Оболочка Дирака  кипела.
Металлоорганическая ткань в некоторых местах  бурно  нарастала,  в  других
принимала удивительную форму либо попросту  распухала,  словно  надуваемый
воздушный  шарик.  Все  это  делалось  для  того,  чтобы  нужным   образом
расположить защитные поля, изолировать наиболее угрожаемые  секторы,  дать
возможность уйти людям и кораблям. Космолеты отрывались от стартовых стрел
станции, чтобы занять безопасные  позиции.  Десятки  ракет  сворачивали  с
пути, резко останавливались, образуя  поразительные  хороводы.  Однако  ни
одного столкновения не произошло. Компьютеры  четко  устанавливали  трассу
каждого корабля так, чтобы оптимизировать время бегства и как можно скорее
довести все машины, сопровождающие Дирак, к безопасным местам.
   Находящихся  на  станции  людей  погружали  в   капсулы   безопасности,
систематически выбрасываемые из ее брюшка. Все выглядело так, будто  мечет
икру гигантская рыба. В то же  время  коридоры  базы  прочесывали  десятки
автоматов. Их внешне хаотическая беготня также  была  запрограммирована  в
мельчайших деталях и находилась под неустанным  контролем.  Им  предстояло
проникнуть в каждое помещение станции, где еще могли  оставаться  люди,  и
помочь им эвакуироваться либо выловить возможных саботажников.
   Однако в десятках помещений шла  нормальная  работа.  Ученые,  техники,
информатики, безопасники - все на свой лад  и  в  своей  области  пытались
установить опасность и минимизировать ее последствия.
   В некоторых коридорах полыхал пожар. В  других  потрескались  стены,  а
полы все время дрожали. В третьих Дина обнаружила последствия декомпрессии
либо нарушений поля искусственной гравитации.
   Все это происходило под аккомпанемент неразберихи звуков.  Комментарии,
постоянно сопровождавшие мелькающие на экранах кадры, доходили до техников
непосредственно через имплантированные в уши  микрофоны.  Дине  оставалось
лишь наблюдать этот  апокалипсис.  Внутри  диспетчерской  было  достаточно
шумно. На полу извивался Танкред Салерно,  кричавший  от  боли  и  страха.
Техники орали друг на  друга  и  на  автоматы.  Компьютеры  систематически
выдавали сообщения. Иногда был  слышен  только  один  голос,  порой  звуки
накладывались друг на друга, их было невозможно  выделить  и  упорядочить.
Ад.
   - Подай руку, я хочу встать!
   - Декомпрессия седьмого сектора!
   - Нарушения прохода. Десять пунктов до критической точки!
   - Девка, помоги мне встать!
   - Перегрузки на восьмом! Немедленная эвакуация!
   - Эвакуация: семьдесят три процента!
   - Не принимаю! Не принимаю!
   - Тяни, Франк, мать твою, держи уровень!
   - Встать! Не вижу!
   - Повышается  напряженность  поля  черного  провала!  Семь  пунктов  до
критической точки!
   - Корректирую!
   - Оно меня не слушается! Дайте усиление!
   - Что тут происходит?! Больно... Мама, как больно!.
   - Есть контакт с тройкой! Они живы!
   - Напряженность поля провала возрастает! Нить  пунктов  до  критической
точки!
   - Коррекция не срабатывает! Господи, оно нас не слушается!
   - Остановить процедуру прыжка!
   - Слишком поздно, я не владею провалом!
   - Выходим из шкалы! Критическая точка достигнута!
   - Что это?! Черт побери, что тут происходит?!
   - Теряем связь! О Господи, это невозможно...
   - Я ничего не вижу! Агрххх...
   И тишина. Сразу. Резко.
   Это выглядело так: информатики оставались в своих  гнездах  сопряжений,
но перестали мотаться; техники глазели на экраны, но уже не прикасались  к
кнопкам и не отдавали распоряжений;  Танкред  Салерно  замер,  свернувшись
клубком, словно эмбрион. Из его пальца опять вырвался огненный кинжал. Так
это запомнилось Дине - все молчали и, однако, уже  знали,  что  произошло,
каждый  в  своей  сфере,  независимо  от   того,   контролировал   ли   он
расползающиеся строчки компьютерных показаний, спектры  радиации  провала,
доклады  регистраторов,  помещенных  в  стартовой  камере,  или,  наконец,
картинки с транспортной платформы.



        "7"

   Начало.
   Неданиель. Он исчезал и возникал. Несущество. Человек и Чужак. Одинокий
и  множественный.  Он   существовал,   сосредоточенный   в   одной   точке
пространства. Волна вероятностей. Горячие звуки.


   Он погружался  в  черный  провал.  Где-то  на  дне  сознания  теплилась
радостная мысль, что получилось, удалось, Дина справилась.
   Он знал, что оказался  прав.  Они  задержали  его  старт,  у  них  были
неприятности, а теперь  они  высылают  его  снова.  Мужественная  девушка!
Мужественная...


   Он видел рождение и смерть мира. Осязал измерения. Испытывал страдания.
Он принадлежал тысячам рас. Взвешивал энергию. Поглощал логику. Пронизывал
идеи. Множил сознания самых странных  существ.  Рассеивал  эфир.  Познавал
материю.


   Дина, как я хочу прикоснуться к тебе! Я так хочу  рассказать  тебе  обо
всем, что вижу здесь и чувствую. Как сильно...


   Он рождался и  умирал.  Античеловек.  Мысль.  Снаружи.  Он  существовал
короче,  чем  мгновение,  и  был  всюду.  Потенциальность.   Коллапс.   Он
разглаживал  краски  и  расцветки.  Он  был   быстрее   света.   Медленнее
неподвижности. Неданиель.



        "ЭПИЛОГ"

   Руководитель техников повернулся к Дине.  Он  смотрел  на  нее,  словно
ожидая объяснений, а может, отчаянно ждал слов утешения.
   Напрасно.
   - У нас нет связи с Лляхом. Нет связи  с  Гатесом.  Там,  -  он  указал
пальцем на экран с изображением стартовой платформы,  -  уже  нет  черного
провала. Мы одиноки. А твой парень мертв.
   - Да, - спокойно сказала она. - Я знаю. Он умер.
   У ее ног выл Танкред Салерно, прижимая руки к голове. Кровь залила  ему
волосы и лицо, испачкала пол. От него разило мочой и рвотиной.
   - У него нет связи с Сетью, - спокойно отметил техник. - Ты думаешь, он
выживет?
   - Он умрет, - сквозь стиснутые зубы  сказала  Дина  и  наклонилась  над
Танкредом. Схватила его руку, вооруженную огненным кинжалом.  Нажимать  не
было нужды. Острие прошло по шее Салерно между  головой  и  туловищем.  Он
засучил  ногами,  несколько  раз  моргнул,  отворил  рот.  Острие  кинжала
тампонировало раны. На пол  не  скатилось  ни  капли  крови.  -  Умрет,  -
повторила Дина.
   - Что теперь?
   - Не знаю. Но теперь все зависит от нас. Только от нас. Даниель, если б
ты мог об этом знать... Даниель...