могу положа руку на сердце сказать:  нет такого
индивидуума,  который не был бы виновен в нарушении хотя  бы  одного
закона,  на самом же деле,  конечно, не одного, а множества. Простая
логика говорит об этом: если одновременно существует множество зако-
нов,  противоречащих друг другу, то, соблюдая один, вы тем самым на-
рушаете другой,  и тем совершаете преступление.  Согласны? Ну, а раз
всякий  житель так или иначе виновен,  то и приговора он заслуживает
заранее. Вс„ очень просто и разумно.
     - И как вы еще существуете? - пробормотал Изнов.
     - Очень просто. Благодаря приспособлению к условиям существова-
ния. Как и на протяжении всей нашей истории.
     - Не представляю, как можно к такому приспособиться.
     - Не  так  уж сложно.  Вот если бы суд не принимал во внимание
свидетельских показаний,  тогда выжить оказалось  бы  действительно
затруднительным. Но у нас именно свидетели играют главную роль. Сог-
ласно нашей юриспруденции,  один свидетель всегда выступает главным,
а еще одиннадцать поддерживают его показания, то есть второй удосто-
веряет правдивость показаний первого,  третий - второго, четвертый -
третьего...  И  вот все наши граждане уже достаточно давно объедини-
лись в такие группы - по двенадцати человек. Каждая такая группа на-
зывается семьей.
     - И все жители Иссоры разбиты на такие семьи?
     - Ну,  не все...  Вернее: все те, кто подсуден, кто не обладает
правом неприкосновенности.
     - А кто же обладает таким правом? Собреды?
     - Им владеют  не они одни.  Но об этом как-нибудь потом. Сейчас
вы должны усвоить самые основы. А в основе основ - семья.
     - Так значит, об этих семьях нам и говорили?
     - Да конечно же!
     - Но кто и что может показать в  нашу  пользу?  Нас  никто  на
Иссоре не знает.
     - Какая вам разница,  да и им тоже?  Они покажут то,  что будет
заказано.  Но, как вы уже, наверное, поняли - за соответствующую оп-
лату.
     - Но  ведь если мы обвинены в нарушении всех без исключения за-
конов, - а их, вы сказали, очень много...
     - Никто точно не знает,  сколько.  Да и количество их ежедневно
увеличивается.
     - Сколько же времени придется доказывать, что мы не нарушали ни
одного из них?
     - Успокойтесь:  этого не потребуется. Если бы приходилось дока-
зывать вс„ до конца,  то до сих пор не завершилось бы слушание и са-
мого  первого  в нашей истории дела.  Однако для того,  чтобы каждое
слушание оказывалось ограниченным во времени, уже давно был установ-
лен принцип аналогии. Он заключается вот в чем: если вам удалось до-
казать, что вы не виновны в нарушении тринадцати самых серьезных за-
конов,  то принимается,  что по аналогии вы и в остальных нарушениях
тоже не виноваты. Ну, за исключением какого-то одного - вовсе не са-
мого страшного.
     - Значит, вс„-таки в чем-то виновны?
     - Но  мы же не можем допустить,  чтобы кто-то был привлечен без
всяких оснований. Нарушение обязательно должно быть. Обычно обвиняе-
мый признается в нем сам,  добровольно и откровенно,  выбрав то, что
ему более по вкусу и грозит минимальным  наказанием.  Это  несложно,
потому  что  доказывать истинность признания не нужно,  свидетели к
этому даже не привлекаются.  В таких случаях суд ограничивается  гу-
манной мерой: только конфискацией имущества.
     - А без этого никак нельзя?
     - Понимаете ли, содержать Великий Сброд стоит немалых денег - и
с каждым часом вс„ больше. Пока можно было, их брали в бюджете, но в
конце концов бюджет не выдержал, хотя до того успели сменить десятка
полтора начальников департамента финансов.  Сейчас  мы  оказались  в
долгах у всего галактического региона. Вот Сброду и пришлось перейти
на самоокупаемость - а откуда ему еще взять денег,  как не  от  кон-
фискаций?.. Ага! Слышите?
     - Что случилось?
     - Как я и предполагал, объявили перерыв.
     - Но до обеда еще как будто...
     - Не на обед.  Чтобы собреды могли подраться не перед столом ру-
ководства,  а подальше отсюда - в подвальном этаже есть  специальный
зал,  где можно вступить в единоборство с оппонентом любым способом:
на шпагах, дубинках, даже на пистолетах - правда, с резиновыми пуля-
ми.  Наши собреды,  однако, предпочитают попросту - на кулачки. Поде-
рутся, напряжение спадет и можно будет продолжать обсуждение.
     - Но о чем они, собственно, спорят? Разве тут есть хоть кто-ни-
будь, кто сочувствует нам?
     - Вовсе  не нужно,  чтобы кто-то вам сочувствовал.  Важно,  что
есть немало собредов,  не поддерживающих председателя - одни  потому,
что он слишком мягок, другие - потому, что жестковат, мало ли по ка-
кой причине...  И они,  естественно, пользуются любым поводом, чтобы
выступить  против  его  точки зрения.  Вы или кто угодно другой - не
имеет ровно никакого значения.
     - Ну что же, и на том спасибо. Хотя было бы, конечно, приятнее,
если бы хоть кого-нибудь тут действительно заинтересовала наша судь-
ба. Вы что-то хотели сказать, советник?
     - Да,  собственно,  ничего особенного.  Я просто  подумал:  как
знать  - может быть,  кого-нибудь она действительно заинтересует,  и
всерьез. Я имею в виду нашу участь.
     - Что касается сочувствующих,  - сказал прекослов, - то мы сей-
час как раз и займемся их поисками. Перерыв подвернулся как раз вов-
ремя. Как говорится, выворачивайте карманы.
     - Но вы же прекрасно знаете, что у нас ничего нет.
     - Однако, вы ведь договорились с тем молодым человеком - я имею
в виду покупателя. Я уверен, что он, как обещал, доставит вам деньги
прямо сюда. Вы же сами дали ему время, чтобы найти нужную сумму. А
до тех пор будем договариваться; на час-другой нам поверят в кредит.
Надеюсь, коммерсант не знает еще об угоне корабля.  А сейчас подошло
время  заручиться  поддержкой  кого-нибудь  из собредов, потому что,
не решив вопроса о корабле,  они не смогут  продолжать  рассмотрение
вашего основного дела, поскольку больше у вас конфисковать и нечего,
кроме разве носовых платков.  А чем  запутаннее  ситуация,  тем  нам
веселее... Итак, я пошел  вылавливать нужного нам собреда.
     - В такой суматохе?
     И в самом деле, хотя перерыв и был объявлен, собреды не дотерпе-
ли до подвального зала, и драка завязалась тут же, перед руководящим
столом.  Кто-то таскал кого-то за бороду, кто-то уже валялся на полу
и его пинали ногами,  у противоположного конца стола стенка  шла  на
стенку.  Стоял дикий шум. Спокойными оставались лишь солдаты - они с
удовольствием смотрели даровой спектакль,  заключали пари и, судя по
отдельным их репликам, были свидетелями таких сцен уже не раз.
     - Погодите, прекослов, - сказал Федоров. - Я пойду с вами.
     - Охрана...
     - С охраны сейчас можно снять сапоги,  они и то не заметят. А я
могу вам пригодиться при вербовке.
     - Как, как вы назвали это?
     - Профессиональный  термин,  -  сказал Федоров,  ухмыльнувшись.

                                 *

     Оставив товарищей по несчастью на их местах,  Федоров  вслед  за
Аласом медленно пробирался к столу.  Драка разрасталась, как пожар на
складе боеприпасов.  В воздухе летали сумки, блокноты, законопроекты,
выломанные  подлокотники  стульев.  От всего этого приходилось ежесе-
кундно увертываться.
     - Какие темпераменты! - проговорил Федоров.
     - Приближаются перевыборы, - пояснил Алас. - Неудивительно, что
нервы у всех натянуты, как... как...
     - Как резинка от трусов,  - сказал советник, делая нырок, чтобы
избежать столкновения с летящим башмаком.
     - В такой обстановке трудно выбрать  подходящего  кандидата,  -
пожаловался прекослов.
     - Напротив,  - не согласился Федоров. - Самое подходящее время.
Ищите того, кому достается больше всех.
     Они огляделись, насколько это было возможно.
     - Богатый выбор,  - похвалил советник.  - Вон,  смотрите,  того
совсем прижали.  Какой джеб! С таким не стыдно выйти и на профессио-
нальный ринг! Однако, партнер еще сопротивляется - нас это не устра-
ивает. Ищите такого, что уже ушел в глухую защиту, без всякой надеж-
ды из нее выйти без потерь... Ага! Вот то, что нам нужно!
     И он, решительно расталкивая дерущихся, устремился в самый угол
зала.
     В этом углу события приняли воистину трагический оборот. Четве-
ро собредов избивали одного, уже лежавшего на полу и лишь закрывавше-
го голову руками. Лицо поверженного было в крови. Он скорчился, при-
няв  позу  младенца в материнской утробе.  Нападавших это,  кажется,
лишь раззадоривало.
     - Это уже не бокс, - констатировал Федоров. - Это футбол. Напо-
минает мне финальный матч на кубок Терранской Федерации.  Знаете,  в
целях безопасности я запретил бы собредам входить в зал в обуви. Нуж-
ны мягкие шл„панцы, как в музее. Ну, что же - начнем, пожалуй...
     И, приблизившись к игрокам вплотную, Федоров сделал выпад. Бли-
жайший к нему собред, нелепо взмахнув руками, грохнулся на пол рядом
с жертвой. Повернувшись, советник нанес оказавшемуся перед ним бойцу
удар, в благородном искусстве каратэ носящий название ТЕЙСО УТИ -
основанием ладони от бедра. Удар пришелся тому снизу под подбородок.
Противник взлетел на воздух и  грохнулся.  Федоров  отскочил.  Нанес
третьему МАЕ ГЕРИ КИКОМИ, - ногой, параллельной полу. Оппонент сог-
нулся, ухватившись за живот, и медленно осел, потом повалился набок,
откусывая воздух, как колбасу. Четвертый вовремя отступил.
     - Приступаем к эвакуации,  - скомандовал советник посольства. -
Берите его под руку, как любимую девушку...
     Сам он подхватил избитого собреда с другой стороны.
     - Куда мы с ним? - пробормотал Алас.
     - Сперва к нашим.  А там подумаем...
     Они протащили избитого через зал, тот царапал пол носками боти-
нок и всхлипывал. Кровь капала с лица.
     - Поищите у него платок,  прекослов,  - посоветовал Федоров.  -
Или воспользуйтесь своим. Ничего, расходы окупятся...
     - Нам  следовало  сперва  выяснить,  какой он партии,  - сказал
Алас, тяжело дыша. - Если он окажется сторонником председателя, вряд
ли мы сможем уговорить его.
     - Не похож, - возразил Федоров. - Для этого он слишком интелли-
гентно выглядит.  У сторонников председателя тут явное большинство -
недаром же тех было четверо. Нет, этот явно из оппозиции.
     Наконец, они добрались до своих. Усадили собреда на стул.
     - Необходима первая помощь,  - сказал Федоров. - Меркурий, зай-
митесь им.  Приведите в чувство - хотя бы настолько,  чтобы он пони-
мал, о чем с ним говорят.
     Через минуту-другую собред и на самом деле пришел в себя. Обвел
окружающих удивленным взглядом,  поморгал глазами, потряс головой и,
видимо, начал соображать, что с ним произошло.
     - Они из партии поголовной свободы,  - пробормотал он. - Это же
разбойники с большой дороги...
     - Вам нельзя ходить на заседания без телохранителей,  -  сказал
Федоров.
     - Это дорого стоит... Я очень, очень признателен вам за выручку.
Как  я  смогу  отблагодарить вас?  Вы из моей партии?  Из "Иссора за
Иссору"?
     - Нет,  мы из партии "Мы за себя",  - уточнил Федоров. - Но это
неважно.  Мы не выступаем против вас,  наоборот  -  сейчас  намерены
предложить вам коалицию.
     - Принимаю ваше предложение, - не задумываясь, ответил собред. -
Какова ваша программа?  Согласны ли вы поддержать нашу партию на вы-
борах?
     - О, безусловно, - заверил Федоров. - Всем, чем сможем. Тем бо-
лее,  что мы не собираемся выдвигать своих кандидатов в ваших  окру-
гах.
     - Советник, что вы там мелете? - пробормотал Изнов по-русски.
     - Занимаюсь  вашим делом:  дипломатией,  - столь же тихо заявил
советник.  - Помолчите-ка лучше. И при надобности подтверждайте вс„,
что я скажу.
     И вновь повернулся к собреду.
     - Сейчас мы проводим вас туда,  где можно будет умыться, - ска-
зал он,  - и после этого продолжим переговоры. Скажите только офице-
ру,  что мы действуем по вашему поручению. Он не станет возражать, я
думаю. Тем более - такому авторитетному политику, как вы.
     - Да, - согласился собред, приободряясь. - Я действительно поль-
зуюсь здесь немалым авторитетом.
     Он поднялся, пошатнулся, но устоял  на ногах и направился к офи-
церу. Тот вскочил,  выражая своим видом глубокое почтение и  ничуть,
кажется, не удивляясь несколько потрепанному облику политика.
     - Похоже,  его и на самом деле знают,  - сказал наблюдавший за
ними Изнов. - Как вы угадали, советник?
     - Вчетвером не станут бить,  кого попало,  - пояснил Федоров. -
Простейшая логика. Да и потом - какой политик откажется признать се-
бя влиятельной персоной?
     Собред уже возвращался.
     - Все в порядке,  - сказал он.  - Боюсь,  что вам придется и на
самом деле проводить меня. Я чувствую себя не самым лучшим образом.
     - Мы рады оказать вам услугу, - заверил Федоров. - Все четверо.
Идемте, друзья. Тих Алас, вы представляете, где здесь туалеты?
     - Следуйте за мной.
     И они покинули зал, где потихоньку догорало пламя кровопролит-
ного сражения.

                                   *

     Благодаря предстательству собреда от партии "Иссора за  Иссору"
они удобно устроились в кантине для обслуживающего персонала, куда в
порядке исключения допускались и посторонние.  Пока ожидали  заказа,
благодарный собред легко согласился на просьбу подсудимых вчинить от
их имени гражданский иск;  взамен он добился их обещания  стать  его
телохранителями вплоть до окончания сегодняшнего заседания Сброда.
     - Прекрасно, - подвел итоги прекослов. - А теперь воспользуемся
временем, которое у нас еще есть, и начнем переговоры с семьями. Бу-
дет очень хорошо, если вы, достойный собред, останетесь на время пе-
реговоров с нами: это сразу повысит наш авторитет.
     - Ну что же, - благожелательно ответил собред. - С радостью по-
могу вам и в этом.
     - Мы сердечно вам благодарны,  - поклонился Федоров.  Про  себя
он,  впрочем,  полагал, что сговорчивость собреда была вызвана всего
лишь боязнью показаться во все еще волнующемся зале без  только  что
найденной им защиты.
     - Кстати,  я думаю,  что вам опасаться особенно нечего,  потому
что все основные обвинения,  выдвинутые против вас, поддаются свиде-
тельствованию.  Думаю, что сию минуту вы  сами в этом убедитесь: ваш
прекослов уже возвращается с кем-то - по-моему, с представителем од-
ной из семей, - принялся рассуждать собред.
     И в  самом  деле,  Алас поспешно приближался к столику;  за ним
поспешал солидный и хорошо одетый иссорианин.
     Усевшись за столик и выслушав объяснения,  он заявил, что ника-
ких принципиальных трудностей в разбираемом деле  не  усматривает ни
для подсудимых, ни для себя и своей семьи. Наоборот, вс„, по его мне-
нию, было очень просто.
     - И все же,  я не уверен,  - проговорил все еще не избавившийся
от сомнений Изнов. - Например, то, что мы прибыли без приглашения...
     - А почему, собственно, вы решили, что прибыли без него? - даже
удивился семьянин.
     - Но ведь приглашения нет?
     - Но это вовсе не значит, что его не имелось.Почта, друг мой, у
нас давно уже работает из рук вон плохо. Документ был вам отправлен,
однако затерялся в дороге.
     - Могут потребовать почтовую квитанцию...
     - Могут,  конечно. Но нигде нет прямого указания на то, что по-
добные документы следует отправлять именно заказными письмами. Пись-
мо было простым,  а следовательно,  никаких квитанций не было и быть
не могло,  Зато еще одиннадцать граждан своими глазами видели, как я
писал приглашение и отправлял его,  и каждый из них с радостью подт-
вердит это.
     - Вы буквально возвращаете меня к жизни, - проговорил Изнов.
     - Да,  именно это мы и делаем. Согласитесь: это немалая услуга,
не так ли?
     - Не могу выразить, как все мы вам благодарны.
     - Ну, отчего же такое самоуничижение: не можете выразить! Очень
даже можете.  Это вполне в ваших силах.  Благодарность у нас принято
выражать в граанских барсах, в определенной их сумме.
     - В какой же именно? - поинтересовался на сей раз Федоров.
     - Ну,  это можно без труда подсчитать.  Сколько  стоит  сегодня
жизнь? Тих Алас, вы не помните?
     - Восемь тысяч сто двадцать пять соров, - сказал Федоров.
     - Вы уверены?
     - Так было написано.
     - Вчера, друг мой, столько она стоила вчера. А сегодня?
     - Она несколько подешевела, - не сдержав легкого вздоха, сказал
прекослов. - Сегодня - восемь тысяч сто ровно.
     - Видите,  мы остаемся честными даже себе  в  ущерб, - произнес
семьянин.  - Значит, эта сумма и кладется в основу расчетов. Сколько
вам лет, уважаемый?
     - А какое это имеет значение?
     - Весьма существенное.  Пользуясь среднестатистическими данными
и зная ваш возраст,  мы можем более или менее достоверно установить,
сколько вам еще предстоит прожить,  если вынесенный вам приговор бу-
дет при нашей помощи пересмотрен или совсем отменен. Несчастные слу-
чаи в расчет не принимаются. И вот каждый час той предстоящей жизни,
которую мы для вас сохраняем, требуется умножить на восемь тысяч сто
соров...
     - Но это же получится черт знает сколько!
     - В сорах,  друг мой,  не пугайтесь: всего лишь в сорах. А если
мы эту сумму...  Одну минутку (Он вытащил из кармана калькулятор)...
Эту сумму переведем по нынешнему курсу в граанские барсы,  то  полу-
чим... получим...
     - За вс„ про вс„ - четыреста тысяч, включая подготовку докумен-
тов и вс„,  что понадобится,  - сказал Алас, не дожидаясь результата
подсчетов.
     - Аванс  -  сорок процентов - немедленно,  - завершил семьянин,
пряча калькулятор в карман.
     - Мы  готовы  согласиться  с вашими выкладками,  - сказал Изнов
семьянину.  - Но вынуждены обратиться с единственной просьбой:  ока-
зать нам услуги в кредит. Видите ли, в данный момент...
     - У вас нет денег?
     - Вообще-то  они есть.  Но не при себе.  Нам могут доставить их
каждую минуту.
     - Думаю,  не  позже,  чем через час,  - уточнил Алас.  - Пойду,
попробую созвониться по этому поводу...
     И он торопливо вышел из обеденного зала.
     - Мне очень жаль,  но на таких условиях мы не работаем.  У  нас
ежечасно меняются цены не только на жизнь,  но и на вс„, что в ней и
для нее требуется. Через пять-десять часов цены могут  подскочить  в
сто раз,  а может быть, и в тысячу. И каким станет курс - приходится
только гадать. Нет-нет, друг мой, мы давно привыкли жить этим часом,
а  не следующим.  Если деньги  у вас появятся  пусть и через час, то
через этот самый час и будем договариваться.
     - Но ведь за этот час вс„ дело может решиться!
     - Ничем не могу помочь. Да и, откровенно говоря, не знаю - сто-
ит ли жить,  если нет денег?  Извините,  конечно, однако...
     И он широко развел руками.
     - Но позвольте, - сказал Изнов.  - Вот и высокоуважаемый собред
может подтвердить...
     - Я  заранее поверю всему,  что высокоуважаемый собред скажет о
политике,  - заявил семьянин. - Но что касается денежных дел - тут я
не  верю и собственным детям. - И он покачал головой. - Если удастся
затянуть дело,  пока вы не получите барсы - буду рад снова увидеться
с вами. Во всяком случае, желаю вам самого благоприятного исхода.
     И глава семьи величественно удалился, высоко держа голову.
     - Кажется,  нам не выкарабкаться, - мрачно подвел итоги Изнов. -
Но вообще-то я его понимаю: он и вся его семья ведь поминутно рискуют
быть привлеченными к суду за дачу ложных показаний.
     - Не сказано, - утешил собред. - Может быть, другие будут сговор-
чивее... Но что касается риска - уверяю вас, вы ошибаетесь. Они зани-
маются вполне легальным и уважаемым у нас делом и платят, кстати, не-
малые налоги. Так что тут вс„ в порядке. Равным образом и вы ничем не
рискуете, прибегая к их помощи - просто  следуете  древней  традиции.
Экономически это выглядит,  как перераспределение доходов... Ну хоро-
шо,попытаю-ка я сам счастья  в  поисках  ваших  свидетелей.  Пойдемте
вместе, и вы поймете, как это несложно.
     - Идите с ним, - сказал Федоров Изнову, - я вас догоню