньше, а я должен предупредить вас еще кое-о чем. Традиции! К ли-
цу, которому вы намерены выказать уважение,  вы  приближаетесь  спиной
вперед. Тем самым показываете,  что верите ему настолько, что подстав-
ляете самое свое незащищенное место  -  спину.  Поворачиваетесь  лицом
раньше или позже, в зависимости от соотношения между его и вашей знат-
ностью. Повернувшись,  кланяетесь.  Если это лицо - отец веры или, как
сказали бы у вас, священнослужитель, синерианин сложит руки, как пред-
писывает ритуал,  вы же лишь протянете обе руки ладонями вверх и затем
прижмете их к своей груди. Император - одновременно и Великий Отец ве-
ры. К нему повернетесь лицом лишь по его приглашению.  Я буду рядом  и
подскажу, когда остановиться и как повернуться. Запоминаете?
     - Пока удается.
     - Когда повернетесь,  то увидите,  что император располагается на
высоком помосте. Но, обращаясь к нему, будете смотреть не на него (это
было бы тягчайшим преступлением против этикета),  а гораздо выше - ту-
да, где стена переходит в потолок. Тоже традиция: ваше представление о
величии императора подсказывает, что он находится на неизмеримой высо-
те. И руки простираете тоже почти вертикально вверх.
     - Относится ли это и к наследному принцу?
     - У нас нет наследника,  как нет закона о престолонаследии.  Мы -
монархия абсолютная, но не династическая.
     - Как же приходит новый император?
     Синерианин усмехнулся.
     - Им становится безупречнейший в делах веры.  Вот так-то. Ну, что
еще? Да:  задавать вопросы императору разрешается,  но лишь о здравии
его и близких.  Когда императору неможется - такое бывает,  -  вопросы
заменяются словами восхищения его здоровьем. Сам император тоже задает
вопросы. Не стану учить вас, но прошу отвечать с максимально возможным
тактом. Впрочем, никаких подвохов в его вопросах не будет.
     - Приложим все старания. Но - поскольку вы-то не император...
     - О, меня можете расспрашивать, сколько заблагорассудится.
     - Как вас зовут?
     - Я  не назвался не случайно:  выговорить мое имя вам пока еще не
под силу. Называть же меня можете... ну, допустим, Меркурий. Устроит?
     - Вполне, лучезарный Меркурий.
     - Кстати:  титул императора - Навеки Ослепляющий и  Отбрасывающий
тень на Солнце.  Что касается меня,  то я,  как и вы,  Посол, удостоен
Приятной Лучезарности.  Со временем буду пожалован Прекрасной Лучезар-
ностью. Дальше идут Изумительная,  затем Небывалая,  а та