ула. Алекс побежал в направлении  звука.  Сбил  с
ног какую-то истерично кричащую женщину и вылетел в...


   Сцена ярко освещена. В лицо бьет свет  и  не  видно  никого  в  зале.
Только чернота. Словно и нет никого там, за  стеной  света...  А,  может
быть, так оно и есть. Никого, только пустота, которая вечна.
   На сцене стоят трое. Наверное это актеры. Кто-то шуршит за  кулисами.
Он готовится выйти на сцену. Один из стоящих держит в руке пистолет, яв-
но актерский реквизит, и удивленно озирается. В программке написано, что
пьеса не в стихах, автору не хватила упорства зарифмовать строки.  Сата-
на: - Ну вот, все как в старые добрые времена.  Никогда  не  думал,  что
скажу такое. А, Боженька?
   Бог: - Да. Ты прав. Ты иногда бываешь прав. Как в старые добрые  вре-
мена. Хотя что для нас может значить время?
   Сатана: - Кто знает, кто знает? Эта Вселенная уже  не  мала  для  нас
двоих, но все еще слишком велика. Мы не сможем познать ее.
   Бог: - Да. Ты опять прав. (Смеется) Где ты  набрался  такой  рассуди-
тельности?
   Сатана: - Я долго жил с ними (Указывает на человека с оружием)  Чело-
век: - Где я? (Продолжает изумленно озираться) Кто я?
   Сатана: - Ты в самом начале. Нравится? Так  могла  бы  выглядеть  вся
Вселенная, если бы вы стали такими, как мы. Вся  Вселенная,  как  сцена,
как площадка для игр! (Делает несколько шагов по сцене) А что  до  того,
кто ты такой... Это ты уж сам... Человек: - У меня было имя! (Взмахивает
руками и замечает в ладони пистолет) И было занятие...
   Бог: - Да уж. Занятие так занятие. Я там едва  Богу  душу  не  отдал!
(Смеется) Я что-то сегодня весел. С чего бы это, а, Сатана?
   Сатана: - Это тебе пошла на пользу перемена мест. Дома и стены лечат.
   Бог: (Озираясь) - Дома? Да, может быть...
   Человек: - У меня было имя...
   Сатана: (Весело прохаживаясь) - Слушай, Боженька...
   Человек: (Перебивает Сатану, кричит) - У меня было имя!!!
   Сатана: - Да что ты разорался-то? Ну было, ну забыл ты его... Ну  еще
что-то забыл. Мелочи. У тебя еще все впереди.
   Бог: (Подозритльно смотрит на Сатану) - Он сам забыл?
   Сатана: - А есть разница? Ну ладно, ладно... Я еще кое-что умею. Пос-
мотрел на паренька и вот... Понравился он мне.
   Бог: - Каким образом?
   Сатана: - Да, как тебе сказать... Я вроде олицетворяю  Зло,  с  твоей
подачи между прочим, а как ты знаешь, Зло в сердцах и умах живет  дольше
и помнят его дольше, и верят в него сильнее... В этом мое достоинство  и
моя сильная сторона. Так что остался небольшой запас  пороха  в  этих...
пороховницах.
   Бог: (Сокрушенно качая головой) - Ну...
   На сцену врывается человек. Дорогой в полоску костюм, радостное лицо,
сияние разливается вокруг него.
   Пришедший человек: - Ха! (На миг  замирает  и  снова  кричит)  Ха!  Я
все-таки пришел! Вот оно... Начало! Да. Хорошо, хорошо. Молодцы старики,
миленькое место придумали. (Деланно  кланяется  публике)  Явилось  новое
действующее лицо! Главный герой.
   Бог Сатане: - Опять твои штучки?
   Сатана: - Нет. Я впервые его вижу... Ты кто, приятель?
   Пришедший человек: - Я? Ха! Я тот, кто заменит вас! Тот,  кто  придет
после того, как мой милый работничек (Смотрит на человека) выполнит свою
работенку. Бог: - Твой работничек? Пришедший человек: - Ага.  Он  самый.
Давай, Алекс, вдарь им!
   Человек (Рассеянно): - Алекс? Может быть, может быть... Не знаю.
   Сатана: - Так звать-то тебя как? Эй!
   Пришедший человек: - Тебя это так интересует, старик? Ладно. Зови ме-
ня Зло! Что ты тут говорил? В Зло верят дольше, сильнее... Точно. Только
Ваше зло уже кончилось. Оно было совсем простеньким, никчемным, жалким и
просто не могло называться Злом, так мелкое  злишко.  Но  мироздание  не
терпит недостроенности и пустоты. И тогда пришел я! Я! Но только  не  из
какогонибудь хаоса или каких-нибудь пустых материй. Я пришел из  Челове-
ка! Я то Зло, что жило в Человеке все это вермя и сдерживалось всей  его
верой, любовью, правдой, ненавистью и вашим злом. А  теперь  вас  нет  в
этом мире и скоро не будет совсем. И Я появился на свет. ЗЛО ИЗ  ЧЕЛОВЕ-
КА! (Поворачивается к Человеку) Шлепни, их мой мальчик. Давай.
   Сатана (Смотрит на Зло и слегка улыбается) : - Слышь, Боженька, я ка-
жется понял.
   Бог: - Что понял?
   Сатана: - Почему мы смогли попасть сюда. В Начало. (Поворачивается  к
Богу) Ведь мы стали почти обычными людьми. Мы не могли попасть сюда...
   Бог: - Ну и почему?
   Сатана: - Очень просто. Мы снова то, чем  были  много-много  столетий
назад. Бог: - С какой стати?
   Сатана: - Да очень просто. Надо было это принять и все.  Это  не  для
понимания. Нас  подняла  вера.  Этот  уродец  все  еще  верит  в  нас...
Единственный из всех. Верит и ненавидит. С такой силой!!! Он только  по-
тому и нанял этого парнишку, не верящего ни в Бога ни в Дьявола, пришить
нас, пока мы потеряли свои способности, чтобы мы никогда не  возродились
и не помешали ему, благодаря его же  вере  в  нас.  Парадокс!  (Смеется)
Просто замечательно! Па-ра-докс! Ты придумал хороший мир, Боженька!
   Бог и Сатана смеются. Подходят ближе друг к другу обнимаются.
   Зло (Надрывно кричит): - Убей их, Алекс!!! Убей их!!! Стреляй!!!
   Человек: - С какой стати?
   Зло: - С какой!? Да с такой! Я твой Бог, я твой повелитель! Ты должен
слушаться меня!!! Я часть твоей плоти!!!
   Человек презрительно хмыкает и отворачивается.  Его  интересует  все,
его интересуют доски пола сцены, кулисы, устройство управления  ими,  он
что-то крутит в руках и постепенно удаляется со сцены,  но  за  кулисами
постоянно слышится его возня. Что-то звякает, качаются канаты, раздаются
удивленные возгласы. Он пытается понять устройство Мира.
   Сатана с Богом, обнявшись, медленно идут к краю сцены.  Они  смеются.
Между ними нет былой вражды. Сатана с Богом сходят по ступеням и  прохо-
дят между удивленными зрителями, чьи глаза вдруг наполнили пустоту  зала
словно звезды. Бог и Сатана взявшись за руку уходят из зала.
   Зло растерянно стоит на сцене. Зло: - Куда вы? Зачем? Эй!! Стоять!  Я
приказываю стоять!!! Алекс! Алекс! Вернись! Что же это? Что же...
   Зло стоит на пустой сцене, один на один с пустым залом. Нет зрителей,
что могли бы рукоплескать ему, нет софитов, освещающих сцену. Даже чело-
век за кулисами удалился очень далеко и почти не слышен. Одинокое Зло  в
пустом зале тьмы.
   Только гаснут дуги прожекторов в непроглядной темноте.
   Конец.


   Виктор Косенков (мл.) 26/09/1998




Д Е М О Н


        "Покидая  свое  тело,  как  пожарище   в
          смертном бою."

           Е.Летов


     Ботинок   порвался на второй день после  покупки. Костя  с обиженным
удивлением   смотрел  на    свой серый    носок, выглядывающий из отверстия  в
обуви. Вид    был   неприглядный.    В   голове    вертелось бестолковое  : "
Ведь новые же, новые..."   На  улице было   противно,  сыро  и  холодно.   Ноги
насквозь промокли,  и вечерний насморк уже ждал его дома,  как преданная собака.
      Растерянно  моргая, Костя  созерцал  собственный носок,  когда  мимо
проезжающая  машина  ненавязчиво окатила  его  брюки  грязной  жижей из  смеси
снега, песка  и бензина.  День был  явно неудачный. Впрочем, как  и  многие,
многие до  него.  Это   был  обычный грязный   день  со  всем  его  хамством,
злом    и унижением.   Самым  обидным  было   то,   что   Костя находился
очень  далеко  от   дома,  от  автобусной остановки  и от своей  бывшей работы,
с которой  его уволили  месяц назад. Как раз  сегодня Костя  получил расчет   и
свою  трудовую  книжку,  вытерпев   месяц унижений,   отказов   и  прочих
милостей,   которые вываливаются     на     человека     государственными
организациями,  когда  тот окажется  за  их  высоким, сияющем бортом.
     Поджимая   пальцы и прихрамывая Костя  добрел  до остановки,  дождался
автобуса  и  отправился  домой, плотно зажатый между воняющим  отбросами
стариком  и стенкой  салона.   Из  плохо прикрытого  окна  сильно дуло.
      С   трудом   ощущая   замерзшую  и   отдавленную ногу,   Костя  ввалился
в    свою    двухкомнатную квартиру  и зло бросил на подзеркальный столик  новый
счет   за    жилье.   Единственное,   что   случилось хорошего   за  этот день,
так  это  горячая   ванная, в которой Костя  отмачивал  свое несчастное тело.
Пока   он  сидел в ванне голова его  была  занята самыми  различными мыслями
от стандартного  вопроса "Почему?"  до  бредовых планов  по  улучшения  своего
образа  жизни.  На завтра он решил  пойти  в  обувной магазин   и  потребовать
замены  вышедших  из   строя ботинок.   На   душе  было  погано,  и  он
испытывал страх   перед  назначенным  походом   в  магазин.  По спине противно
пробегали мурашки.

     Утро   навалилось  на  крышу дома и  всем   своим розовато-серым
существом   заполнило    лестничные пролеты,  балконы   и   незакрытые  шторами
комнаты. Костя  открыл  глаза.  На сердце  было  спокойно,   и какая-то
расслабленность   наполняла    все    его естество.   Казалось,   что  все  беды
и    проблемы остались   во  "вчера",  затерялись  в облаке   минут и  секунд
где-то  за гранью  полуночи.
       "Хороший  день.  Обязательно   будет    хороший день!",   подумал   Костя
и  вдруг   вспомнил,   что собирался  сегодня   пойти   в  обувной,  и   хорошее
настроение   улетучилось  мигом.   Снова   по   спине поползли  знакомые
мурашки.  Он терпеть не  мог  эти "житейские"   коллизии.  Ему   всегда   было
как-то противно  ходить  по магазинам, о  чем-то  упрашивать продавцов.  Почему
упрашивать?  Костя не  знал.  Его общение   со   сферой  обслуживания   почти
всегда проходило  в  какой-то  униженно-просительной  форме. Однако  делать
было нечего и  он   вскоре  потащился на улицу.
      У    дверей   родной  четырнадцатиэтажки   Костю толкнули.  Толкнули  даже
не плечом, а  предплечьем, потому   что   плечо располагалось где-то значительно
выше.   Здоровяк,  буркнув  что-то   неодобрительное, скрылся  за   углом,  а
Костя  долго  и  старательно отряхивал   рукав  польто   от   белого   налета
со стены.
      Над   названием  магазина  с  ярким,  желтое  на зеленом   фоне,  словом
"Shop"  виднелось  не  менее броское   слово  "КОЗЛЫ", написанное  свежей
грязью. Видимо   неизвестный   поклонник графити   тоже   был недавним
клиентом    магазина.    Костя     слегка ухмыльнулся,   и   подавив
предательскую   дрожь   в самой    не   подходящей   для  этого   части   тела,
переступил    порог.     Тут     же    мерзопакостный колокольчик  звонко
оповестил  всех присутствующих, что прибыл еще один олух, падкий   на глупые
вывески и дешевую рекламу.
     Лица   двух  скучающих  продавщиц  поднялись  над кроссвордами  и
уставились  на  Костю  с  некоторым любопытством.  Последний созерцал эти  лица
с  видом кролика,   на  которого  искоса  глянул  проползающий мимо   удав.
Снова  поползли   мурашки,   дрожь    в ягодицах  и  прочие признаки
приближающегося  позора. Судорожно  глотнув  воздуха,  Костя  ринулся  в  омут
житейского маразма.
     Затем   два   магазинных  "удава"   долго   и   с неизмеримым    презрением
объясняли    несчастному "кролику",    что    обувь  возврату   не   подлежит,
деньги   не   возвращаются,   товара   с  аналогичной ценой   и   сходного
размера   в   ассортименте   не наблюдается.    Костя   растрянно   хлопал
глазами, задыхался   от  свежего  запаха  лака  для  ногтей  и старался  не
останавливаться взглядом   на   широком "декольте"  блузки  одного из  "удавов",
здоровенной толстухи с кашлем курильщицы.
     Пытка   продолжалась минут десять,  и  вскоре  на сцену  вышел  новый
персонаж в должности заведующего, то есть менеджера по продажам.
     Менеджер представился Игорем Львовичем и попросил пройти  Костю   в
кабинет.  Был  он, Игорь  Львович, а   не  кабинет, невысоким,  с  проседью,  с
липкими безволосыми  руками  и внешностью вахтера.
    -  Итак, милейший...
    - Константин  Викторович, -отозвался  Костя  на немую маску ожидания на лице
менеджера.
    - Итак,  милейший Костя. Вам, если я  правильно понял   суть  вашей
проблемы,   попалась  в   руки, подчеркиваю  -  случайно, пара некачественной
обуви. Это так?
    -  Да. И я...
    -  Это   недоразумение,  -  продолжал  Игорь Львович,   не  дослушав  Костю,
-  легко  устранимо. Настолько  легко,   что   я просто   крайне   удивлен тем,
что   вы   сами   недодумались   до  подобного исхода   дела.   Вы  можете
просто   выбросить   эти ботинки,   это  ведь те самые ботинки вы  держите   в
руках,   в  мусорный  бак и купить новые. В нашем  же магазине.  Ха-ха-ха... -
и  Игорь  Львовичь  залился веселым,  если  не  сказать  по детски
жизнерадостным смехом.
     Ошалевший   от  такой абсурдности и  одновременно какой-то     извращенной
жизненной правоты собеседника,  Костя  только выдавил из себя:
    -  Но я  рассчитывал... Меня уволили... И...
    - Охо-хо..  - менеджер отсмеялся  и  с  видом знатока  заявил,  -
Случаются,  случаются  в   жизни неприятные  моменты. Да. Но вы не
огорчайтесь,  это преходяще.  Сегодня  вас, завтра  вы!   Так  что   не
унывайте.   И главное не опускайте  рук.   Немеденно, сегодня   или   завтра
пойдите   на   биржу   труда, зарегистрируйтеь!  Там  помогут!  В  крайнем
случае, попробуйте получить  пособие по безработице. Не  хлеб конечно, но тоже
кое что...
 "  Что  он  несет? " - подумал Костя,  но  на  всякий случай сказал :
     - Спасибо, Но разговор-то  не о том.  Я  про ботинки.  Они же развалились
на второй день  со  дня продажи. Я...
     - Да-да!  К  сожалению,  качество  обуви   в последнее  время не на
уровне. Знаете  эта  западная обувь   ведь  не  рассчитана   на  нашу    зиму.
Не рассчитана,  да.  Достаточно  раза  два  наступить  в лужу, и все... Впрочем
выход всегда есть.
     - Но   простите!  -  Костя  повысил  голос, решившись   на  "последний  и
решительный..."  -  Тот выход,  что  предлагаете   вы  мне,   совершенно   не
подходит. Это же... Это же бред! Я отлично знаю  свои права. Я имею...
     - Ооохо-хо!!! Так вы подумали, что я всерьез? Ха-ха-ха...  - менеджер опять
залился смехом,  -  Про мусорный  бак?! Хааа-ха-ха.  Это же была шутка.  Боже
мой,  я  не представлял, что кто-нибудь может принять за  серьезное
предложение. Уфф... Вы  меня  уморили! Мда...
     Тут  зазвонил  телефон, и Костя был  вынужден   в течение  пяти  долгих,
очень  долгих минут   слушать разговор   Игоря  Львовича  со   своей  супругой
или любовницей.   Прекратив  телефонный  разговор   Игорь Львович   уставился
на   Костю  своими  немигающими глазками.
    -  Итак, о чем мы?
    -  Об   обуви.  Я  купил  у  вас  обувь,  она развалилась.  Я требую, чтобы
вы ее мне заменили.
    -  Угу.   Заменили,   -  по  слогам  произнес менеджер   и,  переходя    с
официально-бестолкового стиля     разговора      на    приблатненно-дворовый,
сказал,  -   Значит  так.  Ты,  Кость, пойми,  у  нас шуметь  не  принято.  Мы
тебе все  заменим.   Но   не сегодня   и   не   завтра.  Ты  координаты  кинь,
а потом,   когда  новая   партия   прибудет,  мы   тебе звякнем.  А  щас  пусто,
ты последнюю  пару  хапнул. Так  что  жди,  может,   ближе   к   концу
месяца... Договорились?  Ну вот и ладненько. Шуруй,  весельчак!
      От    подобного  обращения  Костя  начал   потихоньку заливаться  дурной
темной кровью. Почувствовал,  как к  лицу  прилил   жар и,  вскочив   со  стула,
не-то вскрикнул,   не-то  взвизгнул,   но  как-то   позорно закричал:
     - Вы   мне   не  тыкайте!  -  и,  не   выдержав напряжения,   выскочил
прочь из кабинета, успев    заметить    хищно подобравшееся   и  странно
покрасневшее   лицо   менеджера   и   услышать    его издевающийся, громогласный
смех за спиной.
       Пробегая     мимо    продавщиц,   Костя     уже почувствовал,   что
прилив  адреналина  прошел  и  на место  слепой ярости,  которой он  поддался,
приходит такая  же  слепая  жалость  к  себе.  И  эта  жалость выплеснулась
на    лицо     Кости     противными, несдерживаемыми   слезами.  И  он  побежал,
зажимая подмышкой коробку  с  рваными ботинками. Побежал   от людских   лиц,
от  продавцов,  от  менеджеров,   от надписи  "КОЗЛЫ"  и от всего, что  смеялось
ему   в спину,     хлопая    себя    по    ляжкам     потными ладонями...
       Остановился     Костя     уже    на    каком-то пустыре.    Лицо
замерзло.  Было  холодно  и  гадко. Возбуждение,   гнев,    жалость  сменились
глубокой апатией  и глубоко запрятанным отвращением к    себе. Он  побрел,
медленно размазывая жидкие  дорожки   на лице,   вдоль   каких-то камней,
непонятных   ям   и неизвестно  откуда   взявшихся  памятников.  Что  они делают
тут?   Какой-то  пустырь,   странно.   Потом Костя понял,   что   это   совсем
не  пустырь,    а очень    старое    кладбище.   Старое,   заброшенное, изрытое
не    известно    кем,    с    поломанными надгробиями   и оскверненными
могилами.  Костя  шел, пиная   попадавшиеся  на пути банки  и  оскальзываясь на
редких льдинках.
     В  голову  лезли  различные воспоминания, которые память  долго  копила в
своих запасниках и вот сейчас улучила  момент,   чтобы выплеснуть всю  их
замшелую мерзость.
     Костя    видел   себя   школьником,   который   с Судорожной гримасой   на
лице собирает раскиданные тетрадки,   а  кто-то другой,  маленький  и
нагловатый,  давит  его   очки ногой.  Осколки   брызжут  во  все  стороны,  а
Костя сидит  у  стены  и  ничего  не делает, даже не плачет. Потом   Костя
увидел,  как  он  на   своем  первом серьезном    свидании  напился  и  был бит
двумя здоровыми   жлобами. После чего долго отлеживался в какой-то    канаве,
бултыхаясь в грязи и гнилой  воде. Институт   прошел  перед   его  глазами,
как   одно сплошное  унижение.  Преподаватели  смотрели,  вернее совсем   не
смотрели на него. Эдакое  пустое  место. Хотя,   с  другой стороны, "букварем"
и  "ботаником" Костя   не был.  Скорее  просто неудачником.  Неудачи
преследовали   его  постоянно.  Хамы   чувствовали  в нем   свою  законную
жертву, любое  мелкое  жлобство видело  "способ  для  самоутверждения",  женщины
не видели в нем мужчину, они бросали его  быстро  и  без сожалений, легко, как
надоевшую одежду.     Ноги   вывели  Костю за ворота кладбища. Он кинул в
руки  ближайшего   попрошайки  свои  ботинки  и, чувствуя  как   замерзают ноги
в  старой  изношенной обуви  потащился,  к  ближайшей остановке   автобуса. Но
не  дошел.  Завернув  за  угол,  он почувствовал такой  резкий  приступ
отвращения  к  себе,  что  его вырвало.    И  так продолжалось до тех пор, пока
его желудок   полностью   не  освободился   от   скудного завтрака.
     С   позеленевшим лицом, задыхаясь,  Костя  отошел несколько  шагов  и
присел на корточки у  изношенной временем   стены    из   серого  известняка.
Голова свесилась, сознание помутилось...
     Очнулся Костя, ощутив, как что-то засовывают  ему в   руки.  Он   поднял
голову   и   увидел,  что  на ладони   у   него   лежит  десятка.   "Теперь  еще
и милостыню  подали..."-  тупо   удивился  он.     Туго соображая,  Костя
повернул  голову  вправо  и  увидел удаляющуюся   спину  ангела.   Белоснежные
крылья развевались   у  него  за  спиной, от  всего   образа исходило сияние, а
в воздухе чувствовался чудный    аромат  и явственно слышались удаляющиеся
песнопения.
      Костя  вскочил  и   кинулся  следом. И почти  догнал,  когда увидел,  что
крылья - это всего   лишь   белоснежный плащ,   а   под  ним  скрываются
черные,   покрытые шерстью  ноги,  оканчивающиеся тяжелыми  раздвоенными
копытами.   Пахнуло  какой-то дрянью и    в   воздухе раздался   громкий    рев.
Затем    Костю   сильно швырнуло   на  стену.  И последнее,  что  он  увидел,
перед  тем,  как  выключился  свет,  это   удивленное лицо обладателя
белоснежного плаща.  Обычное лицо,  с бородкой и большими удивленными глазами.
     Над  головой  было  все  то-же серое  небо,   что было   и  раньше.   Все
как  всегда с  одним  только отличи