грезил наяву, - сказал он. - Подтяните мои  старые  кости  поближе  к
благословенной земле, и я с радостью соблаговолю ступить  на  нее!  -  И  он
ухватился за протянутую руку гиганта.
   Мэйс внимательно наблюдал за каждым во время переправы. И дело  тут  было
вовсе не в страхе за чьи-то жизни  -  просто  он  дождаться  не  мог,  когда
переправят их поклажу, а затем Грегора. Хотя великан и не  терзался  страхом
за собственную жизнь, волнение за жизнь и здоровье учителя и названого брата
было ему вовсе не чуждо.
   Но вот переправились все, кроме двоих  последних  солдат  и,  разумеется,
багажа и Грегора. Настала  очередь  рядового  по  имени  Гастингс,  довольно
стройного и сильного мужчины лет тридцати.  Он  цепко  ухватился  за  нижнюю
веревку, оттолкнулся от края обрыва и повис в  воздухе,  но  примерно  через
полминуты стало ясно, что с парнем творится неладное. Голова его  поникла  -
он силился стряхнуть оцепенение, и на какое-то время ему это удалось, но...
   ...Левая рука его соскользнула с веревки, и он повис на правой.
   - Быстрее! - скомандовал Рихтер солдатам,  крутившим  ворот.  Они  и  так
делали все возможное, понимая, что  чем  меньше  их  остается,  тем  большей
опасности подвергаются переправляющиеся.
   Гастингс тем временем преодолел уже треть расстояния, отделявшего его  от
остальных, - левая рука его молотила воздух, пытаясь уцепиться  за  веревку.
Но казалось, у него неладно со зрением - пальцы только пару  раз  скользнули
по спасительной веревке...
   - Держись! - приложив руки  рупором  ко  рту,  крикнул  главнокомандующий
Рихтер. - Ты почти дома, мальчик! Минута - и ты здесь, слышишь?
   Крик его эхом отдавался в мрачном ущелье.
   Тут пальцы правой руки Гастингса разжались. Он  падал  долго,  мучительно
долго, пока не достиг дна провала.
   Летел он камнем, молча, словно понимая, что никакие крики и  размахивания
руками его уже не спасут. В этом смирении перед лицом неизбежной  и  ужасной
смерти было что-то устрашающее.
   Тело  его  ударилось  о  камни  и  подпрыгнуло   вверх,   словно   мячик,
окровавленное и безжизненное, и, снова рухнув вниз, с размаху накололось  на
острый скальный шип. Все было кончено.

Глава 9

   Следующим  предстояло  переправляться  двадцатилетнему  парню  по   имени
Иммануили, настолько темнокожему, что сейчас видны были лишь белки его  глаз
да ослепительные зубы. Он без колебаний ухватился за веревку, которую только
что выпустил бедолага Гастингс, и закачался над пустотой.
   Примерно через  минуту  Мэйс,  наблюдавший  за  переправой,  обеспокоенно
сказал:
   - И с ним творится черт-те что... Поглядите!
   Иммануили извивался в воздухе, тряся  головой,  словно  пытаясь  сбросить
невидимые руки, сжимающие его череп и неудержимо тянущие его вниз, к  острым
камням на дне провала.
   Он был уже на полпути к цели.
   - Это очень сильный парень, - сказал Рихтер. - Что бы там ни было,  он  с
этим сладит...
   Именно в этот момент чернокожий Иммануили разжал разом обе руки и  камнем
полетел в темные глубины. Он падал вниз головой, и когда ударился  о  камни,
во все стороны брызнула алая кровь - так брызжет сок из  переспелого  плода,
срывающегося с ветки по осени...
   - Это делает Потрясатель! - сказал  Рихтер.  -  Один  из  ваших  братьев,
учитель Сэндоу.
   - Я уже подумал об этом и позволил себе  проверить  ваших  людей  на  сей
предмет. Среди нас нет второго Потрясателя. И черная магия тут вовсе ни  при
чем.
   - Что ж, поглядим, что станется с  поклажей.  Ведь  у  нее  нет  пальцев,
которые злобная сила способна ослабить, нет и воли, которую можно сломить.
   Главнокомандующий,  насупившись,  глядел,  как  солдаты  на  той  стороне
каньона привязывают к веревке первые тюки.
   Все немного воодушевились, увидев, что  с  грузом  ровным  счетом  ничего
дурного не происходит. Тюки один за другим благополучно преодолели провал.
   - Ну, теперь очередь вашего ученика, - сказал  Рихтер.  -  Мы  все  будем
молиться за него...
   - Погодите, - сказал вдруг Мэйс. - Тут нужно  нечто  более  существенное,
нежели молитвы.
   - Что же?
   - Неудивительно, что при переправе груза ничего не  произошло,  -  сказал
гигант. - Убийцам вовсе ни к чему губить поклажу, ведь им тоже  надо  чем-то
питаться. Они охотятся за живыми людьми, и я не уверен, что  с  Грегором  не
стрясется беды!
   - Но мальчик не умеет лазать по скалам! - воскликнул главнокомандующий. -
Если он вознамерится подняться наверх  вместе  с  теми,  кто  сейчас  крутит
лебедку, то сорвется со скалы и потянет  за  собою  остальных!  У  него  нет
шансов вскарабкаться по этой скале, которая по зубам лишь самым  опытным  из
нас, даже если его будут поддерживать! Он переправится либо по веревке, либо
никак!
   - Тогда я проверю веревку, - сказал Мэйс. - Я переправлюсь на ту сторону,
потом обратно.
   - Что-о?! Рискнуть жизнью человека, который уже в безопасности?  Ну  нет,
об этом и речи быть не может!
   - Или я это сделаю, или все, один за другим, вернутся назад! -  оскалился
Мэйс.
   Его внушительная фигура нависла над старым офицером,  и  тому  тотчас  же
расхотелось спорить.
   - Учитель Сэндоу, призовите его к порядку! -  взмолился  Рихтер,  жалобно
глядя на Потрясателя. Сэндоу лишь улыбнулся:
   - Мэйс - волшебник самого низкого ранга из всех возможных. Реакция у него
куда быстрее, нежели у  людей  обыкновенных,  в  этом  он  превосходит  даже
Грегора, который еще слабоват. Он, как никто другой, годится для того, чтобы
проверить, что стряслось с этими двумя несчастными во время переправы,  и  у
него недурные шансы  вернуться  живым.  К  тому  же  если  уж  Мэйсу  что-то
втемяшется в голову, то этого оттуда никакими средствами не выбьешь.
   - Н-ну... - развел руками Рихтер.
   - У нас очень мало времени, - поторопил его Мэйс. - Просигнальте тем, кто
на той стороне: они должны быть в курсе моего намерения.
   Солдат тотчас замахал разноцветными флажками, и спустя  минуту  Мэйс  уже
закачался над бездной, бесстрашно оттолкнувшись от  скалы.  Он  благополучно
преодолел пропасть, потом придирчиво осмотрел лебедку и о чем-то заговорил с
Грегором. Минут через пять он уже скользил в обратном направлении,  и  снова
ничего дурного не произошло.
   - Похоже, это  действительно  были  досадные  случайности,  -  сказал  он
учителю. - Никакого колдовства, я ровным счетом ничего не почувствовал ни на
пути туда, ни обратно. Грегор говорит, что прекрасно себя чувствует, хотя  и
собирается глотнуть бренди, прежде чем пуститься в путь, - исключительно для
успокоения нервов.
   - Вон он! - указал Рихтер. - Только что оторвался от скалы.
   Глаза всех  устремились  на  Грегора,  который  висел  над  пропастью  на
веревке, словно осенний паучок на тонкой паутинке -  его  слегка  покачивало
ветром. К величайшему облегчению наблюдателей,  он  медленно,  но  неуклонно
двигался вперед.
   - Глядите! О боги, опять!
   Голос Бельмондо звенел от волнения - говорить так невозмутимый и  опытный
скалолаз просто не мог.
   И действительно, преодолев лишь треть пути, Грегор безвольно разжал  одну
руку. Он мужественно боролся, пытаясь вновь уцепиться за веревку,  и  ему  в
конце концов это удалось. Но глядя на безвольно повисшую голову  и  обмякшие
плечи юноши, все понимали, что долго он не продержится.
   - Поставьте на ворот еще двоих! - приказал Мэйс Рихтеру, словно и вправду
имел право командовать. - Им придется несладко, ведь  предстоит  тянуть  нас
обоих.
   - Ты не можешь! Этого  нельзя!  -  забормотал  Бельмондо.  -  Веревка  не
выдержит двоих! Колесо лебедки расколется!
   Мэйс лишь улыбнулся, но в улыбке этой не было дружелюбия.
   - Пусть у тебя не болит голова - это дело только мое. -  Гигант  потрепал
молодого офицера по щеке и, повернувшись к Рихтеру, крикнул:
   - Ну же! - И даже не позаботившись проверить, последовал ли старый офицер
его указаниям, шагнул в пропасть, ухватившись за верхнюю веревку, которая, в
отличие от нижней, двигающейся на  восток,  перемещалась  в  противоположном
направлении. Теперь Мэйс двигался прямо навстречу Грегору.
   - У него ничего не получится... - пробормотал Рихтер. - Я не из тех,  кто
видит мир в мрачных красках, но сейчас у меня нет повода для оптимизма...
   - Повода для оптимизма я тоже не нахожу, - признался Сэндоу.  -  Впрочем,
чем черт не шутит... Ведь вы, в отличие от меня, плохо знаете Мэйса, а  если
бы знали его лучше, то настроены были бы более оптимистично.
   Тем временем Мэйс, раздосадованный тем, что  движется  слишком  медленно,
принялся продвигаться по веревке при помощи своих могучих рук. Перед тем как
пуститься в путь,  он  предусмотрительно  надел  перчатки,  чтобы  натянутая
веревка не жгла ему ладони. Нижняя веревка, движущаяся ему навстречу,  то  и
дело со свистом скользила по его кожаной куртке, но он, казалось, этого даже
не замечал.
   Но вот пальцы левой руки Грегора бессильно разжались, и юноша  повис  над
пропастью глубиной в семьсот футов на одной правой руке.
   Мэйс находился  от  него  в  каких-нибудь  пятидесяти  футах.  Теперь  он
действовал осмотрительнее, стараясь не задевать нижней веревки, ибо малейший
толчок мог оказаться для Грегора смертоносным.
   Грегор тем временем угрожающе раскачивался над пропастью, все еще  силясь
ухватиться за веревку второй рукой. Сдаваться он не  намеревался,  это  было
видно. Однако не оставляло сомнений и другое: у  юноши  внезапно  нарушилась
координация движений, и все его попытки удержаться  явно  были  обречены  на
неудачу.
   - Держись! - крикнул Мэйс, ободряя брата.
   Теперь их разделяли  футов  тридцать.  Широкое  лицо  великана  покрылось
испариной и натужно покраснело. Невзирая на необыкновенную физическую  силу,
юному силачу приходилось несладко.
   Грегор тупо посмотрел на названого брата. Он был словно  пьяный,  который
вот-вот  впадет  в  полную  прострацию.  Мышцы  лица   его   обмякли,   веки
полуопустились, нижняя челюсть отвисла, и изо  рта  вырывались  клубы  пара,
похожие на зловещих белых змей...  Грегор  последним  усилием  воли  пытался
стряхнуть оцепенение, но тщетно...
   Между ним и Мэйсом оставалось пятнадцать футов.
   Ладони Мэйса даже в перчатках жгло словно огнем.
   Десять футов.
   Тут Мэйс увидел, что происходит с пальцами правой  руки  Грегора,  -  они
постепенно слабели, разжимались...
   Еще миг  -  и  ученик  чародея  сорвется.  Конец  был  близок  и  казался
неминуемым.
   Великан соображал быстро, а действовал и того быстрее.  Тело  Мэйса  тоже
раскачивал ветер, и, когда оно  достигло  нижней  точки  дуги,  он  покрепче
вцепился в верхнюю веревку,  сделал  невероятный  бросок,  железными  своими
пальцами ухватил Грегора за пояс и стиснул его, словно клещами.
   В тот же миг Грегор окончательно потерял сознание и выпустил веревку,  за
которую цеплялся из последних сил. Если бы не вовремя  подоспевший  великан,
мгновение спустя юноша был бы мертв.
   А ручища Мэйса перехватила нижнюю веревку так, что она обмоталась  вокруг
его локтя, и если бы не толстая кожаная куртка, руку  бы  напрочь  оторвало.
Однако даже силачу Мэйсу могло оказаться не  по  силам  в  столь  немыслимом
положении  добраться  до  восточного  края  каньона.  Они  с  Грегором  были
всего-навсего на полпути к спасительной тверди...
   И все-таки Мэйс надеялся на успех, хотя бедняга и вынужден был  двигаться
спиной вперед. Он решил не рисковать и не стал глядеть через плечо  -  любое
лишнее движение могло оказаться роковым  для  них  обоих.  Мэйс  теперь  мог
видеть лишь шестерых солдат, отчаянно крутивших ворот  лебедки  на  западном
краю пропасти.
   Гиганту казалось,  что  он  летел  с  верхней  веревки  на  нижнюю  целую
вечность, но все длилось каких-нибудь пару секунд. Вроде бы худшее  осталось
позади, но вскоре Мэйс понял, что  раненько  обрадовался.  Его  подстерегало
новое испытание.
   На восточном краю пропасти  творилось  нечто  ужасное.  Резкий  рывок  за
верхнюю веревку и двойной вес, внезапно перенесенный  на  нижнюю,  оказались
чересчур тяжким испытанием как для четверых горцев, вертевших ворот,  так  и
для самой лебедки. Устройство затрещало и заскользило к краю пропасти.  Один
из горцев потерял равновесие и упал, ударившись головой  о  стойку  лебедки.
Видимо, он тотчас же лишился чувств, и тело его, подкатившись к самому  краю
провала, камнем полетело вниз...
   - Все прекрасно, -  сквозь  сжатые  зубы  бормотал  Мэйс.  -  Все  просто
изумительно...
   Трое уцелевших солдат вступили  в  неравную  схватку  с  вышедшим  из-под
контроля механизмом. А  платформа  угрожающе  раскачивалась,  словно  палуба
корабля, угодившего в сильнейший шторм. Еще двое солдат метнулись к  лебедке
и вскочили на платформу, но все было тщетно - механизм неуклонно скользил  к
бездне.
   Веревка, на которой висели Мэйс и Грегор, замедлила движение, а  потом  и
совсем остановилась. Великан почувствовал, что боль в локте ослабла.
   Теперь спасение обоих юношей всецело зависело лишь от  двоих  горцев,  из
последних сил  продолжавших  крутить  ворот,  но  движение  веревок  изрядно
замедлилось. Гигант, цепко держа Грегора за пояс, с виду спокойно  пережидал
вынужденную паузу.
   Ни разу великана  не  посетила  мысль:  "Я  могу  умереть!"  Его  терзали
опасения совсем иного рода: "Грегор может погибнуть!"
   Все затаили дыхание. Мэйс не слышал ни звука с восточной стороны каньона,
а от  западного  был  уже  слишком  далеко  и  расслышать  хриплого  дыхания
мужественных горцев, борющихся с механизмом, просто не мог.
   Но вскоре он ощутил боль в левой руке - нижняя веревка, обмотанная вокруг
его локтя, вновь натянулась и врезалась в плоть. Даже толстая кожаная куртка
уже не помогала. Тупая боль быстро распространилась от локтя  к  плечу  и  к
запястью. Ладонь и пальцы уже совершенно онемели,  и  это  пугало  его  куда
сильнее, чем  боль.  Он  мог  вынести  любую  боль,  но  если  рука  онемеет
окончательно, то им обоим конец.
   Пошевелить левой рукой, чтобы размять онемевшие мышцы, он не  отваживался
- любой толчок,  даже  самый  ничтожный,  означал  бы  конец  их  смертельно
опасного путешествия,  и  таинственные  заклинания  всех  Потрясателей  мира
оказались бы бессильны воскресить их...
   Он уже слышал надсадный треск лебедочного колеса, из чего  заключил,  что
восточный край каньона, похоже, не так далеко.
   Ах как хотелось ему обернуться!  Но  делать  этого  было  нельзя.  А  тем
временем пальцы правой руки Мэйса, крепко держащей Грегора  за  пояс,  точно
пронзило мириадами острейших игл. Вскоре они тоже начали неметь.
   - Уже очень скоро, Грегор. Осталось  совсем  чуть-чуть...  -  лихорадочно
шептал великан, хотя бесчувственный Грегор явно не мог его слышать.
   Если им суждено погибнуть, думал Мэйс, последняя мысль его будет  о  том,
что он не оправдал надежд учителя. Потрясатель Сэндоу так много  сделал  для
маленького сироты по имени Мэйс за все эти двадцать лет! Какая низость с его
стороны отплатить за все это черной неблагодарностью!
   Вдруг он ощутил нечто странное, словно потерял вес. "Это конец, - подумал
он,  -  мы  падаем..."  Отчаянным  усилием  заставив  свое  онемевшее   тело
двигаться, он забарахтался - и тут понял, что его  подхватили  двое  могучих
банибальцев. Он просто-напросто  не  ощутил  их  крепких  ладоней  на  своих
плечах, которые уже ничего не чувствовали от неимоверного напряжения...
   Повиснув на руках спасителей, Мэйс наконец позволил себе лишиться чувств.
Глава 10

   Спустя пять минут Мэйс пришел в себя и тотчас громко присягнул в верности
всем известным богам, от самых  могущественных  до  самых  ничтожных,  затем
объявил собравшимся, что спасением своим  они  с  Грегором  всецело  обязаны
милости воздушных духов. Он объяснил,  что  феи  -  покровительницы  воздуха
милосердны к тем, кто, подобно им с Грегором, живет праведно  подле  мудрого
учителя в крошечной горной деревушке Фердайн, вдали  от  искушений  большого
мира.
   Главнокомандующий Рихтер задумчиво пробормотал себе под нос:
   - Вот уж не думал, что этот верзила-варвар настолько религиозен!
   - В последний раз мне пришлось видеть его таким шесть лет  тому  назад  -
когда он зажигал поминальную свечу в память об умершем друге...
   Потрясателю Сэндоу не удалось скрыть  улыбки  -  уголки  тонких  губ  его
предательски вздрагивали.
   - Тогда с какой стати он... - начал было Рихтер, но как раз в этот момент
с ними поравнялись пятеро солдат.
   Один из них разглагольствовал:
   - Подумать только! Как мог простофиля-великан выдумать такое, да что там,
не только выдумать, но и воплотить в жизнь! Видимо,  это  просто  счастливая
случайность,  наверное,  духи  воздуха  и  впрямь  покровительствуют   этому
бегемоту!
   Приятели его разразились хохотом.
   - Я, кажется, все понял, - сказал главнокомандующий Рихтер.  Он  взглянул
на Мэйса с нескрываемым восхищением. - Парень играет роль  простака  гораздо
лучше, чем я до сих пор думал. Или же играет роль толкового  человека  столь
блистательно, что заставил меня позабыть о том, каков он на самом деле...
   - Мэйс непростой парень, - согласился Потрясатель. -  Но  скажите  лучше,
как бы нам выяснить  причину  двух  трагедий?  Сомневаюсь,  что  это  просто
несчастные случаи. Двое разбились и  неминуемо  погиб  бы  третий,  если  бы
помощь не подоспела вовремя. Это,  согласитесь,  не  слишком-то  походит  на
случайность.
   Главнокомандующий кивнул, всматриваясь  в  даль,  где  солдаты  разбирали
лебедку и упаковывали ее по частям.
   - Когда вон  те  пятеро  будут  здесь,  мы  их  как  следует  расспросим.
Возможно, им что-то известно. Не исключено также, что предполагаемые  убийцы
среди них и сумеют вскоре сузить круг наших поисков...
   - Надо поговорить и с Грегором, - напомнил офицеру Потрясатель.
   - Разумеется. Когда мальчик очнется, он, возможно, прольет  свет  на  это
таинственное происшествие...
   Обнаружить причину странного самочувствия двоих погибших и юного  Грегора
оказалось  довольно  легко,  однако  найти  злодея  или  злодеев,  к   этому
причастных, как и прежде, не удалось. Агенты Орагонии сработали умело, ловко
и скрытно - на злополучной бутылке с бренди не  было  ни  этикетки,  ни  тем
более имени владельца...
   Гастингс, Иммануили и  Грегор,  прежде  чем  пуститься  в  опасный  путь,
отхлебнули из этой бутылки,  когда  же  впоследствии  содержимое  ее  сперва
осторожно понюхали, а затем попробовали на язык, выяснилось,  что  к  бренди
примешана солидная порция сонного зелья.
   Но никто не смог припомнить, откуда взялась злосчастная бутылка.  Видимо,
кто-то вручил ее Гастингсу с наказом отхлебнуть перед тем, как  пускаться  в
опасный путь по веревке, ибо все знали о паническом страхе  Гастингса  перед
такого рода переправой, хотя это было единственное, чего страшился  в  жизни
отважный горец. Иммануили же, ставший свидетелем  ужасной  гибели  товарища,
счел необходимым сделать из бутылки добрый глоток, прежде  чем  решиться  на
опасную переправу. Ну, а  Грегор,  которому  пришлось  лицезреть  сразу  две
смерти, по-настоящему нуждался в успокоении расходившихся нервов, потому что
его прямо-таки била  крупная  дрожь.  Но  Гастингс  никому  не  сказал,  кто
осчастливил его заветной бутылочкой.  И  никто  из  солдат  не  назвался  ее
владельцем, что,  впрочем,  было  вполне  естественным.  Более  того,  никто
припомнить не мог, у кого и когда видел ее...
   Итак, отряд лишился еще двоих, а расследование таинственных  преступлений
так и не сдвинулось с мертвой точки.
   - Мы не можем снять подозрение даже с  тех  пятерых,  что  оставались  на
западной скале, - сказал Потрясателю Рихтер. - Это вполне мог быть как  один
из них, так и любой из нас...
   - Похоже, вот-вот пойдет снег, - заметил Потрясатель, указывая на  низкие
свинцовые тучи, плывущие над их головами.
   Порой переключиться мыслями с одной напасти  на  другую  благотворно  для
человека - Потрясатель знал