и   теперь   чувствовала   их   приятную,
расслабляющую пульсацию. Приготовила обед, расставила  посуду  и  включила
музыку. Еще раз окинула взглядом помещение. Огромную комнату с  выделенной
кухонной частью, стоящую посередине большую  кровать,  цветы,  столик,  на
котором охлаждалась амброзия  -  модный  в  последнее  время  возбуждающий
напиток. Давно уже она не брала в рот дорогой амброзии - охлажденной и тем
не менее разогревающей нервы, расслабляющей, но стимулирующей  активность,
позволяющей  немного  ослабить  контроль   над   собой,   а   одновременно
обостряющей органы чувств. О да, у нее было такое желание, и она заслужила
немного отдыха. Слишком много бесед с братом, слишком много войны  кругом,
слишком много воспоминаний!
   Мужчина, которого она пригласила к себе в  Переландру,  вызывал  у  нее
беспокойство, но одновременно увлекал. Каким-то удивительным образом в нем
соединялись предупредительность и сила. То, что он был  сетевиком,  больше
волновало Дину, чем пугало.
   Никаких определенных планов на сегодняшний вечер у  нее  не  было.  Все
зависит от того, в  каком  направлении  будет  развиваться  ситуация,  как
поведет себя Танкред, когда все станет  близким  и  очевидным.  Опыт  Дины
подсказывал ей, что большинство мужчин, даже интересных,  не  в  состоянии
сдать последнего экзамена. Они  оказывались  либо  слишком  жадными,  либо
нерасторопными,   сосредоточенными    исключительно    на    себе,    либо
нерешительными,  слишком  агрессивными  либо   чересчур   медлительными...
Независимо от того, какие позы они принимали, какие игры  вели  с  ней  во
время первых партий "романа",  когда  понимали,  что,  возможно,  все  уже
вот-вот, через минуту, сейчас!  -  они  не  могли  сдержаться.  Когда  они
принимались стаскивать с себя рубашку и брюки, Дина чаще  всего  говорила:
"Стоп!" Они ее раздражали.
   Сегодня она хотела испытать Танкреда Салерно, однако не имела бы ничего
против, если б он сдал экзамен успешно.
   Еще раз осмотрела салон, глянула на часы. Танкред никогда не опаздывал.
К сожалению, не доводилось ему приходить на встречи и раньше  условленного
часа.
   Теперь она сидела на кровати, немного раздосадованная тем, что  скверно
распорядилась своим временем,  то  и  дело  поглядывая  на  часы.  Танкред
продержал ее точно до пяти! Она услышала,  как  его  скользер  остановился
перед домом. Вскочила, снова окинула взглядом комнату, подошла  к  столику
и, может, на сантиметр передвинула стоящую на нем  бутылку.  Отступила  на
шаг, немного наклонила голову, глядя  на  дело  рук  своих.  Еще  не  так!
Бутылка переместилась еще на сантиметр, и только тогда Дина сочла, что все
предметы в квартире занимают подобающее им место. Она не была  сторонницей
каких-либо геомантических систем или религии фенк-шу, однако считала,  что
каждый  предмет  должен  находиться  на  своем  месте.  Как  эта  бутылка,
например.
   Паршивец не  спешил!  Медленно  шел  по  ведущей  от  калитки  дорожке,
поглядывая  на  садик  перед  домом.  Наклонился  к   кусту   дморианского
попугаечника, что-то шепнул растению. Услышав ответ, улыбнулся и  погладил
его по листьям. Куст затрепетал от удовольствия. Танкред остановился перед
дверью, скрывшись из поля зрения Дины. Прошло несколько секунд, прежде чем
он постучал - три раза с долгими паузами, тихо.
   Когда дверь раскрылась, Дина онемела. Таким она его еще не видела. Весь
в черном, он вколол в волосы  шпильку,  лицо  украсил  живой  татуировкой,
кончики пальцев покрасил золотым. Дина понятия не имела, что сейчас  носят
в Доминии, но прекрасно знала, какие моды действуют на  Гладиусе.  Танкред
оделся очень элегантно, и костюм - несомненно - очень-очень дорогой.
   Вдобавок принес ей презент - ожерелье из бусин ауры.
   - Они подстроены к тебе, - сказал он вместо приветствия.
   - Ты потратил на них целое состояние, зачем же так?
   - Нравятся?
   - Очень, но зачем ты... - Она улыбнулась, перебирая пальцами  холодные,
стеклянистые на ощупь шарики с погруженными в них релаксующими частичками.
Почувствовала, как с прикосновением к каждой бусинке уходит  напряжение  и
возвращается  хорошее  настроение.  Именно  так  действовали   ауробусины.
Побочный  эффект  опытов  над  коргардской  технологией.   Дорогой.   Свой
прекрасный дом  в  Переландре  она  могла  бы  продать  за  сумму,  равную
стоимости трех таких ожерелий. - Оно будет сочетаться с моими  глазами,  -
рассмеялась она.
   - Я так и подумал...
   Вошли в салон. Свет пригас, из динамиков полилась  тихая  музыка.  Дина
начала готовить напиток. Наклоняясь над  фужером,  услышала,  как  Танкред
подходит к ней. Почувствовала тепло, пробежавшее по коже. Куда он  сначала
положит руку? На спину, на плечи, на волосы? Только теперь она поняла, как
сильно этого хочет.
   - У тебя прекрасно обустроенный и ухоженный дом, - сказал  Танкред,  но
не сделал ни движения. - И очень симпатичный попугаечник.
   Она повернулась, подала ему фужер.
   - Жуткий болтун. Исключительно способный. Я посвятила ему уйму времени.
   - Ты любишь растения?
   - Порой больше, чем людей. Особенно в последнее время. У  растений  нет
амбиций. - Она замялась. - О боже, что за банальные слова.
   - Действительно, не очень новаторские.
   - А для тебя что-нибудь может быть новаторским? - Она присела,  указала
ему рукой на другое кресло. К счастью, она сумела взять себя в руки.  Даже
немного злилась на слабость и неловкость, охватившие ее полминуты назад.
   - Не понимаю. - Живая татуировка у него на щеке  понемногу  изменялась.
Дракон превратился в птицу, а та - в разноцветного паука.
   - Ну, ты ведь живешь в  Сети.  У  тебя  доступ  ко  всем  данным,  всем
знаниям, всем произведениям искусства.  Любая  мысль,  которую  когда-либо
записывали или сканировали в Сеть, тебе  доступна.  Так  разве  кто-нибудь
случайно может застать тебя врасплох.
   - Часто. Чаще, чем ты думаешь. - Танкред протянул руку  к  тарелочке  с
печеньями. - Однако твой вопрос, честно говоря, достаточно типичен.
   - Искренне прошу простить, ваше превосходительство, за скучную беседу.
   - Отнюдь, отнюдь... - Салерно понемногу отхлебывал  напиток.  -  Говоря
предельно просто: тот факт, что я постоянно  подключен  к  Сети,  конечно,
облегчает мне доступ почти к любой информации. Но не  надо  думать,  будто
вся она у меня здесь, в моей голове. Я могу очень  быстро  ее  получить  и
мгновенно усвоить, но это вовсе не означает, что я  знаю  все.  Если  тебе
приспичит ознакомиться с жизненным циклом софорионских  дебрей,  то  через
минуту я смогу тебе о них рассказать. Но это вовсе не  значит,  что  пятью
минутами раньше я знал о софорионских дебрях что-либо еще, сверх того, что
они представляют собою самую любопытную  форму  жизни  в  известном  людям
космосе.
   - Ты хочешь сказать, что я тоже в любой момент могу связаться с Сетью и
получить всю необходимую информацию, просто на это  у  меня  уйдет  больше
времени?
   - Верно. Однако различие не только в этом. Ты можешь представить  себе,
как выглядят эти дебри, почувствовать условия, царящие на  любой  планете,
даже поиграть в игру, имитирующую ощущения летника, пробивающегося  сквозь
бурю на Спате. Я же восприму больше раздражителей: скан  мозга  одного  из
летничьих мэтров, показания измерительных  зондов,  ныряющих  в  атмосферу
газового  гиганта,  все  исторические  данные,  связанные  с  колонизацией
Софориона, и сотни других факторов, рапортов, фиксаций.  Но,  если  на  то
пошло, ты тоже их получишь, если посвятишь этому больше времени,  встроишь
себе специальные сопроцессоры и так далее.
   Он отставил фужер. Встал.  Дина  снова  почувствовала  тепло.  "Еще  не
сейчас, - мысленно твердила она себе, - еще не сейчас,  дай  мне  побольше
времени!"
   Танкред наклонился к ней, протянул руку.
   - Потанцуем? Или на свиданиях ты всегда беседуешь только о серьезном?
   Она впервые почувствовала его руки  на  своем  теле.  Он  держал  ее  в
объятиях уверенно, двигался изящно, обладал чувством ритма.
   - Всегда, когда договариваюсь о свидании с сетевиком.
   - И который же это раз?
   Он не пытался прижимать ее к себе, даже следил за тем, чтобы  его  лицо
не оказалось слишком близко от ее щек. От него шел приятный запах.
   - Первый.
   - И не последний.
   - Увидим...
   -  Увидим.  -  Теперь  он  обнял  ее  крепче,  закружил  сильнее.   Она
непроизвольно прильнула к нему. Это было очень приятно.
   - Зачем ты это делаешь? - Она не хотела спешить, хотя  уже  знала,  чем
все кончится, и понимала, что он тоже знает.  Сейчас  надо  радоваться  не
достижению цели, а стремлению к  ней,  едой,  а  не  поспешным  пожиранием
торта. - Ты - везде, ты можешь придумать, что угодно,  построить  в  своей
голове любой мир, не менее реальный, чем тот,  который  окружает  нас.  Ты
можешь испытывать любые удовольствия. Брать все.
   Они танцевали медленнее, но уже не позволяли себе  отдаляться  друг  от
друга. Сосочки укрытых тонким материалом грудей Дины то и  дело  ненадолго
касались его тела. О да, очень приятно.
   - Ты снова за свое. Нет, не могу. В том-то и дело,  что  не  могу.  Это
называется  "парадокс  Кранха",  его  обнаружили  во  времена  Виртуальных
Смертей. А в действительности... еще раньше, у наркоманов, погружающихся в
свои миры. Если я войду в реальность, в которую поверю на  сто  процентов,
это будет означать, что я сотру свое прошлое. Исчезнет сознание того,  что
я нахожусь в виртуале, что все ощущения - лишь имитация, порожденная корой
моего мозга. Но если я не помню своего  прошлого,  значит,  я  уже  не  я.
Образовалась новая личность. Если  же  сохраню  знание  о  том,  кто  я  в
действительности,  то  всегда  буду  знать,  что  участвую   в   имитации,
представляющей собою фокус, порожденный мною либо  иными  сетевиками.  Что
общаюсь  с  бытиями  с  ограниченной  автономностью  действий.  Контакт  с
настоящим человеком - совершенно другое дело.  Он  реален.  Здесь  игра  -
реальна. Моя победа будет полной, поражение... настоящим проигрышем.
   - А для тебя  существует  различие  между  истинным  и  фантоматическим
мирами?  Я  всегда  считала,  что  для  сетевиков  это  равноценные  сферы
реальности.
   - В определенном смысле да. А в определенном - нет.
   - Весьма конкретный ответ.
   -  Другого  быть  не  может.  Конечно,  "парадокс  Кранха"  не  помешал
миллионам  людей  умереть  в  мирах  ВР.  Провести  жизнь  в   преодолении
электронных проблем, победах в военных кампаниях,  осуществлении  наиболее
странного секса и исполнении кровавых обрядов. Но я - не обычный  человек,
пользующийся виртуальностью. Я - в Сети. И  я  прекрасно  знаю,  что  есть
правда, а что иллюзия.
   - И ты желаешь этой правды? - Дина провела  рукой  по  спине  Танкреда,
подушечками пальцев прошлась вдоль позвоночника.
   - Да, - ответил он и поцеловал ее. Губы у него были холодные и сухие.
   "Рамзес будет доволен", - в самый неподходящий момент пронеслась у Дины
в  голове  идиотская  мысль.  Она  стояла  посредине  комнаты,  наполовину
раздетая, целуя красивого,  хоть  наверняка  опасного,  вызывающего  страх
мужчину. Она чувствовала возбуждение, заполняющее ее бедра, соски  грудей,
внутренности... Она хотела этого мужчину.
   И однако воспоминание, вернувшееся одновременно с этой мыслью,  вызвало
в ее сознании картины, имеющие мало общего с физической любовью  и  жаждой
ощутить блаженство. "Рамзес будет доволен".
   Брат когда-то сказал это во  время  одного  из  многочисленных  споров.
Бессмысленных, не приводящих ни к чему. О, как же он  тогда  разозлил  ее!
Потом она пожалела об этом. Рамзес  приехал  поделиться  своими  заботами,
посетовать, поискать поддержки  у  единственного  человека,  которому  мог
по-настоящему довериться.
   Политика пожирала его. Договоры и альянсы - игра за  власть  и  влияние
отнимали у него время, необходимое для строительства того, что всегда было
его целью: нового общества, гуманных законов, справедливого раздела благ и
власти.  Сколько  она  себя  помнила,  этого  он  жаждал.  Забирал  ее  на
совещания, где  осуждали  танаторов,  на  манифестации,  на  которых  люди
требовали равных избирательных прав для всех жителей Гладиуса, на  выборы,
благодаря которым от власти должны были быть устранены консерваторы. И вот
наконец-то он достиг цели. Заплатил за  это  высокую  цену.  Отказался  от
многих идеалов. Допустил то, что когда-то  сам  осуждал.  Это  была  цена.
Ничто не дается даром. Ничто. И вот теперь,  когда  он  уже  заплатил,  он
хотел  реализовать  свои  идеи  -  идеи  тех  многих,  с  которыми  вместе
осуществлял  власть.  Но  оказалось,  что   цена   слишком   высока,   что
правительственный механизм значительную часть своей энергии тратит на  то,
чтобы поддерживать собственное существование. Что многие из бывших  коллег
изменились, добравшись до вершин власти. Другие же, постоянно ссылаясь  на
временный и особый период,  не  колеблясь,  использовали  методы,  ими  же
самими ранее сурово осуждаемые. Быть может, Рамзес  смирился  бы,  признал
правоту своих былых спутников. Но именно  она,  Дина,  постоянно  нарушала
покой его совести, напоминала, ранила, требовала. Да,  она  была  причиной
его забот. Но - парадокс! - именно хорошие отношения с  Танкредом  Салерно
могли стать очень важным фактором, укрепляющим позиции брата.
   "Значит, я  тебе  нужна?  Мне  просто  надо  добиться  симпатии  твоего
покровителя?"
   "Он мне не покровитель. И я ни к чему тебя не  принуждаю.  Помнишь  наш
последний  разговор  о  жертвах  режима?  Зачастую  ими  становятся  люди,
действующие внутри системы власти и проигрывающие в результате  внутренних
раздоров. Они образуют вторые ряды оппозиции.  И  новые  ряды  трупов.  Ты
хочешь, чтобы я стал субъектом с  обритой  головой  и  введенными  в  мозг
зондами?"
   "Значит, я должна пойти  с  ним  в  постель?  Ради  твоих  политических
амбиций?"
   "Не знаю, почему ты хочешь  сделать  мне  больно?  Я  никогда  тебя  не
обижал. Ты поступишь с этим человеком так,  как  захочешь.  Сделаешь,  что
захочешь".
   "Если он вообще человек".
   "Тогда зачем тебе все это?"
   "Может, хочу забыть о Даниеле?"
   Сейчас Танкред Салерно ласкал ее и  целовал.  Она  знала,  что  вот-вот
случится. Она делала это не ради брата или кого-то еще.  И  не  для  того,
чтобы что-то выгадать или о чем-то забыть. Ей было  хорошо.  Просто  очень
хорошо.
   Он нежно гладил ей плечи, проводил подушечками пальцев  по  отвердевшим
соскам, целовал шею. Она прильнула к нему, прижалась животом к его животу,
бедрами к его бедрам. Сунула руку ему под сорочку. Через минуту он уже нес
ее на кровать, она чувствовала его руку,  двигающуюся  по  влажному  лону,
другую - гладящую ягодицы. Она начала расстегивать пуговицы его сорочки.
   И вдруг все оборвалось. Танкред вскочил. Он тяжело дышал,  она  видела,
что он возбужден, но в то же время на его лице отразились  уже  совершенно
иные чувства.
   - Что случилось?
   Он опустился на колени рядом с кроватью. Коснулся рукой ее шеи.
   - Послушай, Дина. Я знаю, это неподходящий  момент,  и  знаю,  что  все
прозвучит по-идиотски. Но какое-то время мне необходимо побыть одному. Это
очень важно. Неожиданно.
   - Почему, ведь... - Обида, растерянность, возбуждение боролись в ней  с
яростью. И любопытством.
   - Не могу тебе ничего сказать. Никому не могу  ничего  сказать,  кроме,
может, трех человек на планете. Просто я вынужден уйти. Не знаю, когда это
закончится. Думаю - часа через два. Я взбешен, но ничего не могу поделать.
Если ты согласишься подождать меня...
   - Два часа? - Она села, начала поправлять одежду.
   - Знаю, это звучит глупо. Да, два. Может, час.  Может,  три.  Я  должен
уединиться. Я получаю слишком много сообщений. Происходит  что-то  важное.
Пожалуйста, останься здесь. Я очень этого хочу.
   - Очень?
   - Очень.
   Она коснулась пальцем его груди.
   - Ну, так иди. Там есть комната. Запрись, погаси свет.
   - Ты будешь ждать?
   - Буду.
   Спустя тридцать секунд его уже не было.
   А спустя еще  тридцать  секунд  включился  видеофон.  Изображение  было
расплывчатое, звук искажен.  Однако  она  узнала  его  и  поняла,  что  он
говорит.
   - У меня есть кое-что для тебя, Среброокая.  Специально  для  тебя.  Ты
увидишь нечто прекрасное! Нечто страшное! Ты никогда  этого  не  забудешь.
Смотри! - Вердекс де Вердекс был одет во  все  белое.  У  него  за  спиной
танцевали культисты. Еще дальше, почти на пределе видимости  маячил  форт.
База коргардов изменялась с каждой секундой. Изменялась и росла. - Это для
тебя, Среброокая, - повторил Вердекс де Вердекс и переключил изображение.



        "13"

   Она  не  знала,  какими  словами  это   назвать.   Необычно,   страшно,
увлекательно. Она смотрела, как форт изменяется и разбухает, как  одну  за
другой выплевывает из себя машины, которые принесут  смерть  какому-нибудь
далекому городу так, как когда-то уничтожили Пооороз.
   Вокруг нее несколько десятков человек пели, рыдали, молились и плясали.
Их темнеющие в вечерних  сумерках  тела  двигались  в  ритме  льющейся  из
динамиков хаотической музыки.  Тут  же  стояли  неподвижные  и  молчаливые
зрители - остекленевшие  фигуры  людей  и  животных,  застывших  во  время
коргардского налета на Пооороз.
   - Смотри,  Среброокая,  -  сказал  Вердекс  де  Вердекс  после  долгого
молчания.  -  Смотри,  потому  что  начинается  мистерия.  Красота   богов
распалится в наших мыслях одновременно с криком и плачем их  инструментов.
А ты пройдешь обряд посвящения.
   Культист остановился  напротив  камеры.  Его  лицо  было  неестественно
большим. Близость объектива  еще  больше  деформировала  его  и  без  того
странные черты. Вначале Дина думала, что камера укреплена на голове одного
из его последователей. Но Вердекс тут же развеял ее сомнения.
   - Твоим провожатым будет наш юный брат Амин. Как каждый кандидат в наше
содружество, он должен совершить паломничество, пока продолжается концерт.
У него в глазах имплантаты. Жаль, ты их не видишь. Они необыкновенные.
   Действительно, Дина не могла увидеть глаза, регистрирующие  эту  сцену,
но когда Амин наклонил голову,  на  экране  мелькнули  части  его  тела  -
предплечья, ноги, торс. Нагую кожу Амина покрывала  сеточка  синих  жилок,
что-то  вроде  татуировки.  Это  был  передатчик  регистрируемого  глазами
сигнала. Кандидат в культисты раньше работал на репортерское  агентство  в
качестве "свободного стрелка". Он старался побывать  там,  где  происходит
что-то интересное, и тут же передать это в центр. Он сам был и камерой,  и
трансмиттером,  и   монтажным   модулем.   Регистрировал,   предварительно
обрабатывал и передавал. Сейчас ему предстояло сделать новую программу.
   -  Сколько  у  него  зрителей?  -  спросила  Дина,  что-то   неожиданно
предчувствуя.
   - Ты. Только  ты,  Среброокая,  -  ответил  Вердекс.  -  Мы  не  делаем
программу для голосервиса. Мы почитаем богов и позволяем  юному  участнику
нашего содружества прикоснуться к их могуществу. Я пригласил тебя,  потому
что связываю с тобой "большие надежды.
   - Какие надежды? - удивилась Дина. Вердекс де Вердекс был  сумасшедшим.
Его сумасшествие столь же восхищало, сколь и пугало.  Ей  было  его  жаль.
Однако она вовсе не хотела,  чтобы  ее  втянули  в  какие-то  культистские
обряды и интриги.
   - Убедишься, узнаешь, почувствуешь.  А  теперь  можешь  смотреть.  Амин
пойдет туда. В форт. Подойдет настолько  близко,  насколько  ему  позволят
боги и его собственная  храбрость.  Можешь  сопровождать  его.  Без  права
голоса и без права выбора. В качестве молчаливого спутника и  наблюдателя.
Хочешь? Это получше любого виртуала! - Огромная голова Вердекса  дергалась
на экране, когда культист приближался либо отдалялся от лица Амина.
   - Я не люблю виртуалы. Но  пойти  хочу.  Покажи  мне  все,  что  можешь
показать, Амин.
   - Он тебя не слышит. Знает, что ты там, но н