- Могла. Сумасшедший. Когда-то сотрудничал с  нами.  Его  люди  однажды
организовали митинг. У него был сетевой сервис, здорово досаждавший армии.
   - Помню. Но что с ним? Ведь он был наш.  Частник?  -  Дине  вспомнилась
антитанаторская демонстрация. Тогда они с братом шли в первом ряду.  Киней
вел свою группу, как бы вкладыш в общей колонне, цветастый, шумный. Над их
головами реяли гигантские голопроекции,  изображающие  жертв  танаторов  -
разорванные  тела,  отрубленные  конечности,  вспоротые  животы.   Картины
отвратительные, но  сильные,  будоражащие,  именно  такие,  какие  и  надо
использовать  при  массовых  демонстрациях.  Кинеевцы  были   организацией
небольшой, но активной. К сожалению, Дина не помнила, за что они ратовали.
Коллеги брата считали их сумасшедшими, правда, полезными.
   - Не думаю, не думаю... - Рамзес все время смотрел на дисплей  стоящего
рядом с креслом компьютера. - Киней не тот человек, у кого  есть  какая-то
личная жизнь. Нет. Это идеолог. Анархист. Мечтатель. Помнишь,  из-за  чего
он выступал против  танаторов?  Из-за  того,  что  требовал  еще  большего
ограничения роли государства, раздела планеты между кланами  и  локальными
сообществами, ликвидации принуждений. Анархист...
   - Видимо, что-то парня припекло,  да?  Вы  его  "достали"?  Перехватили
власть, но не спешили реализовать его идеи?
   - Тут что-то посерьезнее, сестра.  Раньше  он  никогда  не  использовал
силы.  Счастливые  концы,   какие-то   путаные   замыслы,   информационная
деятельность. Но не насилие. Подожди, тут что-то есть. - Он  наклонился  к
экрану, начал считывать, поступающую информацию.
   - Ты уверен, что имеешь право все это мне говорить?
   Рамзес удивленно взглянул на нее и улыбнулся.
   - Если тебя сюда впустили, значит, решили, что  ты  своя.  -  Он  снова
улыбнулся. - Ты же сестра Рамзеса Тиволи, известная Дина Тиволи, борец  за
счастье Гладиуса. И девушка Танкреда Салерно, солярного резидента на нашей
прекрасной планете.
   - Никакая я  не  его  девушка!  -  возразила  она.  Впрочем,  не  очень
убедительно.
   - Да, да, конечно. - Рамзес быстро читал  новые  сообщения.  Неожиданно
посерьезнел, наклонился к экрану, словно хотел лучше разобрать пробегающие
по нему слова. Потер ладонью лоб. Он всегда делал так, когда нервничал.
   - Что случилось? - тихо спросила Дина.
   - Месть.  Господи,  этот  псих,  этот  "безвредный"  дурень,  отомстил.
Взломал  защитные  коды   правительственной   зоны,   раздолбал   в   пыль
операционные системы безопасников. Влез туда и  вызвал  небольшой  атомный
взрыв. С самим собою в центре.
   - А Голлагор - случайная жертва или...
   - Нет. Он был мишенью.
   - Почему?
   - Голлагор руководил нашими спецслужбами на юге  континента.  А  там  у
кинеевцев свои обжитые места.  Понимаешь,  природные  резервации,  большие
пространства, мало людей. Руки правительства туда не всегда  дотягивались.
Ну вот, эти идиоты дождались, пока мы возьмем власть, и  заявили  о  своем
отделении. Дескать, теперь, когда свергнут гладианский режим, в чем есть и
доля их участия, они начнут осуществлять свои идеи.
   - Понимаю. А Голлагор решил показать, что у них малость крыша  поехала,
и ввел свои порядки.
   - Совершенно верно. Примерно  полгода  назад  была  какая-то  кутерьма,
погибло несколько кинеевцев.  Это  не  все.  Понимаешь,  до  нашей  победы
Голлагор работал в секции  сотрудничества  и  прекрасно  знал  Кинея.  Они
совместно организовали множество выступлений против несгибаемых.
   - Пути победителей расходятся.
   - Чьи это слова?
   - Мои собственные. Впрочем, уверена, кто-нибудь их уже выдумал  раньше.
И испытал на себе. И описал.  Знаешь,  Рамзес,  честно  говоря,  я  уважаю
Кинея. Он правильно поступил.
   Рамзес удивленно взглянул на сестру. Несколько  секунд  молчал,  нервно
барабаня пальцами по корпусу компьютера.
   - Что, ты плетешь, девушка? Ты, похоже, не понимаешь, что  творится?  У
нас осложнения... Кто-то снабдил Кинея боевым  оружием  элитных  десантных
подразделений.  Кто-то  дезактивировал  защитные  зоны  правительственного
квартала. Кто-то его впустил. Ты понимаешь, что это значит?
   - Что вы не выловили всех несгибаемых. - Она  сознательно  использовала
слова,  которые  некогда  так  сильно  высмеивала.  -  Что  они  выжили  и
по-прежнему способны наделать вам массу хлопот.
   - "Вам"? - Рамзес ткнул себя пальцем в грудь, потом показал на Дину.  -
Я думаю - нам?
   - Вам, Рамзес, - спокойно ответила она. - Вам.  Ты  знаешь  мое  мнение
относительно того, что выделывают твои дружки. Наши дружки, ваши дружки  -
какая разница?! Вы уселись в кресла тех людей и теперь сами выделываете то
же самое. Вот и все. Очень даже просто.
   Она заставила его нервничать. Она хотела этого, и у нее получилось. Она
была сама себе противна, так как знала, что  сознательно  отыгрывается  на
нем и выводит из терпения. Ведь он был ее братом и искренне любил ее.
   - Мы ведем войну. Чудовищную и страшную войну с коргардами. Мы можем ее
выиграть, но для этого нам нужна помощь Солярной Доминии. Мы  получили  ее
поддержку. Но за все надо платить, сестра, никто ничего не  делает  даром.
Мы хотим сохранить нашу планету и вынуждены частично  поделиться  ею.  Это
просто.
   - У тебя получается, что трупы должны лежать навалом...
   - Никто этого не хотел, или ты думаешь, что я,  что  все  мы  забыли  о
своих  идеалах?  Мы  вынуждены  считаться  с  реальностью,  но   стараемся
сохранить, что только удастся. Киней же  хотел  получить  все  сразу.  Это
невозможно.
   - Поэтому договорился с остатками разбитых вами несгибаемых, и те  дали
ему оружие.
   Рамзес снова взглянул на экран, но не нашел там ничего нового.
   - Нет никаких остатков несгибаемых. Уже нет. В  том-то  и  дело,  Дина.
Произошло то, что я предсказывал, однако меня не слушались. Ты думаешь,  я
не вижу того скверного, что порой происходит вокруг? Поверь, вижу. Паршиво
покончили с кинеевцами, слишком грубо, слишком жестоко. Не знаю, можно  ли
было этого избежать, но я предупреждал. Мы  удушили  бунтовщиков,  но  для
этого пришлось действовать очень резко.  Рикошетом  досталось  таким,  как
кинеевцы. Вместо того чтобы добиваться их присоединения к нам, мы породили
новых врагов. То же самое  происходит  с  дружками  Даниеля,  сорманитами.
Глупо. Бессмысленно. Можно было взяться за дело совершенно  иначе.  Купить
их. Привлечь на свою сторону. Убедить.
   - А так вы получили новое подполье...
   Она удивила его:
   - Да, новое. Очень жаль. Но так бывает всегда.  Остатки  побежденных  и
новые, зачастую недавние победители либо союзники из  тех,  что  поменьше,
имеющие отрицательный опыт в общении с  системой.  Кинею  кто-то  помогал.
Может, какой-то солдафон, перешедший к нам на службу, а в действительности
по-прежнему  нас  не  любивший.  Либо  кто-то  из   службы   безопасности,
симпатизирующий  кинеевцам.  Не  знаю,  черт  побери.  Именно  сейчас  это
пытаются установить. Их достанут. Не волнуйся. Хм...  Новое  подполье.  Ты
хорошо это сказала. Но они неопасны! Они слишком слабы.
   - Интересно. Голлагор сказал бы  то  же  самое?  И  техники  с  Дирака,
ремонтирующие базу после... саботажа. Недурно действуют  эти  "неопасные"!
Покушение в правительственной зоне и в гиперпроходе. Два самых  охраняемых
места в системе. Действительно, "слишком слабы".
   - Поэтому и надо их выискивать. Вылавливать. Изолировать. Убирать.
   - Ты, Рамзес, похоже, не соображаешь, что говоришь.  Эй,  брат!  Память
мне не изменяет. Марши. Петиции. Сборища! Мы  вместе  протестовали  против
законодательно санкционированных убийств, учиняемых танаторами! Теперь  вы
делаете то же самое!
   - Это война, Дина. Ради блага и безопасности большинства.
   -  Они  тоже  говорили,  что  война.  И  что  хотят  безопасности   для
большинства. Мы втолковывали им, что случаются ошибки, что в результате их
действий могут пострадать невинные. А что, теперь невинные в безопасности?
   - В определенной степени, Дина, виновен каждый. Все  зависит  от  того,
где ты проводишь границу между дозволенным и  запрещенным.  Они  следовали
закону, ограниченному, но очень суровому. Мы хотим действовать  иначе.  Мы
должны контролировать  людей  сильнее,  тщательнее,  чаще.  Да,  несколько
ограничить их свободу, чтобы уберечь от преступлений и  желаний  совершать
их. Такова цель. Таково будущее. Но вначале...
   Дина резко поднялась с кресла. Встала перед Рамзесом,  приподнялась  на
цыпочки так, что ее лицо оказалось почти на высоте его глаз.
   - Знаю, братик. Сначала вы должны выкорчевать всех, кто вам мешает...



        "10"

   Главный компьютер базы  парксов  напоминал  увеличенный  до  гигантских
размеров кочан капусты. Бледно-зеленые листья  вырастали  из  центрального
ствола, перекрывали друг друга, образуя шар диаметром в несколько  метров.
Располагался  он  в   специальном   помещении,   заполненном   растворами,
выполняющими  роль  единиц  памяти,  процессоров,  магистралей  данных   и
периферий.  Компьютеры  парксов  были  устройствами  не  электронными,   а
химическими. Главный компьютер непосредственно управлял работой двух зомби
- человеческих тел без индивидуальностей,  в  которых  раньше  размещались
копии  парксанских  шпионов,  а  теперь  их  использовали  для  проведения
необходимых операций.  Их  противоестественно  улыбчивые  физиономии  были
последней картинкой, которую увидел Даниель. Потом он погрузился во  тьму.
В бессознательном состоянии ему предстояло находиться до тех пор, пока его
боевой сопроцессор не будет вновь активирован.
   Из тьмы возникали изображения. Некоторые  -  статичные,  другие  полные
динамики и подвижные, некоторые серые и  затуманенные,  иные  -  четкие  и
резкие. Были воспоминания, всплывающие только в  виде  картинок,  а  также
обрывков звуков и ароматов: иногда Даниель  чувствовал  себя  так,  словно
попал в  сердцевину  идеального  голо.  А  ведь  все  это  была  лишь  его
собственная жизнь, воспоминания, проявляющиеся вспышками по мере того, как
микрозонды  возбуждали  и  восстанавливали  находящийся  в  мозгу  Даниеля
сопроцессор.
   Появились отдаленные  воспоминания  -  из  тех  времен,  когда,  будучи
танатором, солдатом-судьей, он казнил  преступников,  обвиненных  в  особо
тяжких  деяниях.  Картины  боев,  поединков,  облав.   Изображения   жертв
преступлений, а потом  трупы  их  убийц.  Сцены  проплывали  в  мозгу  без
сколько-нибудь   видимого   хронологического   порядка,   рваные,    часто
искаженные. Одновременно он воспринимал звуки и запахи, а также  сообщения
вспомогательных электронных систем,  сигналы  от  прикрывающих  устройств,
сообщения из центра. Временами появлялась запись его  собственных  эмоций,
ощущений и даже конкретных мыслей.
   Из хаоса выделялись и более поздние воспоминания.  Первые  сообщения  о
коргардах. День, когда он отказался от службы в формированиях танаторов  и
перешел в группу, занимающуюся борьбой с Чужими. Лица друзей  и  товарищей
по борьбе - Пушистика, Форби, Риттера.
   Он видел маленькую девочку из города Каллагейм, которую тщетно  пытался
спасти от смерти, коргардские машины, охотящиеся за  людьми.  Победоносный
штурм Черного форта. Проигранный бой в Поясе Фламберга. Смерть членов  его
отряда  от  оружия  солярных  солдат.  Спокойное  лицо  Тивольда  Риттера,
пришедшего в себя после коргардского ада. Хохот солярного  солдата,  сразу
после этого убившего Риттера.
   Форби, Пушистик, Дина,  Каролина...  всех  их  он  видел  в  мелькавших
сценах, жестах, словах. Друзей, давно убитых. Женщин, которые в его  жизни
значили многое, и тех, с которыми он провел  лишь  одну  ночь.  Родителей.
Сорманита Трыця с планеты Танто, умершего за Даниеля, хотя знал  его  едва
полчаса.
   Боль. Это не были физические страдания, но волна воспоминаний,  несущая
отчаяние, напоминающая о смерти и поражении, заставляла его корчиться. И в
то же время он чувствовал, что в нем что-то  изменяется,  вливаются  новые
силы, возвращаются давние возможности, оживают заново воспоминания,  мысли
и  желания,  столь  важные  некогда,  а  потом  стертые   пятнадцатилетием
виртуальной тюрьмы.
   Он помнил. "Я - солдат. Я получил приказ, которого все еще не исполнил.
Никто не освободил меня от этой  повинности".  Тот  факт,  что,  вероятнее
всего, все его командиры мертвы, не имел значения. Он был курьером. Он нес
в себе данные, бесценные как для мятежников, так и для правительств других
свободных  человеческих  миров,  не   зависящих   от   Солярной   Доминии.
Несомненно, они были бы немаловажной добычей и для парксов.
   Да. Он обязан был их охранять, должен  был  доставить  еще  действующим
несгибаемым, а если таковых уже нет, то выбраться из  системы  Гладиуса  и
попасть в один из вольных миров. Именно ради этого он приобрел  билет  для
полета на Дирак. Однако сейчас, после восстановления сопроцессора и  смены
генетических ключей, он поверил в  реальность  задуманного,  почувствовал,
что вернулся к тому психическому состоянию, которое было у него до тюрьмы.
Понял со всей ясностью, что,  дабы  реализовать  доверенное  ему  задание,
обязан сбежать от парксов.
   Вновь вернувшись к реальности, он неожиданно осознал, что за все время,
потребовавшееся для возбуждения сопроцессора, не всплывало воспоминание об
одной операции - экспедиции внутрь базы коргардов. Он помнил все, что  там
случилось, что тогда говорил и делал. И в какой  очередности  умирали  его
товарищи.  И  однако  никаких  следов  этого  в  боевом  сопроцессоре   не
сохранилось.


   - Как ты все это воспринимаешь? - спросил деформант.
   - Так, словно был парализован, а потом заново научился ходить.
   - И плавать.  -  В  голосе  Лико  Даниелю  почудилась  шутливая  нотка.
Переводчик парксов перенял у него умение иронизировать. Интересно, что  он
освоил еще?
   - Да. Плавать тоже.
   Они двигались на глубине сорока километров. Даниель управлял  небольшой
лодкой,  которая  одновременно   была   универсальным   модулем,   имеющим
возможность подключаться ко многим работающим  под  водой  устройствам,  а
также пришвартовываться к терраформерскому меху. Чудовищно большая  машина
экоинженеров  не  приближалась  к   станции,   поскольку   любая   попытка
соединиться с нею грозила катастрофой.
   Во   время   очередного   теста   на   работоспособность   обновленного
сопроцессора Даниелю позволили самостоятельно вести лодку. Ряд проведенных
с помощью сопроцессора имитаций показал, что чип  работает  почти  так  же
исправно, как и до того, как его выжгли соляры.  Даниель  чувствовал,  что
его организм функционирует иначе,  нежели  до  операции,  что  сопроцессор
готов перехватить контроль в соответствующий момент, в  случае  надобности
ускорить реакции, блокировать боль или дать логическую поддержку. Ощущение
скрытой  силы,  готовой   проявиться,   как   только   в   том   возникнет
необходимость, было очень  заметно.  Однако  Даниель  знал,  что  основной
функцией  боевого  сопроцессора  было  обеспечение   необходимых   нервных
сопряжений со всеми устройствами, с которыми  требовалось  кооперироваться
во  время  акции,  -  машинами,  оружием,  системами  связи  и  экспертной
поддержки.
   От  кратковременных  сопряжений  с  компьютером  базы  либо  автоматами
технических служб Даниель удовлетворения не получал.  Лишь  теперь,  когда
ему  разрешили  провести  непродолжительный  рейс  на  лодке  и   поручили
управлять ею через чип, он почувствовал, что восстановил былую силу.
   Парксов интересовали все его воспоминания - изображения, следы  эмоций,
ощущения и предчувствия. Из таких отражений и  тени  памяти  они  пытались
выстроить свои знания о коргардах.
   Узнав все, они его убьют. Вначале выжмут информацию, которую  он  может
предоставить сейчас, сотрудничая с ними. Потом используют  другие  методы.
Вгрызутся в мозг, перепашут нейронные  связи,  порежут  тело  на  кусочки,
пытаясь найти малейшие следы произведенных в его организме изменений. Надо
быть глупцами, чтобы упустить такую возможность. Это  было  Даниелю  ясно.
Абсолютно ясно. Вдобавок они рассказывали ему и показывали слишком  много.
Поэтому, конечно,  вновь  отдать  его  в  руки  солярам  было  бы  слишком
рискованно.
   Парксы - не идиоты. Вывод первый: его убьют. Вывод второй: надо бежать.
   Причем как можно  скорее,  до  того,  как  во  время  зондирования  его
сознания они обнаружат  то,  о  чем  догадываются.  А  может,  уже  знают,
контролируют все, установили ему в  черепе  какую-нибудь  защиту  и  любое
самоволие будет наказано?
   Выхода не было. Необходимо рисковать.
   Он знал, что шансы есть. Надо только как следует использовать  основной
козырь - свой  провал  и  слабость.  -  "Он  проиграл.  Его  правительство
низложено, товарищи по оружию перебиты, граждане,  ради  которых  боролся,
отвернулись от него.  Идеи,  во  имя  осуществления  которых  он  рисковал
жизнью, перестали привлекать. Успехи и победы забыты. Его самого заключили
в тюрьму. Он проиграл".
   А  проигравшие,  в  мире  парксов  существовать  не  могли.   Существо,
переставшее побеждать, попадало в стрессовое состояние, что ослабляло  его
психофизическую отдачу. А это, в свою  очередь,  приводило  к  фрустрации,
усугубляющей  физиологические  эффекты.  Паркс  опускался  все   ниже   по
иерархической лестнице, и одновременно его  собственный  организм  работал
против него.  Прекратить  падение  мог  только  случай  либо  общественная
поддержка. Одинокое существо, испытавшее то,  что  испытал  Даниель,  было
обречено на гибель. Как психическую, так и физическую.
   Он надеялся, что парксы воспринимают его именно так. Своим  поведением,
постоянными нареканиями, хмуростью он старался подтвердить это.  Однако  -
черт побери! - он  не  был  парксом.  У  него  была  воля  и  цель.  Очень
ослабленный организм в последнее время  получил  неожиданную  поддержку  -
боевой  сопроцессор  Даниеля  Бондари  был  восстановлен.  Физиология   не
задавила поведения бывшего танатора. Так же,  как  он  не  понимал  многих
следствий парксанской культуры, так и они,  парксы,  скорее  всего  не  до
конца понимали, сколь решительным может  быть  человек.  Даже  такой,  мир
которого превращен в руины. А это притупляло их бдительность.
   Правда, Даниель был не в лучшей форме. Нейрохирургическое вмешательство
всегда оставляет след. У Даниеля дрожали руки, иногда он не мог  правильно
выговорить нужное слово, случались и сложности с выделением мочи. Вдобавок
замучила  сыпь,  все  тело  покрылось  красными  пятнышками,  не   столько
болезненными, сколько зудящими. Ему казалось, что по нему бегают маленькие
мушки. По меньшей  мере  десяток  одновременно.  В  самых  разных  местах.
Конечно, никаких насекомых в подводной базе не было,  а  ощущение  явилось
результатом одной из процедур, которым его  подвергли.  Ему  ввели  вирус,
который должен был перестроить ДНК клеток  верхних  слоев  эпидермиса.  Не
столько  изменить,  сколько  добавить  определенные  свойства  так,  чтобы
автоматы  во  время  проверок  восприняли  Даниеля  как  совершенно  иного
человека. Такого контроля Даниель мог ожидать  во  многих  точках  системы
Мультона, а уж на станции Дирак наверняка. Там парксам не удалось  бы  его
протащить, даже выдав за члена их экипажа.
   Парксы готовились к такой операции давно - с начала своей  деятельности
в океане Меча.  И  делали  это  хорошо.  Даже  позволили  Даниелю  увидеть
человека, ДНК и жизнь которого ему предстояло считать своими.
   В  самой  секретной  части  станции  размещалась   специальная   камера
саркофагов. Здесь  стояли  два  ряда  "склепов"  с  прозрачными  крышками.
Внутри, подвешенные в разноцветной, иссеченной струями и кляксами сгущений
воде, сплетенные сеточками датчиков, плавали тела людей. Каждый  из  шести
взрослых мужчин  и  четырех  женщин  -  нагих,  если  не  считать  щупалец
обслуживающих их аппаратов, -  были  деформир