связанными  с  нею  механизмами.   Заправка
вручную... Автоматика - сложный Механизм, все шестерни которого  находятся
в точном взаимодействии и  зацеплении.  Стоит  одну  из  них  заменить  на
нестандартную, и механизм прекратит работу.  Здесь  так  и  случилось:  на
спутник попал необычный для этих мест корабль -  и  приходится  заправлять
его вручную. Не будь людей - корабль  вообще  нельзя  было  бы  заправить,
пришлось бы везти автоматы с Земли. Еще звено в цепи нарушений.
     Кедрин стоял, но монтажники не обращали на него внимания. Только один
из них покосился и сказал: "Пассажир..." Что же, понятно:  комбинезона  на
нем не было, а значок лежал в кармане.
     Пассажир; ну, а что дальше? Самое разумное -  вернуться  на  корабль,
который наверняка скоро уйдет на Землю. Но раз уж так  далеко  завело  его
желание  поговорить  с  Ирэн,  то  стоит  дождаться,  пока  этот  разговор
произойдет. Кедрин попытался вспомнить:  в  каком  направлении  она  ушла?
Кажется, в том, откуда сейчас приближается кто-то... Чего он хочет?


     Маленький, плотный человечек подошел  к  нему.  Казалось,  он  был  в
шапке, но Это лоб могуче  нависал  над  лицом,  и  поэтому  лицо  казалось
маленьким. Совсем уж крохотный рот вежливо улыбался.  Человек  внимательно
оглядел Кедрина, и Кедрин снова вспомнил об  испорченных  брюках.  Однако,
тот не обратил на них внимания.
     - Вы не с глайнера? - спросил он.
     - Да.
     - А кто там еще прилетел - кто-то  с  десятого  спутника?  Шеф-монтер
просил передать, чтобы он не уходил:  через  полчаса  пойдет  грузовик  на
одиннадцатый, шеф договорился - его подбросят.
     Кедрин молчал, не зная, что ответить.
     - Командир корабля сказал, что это вы. Он ошибся, а? Я видел, как  вы
спускались; вы  же  никогда  вообще  не  бывали  на  спутнике.  Это  сразу
чувствуется.
     Говорящий вновь оглядел Кедрина.
     - Ну, так что вы мне скажете?
     - Это я, - нехотя признался Кедрин. - Но я не с десятого...
     - Ну да, вы вообще не с Пояса, это  ясно.  Но  почему  тогда  Велигай
сказал, что вы с десятого?
     - Произошло недоразумение...
     - Ага. А кто же вы вообще?
     - Я с Земли. Из института...
     - С Земли - это я  понимаю,  что  с  Земли...  -  задумчиво  произнес
человек и в третий раз оглядел Кедрина. - Ну, так идемте.
     - Куда?
     - К Велигаю, естественно. Он - начальник Пояса, он еще и  шеф-монтер,
и вас тоже привез он, пусть сам и думает, что с вами теперь делать.  Я  же
не могу все решать один - хватит мне несчастья с Лобовым. - Он  неожиданно
виновато взглянул на Кедрина. - Ведь это все из-за меня...
     - Каким образом?
     - Меня зовут Герн, и это я  открыл  этот  проклятый  Трансцербер.  Но
разве я мог знать, что у них полетит реактор? Так вы идете - или вас  надо
нести?
     Они шли по залу, по гулкому полу. Кедрин старался ступать  осторожно;
ему казалось:  ступи  посильнее  -  и  громкое  эхо  разнесется  по  всему
огромному цилиндру. Герн шел, чуть раскачиваясь, его шаги совсем  не  были
слышны. Потом лифт долго нес их вниз.  Они  вышли  в  длинный  коридор.  И
спереди, и сзади он плавно загибался, уходил вверх, и  Кедрин  понял,  что
они находятся уже в одном  из  тороидов.  Пройдя  метров  пятьдесят,  Герн
остановился возле какой-то двери.
     - Вообще-то он здесь, - сказал Герн, глубокомысленно подняв  брови  и
почесав нос. - С одной стороны... А, впрочем...
     Он решительно открыл дверь.  Кедрин  вошел.  И  тотчас  же  отпрянул,
прижался спиной к стене.
     Велигай даже не заметил его появления. Он сидел на стуле  поодаль  от
ложа, на котором лежало что-то, завернутое  в  белые  ткани,  и  из  этого
белого торчали только голова и руки.  Глаза  лежащего  были  закрыты.  Три
длинных, гибких металлических лапы, свисая прямо с  потолка,  покачивались
перед  ним;  одна  тянулась  к  руке,  две  другие,  медленно  втягиваясь,
поднимали какой-то блестящий прибор.  Первая  лапа  ухватила  больного  за
кисть руки, что-то прижала к ней - человек, не  открывая  глаз,  торопливо
пробормотал:
     - О, черт побери, черт побери, какое невыносимое ощущение, и для чего
я должен это терпеть, о несчастье...
     - Не ври, - сказал Велигай. - Не больно.
     -  Разве  боль  -  самое  тяжелое?   Не   переношу   таких   холодных
прикосновений, клянусь, неужели это так трудно понять? Как  будто  лягушку
гладишь.
     - Давай серьезно, Карло, - сказал Велигай.
     - Ну, давай серьезно, прекрасно. Если серьезно - то они меня залечат,
а мне всего лечения нужно -  покрутиться  в  пространстве.  Какая-то  пара
синяков... - Карло умолк, на лице его проступил пот, и  тотчас  же  сверху
спикировала лапа с тампоном, отерла лицо и убралась восвояси. - А  вообще,
конечно, больно.
     Голос лежащего был громок, но так, как бывает громок шепот; его почти
заглушало хрипловатое дыхание. К тому же  звуки  шли  откуда-то  совсем  с
другой стороны, только  вглядевшись,  Кедрин  различил  прозрачную  стену,
разделявшую комнату пополам.
     - Вот подлечат - покрутишься,  -  пообещал  Велигай.  -  Теперь  всем
хватит дела... Так что же с тобой произошло?
     - Да что там, - сказал Карло. - Мне сейчас кажется, что ничего  и  не
было, право.
     - А если вспомнить?
     - Такого запаха не было даже в Экспериментальной зоне. А ты  помнишь,
чем пахло на Экспериментальной?
     - Арбузами пахло.
     - Арбузами, - сказал Карло и усмехнулся. - Вот именно.  Хотя  там  не
было ничего похожего не то что на арбуз - даже на маленький мандарин.  Мне
тогда так хотелось - не мандарина, а апельсина. А сейчас не хочется... Да,
запах... Главное - неожиданность. Уж чего-чего, но запаха  в  пространстве
никто не ожидал - и правильно, клянусь кораблями, откуда ему  взяться?  Он
возник резко, как удар, стало нечем дышать,  я  почувствовал,  что  сейчас
задохнусь от этого запаха. Начала мерещиться всякая ерунда...  Я  перекрыл
подачу воздуха, только чтобы скорее избавиться от этого запаха. И  потерял
сознание. А что потом было, на что я там налетел - не знаю...
     Он говорил все медленнее и на последних словах как  будто  бы  совсем
задремал. Велигай мрачно взглянул в потолок и негромко сказал:
     - Вы бы его в гипотермический, что ли? Пусть отлежится, отоспится...
     - Его на Землю надо, - ответил женский голос сверху,  где  в  потолке
было круглое окно.
     - На Землю! - сердито сказал Велигай. - Монтажники в  таком  виде  на
планету не уходят. Лечите здесь. Подумайте, может, перевести в центр,  где
невесомость? Через полсмены я загляну. И чтоб к нему - никого.
     Он медленно поднялся,  обернулся  и  взгляд  его  уперся  в  Кедрина,
наполовину заслонившего собою небольшого Герна.
     - Что такое?
     - Велигай, я вот привел этого... Нет,  погоди.  Он  же  совсем  не  с
Пояса, это же видно  с  первого  взгляда.  Так  зачем  отправлять  его  на
десятый? На Землю его надо. Дай мне распоряжение.
     - Не понимаю, - сказал Велигай. Он в упор  посмотрел  на  Кедрина,  и
Кедрину пришлось опустить глаза.
     - Не понимаю. Вы ведь носили жетон Пояса. Как это получилось? Где  вы
взяли жетон?
     - Нашел, - сказал Кедрин, глядя в сторону.
     - Интересно. Где же?
     - В рубке "Джордано". Такой корабль...
     - Он тебе объясняет, что такое "Джордано"... - подняв  брови,  сказал
Герн.
     - Ну-ка, покажите мне жетон.
     Кедрин торопливо опустил руку в  карман.  Велигай  повертел  жетон  в
пальцах и неожиданно рассмеялся.
     - Вот, значит, где я его  оставил...  А  вы,  стало  быть,  принимали
адресованные мне сообщения?
     Кедрин удивленно посмотрел на Велигая.
     - Не разобрались? Это же микросвязь,  на  нашей  постоянной  частоте.
Есть только у нас. А зачем вы увязались за нами?
     - Так, - сказал Кедрин. - Просто так.
     - А потом? Когда мы изменили маршрут?
     - Жизнь людей, - проговорил Кедрин.
     - Да, жизнь людей... Что  же,  за  это  я  вам  благодарен.  Это  вас
характеризует...  и  избавляет  от  некоторых   неприятностей:   Пояс   не
предназначен для приема туристов и вообще посторонних. Ну, а теперь можете
следовать обратно тем же способом.
     Но Кедрин не собирался изменять свои намерения.
     - Если можно... я хотел бы остаться.
     - Остаться у нас?.. - задумчиво протянул Велигай. - Вот оно что... Но
только, если вы ищете романтику, разочарую вас: попали не  туда.  Здесь  -
работа, работа, и не всегда интересная.
     - Я понимаю.
     - И согласны? Может быть, у вас есть  особые  основания  желать  этой
работы?
     - Да, - сказал Кедрин. - Особые основания.
     - Да, но у нас-то нет никаких особых причин соглашаться... Вы ведь не
представляете себе, что сейчас  здесь  начнется.  Опытным  -  и  то  будет
трудно. А вы и в космосе-то,  наверное,  впервые?  Нет,  не  стоит.  Да  и
правила нам запрещают.
     - С правилами, - сказал Кедрин язвительно, - вы, кажется,  не  всегда
считаетесь?
     - Поймал, поймал! Но там речь шла о жизни людей.
     - А здесь - о моей.
     - Вот как... Что же, разве попробовать?  Испытаем  вас  -  в  порядке
исключения. Герн, вы дежурите сегодня. Я занят. Дайте ему каюту, проведите
медицинское обследование и швырните его в пространство.
     - Идемте, - буркнул Герн.
     Они постояли в  коридоре,  провожая  взглядом  Велигая,  пока  он  не
скрылся за выпуклостью потолка, поднявшись, казалось, по  отвесной  стене;
но Кедрин уже почти готов был поверить в способность  конструктора  ходить
по вертикальным стенам. Герн тронул Кедрина за локоть:
     - У нас мало времени...
     На перекрестках коридоров  виднелись  небольшие,  видно  самодельные,
таблички. На одной было написано: "Проспект Переменных Масс", на другой  -
"Переулок Отсутствующего Звена". Герн сказал:
     - Здесь живет Гур, с которым вы прилетели. Названо в его честь.
     Кедрин не  уловил  связи  между  Гуром  и  отсутствующим  звеном,  но
спрашивать не стал. Как и проспект, переулок был тих  и  залит  прозрачным
светом. Пол слегка пружинил под ногами.
     Потом был еще один проспект - цвета слоновой кости. Герн сказал:
     - Вот это - ваша...
     Это  было  просторное  помещение  с  закругленными  углами.   Потолок
светился теплым розовым светом.
     - Вечерняя заря, - сказал Герн. - У вашей смены кончается день.
     В каюте почти не было мебели, только два низких  шкафчика,  такой  же
низкий столик, микрофильмотека - и все.
     - У нас каждый живет, как ему нравится, - пояснил Герн. -  Здесь  жил
Тагава. Он перешел в смену Карло и в его каюту.
     - А как же с мебелью?
     - Закажите, - равнодушно  сказал  Герн,  -  микротипов  полно.  -  Он
прошелся по каюте, отворил одну дверь. - Здесь  -  помещение  для  работы.
Тагава - микробиолог, но свои склянки он заберет. Вы кто? Инициатор  Элмо?
Этого у нас еще нет, спутник монтажный, но со временем...  Питание  и  так
далее - я вам покажу. Хотите - в  кают-компании,  хотите  -  у  себя.  Все
понятно? Тогда пошли.
     - Куда? -  спросил  Кедрин,  чувствуя,  как  дыхание  выходит  из-под
контроля.
     - Вы что, не слышали, что сказал  Велигай?  Очень  просто,  сейчас  я
вышвырну вас в пространство...


     Герн швырнул его в пространство.
     Оказалось, что это очень просто и даже не так страшно, как можно было
предположить. После медицинской комиссии и нескольких  часов  отдыха  Герн
зашел за Кедриным и повел его по  ходам,  переходам  и  радиальным  шахтам
спутника. Было тихо, только где-то едва слышно гудели механизмы и  звучала
музыка.
     В  конце  концов  они  остановились  перед  массивной   дверью.   Она
неторопливо растворилась; по  ее  толщине  и  медленному,  величественному
движению Кедрин понял, что за нею должно открыться что-то жуткое.
     Он хотел шагнуть бесстрашно, но на миг ноги отказались  повиноваться.
"Вперед, вперед!" - закричал Герн и подтолкнул Кедрина. "Не волнуйтесь,  -
сказал Кедрин, - я и сам иду".
     Но и за этой дверью не обнаружилось ничего странного. Кедрин  зашагал
по узкому коридору. Потом Герн ухватил его за рукав.
     - Вот, - сказал он.
     Еще одна каюта. Только потеснее, и  не  такая  веселая,  и  не  такая
уютная, как отведенная Кедрину: просто четыре стены, койка и столик. Голый
пластик и немного металла.
     - Живите, - милостиво сказал Герн. - Живите здесь.
     - А там?
     - Туда вы вернетесь  через  недельку.  Во-первых,  -  сказал  Герн  и
выставил один палец, - здесь вы изучите соответствующую литературу, раз уж
вы попали к нам контрабандой. Во-вторых, - он  выставил  второй  палец,  -
во-вторых,  вы  освоите   скваммер.   В-третьих,   нюхнете   пространства.
В-четвертых, приемы работы. И в-пятых, - он  выставил  кулак,  -  все  это
будет вам не прогулочки на глайнере и не ваше коптение там, на Земле,  или
я буду не Герн, а кто-нибудь другой. Вот поэтому вы  с  недельку  поживете
здесь. Побудете без спутника.
     - А это не спутник?
     - А, - сказал Герн, - это старый корабль. Он уже не может летать,  но
воздух держит, и вообще все на нем в лучшем порядке. Мы пришвартовали  его
к спутнику: нельзя же, чтобы пропадал герметический объем!
     - Все равно, - сказал Кедрин. - Я буду ходить на спутник в  свободное
время.
     - В свободное время? - сказал Герн. - Вы слышали? - Он  поднял  плечи
до ушей. - Нет, а? Вы, случайно, не простудились? Где ваш медифор?
     Кедрин вытянул руку; на ней, как и у каждого человека, был браслет  с
приборчиком - индикатором  здоровья,  поддерживавшим  постоянную  связь  с
централью Службы Жизни, к которой ты был прикреплен. Такая централь была и
на спутнике.
     - Нет, - сказал Герн, наблюдая прибор и одновременно прижимая  к  уху
наушник, - ничего. Все в порядке. Потом  можете  что  угодно  -  работать,
танцевать с девушками, выходить в пространство. Вот комбинезон.  Оденьтесь
и идемте к скваммерам.
     - Что такое скваммеры?
     - Почему это, - трагически спросил Герн, - новичков всегда привозят в
мое дежурство?
     Скваммер  оказался  довольно  внушительным   сооружением   -   именно
сооружением, и уж никак не костюмом. Вообще-то  это  был  скафандр,  каким
пользовались при монтажных  работах  непосредственно  в  пространстве.  Он
напоминал грубо высеченную человеческую фигуру, у которой не  было  резкой
грани  между  головой  и  туловищем.   Вернее,   скваммер   напоминал   бы
человеческую фигуру, если бы у него было две руки, но у  него  было  целых
четыре. Люк помещался на той стороне, которая, как  и  следовало  ожидать,
оказалась спиной.
     Скваммер стоял в позе великого магистра древнего  рыцарского  ордена.
Герн похлопал магистра по крутому бедру,  и  тот  ответил  гулким,  низким
звоном.
     - Управлять скваммером, - сказал Герн, - может новорожденный. Мог бы,
существуй на свете скваммеры новорожденного размера. Учтите: я не педагог,
я астроном. Запоминайте сразу или спрашивайте - но не фантазируйте.
     Он извлек из скваммера шлем, напоминавший принадлежность Элмо,  давно
знакомую Кедрину, и четыре широких манжеты, от которых  тянулись  провода.
Как объяснил Герн, провода шли к сервоустройствам. Без их помощи  человеку
("Будь он даже силен, как Дуглас", - сказал Герн)  нечего  было  и  думать
сделать в этих доспехах хотя бы одно движение.
     - Это надевают на руки, - сказал Герн, - а это -  на  ноги.  Если  вы
перепутаете, вам придется ходить на руках. А это - на голову.
     - У меня только одни руки. А здесь - две пары.
     - Вам еще придется пожалеть, что их не  вдвое  больше.  Второй  парой
управляет голова. Голова у вас есть?
     Потом Герн влез в скваммер и показал, как надо  в  нем  устраиваться,
где и что находится. Затем он захлопнул за собой дверцу, и вдруг  скваммер
тяжело шагнул вперед. Кедрин невольно  отпрянул.  Грузно  переваливаясь  с
ноги на ногу, скваммер сделал несколько  шагов  по  камере,  повернулся  и
возвратился на место. Остановившись, он  торжественно  воздел  все  четыре
руки и опустил их.
     - Теперь вы, - сказал  Герн,  вылезая.  -  Забудьте,  что  вы  умеете
ходить, и учитесь заново.
     Кедрин влез в скваммер и в два счета убедился в том,  что  ходить  он
действительно не умеет. На коленях, наверное, будут основательные  синяки.
Потом он целый час кружил по камере и сквозь прозрачный изнутри наголовник
- фонарь - без особого дружелюбия разглядывал Герна, который в  это  время
сидел на разножке и пил из термоса кофе с лимоном.
     Выпив кофе, Герн сделал знак остановиться и спросил:
     - Ну, а связь вы уже умеете включать? А как вторые руки?
     Со вторыми руками было  хуже;  от  попытки  привести  их  в  действие
разболелась  голова.   Кедрин   старался   приспособиться   к   скваммеру,
автоподстройка скваммера приноравливалась к Кедрину. В конце  концов  руки
начали шевелиться.
     - Устали? - спросил Герн. Кедрин вздохнул и ответил: - Нет.
     - Тогда идите в пространство, - сказал Герн.
     Он довел Кедрина до выхода, зацепил за скваммер длинный тонкий тросик
и посоветовал не своротить спутник и не наматываться на корабль.
     - Трос - это пока, - сказал  он.  -  Чтобы  вы  сразу  не  улетели  к
звездам. Есть такие - сразу хотят лететь к звездам.
     Потом он хлопнул  Кедрина  по  ферротитановой  спине  и  сказал:  "По
могутной спинушке..." Но Кедрин этого уже не услыхал, потому что  у  Герна
не было связи.
     В выходном тамбуре Кедрин подождал вакуума. Потом, как учил Герн,  он
встал на люк. Люк тотчас же распахнулся. У Кедрина закружилась  голова,  и
он вылетел в пустоту.
     Отброшенный центробежной силой спутника, он летел и ждал,  когда  его
остановит трос. Но трос не останавливал, и Кедрин сообразил,  что,  верно,
карабин тросика отцепился  и  скваммер  вознамерился  все-таки  улететь  к
звездам.
     Следовало остановиться, и сделать это можно было  только  при  помощи
ранца-ракеты.
     Монтажники,  по  уверениям  Герна,  владели  этими  ранцами  в  такой
степени, что им ничего не стоило передвигаться с точностью до полуметра  и
еще точнее, если даже пролетать приходилось сотни  метров.  Они  будто  бы
делали это с первого импульса, не расходуя на  коррекцию  пути  ни  грамма
массы. Они владели ранцами с такой  же  непринужденностью,  с  какой  рыбы
владеют плавниками. Кедрину же сейчас надо было просто остановиться, и  он
вдруг потерял уверенность в том, что сможет это сделать.
     Вспоминая наставления, он при помощи гирорулей привел себя  в  нужное
положение. Потом начал нажимать правой  ногой  на  стартер;  это  нехитрое
движение вдруг показалось ему необычайно опасным.
     Он нажимал очень осторожно, и ракета, как показалось,  не  включалась
бесконечно долго. Это было не шуточное  дело  -  выстрелить  самим  собой.
Дыхание Кедрина гулко отдавалось в скваммере, других звуков не было, да  и
вообще ничего не было; звезды остались далеко, и спутник - тоже.  Странно,
раньше у Кедрина сложилось впечатление, что Приземелье населено куда гуще.
В эфире, например, было просто тесно...
     Ракета не включалась, и Кедрин нажал, наконец, изо всех сил.  Спутник
стремительно понесся на него из глубины  пространства,  и  Кедрин  еще  не
успел испугаться, как спутник  пронесся  под  ним  и  стал  удаляться  еще
быстрее, чем раньше, только в другую сторону. Кедрин  торопливо  схватился
за гирорули, пальцы его дрожали.
     Еще несколько раз он качнулся, как маятник, оказываясь то по одну, то
по другую сторону спутника, видимого, в общем, с  ребра.  Наконец,  Кедрин
затормозился, и спутник перестал удаляться. Он неподвижно повис,  кажется,
в нескольких километрах. Кедрин тоже висел неподвижно,  вся  же  остальная
вселенная неторопливо обращалась вокруг них.
     Он отдыхал, нервная дрожь постепенно проходила. Он  включил  связь  -
наугад, на чью-то частоту. Кто-то негромко сказал: "Убери ригель".  Кедрин
удивился, потом понял, что это не ему. "Теперь хорошо, - сказал  голос.  -
Включай". Кедрин сменил частоту. "Отойди на метр лев