е  слышит.  Не  может,  это
нарушило бы обет одиночества и свело бы на нет  испытание.  Спрашиваю  еще
раз, Среброокая, последний  раз.  Ты  хочешь  видеть  все  глазами  Амина?
Увидеть  страшное  и  прекрасное,  жестокое  и   нежное,   героическое   и
предательское. Хочешь?
   Дина  увеличила  изображение,  теперь  лицо  Вердекса  занимало   почти
половину комнаты, просвечивая сквозь многочисленные  стоящие  вдоль  стены
предметы мебели.
   - Да. Хочу.
   - Ну,  так  будь  готова.  Начинай,  Амин.  Пора.  -  Вердекс  легонько
подтолкнул оператора.
   Стояла  ночь.  Медленно  двигающиеся  по  небу  облака  заслоняли  либо
приглушали свет звезд. К счастью, Амин подстроил  чувствительность  камеры
под нужды  своего  единственного  зрителя.  Включил  также  компенсаторные
фильтры. Благодаря этому Дина моща  видеть  выразительное  и  искусственно
подкрашенное изображение окружающего камеру мира.  Воспринимала  нарушения
светотени, переходы между  красками  были  слишком  резкими,  а  расцветки
немного приглушенными, однако и поверхность местности, и  руины  домов,  и
базальтовые фигуры вырисовывались четко и резко. Принимала Дина  и  звуки.
Хруст ботинок по твердой почве,  стук  осыпающихся  камней,  шепот  ветра,
мерное дыхание бегущего мужчины. Амин был хорошим специалистом, и здоровье
у него тоже было железное. Голооператоры  славились  своим  каскадерством.
Именно это-то и ценилось в их профессии - они были  смертными,  а  значит,
если  оказывались  в  опасности,  то  она  была  реальной.   Если   чем-то
восхищались, то  их  восхищение  тоже  было  человеческим.  Автоматическая
камера могла, правда, добраться до таких мест, куда не решился бы сунуться
человек, пережить катастрофу, убийственную  для  живых  существ,  ее  было
труднее повредить. Однако эти преимущества  определенной  группе  зрителей
казались недостатками. Многие хотели бы отождествить себя  с  наблюдаемыми
событиями, почувствовать себя так, словно были там лично. Именно  для  них
работали такие операторы, как Амин.
   Аколит  Вердекса  де  Вердекса  бежал  к  форту.  Светлеющая  на  линии
горизонта конструкция то и дело подрагивала в  голопроекции.  Амин  прежде
всего смотрел под ноги, что было вполне логичным, раз  бежать  приходилось
по развалинам, усеянным камнями и иссеченным провалами. Однако  иногда  он
останавливался и демонстрировал  Дине  широкую  панораму,  охватывающую  и
остающиеся позади руины города Пооороза, и все более близкий форт.  Сценки
эти были слишком краткими, чтобы девушка  могла  как  следует  рассмотреть
крепость коргардов. Однако то, что проскальзывало  перед  глазами  за  эти
краткие секунды, вызывало у нее страх.
   В небо  устремлялись  столбы  фиолетового  фосфоресцирующего  света,  в
которых   можно   было   заметить    перемещающиеся    вверх    утолщения,
перемешивающиеся,  казалось,  без  какой-либо  логики,  иногда  образующие
удивительные картинки. Туманные, нечеткие, они  быстро  расплывались,  так
что она не могла бы однозначно сказать, видит ли реальные  образы  или  ее
разбуженное воображение пытается отыскивать  знакомые  формы  в  случайном
дрожании света.
   Лицо человека с двумя  парами  глаз.  Космический  корабль,  движущийся
навстречу  метеориту.  Ребенок,   обхвативший   руками   мертвую   собаку.
Человеческий мозг с имплантированными в него чипами.  Растение  с  цветком
удивительной  формы,  возможно,  какая-то  разновидность  орхидеи.   Рука,
прибитая гвоздем к бревну. И другие, множество  других,  которых  Дина  не
успела  рассмотреть,  потому  что   они   промелькнули   слишком   быстро.
Изображения возникали в  колоннах  света  не  больше  чем  на  пять-десять
секунд, потом расплывались,  система  пятен  перемещалась,  образуя  новые
картинки.
   Все лучи исходили из расположенного на земле центра, тоже  искрящегося,
только более многоцветного, зыбкого,  как  бы  состоящего  из  гигантского
ртутного шара. Этот шар пульсировал, переливался с боку на бок,  временами
почти разделялся на две капли размером поменьше.
   В феерию красок и розблесков то и  дело  врывалась  тень.  Из  ртутного
пузыря выскальзывали машины коргардов. Огромные, меняющие форму машины без
видимых осей симметрии, с конструкцией, которая,  казалось,  не  учитывает
законов аэродинамики. Дина различила несколько  типов,  появлявшихся  чаще
других. Некоторые она уже видела в голосервисах. Они выплывали  из  купола
света, охватывающего форт, и направлялись к северу.
   "Ольгория, Сант  Темуджин,  Аристой"...  -  мысленно  перечисляла  Дина
наиболее крупные города, расположенные на-линии агрессии. Почти в каждом у
нее были друзья и знакомые. Она пыталась представить себе, что там  сейчас
происходит:  взлетающие  с  аэродромов   эскадры,   колонны   эвакуаторов,
транспортирующих тысячи человек, паника,  перемещение  боевых  орбитальных
станций, лихорадочная деятельность созванных посреди  ночи  членов  Совета
Электоров. Где сейчас Рамзес? На  какой  именно  встрече?  Может  быть,  с
участниками такого именно совещания сейчас сопрягается Танкред?
   Амин бежал по полосе, окружающей фору ничейной земли. Девять лет  назад
именно здесь шли бои за Пооороз. Коргарды оттеснили  гладианские  силы  от
форта и рассеяли. Те, что убежали либо отступили - выжили. Однако отборные
части десантников яростно сопротивлялись коргардам, чтобы как можно дольше
не дать им напасть на город. Каждая минута давала эвакуаторам еще  немного
времени на то,  чтобы  вывести  из  Пооороза  людей.  Гладианские  солдаты
подарили жителям  дополнительную  четверть  часа.  И  это  позволило  уйти
большинству  жителей.  Однако  сами   они   были   окружены   коргардскими
установщиками полем. Вокруг города вырос силовой пузырь, который  за  долю
секунды замкнулся и съежился до диаметра в несколько метров.
   Амин  продолжал  бежать.  Каждую  секунду  он  получал  огромные   дозы
облучения, убийственные для его организма. Дина была уверена, что  Вердекс
де Вердекс  может  в  любой  момент  воспользоваться  услугами  медсистем,
регенерирующих поврежденные ткани. Такой вывод  казался  логичным  -  если
каждый культист должен пройти посвящение в виде паломничества к форту,  то
радиация убила бы всех. А меж тем в группе. Вердекса  насчитывалось  почти
сто человек. Здоровых и активных. Разве что  гуру  выслал  Амина  к  форту
исключительно ради нее. И осудил оператора  на  смерть  только  для  того,
чтобы реализовать какие-то свои идеи.
   "Я связываю с тобой большие надежды", - вспомнила она слова Вердекса  и
вздрогнула.
   Вдруг Амин остановился. Отвел взгляд от  форта,  увеличил  приближение,
немного подкорректировал расцветки, и тогда "Дина увидела то, что  вызвало
его интерес.
   Над  стеклянистой  пустыней  двигались  три  гладианских  транспортера,
используемых для перевозки оборудования и людей. Странным казалось то, что
они вовсе не старались удалиться от коргардского форта. А летели  прямо  к
нему.
   Амин  снова  приблизил  изображение.  Теперь   Дина   могла   различить
маскировочные цвета машин, их номера и знаки, намалеванные на бортах.  Это
были корабли Департамента Общественной Безопасности.  Что  они  тут  ищут?
Если б Дина знала используемые армией и силами безопасности коды,  она  бы
не удивилась. Просто солдаты решили  подлететь  к  форту,  чтобы  провести
разведку или же проделать какие-то научные опыты. Вскоре она  поняла,  что
это  не  солдаты,  а  безопасники.   А   те   не   принимали   участия   в
непосредственных стычках с  коргардами.  Функционеры  департамента  прежде
всего выискивали несгибаемых  и  преследовали  сотрудников  стратегических
учреждений и организаций, подозреваемых новыми  властями  в  нелояльности.
Что они искали здесь?
   Новое  приближение.  Панцирки  летят   очень   быстро,   со   скоростью
четырехсот, может, пятисот километров в час. Всего минуту назад  они  были
очень далеко от Амина, сейчас пронеслись рядом с ним, направляясь к форту.
Оператор  останавливается,  ищет  наиболее  удачное  место   для   съемки.
Предчувствие профессионала говорит ему, что он вот-вот увидит что-то очень
интересное.
   Панцирки  сбрасывают  скорость  и  останавливаются  в   каких-то   трех
километрах от форта. Это непосредственная  зона  безопасности  коргардской
крепости. Ее  пересечение  всегда  вызывает  реакцию.  Машины  опускаются.
Отворяются люки, появляются сотрудники департамента  в  форменной  одежде.
Несколько мгновений Дина не понимает, что происходит.  Безопасники  бегают
между машинами, ничего определенного не видно.
   Амин делает очередной наезд, теперь в поле зрения видна  только  голова
одного из безопасников. Почти все его лицо прикрывает шлем.  Виден  только
рот, выкрикивающий короткие приказы, стиснутые, искривленные губы.  Отход.
Дина снова видит более широкий план. Три машины и люди. Все больше  людей.
Но это уже не одни функционеры ДОБ. Вооруженные безопасники окружают толпу
из нескольких десятков человек, в основном молодых мужчин, но в толпе есть
и женщины и дети. Некоторые выглядят так, словно их только что вытащили из
модного кафе в центре Калантэ. Хорошо одетые, здоровые, еще не переставшие
удивляться тому, что  происходит.  Есть  и  другие  -  в  рваных  одеждах,
исхудавшие, лысые, со следами  многократных  имплантаций  на  черепах.  На
некоторых поношенные мундиры.
   Дина задрожала.  Она  вспомнила  десятки  разговоров,  которые  вела  с
Даниелем Бондари, дебаты о законности и  порядке,  о  морали  и  этике,  о
свободе и чувстве ответственности.  Она  выслушала  тысячи  слов  и  сотни
аргументов, рассказы о великих деяниях и мелочных идейках, признаний  веры
в танаторскую идеологию,  которую  считала  преступной.  Она  не  одобряла
мировоззрения Даниеля, хотя ей казалось, что она имеет на это  право,  так
как хорошо его узнала. Она ошибалась. Она знала слова и аргументы,  доводы
и парадоксы. Но поняла она только теперь, в тот единственный момент, когда
увидела молодого десантника в форме уже не  существующей  армии,  нетвердо
стоящего  на  ногах,  с  лицом,  изрешеченным  входами  нейронных  зондов,
которыми наверняка его кололи во время допросов. Она поняла  наконец,  кто
такой Даниель Бондари, ее враг и любовник.
   Безопасники выстроили  узников  в  колонну,  а  затем  отдали  приказы.
Несколько десятков человек двинулись к форту.  Охранники  некоторое  время
сопровождали их, потом отступили к машинам и наблюдали за  происходящим  с
безопасного  расстояния.  Однако  это  не  означало,  что  они   перестали
контролировать осужденных. Когда два узника, явно  ободренных  отсутствием
непосредственного  надзора,  пытались  бежать,  карабины  плюнули   огнем.
Нейронные пули настигли  беглецов,  когда  те  еще  не  успели  сделать  и
двадцати шагов. Пораженные пулями, они повисли в воздухе, а потом  рухнули
на землю. Дина не слышала их крика, но видела приближенные камерой лица.
   У нее перехватило горло; но она не взяла стакан с напитком, потому  что
боялась даже на мгновение потерять из  виду  изображение.  Ее  парализовал
страх. И все же она не решалась нажать клавишу "Стоп".
   Пленники уже преодолели треть пути, отделяющего их от форта. Они  вошли
в сферу света, небо над их головами прорезали  фиолетовые  лучи,  рисующие
все новые и новые картины. Немного выше и дальше  проплывали  черные  тени
коргардских кораблей.
   Расплакался  один  из  мальчиков.  Остановился.  Идущий  рядом  мужчина
наклонился, вытер ему глаза, хотел успокоить... Когда увидел,  что  группа
удаляется, схватил мальчика за руку и потянул за  собой.  Слишком  поздно.
Раздался выстрел, и мужчина повалился на землю. Нейтронные пули не убивают
и не ранят. Они причиняют боль и призывают к порядку.
   Дина не сразу заметила, что пузырь коргардского форта начинает изменять
форму, выпускает в сторону людей что-то  вроде  щупальца,  разрастающегося
все больше  и  расщепляющегося  на  несколько  конечностей,  словно  ветка
дерева. В тот же момент Дина услышала голос Вердекса:
   - Ты видишь это, Среброокая, видишь начало музыки?  Новые  инструменты?
Их  расправят,  натянут,  скрутят,   они   будут   приносить   радость   и
воодушевление богам. Ты видишь "это, Среброокая? Я мог быть  там,  мог  им
служить, мог  ощущать  и  радоваться  их  могуществу.  -  Голос  культиста
надломился, перешел во всхлипывания, почти в скулеж. -  Я  заглянул  в  их
светозарность и был отвергнут. Я - отбракованный.  Я  ущербен,  я  плохой,
плохой, плохой инструмент. Ты  видишь  это,  Среброокая?  Сейчас  начнется
концерт.
   Колонна  узников  при  виде  приближающихся  разноцветных   ответвлений
нарушилась. Люди начали пятиться, что-то  испуганно  кричать,  размахивать
руками.  Несколько  человек  кинулись  бежать,  но  их  тут  же   настигли
парализующие пули.
   Безопасники, собравшиеся у машин, тоже начинали нервничать, на их лицах
появился страх. Однако  панике  они  не  поддались.  Они  приехали,  чтобы
выполнить задание. Быть может, не в первый раз. Они  боялись,  что  чуждая
мощь дотянется и до них,  но  они  были  функционерами,  вышколенными  для
безусловного  подчинения.  Поэтому  они  снова  вытянулись  в  шеренгу   и
продолжали присматривать за тем, чтобы ни один осужденный не избежал своей
участи.
   - Они отдают коргардам людей, верно?  -  спросила  Дина,  надеясь,  что
Вердекс услышит ее. Хотя уже знала ответ.
   - Благословенные! Одаренные милостью богов! Счастливые! Они дают  богам
инструменты, а взамен удостаиваются милости: И я мог обрести право входа в
мир богов... О, проклятый, отвергнутый,  нечистый...  Смотри,  Среброокая,
смотри!
   Щупальца прикасались к людям, наплывали на них, покрывали жертвы  слоем
света. Потом исчезали. Там, где еще несколько минут назад стояло несколько
десятков человек, теперь была пустота.
   Фиолетовые огни начали угасать, последняя машина пробила ртутный пузырь
и скрылась в ночной тьме. Все успокоилось. Как чудовище, которое  схватило
жертву, сожрало ее и теперь погружалось в сонную летаргию.
   Сотрудники Департамента Безопасности забрались в  свои  транспортеры  и
улетели. Амин переждал,  пока  машины  скроются  за  горизонтом,  еще  раз
показал Дине панораму форта, потом повернулся и  медленно  пошел  обратно.
Около крепости Чужих воцарилась тишина.
   Где-то далеко идет бой, пройдет несколько часов, и  коргардские  машины
возвратятся на базу. Но этого Дина уже  не  увидит.  Она  не  хочет  этого
видеть, даже если б могла. Она уже знает все.
   - Отключи меня от Амина, Вердекс де Вердекс, -  сказала  она  и  тяжело
откинулась на спинку кресла. - Пожалуйста, отключи немедленно.
   Голопроекция растаяла. Дина понизила громкость коммуникатора, отключила
глаза и погрузилась в темноту. Прошло  несколько  минут,  прежде  чем  она
прошептала:
   - Благодарю тебя, Вердекс де Вердекс.
   Но культист уже не мог ее услышать.


   К реальности ее возвратило прикосновение сильных, теплых  рук.  Танкред
Салерно положил сзади ей руки на шею и начал мягко массировать.
   - Прекрати!
   Он не остановился, передвигая пальцы вдоль позвонков,  нажимал  мускулы
затылка, обнимал ладонями шею. Это могло быть приятно.
   - Оставь меня!
   Только теперь он  прореагировал.  Перешел  на  другую  сторону  кресла,
наклонился.
   - Прости. Это заняло много времени, но мне было необходимо...
   - Не в этом дело. - Она снова включила глаза. Вначале из  тьмы  выплыло
светлое пятно, спустя минуту оно приняло очертание лица Танкреда.  Танкред
смотрел на нее именно так, как она любила больше  всего:  как  на  хрупкую
игрушку, которой следует восхищаться, но прикасаться нужно очень  и  очень
осторожно. - Ты - чудовище!
   - Знаю! - Он улыбнулся, положил руки ей  на  бедра,  начал  поглаживать
мягкими прикосновениями пальцев.
   - Оставь меня, скотина! - рванулась она, оттолкнула Танкреда и вскочила
с кресла.
   - Что случилось? Я знаю, ты ждала долго, но...
   - Перестань со мной играть. Прекрати свои игры. Я знаю, почему ты ушел.
Знаю, какие решения принимал. Знаю все. Я видела.
   - Что видела? Поверь, Дина, я ничего не понимаю...
   - Прошу тебя! - Она не выдержала, повысила голос, ее начала бить дрожь.
- Не  играй!  Не  изображай  из  себя  обожателя!  Не  разыгрывай  нежного
любовника! Не разыгрывай наивного мальчика! Ты - чудовище, погруженное  во
что-то,  чего  я  не  в  состоянии  понять.  В  скольких  еще  местах   ты
действительно находишься, в то время, когда твое тело здесь, со  мной?!  В
десяти, ста, тысяче?!
   - Самое большее - в четырех. - Его голос изменился так  же,  как  лицо.
Она поняла. Вот он - истинный Танкред Салерно. - Чего ты хочешь? Что  тебя
так потрясло? Все можно объяснить...
   - Мне не  нужны  твои  объяснения.  Я  уже  знаю.  Вы  отсылаете  людей
коргардам. Вы только что забросили к ним свежий транспорт мяса. Тебе  надо
было присматривать за этим, поэтому ты вышел, чтобы не рассеиваться. Да? Я
права?
   Он шагнул к ней, протянул руку. Она попятилась, уронила стул.
   - Ну и что? Разве это так важно? Они твои  враги.  Мятежники.  Бунтари.
Дурни.
   - Я не позволю! Я не согласна с таким ужасом! Вы не имеете права...  Ни
ты, ни электоры, ни...
   - Ни твой братец?
   - Ни мой брат. Я никому этого не позволю!
   - Кстати, он едет сюда. Ты получила сообщение?
   - Нет. Но очень хорошо, что едет. Я поговорю с ним. А ты - убирайся!
   Танкред не ответил. Он стоял и смотрел на нее. А она вдруг  испугалась.
Очень испугалась.
   - Ты не смеешь так со мной разговаривать.  Никто  на  этой  планете  не
осмеливается так со мной разговаривать. Я уже  потратил  на  тебя  слишком
много времени, глупая девка. Хватит. Конец. Для меня  приятный.  Для  тебя
тоже может быть приятным.
   Он пошел на нее. Она попятилась на шаг, потом еще и  тут  почувствовала
спиной стену.
   - Чего ты хочешь? Зачем все это было надо?
   - Игра в реальном мире. Одном из многих.  Интересная.  Кроме  того,  ты
могла мне дать кое-что. Кое-кого...
   - Даниеля, да? Ты решил поближе рассмотреть  любовницу  мятежника?  При
случае добыть кое-какие сведения, выявить его дружков...
   - Коли ты давала ему, то может...
   - Скотина! - Она прыгнула  к  нему,  хотела  дать  пощечину.  Это  было
ошибкой. Он схватил ее за руку, рывком  притянул  к  себе.  Он  был  очень
сильный. Она попыталась его укусить. Тогда он ударил ее. - Сейчас  приедет
Рамзес! Отпусти меня! Сейчас...
   - Твой брат жив, потому что я разрешаю. Стоит мне захотеть, и  он  жить
перестанет. Понимаешь? И ты, и  любой  другой  паскудный  дурень  на  этой
планете может жить только потому, что ему позволяю я. Понимаешь?
   Он кинул ее на ковер, прижал  своим  телом.  Она  кричала,  извивалась,
пыталась укусить.
   Танкред взял ее, не переставая говорить.



        "14"

   За все двадцать минут Ахее Хледоки даже не взглянул на Даниеля.  Что-то
записывал, беседовал с  контрагентами,  просматривал  данные.  Даниель  не
слышал ни слова. Он сидел на узкой скамеечке у самой двери в кабинете Ахее
Хледоки. Скамеечка была неудобная, отворявшаяся дверь всякий  раз  ударяла
Даниеля по колену, а сильный вентилятор  был  установлен  так,  что  поток
холодного воздуха бил прямо в лицо Бондари.  Вероятно,  все  это  делалось
специально - приходящий к Хледоки  проситель  должен  был  устать  уже  от
самого  ожидания  встречи.  Если  прыткий   торгаш   ухитрялся   придавить
возмущение и злость, то Ахее мог рассчитывать  на  то,  что  клиент  будет
доволен уже самим фактом  начала  разговора  и  станет  более  уступчивым.
Просто, но эффективно, если, конечно, хватило наглости час,  а  то  и  два
держать в таких условиях людей, даже не взглянув на них.
   В помещении было темновато, поэтому Даниель видел только стол  Хледоки,
освещенный висящим над ним газовым облачком. Ахее  был  рослым,  немолодым
мужчиной. Кожа лица - гладкая, покрытая цветным гелем, немного  выдающиеся
лицевые кости, резко очерченный подбородок выдвинут  впер