етчик. Тоже серьезный. Высшего класса. Меньше ста
ни один не возьмет, нечего и пытаться. И то их еще надо уговорить на
аккордную  оплату,  они-то  будут  требовать почасовую;   но если им
уступить,  они затянут слушание так, что тут одним кораблем не обой-
дешься - для этого их понадобилось бы продать целых три.
     - Каждому по сто тысяч барсов, - разъяснил коммерсант, прищелк-
нув пальцами. Это у него получилось, как короткая автоматная очередь.
     - Уже семьсот,  верно?  Теперь:  пока пойдет рассмотрение,  вам
нужно будет пить, есть и оплачивать жилье.
     - Но я полагал,  - проговорил Изнов,  - что нас будут содержать
здесь, а следовательно, за счет властей - если это и вправду тюрьма.
     - Это тюрьма акционерная,  - сказал Гост, - и обязана приносить
прибыль,  я вам уже говорил. Первый день вашего пребывания нам опла-
чивает казна, а за каждый последующий платят сами клиенты. Но мы бе-
рем по очень умеренным ставкам, так что это не самый большой расход.
     - И тем не менее,  - сказал прекослов.  - Далее: нужно умягчить
окружение, верно? Чтобы вело себя соответственно. Будь вы иссориана-
ми, вс„ обошлось бы куда дешевле, но для пришлых у нас цены высокие.
Принято  считать,  -  тут он слегка усмехнулся,  - что они являются,
чтобы задешево скупить наш прекрасный мир,  поэтому с  них  -  иными
словами, с вас - везде стараются содрать побольше. Что делать - вре-
мена и нравы!  - Он вздохнул, лицо его сделалось печальным. - Прихо-
дится учитывать и расходы на медицину.  Накладывать швы, делать при-
мочки, компрессы ставить, кому-то, может быть, понадобится перелива-
ние крови...
     - Боже мой, это еще почему? - не выдержал Меркурий.
     - Никто не станет спасать вас от народного волеизъявления, ско-
рее наоборот.  Что поделаешь:  так уж повелось,  жители нуждаются  в
развлечениях,  созвучных древним традициям.  В общем, медицина, счи-
тайте, тоже никак не менее ста тысяч салатных.
     - Опять  же барсов,  - коммерсант и тут не упустил случая разъ-
яснить.  Похоже, что сама возможность произносить название граанской
денежной единицы доставляло ему чувственное удовольствие.
     - Восемьсот уже, - подытожил Гост.
     - Ну,  а  остальное  -  на  непредвиденные расходы.  - Прекослов
вздохнул. - Так что менее чем миллионом никак не обойтись, если хоти-
те  сохранить  самих себя в относительной целости и хотя бы частичной
исправности. В случае же...
     - Дядюшка! - прервал его коммерсант, уже несколько минут внима-
тельно глядевший в окно. - Кончай прения сторон. Едут, йомть.
     - Прибыли за вами, - сказал Гост Изнову.
     И действительно, по лестнице уже топали.
     - Эй, ты! - проговорил Федоров повелительно. - Парень!
     Угадав, что имеют в виду его, коммерсант обернулся.
     - Согласны  на  твои условия!  - твердо сказал Федоров.  - Но с
условием: аванс - половину - доставляешь через пять часов туда,  где
мы в то время будем находиться. Привезешь сам. Наличными. Быстро: да
или нет?
     - Да! - не задумываясь, ответил коммерсант.
     - Советник! С какой стати... Почему?! - одновременно заговорили
посол и  Меркурий.  Прекослов нахмурился.  Гост смотрел на Федорова,
прищурясь.
     - Объясню потом. Уже некогда.
     Тяжелые бутсы топали перед самой дверью.

                                   *

     - Клянусь своими ушами, - сказал Гост, - сейчас они снова дверь
сломают.  Ну,  что за  скверная  привычка:  каждый  раз  обязательно
что-нибудь сломать.
     Дверь и правда отлетела от сильного удара ногой.  Дюжина солдат
ворвалась  в  комнату (все-таки не хотелось никому называть ее каме-
рой), окружила троих путешественников. В два счета им завернули руки
за спину, защелкнули наручники. Вошел старший, видимо - офицер, то-
же в тускло-сером, отблескивавшем металлом комбинезоне, поверх кото-
рого была надета как бы короткая пелеринка.  Скомандовал;  к каждому
из арестованных подскочили по два солдата,  стали по сторонам и под-
толкнули к выходу.  Гост и прекослов невозмутимо  держались в сторо-
нке; коммерсант  непонятным образом испарился - вроде не выходил, но
и здесь его больше не было. Офицер окинул комнату взглядом. Спросил,
ни к кому в частности не обращаясь:
     - Перевозку оплатят сами, или за казенный счет?
     - Собственно,  - ответил ему прекослов,  - сию минуту клиентура
не в силах, но при согласии на краткосрочный кредит...
     - Кредит будет на том свете,  - ответил офицер.  - Ну ладно, им
же хуже...
     - В какой участок вы их везете?  -  поинтересовался  прекослов.
     Офицер покосился на него, словно раздумывая: отвечать, или не
стоит?
     - Не в участок. В Сброд. Наверное, будут подвешивать к большому
колоколу.
     И зычно скомандовал:
     - Чего уснули? Выводить!
     - Ох!  - воскликнул Изнов после сильного тычка между лопаток. И
тут же получил второй - за нарушение тишины.  - Где ты, свобода сло-
ва?
     - Да  здесь  она,  - пробормотал Меркурий,  с аристократической
стойкостью перенося такой же удар прикладом.  - Для  одной  стороны.
Для  другой существует полная свобода молчания.  Если,  конечно,  не
идет допрос.
     - Вы уверены?
     - Побои стимулируют память.  Я начал многое вспоминать об  этом
мире...
     - Ладно, - буркнул Федоров. - Воспользуемся хоть этой свободой.
     На лестнице их догнал прекослов.
     - Я с вами, - сказал он.
     - Но вы же знаете, - почти шепотом, опасаясь нового тычка, про-
говорил Изнов, - что мы ничем не можем заплатить вам...
     - Если бросить  вас одних,  то наверняка вам не удастся  запла-
тить даже потом - и не потому,  что вы не захотели бы. А так - оста-
ется хоть какая-то надежда, - ответил прекослов. - И кроме того - на
моей  нынешней  работе  так  редко  приходится общаться с приличными
людьми...
     - Ты тоже молчи!  - угрожающе сказал прекослову солдат. - Не то
сам схлопочешь!

                                   *

     Их запихнули в тесный броневик, где сидеть пришлось у солдат на
коленях. Солдаты потели и пахли и еще чем-то, вроде смеси чеснока со
скипидаром. Броневик страшно трясло. Прекослова в машину не пустили -
просто оттолкнули и захлопнули дверцу. Он успел крикнуть только:
     - Я найму автомобиль - потом поставлю в  счет!..
     Броневик  вилял, судя по доносившемуся извне шуму, по вс„ более
оживленным улицам.
     - Я чувствую себя маленькой девочкой,  - сообщил Федоров. - На-
деюсь, их любопытство знает пределы. Ненавижу таких - трехглазых и с
носом уточкой. Вас тоже столь нежно обнимают? Я уже почти уверился в
том, что я - девушка, переживающая семнадцатую весну.
     - Не волнуйтесь, - откликнулся Меркурий. - Это просто, чтобы мы
не сталкивались головами.
     - Меня укусили за ухо, - пожаловался Изнов.
     - Это понятно: в такой тесноте вас нельзя стукнуть промеж лопа-
ток.
     - Но я ведь молчу!
     - Может быть, вы слишком активно „рзаете у него на коленях. Как
знать, с чем это способно у него ассоциироваться.
     - Но вас же не кусают?
     - Просто мы с Мерком ростом повыше, и до наших ушей им не дотя-
нуться. Так что утешьтесь: вы страдаете, быть может, за чужие грехи.
Интересно, долго нам еще ехать?
     - Дьявол, - сказал Изнов. - Меня опять укусили.
     - Терпение - достоинство дипломата,  - наставительно сказал Фе-
доров.
     - Вам-то откуда знать это? - поинтересовался Меркурий.
     - Увы, нас везут не для вручения верительных грамот, - вздохнул
Изнов. - Что же такое этот пресловутый сброд?
     - Сброд не может быть ничем, кроме сброда, - ответил Федоров. -
Ага, получил?
     Солдат, опекавший советника, зашипел.
     - Что там такое? - встревожился Изнов.
     - Он стал слишком вольничать. Я его лягнул.
     - Не позволим себе поступать опрометчиво,  - предостерег Мерку-
рий. - В конце концов...
     - В конце концов будет конец,  - сказал Федоров.  - Но  прежде,
чем он наступит, я постараюсь исполнить свое последнее желание.
     - Как следует выпить? - попытался угадать Меркурий.
     - Засветить между глаз тому, на котором я сейчас сижу.
     - Не спешите,  друзья, - посоветовал Изнов. - Опыт говорит, что
в разных местах существуют различные обычаи. У вас в Империи, Мерку-
рий, нам тоже многое показалось непривычным и странным. Может быть и
здесь  вс„, что с нами происходит - только лишь своеобразный ритуал,
который...
     Он не  договорил:  броневик  остановился,  тряска прекратилась.
Задняя дверца отворилась, и солдаты стали выскакивать наружу и стро-
иться  в  две шеренги,  фронтом одна к другой.  Арестованных вывели,
поддерживая.  На сей раз приклады не применялись.  Последними выбра-
лись трое солдат, на чьих коленях арестованные проделали весь путь.
     - Посол, - сказал Федоров, пытаясь расправить плечи. - Что мы с
вами будем кричать,  когда нас станут расстреливать? Что-нибудь пат-
риотическое, вроде "Да здравствует демократия"? Проклянем жестокость
и произвол? Или спо„м что-нибудь веселенькое?
     - Осторожно, осторожно, - пробормотал Меркурий. - Еще накликае-
те!
     - Да вы никак суеверны!
     - Можно подумать, что вы - нет.
     - Думать можно,  что угодно,  - сказал Федоров,  по„живаясь.  -
Лично я  думаю,  что на таком ветру долго стоять без теплой одежды -
вредно для здоровья. Черт бы взял эти наручники. Я бы им сейчас уст-
роил пожар в бордели.  В конце концов, их здесь не так уж и много, и
вряд ли  они  владеют боевыми единоборствами... Эх,  и почему только
мы оставили в корабле прекрасные синерианские автоматы?
     Снаружи было  не  так тесно,  как в броневике,  и советник тер-
ранского посольства в изгнании снова получил тычок в спину.
     - Ну, ехидна, погоди... - только и пробормотал он.
     - А вот и наш прекослов подоспел,  - заявил Изнов таким  тоном,
словно более близкого существа у него в мире не было.
     - Просто прелестно, - обрадовался и Федоров. - Надеюсь, он объ-
яснит,  куда же  нас привезли. Прекослов, это что за хибара: всепла-
нетная гауптвахта?
     - Почему? - удивился законовед. - Это Дворец Сброда. Поздравляю
вас с прибытием в цитадель демократии и правосудия Иссоры!

                                   *

     Здание, перед которым их высадили из  броневика,  смахивало  на
старинный комод, украшенный немногими, но зато массивными финтифлюш-
ками.  На самом верху фасада было видно несколько цифр,  как  поняли
уже поднаторевшие в здешней письменности пришельцы.
     - Это что?  - поинтересовался  Федоров  у  прекослова.  -  Тоже
насчет стоимости жизни? Или последний биржевой курс?
     - Великая дата, -  произнес прекослов торжественно, даже откаш-
лявшись предварительно. - С нее начинается история. Именно в тот час
всеиссорский Сброд объединил в себе все формы власти.
     - Вот как, - проговорил Изнов. - Начинается история, это понят-
но,  это знакомо.  А что было здесь до этого начала? Во времена, так
сказать,  доисторические?  Мир ведь, надо полагать, возник несколько
раньше?
     - Возможно, он и существовал,  -  осторожно  ответил  наставник
арестованных,  - но это не значит,  что имела место  и история. - Он
на всякий случай оглянулся на солдат.  - Весь тот мир вряд ли заслу-
живает даже серьезного упоминания.  А вот в тот час  началась Посто-
янная и Бесконечная Эра. Власть Сброда. Путь Великого Бреда.
     - Скажите,  прекослов: откуда столь странное название - Великий
Сброд? Мне оно кажется несколько - обидным по меньшей мере.
     - Отчего же,  если оно соответствует истине? Вс„ дело в способе
передвижения.  Если  люди съезжаются вместе - это съезд.  Сходятся -
значит, сход. Слетаются - получается сл„т. Ну, а у нас они сбрелись.
Дороги  на  нашей великой планете находились тогда не в самом лучшем
порядке...
     - Еще хуже, чем сейчас? - поинтересовался внимательно слушавший
советник посольства.
     - Откуда вы знаете, каковы они сейчас?
     - Сужу хотя бы по городским улицам.
     - М-да...  Ну, возможно, они тогда были чуть лучше - время ведь
прошло с тех пор, а время никого не красит.
     - Времени, значит, прошло много, да на дороги его не хватило?
     - Были дела поважнее. Народ собрался - и был провозглашен Вели-
кий Бред. Тоже от слова "брести", разумеется.
     - Ну хорошо,  - сказал Изнов.  - Из вашего объяснения я понял,
что сброд - это нечто вроде парламента?
     - Не только. Хотя собреды как бы избираются. Он вообще - Власть.
     - Прекрасно.  Но  скажите пожалуйста:  если это - столь высокое
учреждение,  почему же здесь оказались мы? Ведь нас собираются обви-
нить, насколько я  могу понять,  по чисто уголовному делу - но такое
можно было бы сделать в любом суде самого невысокого ранга...
     - Разумеется, в любом участковом суде в качестве первой инстан-
ции. Но друг мой, собредам ведь тоже хочется что-то делать, они  по-
рой изнывают от безделья и готовы заняться чем угодно - лишь бы выс-
тупать, говорить страстно, горячо, убедительно...
     - Но если в их руках власть...
     - А кто сказал,  что власть в их руках? Во всяком случае, не я.
Я никогда в жизни не позволил бы себе сказать такую глупость.
     - Но я собственными ушами слышал...
     - Вы слышали, что я сказал: они - Власть. Безусловно. Они - вы-
веска,  на которой написано это слово. Большими и красивыми буквами.
Но может ли кто-нибудь сказать,  что вывеске принадлежит то,  что на
ней изображено? Ни в коем случае. Наоборот, это она сама кому-то
непременно  принадлежит.  Является собственностью того,  кто владеет
всем предприятием.
     - Кто же этот собственник?
     Прекослов снова опасливо огляделся.
     - Это не та тема,  какую можно обсуждать вот так - под открытым
небом и поблизости от вооруженных солдат. Как-нибудь в другой раз...
(по выражению лица прекослова видно было,  что он  хотел  бы,  чтобы
этого  другого  раза  никогда не наступило).  Для нас важно то,  что
именно тем,  неизвестным (как считается) деятелям  принадлежит  идея
Великого Бреда, в конце которого всех ожидает полное счастье.
     - Что-то, похожее на социалистические или коммунистические идеи?
     - Практически ничего общего.  У нас два лозунга:  демократия и
право.  Демократия - это означает,  что каждый человек может  прини-
мать,  принимает и должен принимать участие в управлении миром. Но у
нас недолюбливают расплывчатые формулировки.  И говорится конкретно:
каждый исс был, есть или будет членом Сброда. И это всех устраивает.
     - Ваши граждане настолько честолюбивы?
     - При чем тут честолюбие? Главное - в том, что любой член Сбро-
да имеет богатейшие возможности наживаться всеми способами, какие он
догадается использовать.  Главный смысл пребывания в Сброде - скола-
чивание личного богатства.  Все это знают.  И каждый думает:  ладно,
сегодня воруют они,  но рано или поздно и я попаду в Сброд,  и тогда
уж не положу на руку охулки. Благодаря этой идее достигается относи-
тельное  спокойствие, и сегодняшние собреды имеют полную возможность
красть вс„,  что плохо лежит.  Потому  что основные воры все-таки не
они, а те, кто хватает и то, что лежит хорошо.
     - И что же, так повелось издавна?
     - Считается  общепринятым - полагать, что этот нынешний порядок
существовал всегда.  Да,  по сути,  наверное, оно так и было: у кого
сила, тот стоял у власти. А сила у денег. Надо думать, так и во всей
Галактике, да и не только в нашей.
     - То есть,  вы имеете в виду...
     Но прекослов, кажется, решил,  что на эту тему  сказано  вполне
достаточно.
     - Нет,  это вы имеете в виду,  а не я; я тут не при чем. А если
вы  столь  любопытны - обратитесь к начальнику группы Охраны Мнения.
Только, если говорить откровенно, я вам разговаривать с ним не сове-
тую.  Коли  на  вас обратит особое внимание Охрана мнения...  - Пре-
кослов не закончил,  только покачал головой,  и на лице его возникло
выражение, более уместное на кладбище.
     - Охрана мнения, - в некоторой задумчивости проговорил Федоров.
- Это что же: служба безопасности? В этом роде?
     - Так говорить просто неприлично!  - почему-то страшно обиделся
прекослов.  - Вам сказано: группа по охране мнения. А мнение выражает
кто? Да  Великий Сброд,  разумеется.  Подчеркиваю:  "выражает",  а не
"имеет". Объяснять дальше?
     - Значит, не служба безопасности?
     - Нет у нас такого органа. -  Прекослов помолчал. - Есть Служба
Надежности. Но она не в Сброде,  она -  сама по себе, как и Департа-
мент Обороны.  Правда, некоторое время назад Сброд хотел их включить
в  свою систему.  Но они не согласились - сказали,  что специфика не
позволяет.
     - Неужели не смогли заставить? - деланно удивился Федоров.
     - Заставить Службу Надежности? Ммммммм...
     Прекослов тянул это исполненное сомнения "ммм" еще долго. Федо-
ров же неожиданно широко улыбнулся.
     - Вы чему радуетесь, советник? - не понял Изнов.
     - Я  всегда  испытываю удовольствие,  когда обстановка начинает
проясняться.
     - Не понимаю.
     - Ну,  вам простительно.  А твое мнение,  Меркурий? А, коллега?
     Меркурий тоже улыбнулся - широко, по-земному,  что  было совер-
шенно необычно.
     - Я бы сказал, что вс„ понемногу становится на свои места.
     - Да скажите же...
     - Потом как-нибудь, - остановил посла советник. - По-моему, вон
те пришли, наконец, по наши души.

                                 *

     К ним и на самом деле приблизились.  Офицер,  до сих пор  уныло
скучавший неподалеку от своих солдат, заметно оживился. Воины же под-
равнялись и застыли.
     - Подсудимые - вот эти? - громко спросил один из появившихся.
     - Так точно!  - не замедлил подтвердить офицер и так вытянулся,
что пелеринка его взметнулась в воздух, напомнив маленький парашют.
     - Ведите их на места дискутируемых.
     - Будет исполнено!
     И офицер повернулся к строю:
     - Смирно! Законвоировать доставленных!
     - Только вы...  это, - сказал пришедший распорядитель, - наруч-
ники снимите.  Забыли - в зал Сброда в наручниках не вводить, а если
возникнет  необходимость в их наложении,  это будет совершено там на
месте, по  частному определению Великого Сброда или же Законодатель-
но-карательного подразделения.
     - Виноват! - пробормотал офицер. - Вы там! Наручники снять!
     Благодать! - проговорил Федоров,  поочередно растирая запястья.
- Вот, оказывается, как мало нужно человеку для счастья!
     - Мне чего-то еще не хватает, - пробормотал посол. - Как следу-
ет укусить за ухо одного тут, рябого.
     - Не надо быть таким кровожадным, - упрекнул советник.
     - Хотелось бы,  чтобы этим принципом руководствовался Сброд,  -
негромко,  как бы про себя, проговорил Меркурий. - Вы это им подска-
жите.
     - Думаете,  будет повод?
     Меркурий не ответил. Лишь усмехнулся,  как усмехается взрослый,
услышав наивное суждение малолетки.  И тут же нахмурился,  едва лишь
перевел взгляд на Федорова.
     А советник  и  вправду выглядел в эти мгновения по меньшей мере
странно.  Он вдруг напрягся, словно собираясь в следующий миг совер-
шить  какое-то  небывалое  усилие,  даже сжал непроизвольно кулаки и
устремил немигающий взгляд в одну какую-то точку.  Точка эта однако,
судя по движению зрачков Федорова,  двигалась в пространстве. Мерку-
рий стал медленно поворачивать голову,  пытаясь установить,  чем  же
вызван столь пристальный интерес. А установив, в свою очередь застыл
и даже не ответил на какой-то очередной вопрос Чрезвычайного и  Пол-
номочного посла.
     Хотя объект внимания обоих чужестранцев ничего особенного собою
вроде бы не представлял. То был вс„ тот же Гост, их тюремщик, и выг-
лядел он точно так же,  как и час назад,  только нес с собой плоский
чемоданчик для документов.  Обычный чемоданчик,  всего лишь. И тем
не менее...
     Гост шел в направлении входа в здание Великого Сброда, и как раз
в это время проходил мимо арестованных. Посмотрел. И сквозь зубы, еле
слышно, процедил на ходу:
     - Сообщили - корабль угнан. Выясняю... Иду в Главгоменац.
     - На  общее  бляго,  -  мгновенн