Виктор Косенков
    Рассказы

ПРО  ЗВЕРЯ.
Снег и ветер.
И люди станут...
ВРЕМЯ МАЛЕНЬКИХ ЛЮДЕЙ.
Дальше - тишина?
Безрассудство.
Псевдобожественная трагедия, или Маленькая пьеса со странным финалом
ДЕМОН
Голос Рассудка.
                         ПРО  ЗВЕРЯ.


-    О! Вы неплохо справляетесь со своей работой.
         Голос   заведующего   лабораторией   был   сух    и
невыразителен.  Такой  голос мог быть только  у  заведующего
химической лабораторией. Голос как реторта.  Да  и  весь  он
сам  напоминает реторту. Эдакую склянку из матового  стекла.
Серые  глаза,  светлые волосы, прямой нос, правильные  черты
лица…  Что-то всколыхнулось в памяти и опять ушло на  задний
план.  Какое-то слово связанное даже не с ним,  а  скорее  с
людьми,  имеющими  такую  внешность.  Почувствовалась  тупая
слабая боль в шраме на затылке.
-    Да!? Я очень ценю ваше мнение герр  директор.. Спасибо.
  Как вы считаете……
И слова, слова, слова…
     Кого  же  он мне напоминает?  Кого.. Я видел эти  глаза
раньше.  Впрочем, я каждый раз спрашиваю себя об этом.   Вот
сейчас  я говорю с ним, а он меня не слышит. Кивает головой,
согласен,  а  не  слышит.  Его мысли заняты  чем-то  другим.
Уходит.   Скоро  придет  мой сменьщик. Маленький  кривоносый
еврейчик, постоянно трущий себе запястье с какой-то  нелепой
татуировкой.  Какие-то цифры.  Синяя татуировка.  Зачем  она
ему.  Ни  за  что   не  сделал  бы себе такую.  Один  раз  я
спросил  его об этом. Он побледнел и почему-то спросил  меня
не  помню  ли  я  местечка под названием  Бухенвальд.  Я  не
помнил.  Я  вообще мало чего помню. Когда пытаюсь  вспомнить
то  очень болит шрам на затылке и  все время заходит один  и
тот  же  человек  в лабораторию. Здоровый такой  “лаборант”.
Странно.   Он всегда спрашивает только одно: “Все ли  у  вас
впорядке  герр  лабрант?” А я говорю : “Да!  Все  впорядке.”
Тогда он странно смотрит на меня и уходит.
     Год  сейчас 1944…  Как я оказался в этой лаборатории  я
не  помню. Как будто работал тут всю жизнь. Не помню  своего
детства, юности… Помню только общую мировую историю.  И  то,
что  сейчас  мы  живем в годы высочайшего  расцвета  мировой
культуры и науки. Доказательством тому этот институт  и  эта
лаборатория.  Лаборатория времени.  Институт  альтернативной
истории.  А  я  здесь  лаборант.   Почетная  работа,   между
прочим. Я уважаемый человек и платят весьма солидно…
     Вот только иногда, когда я смотрю в большое зеркало  на
стене  и  вижу  себя... Что-то проявляется  во  мне,  что-то
всплывает   и  мое  изображение,  изображение  не   высокого
лаборанта  в  белом  халате и с черной  челкой  на  глаза  и
маленькими  усиками, изчезает, тает, растворяется.  В  такие
моменты  ноет шов на затылке, в памяти всплывает  ничего  не
значащее  слово,  услышанное мною от  одного  из  професоров
нашего  института  :”Лоботомия”…  Про что  он  говорил?  Про
кого?  Не знаю. Мне все равно.  Но когда я смотрю на себя  в
зеркало  и  пытаюсь  превозмочь  боль  меня  посещают  очень
странные  видения и желания. Я  не говорил никому  об  этом.
Даже  своему психоаналитику. Никому! Я вижу себя в  странном
коричневом или черном мундире и испытываю не менее  странное
желание,  стоя  на трибуне, вскинуть руку вперед  и  верх  в
ответ  на раскатистое “ХАЙЛЬ!”, что звучит с площади  передо
мной.
     Зачем?
     О, вот и мой сменьщик. Он всегда говорит одно и то же:
-    Добрый день, герр Адольф!
-    Здравствуйте Кацман, здравствуйте…


Виктор Косенков
09/02/1998



                          Снег и ветер.


       Снег падает на снег. Уже давно. Снег на снег. Никем не
считанная армия маленьких белых холодных снежинок. Эта армия
берет не умением, а числом. Снег спокоен и рассудителен. Снег
знает, что будет потом и что было до. Снег знает ответы на все
вопросы. Только спроси и тут же получишь целую кучу разных умных
и мудрых советов. Ведь снег знает так много. Ему не ведома
корысть, муки, любовь, ненависть. Все, что нужно снегу, это
благополучно упасть. Пролететь свой путь из большой снежной тучи
и упасть на землю. На миллионы и миллионы таких же как и он сам.
       Но вот пришел ветер.

       Бухш, бухш... Грязное месиво под сапогами разлетается в
стороны. Брызги летят на голенища сапог рядом идущих. Неважно.
Все сейчас неважно. Главное шаг.
Держать шаг. А по сторонам крики. Толпа. "Аааа.. Да зра...".
"Великие...". "Выжг...". "... враги, будь бд...". "Смерть!
Смер...". Отрывки. Какая разница, что они там орут. Жалкие
мещане. Всякие невоеннообязанные, "по здоровью", "по сем.пол.",
по полу, наконец. Быдло.
       Нет, так нельзя. Ведь это ради них я иду тут. Ногу держу.
Да, что там... Винтовку я держу ради них! Я их защита. Я их
надежда! И поэтому вперед! Смерть ублюдкам!
       И руку вперед и вверх!

       Вы когда-нибудь умирали? Нет? Так я вам расскажу. Поверьте
Мне, я знаю, что говорю. Почему знаю? Все очень просто. Потому что
я умираю. Да, да, да. Именно в этот момент, когда вы слушаете
меня я умираю. Вот-вот. О чем это я? Ах, да... Нет, нет не надо
меня трогать. Мне больно. Я лучше полежу вот так. Подогнув ноги к
животу. Так теплее.Ничего, что на полу грязно. Мне-то что за
дело? Я тут не операцию делать собираюсь. Итак, вы хотите знать
почему? Ха-ха. Я тоже хотел бы это знать. Видимо, моя мамочка
сильно ошиблась, рожая меня на свет. Очень сильно. Не нужно было
меня рожать. Не нужно было. Впрочем, моя мамочка меня никогда не
слушала. Родился я давно. Давно отучился в школе, где меня все
время дразнили. Давно отучился в музыкальном училище. Что? На
скрипке? Да, да именно на скрипке. Я не знаю, почему такие, как я,
всегда учатся играть на скрипке. Почему не на барабане? Потом я
женился. Женился... Она лежит пролетом выше. Что? Нет, она уже
умерла. Что? Да, те же люди... Так вот. Потом, много позже,
началось все это. Сначала одних потом других. А потом нам
наклеили эти знаки на одежду. Вот так. Вам не интересно? Так я
коротко... Очень коротко. Тем более, что говорить становится
тяжело. Эта рана в животе. Посмотрите - сколько крови. Я и не
знал,что в человеке столько крови. Что? Ах, целых пять литров! Значит
время еще есть. Что я вам говорю? Все это ерунда. Их было трое.
Моя жена, она... Ее... А потом меня ударили ножом в живот. И
долго, долго пинали в рану ногами. Один пинал. А двое... Они так
и не ответили за что. Что я им сделал? Я всегда был обычным
гражданином. Всегда знал, что будет потом и что было до. И вот.
Оказывается я ошибался. Не будет никакого потом и всем наплевать
было ли что-нибудь до. Ведь когда забрали моего соседа, я не
вышел на его стук. Мы слишком плохо друг друга знали. Когда расстреляли
моего учителя, я поверил, что он задумывал заговор. Он всегда
вольно мыслил. Когда моя мама умерла от сердечного приступа на
допросе, я горько плакал, что у нее такое слабое сердце. Ведь они
не хотели ей ничего плохого. Но почему теперь я? Ведь я всегда
терпел. В школе меня дразнили, я терпел. В музыкальном училище
ломали скрипку, я терпел. На работе меня лишали премии. Я терпел.
А вот теперь я лежу на грязном холодном полу и смешиваю свою
кровь с сигаретными окурками. За что?!
       Больно так. И знаете, не чувствую ног. Странно. Непривычно.
Я всю жизнь их чувствовал. Теперь знаю. Знаю про что
говорят во всяких книжках. "Не чувствуя ног!". Вот оказывается
оно ка...

       Бухш, бухш... Грязное месиво под сапогами разлетается в
стороны. Брызги летят на голенища сапог рядом идущих. Неважно.
Все сейчас не важно. Главное шаг. Держать шаг. А по сторонам
крики. Толпа. "Аааа.. Да зра...". "Великие...". "Выжг...". "...
враги, будь бд...". "Смерть! Смер...". Отрывки. Какая разница,
что они там орут. Жалкие мещане. Всякие невоеннообязанные, "по
здоровью", "по сем.пол.", по полу, наконец. Быдло.
       Как он извивался, этот старый, грязный juden под моими
сапогами! Всех! Всех их! Это они! Во всем, всегда, везде они!
       Светло и радостно!
       И руку вперед и вверх. И крик "Хайль!!!"

       Снег падает на снег. На миллионы и миллионы снежинок.
Ветер...



Виктор Косенков
12/02/1998




                        И люди станут...


                                  Когда вода всемирного потопа...
                                                      В.Высоцкий.

          Было  скучно.  Темно.  И вокруг не  было  ничего.  Даже
пустоты. Ему было страшновато. Все случилось так давно... Как  Он
тут оказался? Как все это началось?
         Он долго думал над этими двумя вопросами и размышлял над
своей  сущьностью. Одни мысли сменяли другие,  цепляясь  друг  за
друга.
          Прошла  вечность и еще одна вечность, но это  не  имело
смысла,  потому что времени еще тоже не было. Был только разум  и
он  размышлял. И понимание пришло внезапно, подобно  вспышке!  Он
мог  создать пустоту, время, материю. Он мог создать  тела,  а  с
ними боль, радость, унижение и величие. Он мог все! А раз так, то
:  "Да  будет  свет!". И время впервые в этом мире  двинуло  свои
колеса по дороге к вечности.

          Он смотрел в окно хижины. Ему были доступны окна многих
хижин.  Он  видел  все и знал все, но сейчас Ему почему-то  очень
важно было смотреть в окно именно  этой хижины.
          Человек что-то осторожно творил с комком теплой  глины.
Крутил  его  в руках, мял. Потом подбросил в воздух  и  случилось
странное.  Кусок  глины  повис  в воздухе  все  больше  становясь
шарообразным.  Кусок,  нет,  теперь уже  шар  из  глины  медленно
вертелся в воздухе. Человек взял со стола свечу и поднес к  шару.
Со  свечи  сорвался маленький огонек и завис в воздухе,  рядом  с
глиной  Некоторое  время он висел, а потом стал  увеличиваться  в
размерах и вскоре стал в два раза больше своего прежнего размера.
Движение  становилось все более упорядоченным и стало  ясно,  что
глина  вращается  вокруг  огня и вокруг своей  оси  одновременно.
Человек  завороженно  улыбался  и наблюдал  за  этой  невероятной
картиной.  Потом он дунул на свои игрушки и вокруг них  заплясали
мириады маленьких пылинок сверкавших, как звезды. Человек  улегся
на пол тихо смеясь, а затем произнес: "И Человек равен Богу."
          А  в  это  время другой человек рассказывал  засыпающим
детям сказку:
          " И поставил Бог в безкрайнее море большую черепаху.  И
попробывал возложить на нее Землю. Но Земля была такой тяжелой  и
большой,  что  черепаха начала тонуть. Тогда  Бог  снял  Землю  и
подложил под черепаху четырех огромных китов. Под каждую лапу  по
киту.  Потом на панцирь черепахи были помещены три слона, которые
подняв  хоботы к верху поддерживают на своих спинах Землю.  Земля
была сделана Богом плоской, чтобы моря и реки не сливались с нее,
а люди не падали в бескрайнее море, где плавают четыре кита. Небо
же,  Бог... ". Человек замолчал, заметив, что дети уже  спят.  Он
отошел  от  кроватки и тут окно распахнулось. В  комнату  влилось
сияние,  затмившее  все до сего момента виденное  человком...  Он
упал  ниц,  а  когда очнулся то помнил только одно.  Голос.  Этот
голос   наполнял   его   душу  трепетом   смешанным   с   темными
предчувствиями.  Голос говорил одно : "Строй ковчег,  Ной.  Строй
ковчег."

Виктор Косенков
13/02/1998




                   ВРЕМЯ МАЛЕНЬКИХ ЛЮДЕЙ.

                          "... всей яростью закованных в цепи,
                         всей ненавистью забитых в колодки -
                                         всем человеческим..."
                                                    Г.Л.Олди

     7.00       Будильник,  набирая  обороты,   начал   бить
     молоточком,   раскалывая  на   куски   темные   облака,
     сотканные сном. Руки, как паучьи лапы, сдирали  с  глаз
     паутину  мрака...   Человек проснулся.  Полуневменяемые
     со  сна глаза нашли на столике будильник и точно  такая
     же,  полуневменяемая рука, отключила его. Затем человек
     сел...
     7.30       Горячий чай и полуостывший омлет.  Нетвердая
     рука  разливает чай по блюдцу. В пустоте  двухкомнатной
     квартиры  слышно, как капает вода в ванной из  неплотно
     закрытого    крана.   Где-то   выше   этажом     громко
     ссорятся... Пьяный мат.
     7.45    В  переполненном автобусе человек прячет  глаза
     от  солнца  за  темными стеклами,  брезгливо  морщится,
     когда  сидящий  чуть  левее и  сзади  мужчина  начинает
     тяжко  с  сипением  кашлять.  Автобус  подбрасывает  на
     ухабах. Иногда мотор начинает надсадно визжать...
     8.00   Точно  вовремя на рабочем месте. Бумаги.  Цифры.
     Бумаги    Безупречные   ноги   секретарши   начальника.
     Безупречные,  стройные. Красивые длинные икры.  Она  не
     замужем,   а   начальник  старый  импотент   и   дурак.
     Безупречные ноги. Не замужем...
     12.00   Обед. Спокойно отошел в сторону, когда двое  из
     отдела сбыта пошло прошлись по секретарше. Идиоты...  А
     она не замужем...
     17.15      Снова  переполненный автобус.  Давка.  Люди,
     обезличенные  толпой  до  состояния  стада,  но  каждый
     преисполнен   сознанием   собственной   значимости    и
     исключительности. Как сидящие в креслах  и  глядящие  в
     окно  на  пейзаж, который они видели ужу  не  сотни,  а
     тысячи,   миллионы   раз,  так  и   стоящие   рядом   и
     недовольные тем, что ИМ не уступили место.
     17.35       Квартира встречает теплом и звуком падающей
     из крана воды.
     18.30      Ужин.  Сигарета. Рюмочка коньяка  и  высокие
     мысли...
     22.00   Расстеленная кровать белеет во тьме комнаты.  В
     темных   углах,   кажется,  притаились   черные   змеи.
     Заведенный  будильник, как страж,  стоит  у  изголовья.
     Белая  кровать.  Память.  Память...  Безупречные   ноги
     секретарши...

     ....  ВРЕМЕНИ НЕ БЫЛО... ... В УГЛАХ ПРИТАИЛИСЬ ТЕНИ...
     ...  БУДИЛЬНИК ЗАМЕР... ОДЕЯЛО БЕЛЫМ ПРИЗРАКОМ  НАЛЕГЛО
     НА ГРУДЬ...
     ....  ЗА  ДВЕРЬЮ ГРОМКО, ИСТОШНО, ЗАХЛЕБЫВАЯСЬ  СЛЮНОЙ,
     КРОВЬЮ И БОЛЬЮ КРИЧАЛИ, ЗВАЛИ, ПРОСИЛИ...

     Кричала женщина. Она громко звала на помощь. Кричала  о
     боли,  которая  и  без  того ломилась  сквозь  закрытую
     дверь.  Кричала о крови, захлебываясь  в  ней  же.  Она
     кричала   о   смерти!  Выворачиваясь  в   этом   крике,
     выплескивая   душу,  громко  раздирая  тишину   треском
     ломаемых    ногтей.   Красивых   длинных    ногтей    о
     лакированную  дверь,  за  которой  ей  мнилась  помощь.
     ХХХррряясссь...   И   чье-то   густое   сосредоточенно-
     ритмичное сопние и глухие удары во что-то мягкое.

     Человек...   Затих...  искаженное  лицо...   скрюченные
     руки...  безвременье. Человек натянул на голову одеяло,
     загородившись  белой стеной от ужаса ночи.  Он  засунул
     голову  под подушку, он закрыл уши руками!!! Он  сжался
     в   комок,  чтобы  его  нельзя  было  вытащить  из  той
     скорлупы,  которую он для себя построил. ДЛЯ  СЕБЯ  !!!
     Он  поместился  в ней полностью и никакими  обломанными
     ногтями невозможно было выцарапать его наружу!

     Прошел  миг  или  час. Времени не  было.  Оно  пропало,
     потерялось где-то на просторах двухкомнатной  квартиры,
     оно  спрятало свои шаги за бессмысленным капанием  воды
     в ванной...
     Человек лежал, слушая тишину.. Скрюченный. Выжатый.
     Тихонько  он выпрямил ноги. Распрямил спину.  Вытянулся
     во весь рост...
     Вдруг  тренькнул  и  пошел будильник...  Время,  слегка
     смущенно улыбаясь, сидело на преддиванном столике.

     Наутро  он позвонил на работу и сказал, что плохо  себя
     чувствует.




     13.09.98
     Виктор Косенков



   Дальше - тишина?

   "- Нам не выйти отсюда. Выпи выклевали нам глаза." Гарсиа Маркес.


   Объект был параноиком. Совсем тронутым на собственной  безопастности.
Впрочем не без оснований. Вероятно эта кошка знала, чье мясо слопала,  и
теперь явно не собиралась за это отвечать. Алекс стоял перед окном  заб-
рошенной квартиры и наблюдал в крошечный цифровой бинокль  за  тем,  как
человек готовится войти в дверь собственного дома, где располагалась его
квартира. Обстоятельно так готовится. Наблюдая это, Алекс не мог не вос-
хититься, с каким изяществом и непосредственностью производятся все  не-
обходимые действия. Осмотр людей, находящихся на улице,  как  бы  бегло,
просто-напросто оглянувшись, но  очень  цепко,  с  фотографической  точ-
ностью. Слегка замешкался, что-то ища в кармане, и  моментально  выделил
субъектов, находящихся в опасной близости, и тех, кто  может  в  течение
нескольких секунд начать движение и войти в опасную зону. Зону,  необхо-
димую для нападения. Объект четко знал то расстояние, на  котором  атака
может быть уже неотражаемой. Знал и сознательно избегал такого сближения
с незнакомыми людьми. Даже на улице, в толчее, объект ухитрялся так  ла-
вировать между телами, что не возникало никакой возможности сблизиться с
ним вплотную и воспользоваться каким-либо средством из арсенала  Андрея.
Объект был параноиком.
   Алекс еще некоторое время понаблюдал, как Объект вынимает левой рукой
электронные ключи и, вставив их не глядя, набирает код. При этом не  вы-
нимая правую руку из  широкого  кармана  плаща.  Дверь  распахивается...
Алекс на секунду напрягся. Момент  может  быть  благоприятный...  Видимо
Объект разделял его мнение и, аккуратно придерживая дверь  левой  рукой,
вошел в подъезд, держа краем глаза людей за спиной. Дверь быстро  захло-
пывается, и Алекс за миг до закрытия  видит,  как  в  полутьме  лестницы
вспыхивает лучик лазерного наведения на оружии Объекта. Алекс знал, что,
войдя в подъезд, Объект достает из широкого правого кармана плаща  круп-
нокалиберный пистолет с лазерным наведением и разного рода примочками на
манер системы ведения цели и глушителя "Аноним". Хороший пистолет. Алекс
знал это, потому что два дня назад валялся на лестнице  дома  Объекта  в
якобы пьяном виде. Явление обычное и довольно  распространенное  в  этом
районе. Алкоголики, променявшие уже  некоторые  свои  органы,  в  прямом
смысле, на синтетический алкоголь, наркоманы, бродяги - все эти  отбросы
громадного города - забирались периодически в подъезды для ночевки, нес-
мотря ни на какие замки и двери. Потом за ними приходили специальные от-
ряды сил правопорядка, и бродяги исчезали. Совсем. Что впрочем нисколько
не снижало количества проникновений и не остужало стремления бродяг про-
никнуть в помещение. Ночевать на улице было гораздо  страшнее.  Так  что
найти несколько тел на лестничном пролете у стены, завернутых в  грязные
тряпки и разорванный пластик, было делом обычным. Вот и Алекс лежал  так
у стены... Этот трюк он повторял уже несколько раз с  разными  степенями
успеха. Несколько раз такой прием приводил даже  к  удачному  завершению
задания. Однако в этот раз успехом даже не пахло.  Объект  вел  себя  на
лестнице, как хищник на охоте. И Алекс долго не смел пошевелиться,  ощу-
щая на себе жгучую точку лазерного прицела и словно слыша легкое  трепе-
тание в электронных потрохах устройства  ведения  цели...  Только  когда
хлопнула дверь, убийца смог встать и вдохнуть свободно.  Алекс  вспомнил
этот вдох, и мурашки пробежали холодными лапками по его спине. Тогда, на
лестнице, явственно пахло квази. Свежим... Именно тогда Алекс понял, что
имеет дело с параноиком. Глотать квази просто так, чтобы пройти  лестни-
цу... А ведь квази это не просто наркотик, это такая штука...  Даже  ду-
мать об этом не хотелось. Вероятно потому, что дома у Алекса  лежала  не
одна ампула натуральной боевой квазы. И прибегать  к  ней  кроме  как  в
очень исключительном случае ему не хотелось. Может быть, это и есть  как
раз тот случай? Сюжетец - параноик-жертва и убийца-наемник охотятся друг
за другом, наглотавшись боевых наркотических смесей...
   Алекс засунул бинокль в футляр и отошел к трехногому столу из голубо-
го пластика. На удивление чистый цвет