надежда?  Коль  скоро
нас уже выследили, то непременно  пошлют  пехоту,  чтобы  перебить  всех  до
единого!  Теперь  ваши  сверхъестественные  способности  поистине  бесценны,
только они могут помочь нам ускользнуть от охотников за нашими жизнями!  Без
вас мы пропадем, как пить дать пропадем...
   - Я это уже понял. И сделаю все, что в моих силах.
   - Но ведь ваш ученик Грегор вряд ли теперь сможет...
   - Я справлюсь и без него, ибо чувствую в себе силы,  много  превосходящие
мои прежние. Возможно, перед угрозой смерти магические  силы  удесятеряются.
Такого со мною раньше никогда не случалось. Годы тренировок не дали подобных
результатов...
   - Я отряжу двоих в помощь Грегору.
   - Не нужно. Полагаю, Мэйс взбунтуется. Он все захочет  сделать  для  него
сам. Рихтер кивнул, соглашаясь.
   - Нам надо двигаться,  и  побыстрее.  С  ранеными  будет  трудно.  Я  уже
подумывал было о том, чтобы прекратить страдания молодого Барристера,  но  в
последний момент подумал, что даже с ним мы достигнем города. А там,  вполне
возможно, обнаружится нечто такое, ну, знаете, из области забытой  медицины,
что поможет спасти ему жизнь. Уж если там есть чудеса  вроде  этих  летающих
машин...
   - Двое с носилками могут идти довольно быстро, - кивнул Сэндоу,  понимая,
что Рихтер нуждается сейчас в его поддержке. - Вы  приняли  верное  решение.
Убийство из милосердия может обратиться в банальное  убийство,  если  вскоре
обнаружится, что спасение было близко...
   - Большинство припасов в полной сохранности, правда, все  фляги  с  водой
буквально изрешечены пулями. Остается надеяться, что по пути обнаружим  хотя
бы ручеек.
   - Чем скорее мы тронемся в путь, тем лучше, - сказал Сэндоу. - К тому  же
вид мертвых тел неизбежно отразится на боевом духе солдат.
   - Простите за излишнее многословие, - склонил голову Рихтер. И тотчас  же
громовым голосом принялся отдавать приказания.
   Вскоре отряд уже двигался вперед по тростниковым  зарослям.  Ночная  тьма
была теперь их союзником.
   В течение ночи над ними трижды пролетали тарелки.
   - Это поисковые отряды, - уверенно сказал Мэйс.  -  Они  пошлют  за  нами
пешую погоню.
   - Возможно, - односложно отозвался Потрясатель. И они прибавили шагу.

Глава 20

   К утру люди совсем выбились  из  сил  и,  как  только  рассвело,  сделали
краткий привал. Дорога была нелегка. Всего через какой-нибудь час,  проделав
около трети мили, они обессилели вновь. Через два часа все  уже  валились  с
ног. Через три никто, казалось, и шагу не мог ступить, но вопреки всему люди
передвигали ноги. Через четыре часа они  обратились  в  зомби  -  машинально
поднимали  ноги,  машинально  опускали,  словно  совершая  неведомый  ритуал
поклонения некоему неведомому  божеству.  Никто  уже  ничего  не  соображал.
Рихтер вовремя решил, что марш-бросок при свете дня  слишком  опасен:  стоит
лишь  потревожить  верхушки  стеблей  тростника  -  и  всем  готов  смертный
приговор. Одного слова главнокомандующего оказалось достаточно,  чтобы  люди
как подкошенные рухнули на землю, точно желая впитать из нее  силы,  которые
она же высосала из них по капле... Но хуже всего оказалось то, что они так и
не обнаружили воды. Внутри тростниковых стеблей они отыскали  лишь  какую-то
влажную гниль, вовсе не утолявшую мучившей их жажды. И сколько ни выкапывали
они ямок в земле, ни капли воды не показалось... К счастью,  среди  съестных
припасов нашлись сушеные фрукты, содержавшие немного влаги.  Солдаты  жевали
их на ходу, и рты их наполнялись слюной, создавая иллюзию  глотка  воды.  Но
долго продержаться так было немыслимо.
   Грегор к тому времени лишился чувств. Раненая нога юноши сильно  распухла
- пришлось даже разрезать башмак, чтобы  его  стащить.  Ступня  стремительно
синела, и все знали,  чего  ждать:  гниение  заживо,  а  затем  смерть.  Для
ампутации  у  них  не  было  никаких  приспособлений.  Значит,   неминуемая,
мучительная смерть...
   Мэйс огромными своими ручищами выжал в чашку из пригоршни сушеных фруктов
пару глотков мутного  сока,  но  Грегор,  на  мгновение  придя  в  себя,  не
обнаружил ни малейшего интереса к этому напитку.
   Потрясатель усердно воодушевлял людей, убеждая их в том, что, как  только
они дойдут до города, все волшебно переменится. Однако душу  Сэндоу  терзали
сомнения. Перво-наперво им придется выбить из города врага. Но ведь в отряде
всего двадцать один боец! Раненые не в счет... А сколько в городе орагонцев?
Несколько сот? Несколько тысяч? Впрочем, в любом случае дело худо... Но даже
если им каким-то чудом удалось бы завладеть  городом,  там  может  вовсе  не
найтись медицинского оборудования. А если даже оно обнаружится, то  в  каком
виде? Вдруг оно насквозь проржавело и пришло в негодность? Но  даже  окажись
оно в прекрасном состоянии, с какого, черт возьми, боку к  нему  подойти?  А
времени изучать диковинные механизмы у них явно не будет...
   Не будет времени и у Грегора.
   Рихтер присел подле бесчувственного юноши, рядом с Потрясателем.
   - Как он?
   - Зараза делает свое дело,  -  сказал  Потрясатель.  Он  закатал  штанину
Грегора, обнажив вздутую иссиня-черную плоть.
   - Но город совсем близко...
   - И все же недостаточно близко.
   - Нет! Город близко!  -  Рихтер  не  желал  поддаваться  пессимистическим
настроениям. - Послушайте, Сэндоу, не могли бы вы устроить сеанс магии?
   - Что вам нужно отыскать?
   - Несколько вещей разом...
   Рихтер провел ладонью по лицу, словно пытаясь стереть усталость. За время
путешествия он сбросил фунтов  десять  веса,  впрочем,  главнокомандующий  и
прежде не отличался полнотой. Выглядел он утомленным, измотанным, но все еще
боролся, не желая гнуться под ударами  судьбы.  Голос  его,  бесстрастный  и
чистый, звучал уверенно - казалось даже, что принадлежит он человеку  совсем
молодому.
   - Сперва нам следует точно узнать, послана ли  за  нами  погоня,  и  если
послана, то насколько она близка. Нам следует знать,  не  сбились  ли  мы  с
пути: в этих чертовых зарослях заплутать  легче  легкого.  Также  необходимо
выяснить, где именно выйдем  мы  из  зарослей,  чтобы  получить  тактическое
преимущество.
   - Хорошо, - кивнул Сэндоу. - Я приступлю к делу  немедленно,  вот  только
немного перекушу и приведу мысли в порядок...
   Поскольку Потрясатель Сэндоу не намеревался на  сей  раз  читать  людские
мысли, магической пластины ему не требовалось - в отличие от заклинаний.  Он
нараспев произносил слова на всех таинственных языках древних магов  до  тех
пор, пока не оказался вполне готов незримо воспарить над зарослями  бамбука,
чтобы с высоты оглядеть окрестности...
   Глаза его были широко распахнуты, но ничего не видели...
   Нижняя челюсть безвольно отвисла...
   Руки бессильно упали вдоль тела.
   С нижней губы стекала тягучая слюна...
   Казалось, душа Потрясателя покинула тело.
   И это было именно так.
   Но вот она возвратилась. Сэндоу заморгал  и  отер  рукавом  влажный  рот.
Потом  глубоко  вздохнул  и  принялся  произносить   последние   заклинания,
призванные  успокоить  нервы.  Странный  напев,  начавшись  с  высоких  нот,
постепенно звучал все ниже и глуше, и вот совсем стих...
   Когда последние звуки смолкли, главнокомандующий Рихтер  подался  к  нему
всем телом и взволнованно спросил:
   - Ну? Что вам удалось увидеть?
   - До города не больше мили, мы и впрямь совсем близко.  Но  это  огромная
черная крепость - со стенами высотою футов восемьдесят. Я  нигде  не  увидел
швов между кирпичами, похоже, стена, окружающая  город,  представляет  собой
монолит, что само по себе очень странно. На  стенах  выставлены  дозорные  в
традиционной  форме  Орагонской  империи,  но  вооружены  они  устройствами,
которые, несомненно, позаимствовали из арсенала мертвого города. Я  не  вижу
способа перебраться через эти стены - нас слишком мало, да  и  вооружены  мы
жалкими луками и стрелами... В довершение всего я обнаружил, что враг избрал
куда более хитроумный способ с нами разделаться, нежели вульгарная погоня...
   - И что же это за способ? - спросил Рихтер.
   - Тростниковые заросли окружены  кольцом  людей.  У  каждого  в  руках  -
зажженный факел. Орагонцы уже запалили сухой тростник  по  всему  периметру.
Огонь устремился к нам со всех сторон, оставляя на своем пути лишь  пепел  и
головешки. Вскоре мы почуем запах дыма, потом станет жарко, очень жарко...
   - Но ведь все мы сгорим заживо! - хрипло выдохнул Рихтер. -  Когда  огонь
завершит свое дело, от нас останутся лишь обгоревшие косточки!
   - Подозреваю, большего им и не  надо,  -  мрачно  усмехнулся  Потрясатель
Сэндоу.
   Главнокомандующий Рихтер раскрыл было рот, но вдруг на лице его ярость  и
смятение сменились хитрой ухмылкой:
   - Как же! Сидели бы вы тут сложа ручки, ежели бы нам  грозила  неминуемая
гибель! А ну-ка выкладывайте все начистоту, дружище!  Что  еще  вам  удалось
обнаружить?
   - Путь к спасению, - ответил Сэндоу. - И, возможно, способ  проникнуть  в
город. Недалеко отсюда, всего футах в двадцати впереди  нас,  высятся  руины
древнего строения, полузасыпанные песком и сором. Но  в  одном  месте  земля
осела,  обнажив  нечто  напоминающее  тоннель.  Тоннель  этот  не  один,  их
несколько, и все они, словно длинные темные пальцы,  тянутся  под  землей  к
городским стенам. Если будет на то воля бессмертных богов, мы сможем  пройти
под землей и выйти с той стороны черных стен, миновав кордоны орагонцев!
   Рихтер блаженно ухмылялся:
   - Я надеялся, что нас ждет удача, друг мой! И оказался прав!
   - Не исключено, но прошу вас, сдержите эмоции! Удача - барышня  жестокая,
и ей  всего  милее  глядеть,  как  человек,  влекомый  призрачной  надеждой,
преодолев все препоны, оказывается в западне...
   Людей быстро подняли на ноги и вкратце обрисовали им ситуацию. И они,  не
думая уже о том, сколько тысяч  миль  преодолели  благополучно,  устремились
вперед в поисках развалин древнего здания, подвалы которого  сулили  надежду
на спасение.
   Лицо Барристера заметно посинело, когда же двое солдат вскинули на  плечи
его носилки, оно потемнело еще сильнее, а на лбу раненого угрожающе вздулись
жилы, грозя вот-вот лопнуть.
   Мэйс легко перекинул Грегора через плечо и двинулся вперед с присущей ему
звериной грацией  и  легкостью.  Раненая  нога  юноши,  видимо,  болела  все
сильней: Грегор то и дело глухо постанывал, не приходя в сознание.
   "Не дай ему умереть, - твердил про себя Сэндоу. - Делай что хочешь, Мэйс,
только не дай ему умереть!"
   Он и сам не понимал, почему всецело возлагает на Мэйса ответственность за
жизнь и здоровье Грегора. Возможно, долгое  время  любуясь  этим  всемогущим
великаном, Сэндоу воспринимал его уже не просто как человека, а как  некоего
мистического полубога...
   Между тем сквозь заросли уже пробивались первые струйки  дыма,  хотя  жар
еще не чувствовался, но это было делом нескольких минут.
   - Вот оно! - закричал идущий впереди огненноволосый Тук, указывая  вперед
своим изогнутым мачете.
   Развалины тоже поросли тростником, однако  заросли  тут  были  не  такими
густыми, как вокруг. Вдоль северной стены строения земля местами обвалилась,
обнажив зияющую пустоту.
   - Туда! - коротко приказал Потрясатель Сэндоу. Рихтер повел отряд вниз, к
изъеденным временем каменным ступеням. Люди спустились по винтовой  лестнице
и вскоре оказались в помещении, где воздух был чист и свеж.  Ветерок  тотчас
растрепал волосы. В свете факелов серые каменные  стены  казались  мрачными,
местами  на  них  сохранились  странные  панели,  из   материала,   с   виду
напоминавшего дерево, хотя при ближайшем рассмотрении стало  ясно,  что  это
вовсе не дерево, а некий неведомый материал.  Тут  не  было  ни  мебели,  ни
украшений. Впрочем,  никого  особенно  не  огорчал  аскетический  вид  этого
странного прибежища.
   К тому времени, когда последний солдат спустился под землю,  жар  снаружи
сделался  невыносимым  и,  как  ни  тянул  жадные  свои  пальцы  следом   за
ускользнувшими жертвами, не в силах был проникнуть под толщу земли и  камней
в мрачные подземелья. Снаружи отчетливо слышался рев пламени. Яростный пожар
в  бессильной  злобе  неумолимо  пожирал  все  на  своем  пути,  а   беглецы
обнаружили, наконец, вход в тоннель, ведущий к городу.
   - Построиться голова в голову! - приказал Рихтер. - Два  факела  впереди,
два сзади, еще один - посередине! Идти тихо - нас могут поджидать  орагонцы.
Как только забрезжит свет, Тук, гаси факел и осторожно  двигайся  вперед,  -
остальные пойдут за тобою, след в след...
   Сжимая в здоровой  руке  кинжал,  приземистый  сержант  Кроулер  облизнул
потрескавшиеся губы.
   - Город будет наш, а домой  мы  полетим  по  воздуху!  Печенками  чую!  -
решительно заявил он.
   - Печенки твои - никуда не годный оракул! - охладил его пыл Рихтер.
   Они вновь отменно сыграли в паре: один  -  роль  безудержного  оптимиста,
другой - осмотрительного пессимиста. И эффект этот  мини-спектакль  произвел
ошеломляющий: люди заметно повеселели, но не утратили бдительности,  чего  и
требовалось офицерам.
   "Может быть, все и не так уж безнадежно, - подумал  Сэндоу.  -  Возможно,
госпожа Удача решила  повернуться  к  нам  лицом,  а  задницей  к  тем,  кто
поджидает нас наверху?  Может,  это  их  она  обведет  вокруг  пальца?  Боги
справедливы, они не допустят, чтобы эти мерзавцы одержали верх!"
   Сейчас он ощущал жгучее желание как  можно  скорее  оказаться  в  городе,
поскорее увидеть древние книги и механизмы. Наверняка найдутся там вещи куда
более интересные, нежели орудия  убийства!  Подумал  он  и  о  том,  сколько
диковин, от которых у него захватит дух, орагонцы отбросили за ненадобностью
- наверняка от них у него захватит дух!
   Он позволил себе помечтать и  о  том,  что,  возможно,  отыщет  в  городе
объяснение причин смерти своей  матери.  Ведь  даже  Грегор,  которому  мать
оставила свой дневник, наверняка все еще чувствует себя виновным в том,  что
из-за него она лишилась жизни. Наверняка мальчик и сам жаждет отыскать ответ
на мучающий его вопрос...
   К тому же, возможно, в  городе  есть  средство,  способное  спасти  жизнь
юноше. Но.., возможно, и нет.
   А они все шли и шли по темному тоннелю...

КНИГА ТРЕТЬЯ

ГОРОД И ДРАКОН...

Глава 21

   В самой середине тоннеля  обнаружились  рельсы,  также  несущие  на  себе
печать неумолимого времени, - они тянулись вперед по заросшему  мхом  камню.
Похоже было, что некогда, много веков тому  назад,  тут  ездил  поезд,  хотя
предположить, для чего понадобилось упрятывать его под землю, не  мог  никто
из  путешественников.  Дважды  им  попадались  ступени,  ведущие  вверх,  на
платформу,  но  обе  платформы  оказались  завалены  булыжниками.   Впрочем,
поскольку отряд не преодолел еще и мили, не было времени  останавливаться  и
обследовать эти завалы.
   Чуть погодя обнаружился и поезд. Он лежал на боку,  упираясь  колесами  в
левую стену тоннеля. Кабина машиниста расплющилась о противоположную  стену,
стекла были  выбиты,  а  внутри  виднелся  белый  скелет.  Пустые  глазницы,
казалось,  уставились  на  людей  заинтересованно  и  пристально.  Процессия
подошла к голове поезда, там солдаты бережно опустили на землю  носилки,  на
которых лежал Барристер. Мэйс осторожно усадил на  землю  Грегора,  привалив
юношу спиной к стене, и принялся разминать затекшие мускулы, словно собрался
в одиночку приподнять эту махину и поставить ее на колеса.
   - Нам идти еще около полумили, - тихо  заметил  Рихтер,  поворачиваясь  к
Сэндоу.
   - Возможно, удастся пройти по стенке состава,  -  сказал  Потрясатель.  -
Между ней и потолком тоннеля около четырех-пяти футов...
   Рихтер тотчас приказал Туку разведать обстановку, чтобы решить, стоит или
нет загонять людей на опрокинутый поезд. Тук, сжимая в  руках  палку,  конец
которой был обмотан просмоленной веревкой, - это сооружение служило факелом,
- легко вскочил на огромное колесо, белкой перепрыгнул на другое и  двинулся
в путь. Тук не испытывал особых неудобств, лишь  слегка  сгибался,  дабы  не
стукнуться макушкой об потолок тоннеля, и вскоре скрылся из глаз. Даже  свет
его факела, превратившись в мерцающую точку, погас...
   - Как Грегор? - спросил Рихтер.
   - Все еще без чувств, а чернота поднялась уже выше лодыжки. Дело худо...
   - А Мэйс? Все мы давным-давно были бы мертвы, если бы этого малыша с нами
не было...
   - Думаю, он продержится, - сказал Потрясатель  и  посмотрел  на  молодого
гиганта, который сидел подле Грегора и нежно баюкал брата, хотя ничем не мог
помочь.
   - Хотя.., не знаю, - задумчиво проговорил Сэндоу. - Физически он способен
выдержать невероятные нагрузки. Все это ровным счетом  ничего  для  него  не
значит - он силен как бык. Но никогда еще я не видел его таким  эмоционально
вымотанным... Честно говоря, я прежде и не подозревал, что  он  способен  на
столь глубокие чувства...
   - Мы узнали друг о друге много нового  за  время  странствия,  -  заметил
Рихтер. - К примеру, я понял, что ваша сила духа огромна, заподозрить такую,
глядя  на  довольно  хрупкое  ваше  тело,  просто  невозможно   при   первом
знакомстве.
   Потрясатель помолчал, размышляя о только что  услышанном.  Прежде  ему  в
голову не приходило, сколь измученным  он  выглядит  на  самом  деле.  Потом
кивнул:
   - Ну, а я обнаружил, что вы - нечто большее,  нежели  просто  безупречный
служака и мудрый человек. Все мы совершаем в  жизни  промахи,  порукой  тому
история с возлюбленной генерала. Поверьте,  Солвон,  -  Потрясатель  впервые
назвал главнокомандующего по имени, - я стал спать гораздо спокойнее  с  тех
самых пор, как узнал тогда ночью, в горах, что у вас есть незаконнорожденный
сын. До той поры вы казались мне.., чересчур совершенным, что  ли,  чересчур
холодным,  каким-то  идеальным  и  оттого  страдающим  самомнением.  Я  даже
полагал, что вы один из убийц, а если нет, то отъявленный солдафон, и, когда
мы достигнем города, станете совершенно бесполезным...
   - С чего это вдруг отъявленный солдафон  будет  бесполезен  в  городе?  -
искренне изумился офицер.
   Он, как ни силился, не мог понять всего, что наговорил ему старый маг.
   - Ведь нам предстоит встретиться лицом к лицу с вещами, которые прежде  и
во сне не снились - нас ждет череда чудес, одно из  которых  затмит  другое.
Если бы у вас не было слабостей,  присущих  простому  смертному,  ваш  разум
просто спасовал бы перед всем этим. Вы не сумели бы понять и принять  чуждое
и неведомое, и все закончилось  бы  трагедией.  Но  под  этой  непроницаемой
оболочкой, как оказалось, бьется сердце сродни моему. Это так, старик!
   - Эй, вы, там!
   Сверху свесилась рыжая башка Тука. Рихтер затряс  головой,  словно  желая
освободиться от чувств, нахлынувших на него после разговора с Потрясателем.
   - Что там, парень?
   - Впереди завал. Два вагона разбиты в лепешку,  огромные  стальные  листы
развернулись во все стороны, словно лепестки, и уперлись в  пол,  потолок  и
стены. Я кое-как прополз в щелочку и обнаружил еще один вагон.  Тот  заткнул
тоннель плотно, словно пробка горлышко винной бутылки.
   - Стало быть, возвращаемся?
   - Нельзя нам возвращаться, - сказал Потрясатель Сэндоу. -  Когда  выгорит
весь тростник, а зола остынет, орагонцы отправятся на поиски наших обгорелых
костей. Не найдя их, они вскоре  обнаружат  старинный  фундамент,  подземный
ход, и устремятся за нами в погоню.
   - Вовсе и не надо возвращаться, - прервал его Тук. - Если сможем  поднять
людей, то легко войдем в поезд через кабину машиниста - боковая дверца почти
сложилась пополам от удара, ее легко открыть.  Ну,  а  потом  мы  без  труда
доберемся до конца состава, переходя из вагона в вагон.
   - Хорошо сработано, Тук, рыжий ты дьявол!  У  тебя  гораздо  лучше  варит
голова, если поблизости нет розовощеких девах!
   Тук хихикнул, заливаясь краской, а  солдаты,  сидящие  на  полу  тоннеля,
оглушительно  захохотали.  Несомненно,