а, которую  он  протащил  не  меньше  чем  через
тридцать гиперпроходов специально  для  Дины.  Родиной  фигурки  был  мир,
цивилизация которого прекратила существование, так и не переступив  порога
космической техники. Стоила богиня целое состояние. Подарок от Рамзеса  на
день рождения. Теперь Дина разбила статуэткой выключатель коммуникатора. И
когда? После очередной его попытки связаться с нею? Возможно.
   - Дина! - крикнул он снова, уже не надеясь услышать ответ.
   Подошел к бару, налил вина. Давно он не мешал наркотиков  с  алкоголем,
но  теперь   необходимо   было   расслабиться,   успокоиться,   приглушить
возбуждение.
   Немного погодя удалось включить коммуникатор. Возможно,  Дина  оставила
какое-то сообщение? Увы, последние часы аппарат ничего не передавал.  Зато
пришло много почты,  в  основном  реклам  из  Сети,  на  которые  Дина  не
установила фильтров, а также несколько так и не прослушанных сообщений  от
него.
   Внимание  Рамзеса  привлекла  одна  иконка.  На   ней   был   изображен
атлетически  сложенный   молодой   мужчина.   Однако   лицо   мужчины   не
соответствовало его телу  -  морщинистое,  искаженное,  с  клочьями  седых
волос, торчащих из черепа и  подбородка.  У  мужчины  был  широко  раскрыт
беззубый  рот,  и  к  этому  лицу  совсем  не  подходили  глаза,  как   бы
искусственно приданные телу, блестящие, здоровые, любопытствующие.
   - Юный старик, - тихо сказал Рамзес. - Дряхлый младенец...
   Он отвернулся от экрана. Его интересовала не корреспонденция сестры,  а
она сама. Он зажег дополнительные светильники, и тут его  взгляд  упал  на
участок пола, до того скрытый темнотой.
   Мягкий ковер в этом месте был примят, а  его  волосы  покрывало  что-то
буроватое. Рамзес подошел ближе. Опустился на одно колено.
   И увидел покачивающиеся на волосках живковра тонкие серебряные ниточки.
Коротенькие  и  подлиннее.  Смятые  или  только  слегка  погнутые.  Каждая
оканчивалась утолщением - то  ли  коричневой  шишечкой,  то  ли  маленьким
сгустком.
   Когда Рамзес понял, что он видит, он упал на колени, прижался  лицом  к
полу. Не обращая внимания на то, что мягкие, колеблющиеся волоски лезут  в
рот, щекочут ноздри и царапают глаза, он не двигался. Наркотик, алкоголь и
стресс ударили по нему одновременно.
   Рамзес Тиволи взвыл. Из прокушенной губы снова заструилась кровь, капая
на ковер и смешиваясь с кровью, засохшей на  концах  серебряных  нитей  из
разорванного глаза Дины, его сестры.



        "2"

   Разбудил Дину странный запах. Она просветлила изображение  и  застонала
от боли. Поврежденные нервы глаза  все  еще  бурно  реагировали  на  свет.
Непроизвольно она коснулась  рукой  толстого  слоя  повязки,  прикрывающей
почти половину лица.
   Она лежала на твердой  и  неудобной  постели,  прикрытая  лишь  старым,
видавшим  виды  одеялом.  Под   головой   -   свернутая   курточка.   Этим
"спартанским"  удобствам  никак  не  соответствовал  медицинский  автомат,
стоящий рядом с кроватью и непрерывно отслеживающий состояние девушки. Она
долго не могла понять, какой аромат чувствует, запах казался  одновременно
и волнующим и знакомым.
   Она откинула одеяло и медленно присела  на  край  кровати.  Медицинский
автомат услужливо отстранился, уступая ей место.
   В небольшой комнатке, кроме ее кровати и медробота,  стоял  еще  низкий
столик,  несколько  шкафов  и  стульев,   а   стены   были   задрапированы
светло-зелеными вьюнами, усеянными цветами. Через  одно  окно  без  стекла
вливался яркий свет. Дина опустила ноги на холодный пол. Запах усилился.
   - Как ты себя чувствуешь? - Она услышала шелест ткани.  Костлявая  рука
отвела  занавес,  заслоняющий  дверь  в  комнату,  и  тут   же   появилось
характерное лицо Вердекса де Вердекса.
   - Что это за запах? - спросила она, потянув носом. - Я его знаю, но  не
могу вспомнить...
   - Эх ты, жертва технологии. - Вердекс улыбнулся, что, увы, не  добавило
ему красоты. - Костер. Дым костра и  аромат  жареного  мяса.  Когда-нибудь
пробовала?
   - Да, - буркнула она. - Но из, подогревателя.
   - Значит, не пробовала. Как ты себя чувствуешь? - повторил он.
   - Больной. Несчастной. Взбешенной. - Она замялась, но тут же  добавила:
- И в безопасности.
   - Надеюсь. Пойдем, теперь тебе надо  много  есть.  После  обеда  снимем
бинты, и автомед проведет нужные  тесты.  -  Он  помог  Дине  подняться  с
кровати и, легко поддерживая, вывел из комнаты. Пройдя  короткий  коридор,
они вышли из дома.
   Солнце  ударило  в  единственный  глаз  Дины.  Она   понизила   степень
восприятия и снова  почувствовала  боль.  Неожиданно  вспотела,  и  у  нее
зашумело в ушах. Она упала бы, если б Вердекс не поддержал.
   - В чем дело? Дыши глубже! Глубже!
   - Ничего... все это меня немного... Я сильно чувствую каждый импульс, -
простонала она. - Знаешь, на меня очень действует боль.
   - Не волнуйся, я с тобой. На меня тоже. Очень сильно. Возможно,  потому
меня и не взяли...
   Она чувствовала, как силы понемногу возвращаются. Отпустила Вердекса  и
ладонью отерла со лба крупные капли пота.
   - Пожалуй, мне и верно  надо  поесть,  -  сказала  она,  направляясь  к
костру, где сидело трое мужчин, то  и  дело  накалывавших  на  заостренные
палочки кусочки мяса и клавшие его в огонь.
   - Чувствуешь запах? - Вердекс де Вердекс взял у  одного  из  них  почти
обжаренную порцию, подсунул Дине. - У-у-у! Как пахнет! Угощайся.
   - Действительно интересно, - ответила она, откусывая маленький  кусочек
мяса в  уверенности,  что  оно  не  годится  в  пищу.  Мясо  было  жирное,
обжаренное и пачкало пальцы. Однако очень ей понравилось.  Может,  потому,
что она была чудовищно голодна.
   - Ибо только мы, дикари, жарим мясо на костре, а  искусство  это  давно
утрачено.
   - Открой в Калантэ кабачок с такими яствами, и у тебя отбоя не будет от
клиентов. Толпы, поверь мне, толпы.
   - Я не люблю толпу, - серьезно ответил Вердекс. Спустя  минуту  на  его
лице появилось нормальное или, скорее, - ненормальное выражение.  -  Толпы
людей ведут себя как крысы, как загнанные в лабораторные клетки  крысы.  Я
предпочитаю жить так, как живу здесь. Только друзья.
   - И едва знакомая женщина.
   - Время продолжительности знакомства не имеет ничего общего с  дружбой,
Среброокая. Каждый, приходящий сюда с добрым сердцем и чистой совестью,  -
мой друг.
   - У меня сердце не доброе. А о совести лучше и не вспоминать.
   День  был  теплый,  вдобавок  от   костра   бил   сильный   жар.   Дина
почувствовала, как начало припекать перевязанную щеку.
   - Я немножко отодвинусь. Ну, так как там с дружбой-то?
   - Я знаю тебя давно. - Вердекс опустился рядом, так что она чувствовала
его запах, удивительную смесь пота, дыма и вплетенный в это тонкий  аромат
косметики. От Вердекса пахло хорошо. Только вот  выглядел  он  ужасно.  Но
именно к нему она решила бежать.  Тогда,  в  тот  день,  после  того,  что
произошло... Она приехала глиттером в Пооороз, остальную часть пути прошла
пешком. Сама не помнила как. Она  была  слишком  взбудоражена  и  оглушена
случившимся.  Отчаянно  искала  помощи.  И  одиночества.  Хотела  убежать.
Поэтому не пошла в больницу. Там бы ее сразу же засекли и - кто  знает,  -
может, Рамзесу пришлось бы ее задержать. А потом отдать тому...
   Нет! Она убежала сюда, на зараженный пустырь, к человеку,  который  был
явно сумасшедшим и которого  окружали  такие  же  сумасшедшие.  Здесь  она
почувствовала себя в безопасности.
   Тут ее признали, не интересуясь тем, как она выглядит,  во  что  одета,
поднимается ли по служебной лестнице ее брат, или же он тоже получил пинок
и где-то затаился.
   Она взяла стакан с теплым напитком. Взглянула на Вердекса де Вердекса.
   - Не боишься, что меня будут искать? И  при  этом  нанесут  вред  тебе,
твоим людям либо святилищу?
   - Среброокая, Среброокая, неужто ты думаешь, что  на  этом  свете  есть
что-то такое, что еще может меня испугать? - Вердекс резко задрал рубашку.
На мгновение мелькнули шрамы, покрывавшие все его тело. - Они мучили  меня
парниками целую неделю. То есть, я думаю, это была неделя,  но  голову  на
отсечение не дам, потому что потерял счет времени.
   - Ты все еще страдаешь?
   - Иногда. Когда очень устаю или не выспался,  тогда  зародыши  парников
начинают въедаться мне в тело, испуская одновременно запретную информацию.
Я знаю, что такое боль.
   - Когда это было? Кто это сделал?
   - Когда? Кто? Как? Разве важно, скажи, разве важно, кто  меня  похитил,
кто пытал, кто помог бежать? Так было. Это записано в скрижалях богов.  Им
я принес жертву.
   - Истину следует изрекать, - спокойно ответила она.  -  Истину  следует
выслушивать.
   Он замолчал. Смотрел на него огромными без радужниц  глазами,  отблески
пламени-играли на его блестящем, глянцевитом черепе.
   - Да? Ну,  так  послушай  мой  рассказ,  Среброокая.  О  том,  как  нас
превратили в быдло, в скотов. Послушай!


   Вердекс де Вердекс рассказывал странно. Начинал одновременно  несколько
линий, сосредоточивался на  малозначительных  моментах,  забывал  о  самом
главном. У него перемешивались времена и места. Он  обращался  к  богам  и
изобретал полные пафоса метафоры. Однако несмотря на эти усложнения,  Дина
понемногу начинала улавливать суть повествования,  выстраивать  логический
ряд.
   До того как начался этот кошмар, Вердекс был музыкантом. Жил в  крупном
городе на севере континента. Кажется, входил в какую-то творческую группу,
был женат, но бездетен. К счастью.
   Как свободный, независимый артист, он был последним человеком,  который
мог бы ожидать призыва в армию. Однако это случилось. Он дважды  пропустил
срок  явки  в  часть.  Прошел  год.  Власть  перехватили   покорные.   Все
изменилось. Он решил, что о нем забыли.  И  даже  особо  не  скрывался.  И
поступил очень глупо.
   Его взяли среди  ночи.  Это  были  не  обычные  безопасники,  а  клоны,
сопряженные с Сетью. Он и не предполагал, что такие монстры  топчут  землю
планеты. Вердекса привезли на секретную военную базу.  Там  ему  в  голову
вдолбили краткую идеолого-политическую идейку, порицающую его анархистские
и пацифистские позиция. Вердекс предполагал, что записи лекций были  родом
еще из тех времен, когда  планетой  управляли  несгибаемые.  Воспринял  он
также виртуальный боевой инструктаж, ему привили послушание  и  послали  в
бой. Труппу разместили поблизости от Красного форта.  Пришлось  подождать,
пока колонна коргардских боевых машин выплывет из крепости  и  нападет  на
город. Приказ был четкий: только тогда начать действовать. Не раньше.
   Пока формировали сознание Вердекса, ему вкратце объяснили, какова  цель
операции. Надо было проверить, станет ли форт, из которого ушло так  много
кораблей,   обороняться   с   обычной    интенсивностью.    Кроме    того,
предполагалось, что, напав на форт и заставив коргардов обороняться, армия
ослабит их силы. А это могло дать осужденному на гибель  городу  несколько
дополнительных минут на эвакуацию. Вердекс утверждал, что  была  еще  одна
причина, о которой говорили его  спутники.  Надо  было  проверить  в  деле
какое-то подразделение, специально натасканное на борьбу с коргардами.
   В то время Вердекс познакомился со всей доступной информацией о Чужих и
их  крепостях.  У  него  было  много  любопытных  идей,   и   он   пытался
заинтересовать ими своих начальников. Вообще-то его следовало бы отправить
в какое-нибудь безопасное место и позволить ломать голову и дальше. Но нет
- сочли, что он принесет больше пользы родине в качестве  пушечного  мяса.
Так он и отправился  на  войну.  Только  ради  того,  чтобы  его  схватили
коргарды.
   Ждать пришлось почти три месяца. Тревогу объявили посреди ночи.  Прежде
чем они  успели  влезть  в  скафандры,  форт  выплюнул  две  сотни  машин.
Начиналась крупная операция. Целью нападения  был  скорее  всего  какой-то
большой город. Это хорошо. Чем больше коргардских  сил  покинет  крепость,
тем меньше их останется внутри  для  обороны.  Логично?  Возможно.  Логика
человеческого мира основывалась на том, что если высыпать песок из  мешка,
то внутри останется песка  меньше.  Такая  логика  явно  не  относилась  к
коргардам - у них после того, как песок высыпят, в  мешке  оставалось  его
больше.
   Когда последняя коргардская боевая машина скрылась вдали, они атаковали
форт. Крепость ответила им с силой, превышающей обычную. Вердекс мало  что
запомнил - в атаку шел накачанный  наркотиками  и  подстегиваемый  чиповым
управлением,  а  акция  заняла  едва  несколько  секунд.  С  того  момента
воспоминания  Вердекса  стали  еще  хаотичней,  полные  недоговоренностей,
обрывков каких-то видений.
   Он помнил длинные ряды клеток, искалеченных и страдающих людей, красный
цвет, странные машины. Помнил, что ему делали больно, но  помнил  ощущение
блаженства и сытости, при том, что одновременно с этим его тело  опутывали
и калечили.  Ему  помнились  изумительные  картины,  наполняющие  сознание
воодушевлением,   родственным   экстазу,   который   человек   испытывает,
приобщаясь  к  искусству  больших   мастеров,   ощущая   законченность   и
совершенство рассматриваемого либо прослушиваемого  произведения.  Но  это
длилось  мгновения  и  неизвестно,  было  ли  поощрением,  испытанием  или
дополнительным  элементом  пыток,  имеющим  целью  подчеркнуть   то,   что
наступало после минутного просветления. Боль. Страх. Одиночество.
   Именно там Вердекс де Вердекс понял,  там  начал  поклоняться  жестоким
богам,  единственным  смыслом  существования   которых   было   сотворение
прекрасного и которые использовали для этого человеческие тела и сознания.
Они тренировали их, формировали, создавая  из  них  изумительный  оркестр,
хор, раскинутый между крайностями человеческих ощущений - от блаженства до
страдания.
   Потом, неведомо как, зачем и когда,  он  оказался  снова  на  Гладиусе.
Потеряв сознание, лежал на  поле  боя  рядом  с  Красным  фортом.  Он  был
единственным из четырех солдат отряда, пережившим пытку. Никто  ничего  не
заметил. Вердекс ни на миг не исчезал со штабных фиксаторов. Его  тень,  -
личный опекун и двойник, поддерживавший его во время  операции,  -  ни  на
мгновение не терял с ним связи. Что касается ран  Вердекса  и  уничтожения
боевого  сопроцессора,  то   решили,   что   это   результат   воздействия
коргардского  оружия.  Поэтому  провели  лишь  поверхностное  зондирование
сознания. Однако и это ничего  не  проявило.  Сам  же  Вердекс  никому  не
рассказывал о пережитом. Когда он  взялся  за  свою  теологию,  его  сочли
ненормальным и выгнали из армии. Тогда он поехал в  Пооороз.  Вокруг  него
начала собираться  паства.  Однако  Вердекс  де  Вердекс  подозревал,  что
большинство  этих  людей  считает  его  рассказы  миражом,   вдохновенными
повествованиями. Дина была первым человеком, которому он решился  поведать
о своих переживаниях в коргардском форте.  Почему?  Потому  что  она  была
истинной. Настоящей. Потому  что  он  ощутил  музыку  ее  чувств  -  боли,
ненависти, любви. Потому что она не смотрела на  него  как  на  психа  или
экзотическую диковинку. Да. Он полюбил ее сразу.
   Вердекс де Вердекс не знал, почему боги его отвергли. Возможно,  он  не
соответствовал их изысканным критериям, возможно,  был  слишком  слаб,  не
подходил им. А может, наоборот, - его отослали именно для того,  чтобы  он
поведал другим людям о могуществе богов-артистов.
   Полгода он жил в этом городе. Несколько раз  его  задерживали  солдаты.
Как к ветерану к нему относились не очень сурово. Он даже подозревал,  что
гладианские власти сознательно позволяют членам его  сообщества  жить  так
близко от форта и данного поля боя. Благодаря этому можно  было  безопасно
изучать влияние таких районов на человеческий организм.
   - Это не единственное, что они готовы испытывать  на  людях,  -  твердо
сказала Дина. Рассказом Вердекса она была потрясена, хоть и  не  до  конца
верила во все сказанное, а  некоторые  отрывки  не  очень  хорошо  поняла.
Однако теперь это не имело значения. Ложь, окружавшая ее в прошлой  жизни,
была гораздо опаснее, чем измышления и фантазии  культиста.  Его  страшный
рассказ затуманил и  ее  собственную  память  -  это  чудовищное  ощущение
бессилия  и  унижения,   возвращавшееся   при   каждом   воспоминании   об
изнасиловании, а также - как знать, не худшее ли - ужас  предательства  со
стороны  самого  любимого  человека  -  брата.  Сейчас  эти  воспоминания,
потрясавшие сознание Дины несколько дней кряду, поблекли и ослабли.
   Они задумавшись сидели  в  полутьме  -  одни,  потому  что  большинство
туристов и приверженцев Вердекса либо уже отправились спать,  либо  уехали
из Пооороза. Казалось, остаток ночи пройдет спокойно. Костер догорал. Дина
собиралась пойти в свою комнату, лечь,  укрыться  истрепанной,  но  теплой
тряпкой, которая уже давным-давно перестала заслуживать название "одеяло".
Потом бы уснула.
   Возможно, так бы оно и случилось,  если  б  на  ночном  небе,  усеянном
тысячами звезд, не появилась голубая точка, летящая прямо на Пооороз.
   - У нас гости, -  сообщил  Вердексу  Абдул'З,  один  из  его  ближайших
учеников, занимающийся системой связи. - Я  проверил  их  тождественность.
Это правительственная машина.
   - Полиция? Эвакуаторы?  -  спросил  Вердекс  де  Вердекс,  поднялся  от
костра, потянулся, растер руки.
   - Не знаю.  Они  не  передают  стандартных  сигналов.  Это  могут  быть
безопасники. Либо...
   - Либо неизвестно кто, - буркнул Вердекс, глядя на хорошо  уже  видимый
огонек.
   - Вероятно, ищут меня, - шепнула Дина, стоя за спиной Вердекса.
   - Первый раз сюда тебя привозил... - Вердекс замолчал.
   - Да, - прикусила она губу. - Он.
   - Стало быть, у нас нет времени, - сказал Вердекс удивительно спокойно.
Он казался человеком, ум которого четко анализирует ситуацию  и  принимает
решения.
   - Я не хочу доставлять тебе...
   - Идем. Иначе не успеем. - Вердекс схватил ее  за  руку  и  потянул  за
собой. Они миновали несколько  разрушенных  зданий  и  навалов  щебня,  из
которых торчали части еще не  осыпавшихся  "скульптур".  Дина  оглянулась.
Голубая точка распалась на две - боковые позиционные огни глиттера. Машина
была близко, Вердекс дернул Дину  за  руку.  Она  машинально  сделала  шаг
вперед, потом другой. И неожиданно оказалась в темноте.
   -  Осторожней!  -  сказал  Вердекс,  что-то  проделывая   с   небольшим
приборчиком. Послышалось тихое жужжание. Дина почувствовала  легкий  укол,
потом дуновение воздуха, словно облачко маленьких мушек пролетело рядом  с
лицом.
   - Это им немного попутает карты. - Вердекс был явно доволен. - Идем!
   Они побежали. Единственное, что освещало коридор, в который они  только
что углубились, был зеленоватый отблеск, испускаемый  сеточкой  уцелевшего
глаза Дины.



        "3"

   Солдаты окружили лагерь культистов.  Их  было  немного,  всего  семеро.
Однако каждый управлял группой из нескольких боевых автоматов,  висящих  в
воздухе словно стая гигантских летучих мышей. Каждая большая  машина  была
сопряжена с сотнями малых  роботов.  Все  вместе  они  образовали  кольцо,
сжимающееся вокруг  руин  Пооороза.  Люди  являлись  командными  центрами,
большим  автоматам   предстояло   сражаться,   малые   исполняли   функции
разведчиков,  курьеров,  специализированных  "ищеек",  могущих   проводить
разнообразные тесты и анализы.  Танаторы  называли  такие  группы  "боевой
сворой". Этот термин приняли на вооружение и их наследники.
   Автоматы "своры" обследовали территорию. Проверяли,  не  расставили  ли
культисты ловушек, мик, охранных биоматов.  Разгребали  каменные  руины  в
поисках  укрытий,  в  которых  могли  затаиться  люди   либо   размещаться
оборудование. Микроавтоматы нападали на  каждого  встреченного"  человека,
впрыскивали  ему  под  кожу  парализующий  токсин.  Другие  -   стаскивали
неподвижных людей в одно место. Затем пода