вание свое он получил по имени Башни, в которой хранился.
     Внезапно какой-то новый звук долетел  до  ушей  Конана,  прервав  его
размышления и варвар прижался ухом к стене. По саду кто-то шел:  отчетливо
слышался топот и звяканье стали. Значит,  в  саду  все-таки  есть  охрана!
Киммериец  напряженно  вслушивался,  пытаясь  снова  уловить  звук   шагов
стражника, но безуспешно. За стеной царила глубокая тишина. В конце концов
любопытство пересилило страх. Юноша подпрыгнул, ухватился за край стены, и
легким движением бросил тело вверх. Распластавшись на  широкой  стене,  он
осторожно осмотрел то, что  открылось  его  глазам.  У  стены  ни  единого
кустика, хотя вдали  маячат  несколько  аккуратно  подстриженных  крон.  В
полумраке зеленеет густая трава, где-то рядом шумит фонтан.
     Киммериец спрыгнул вниз и вытащил меч, чутко оглядываясь по сторонам,
готовый в любую минуту дать отпор врагу. Скользя вдоль  стены  и  стараясь
держаться в  тени,  он  подобрался  к  деревьям,  и  чуть  было  не  упал,
зацепившись ногой за  что-то  лежащее  в  кустах.  Быстро  оглядевшись  по
сторонам и не заметив ничего подозрительного, он наклонился и  внимательно
осмотрел неожиданное препятствие. Даже в этом слабом свете  нетрудно  было
узнать серебристые доспехи и гребенчатый шлем воина заморской  королевской
гвардии, неподвижно лежавшего на земле. Щит и копье валялись рядом.  Конан
бегло  осмотрел  труп,  убедившись,  что  гвардеец  был  задушен  и  снова
огляделся по сторонам. Было ясно, что только что  он  слышал  шаги  именно
этого стражника. Несколько минут назад к его горлу протянулись чьи-то руки
и бесшумно отправили на тот свет дюжего гвардейца.
     Несмотря на густой мрак, киммериец, напрягая зрение, все же  заметил,
как шевельнулась листва в зарослях. Крепко сжав рукоять меча, он  метнулся
в ту сторону. Хотя при этом он производил не больше шума,  чем  охотящаяся
пантера, противник не дал застать  себя  врасплох.  Конан  успел  заметить
тень,  притаившуюся  у  стены  и  с  облегчением  перевел  дыхание  -  она
принадлежала   человеку.   Незнакомец   испуганно   вскрикнул,   мгновенно
повернулся и метнулся к киммерийцу, намереваясь вцепиться ему в горло,  но
тут же застыл, увидев сверкающее  в  матовом  лунном  свете  лезвие  меча,
направленное в его грудь.
     Мгновение они стояли неподвижно, напряженно вглядываясь друг в друга.
     - Ты не из стражи, - шепнул незнакомец. - Ты такой же вор, как и я.
     - Так кто же ты такой? - недоверчиво спросил киммериец.
     - Я - Таурус из Немедии.
     Конан опустил меч.
     - Я слышал о тебе. Тебя называют королем воров.
     В ответ послышался тихий смех. Таурус был примерно того  же  роста  и
телосложения, что и юный варвар, но отличался от него  излишней  полнотой,
которая впрочем не  мешала  ему  двигаться  легко  и  бесшумно.  На  плече
немедийца висел моток тонкой, но крепкой веревки, с завязанными на  равных
расстояниях узлами. Его блестящие глаза в упор смотрели на Конана.
     - А ты кто такой?
     - Конан-киммериец, - ответил тот. - Я хочу украсть алмаз Яры  -  тот,
что называют Сердцем Слона.
     Большое брюхо вора затряслось от едва сдерживаемого смеха,  но  Конан
не почувствовал в этом издевки.
     - Клянусь Белом, богом воров, я  думал,  что  только  у  меня  хватит
смелости взяться за это дело. И эти заморийцы называют  себя  ворами,  фи!
Конан, мне нравится твоя наглость.  До  сих  пор  я  всегда  действовал  в
одиночку, но сейчас, если ты не против,  я  предлагаю  добыть  этот  алмаз
вместе.
     - Так ты тоже пришел сюда за алмазом Яры?
     - А за чем же еще? Я несколько месяцев готовился к этому,  ты  же,  я
вижу, действуешь по наитию, не так ли?
     - Это ты убил стражника?
     - Я, конечно. В тот  самый  момент,  когда  я  лез  через  стену,  он
проходил по саду. Хотя  я  сразу  спрятался  в  кустах,  он  успел  что-то
заметить. Когда он подошел поближе, спотыкаясь на каждом шагу, я подкрался
сзади, схватил его  за  шею  и  задушил.  Он,  как  и  большинство  людей,
совершенно не ориентировался в темноте. У  настоящего  вора  глаза  должны
быть кошачьими.
     - Ты допустил одну ошибку, - сказал Конан, - надо было оттащить  тело
подальше в кусты.
     - Не волнуйся. До полуночи смены караула не будет. Если сейчас кто-то
выйдет его искать и наткнется на тело, то побежит докладывать  Яре,  а  мы
успеем убежать. Если же они не найдут сразу, то начнут прочесывать  сад  и
тогда нам не поздоровиться.
     - Ты прав, - согласился киммериец.
     - То-то же. Но мы только  тратим  время  на  эту  дурацкую  болтовню.
Теперь слушай меня внимательно. Во внутреннем дворике караульных  нет.  То
есть там нет людей, но вход сторожат создания более опасные, чем люди. Это
из-за них я не решался идти на дело, пока, наконец, не  нашел  способа  их
перехитрить.
     - А гвардейцы, которые сидят внизу, в Башне?
     - Старик Яра живет наверху.  Надеюсь,  мы  сумеем  туда  попасть.  Не
спрашивай пока, как - есть один способ. Ворвемся туда, придушим колдуна  -
он и не пикнет. Придется рискнуть - может быть, превратимся в  пауков  или
жаб, а может, добудем сказочные богатства и власть.  Думаю,  ставка  стоит
того, чтобы рискнуть.
     - Пожалуй, ты опять прав, - сказал Конан, снимая сандалии.
     - Тогда идем.
     Таурус  повернулся,  подпрыгнул  и,  ухватившись  за  край  стены,  с
удивительной  для  человека  его  сложения  ловкостью,  забрался   наверх.
Казалось, он мягко скользнул по стене. Конан последовал за ним.
     - Света нигде не видно, - пробурчал киммериец, устраиваясь  поудобнее
на плоской верхушке стены.
     Нижняя часть Башни ничем не отличалась от верхней - идеально  гладкий
цилиндр, лишенный малейших отверстий.
     - Там есть и окна, и двери, но они прекрасно замаскированы, - ответил
Таурус, - сейчас  они  все  закрыты.  Стражники  дышат  воздухом,  который
поступает в башню через верх.
     Сад во внутреннем дворике походил на притаившийся в  полумраке  пруд,
тени  низких  развесистых  крон  угрюмо  ползали   под   звездным   небом.
Обострившиеся  чувства  предупреждали  варвара  о  близкой  опасности.  Он
чувствовал на себе обжигающий взгляд  чьих-то  невидимых  глаз,  а  слабый
запах, долетавший до ноздрей, вздыбил волосы на его голове, словно  шерсть
на затылке у пса, учуявшего извечного врага.
     - За мной! - шепнул Таурус. - Не отставай, если тебе дорога жизнь.
     Вытащив  из-за  пояса  что-то  вроде  медной  трубки,  немедиец  тихо
спрыгнул в траву во дворик. Конан последовал за ним, держа меч наготове  и
тут же шагнул вперед, но Таурус остановил его. Король воров вглядывался  в
темневшие рядом с ним  заросли,  его  большое  тело  выражало  напряженное
ожидание. Ветки кустов  вдруг  шелохнулись,  хотя  не  было  ни  малейшего
ветерка, во мраке зажглись  два  огромных  угля,  за  ними  виднелись  еще
несколько пар багровых огоньков.
     - Львы! - прошептал киммериец.
     - Да. Днем их держат в подвале. Вот почему во дворике нет стражи.
     Конан поспешно пересчитал огоньки.
     - Вижу пятерых, хотя здесь могут быть не все... Сейчас набросятся...
     - Молчи! - прошипел Таурус и осторожно ступил вперед, подняв трубку.
     Из зарослей донеслось тихое рычание и огоньки  немного  приблизились.
Конану казалось, что он уже  видит  огромные  разинутые  пасти  и  длинные
хвосты с кисточками на концах,  хлещущие  по  поджарым  бокам.  Напряжение
росло - киммериец поудобнее перехватил рукоять меча, готовясь к  нападению
чудовищ. И тут Таурус поднес трубку к губам  и  сильно  дунул.  Из  трубки
вырвалась длинная струя желтого порошка, сразу же превратившаяся в  густое
желто-зеленое облачко, накрывшее кусты и горевшие в них глаза хищников.
     - Что это за дым? - неуверенно спросил Конан.
     - Это смерть, - прошептал  немедиец.  -  Если  ветер  подует  в  нашу
сторону, то придется спасаться за стеной. На наше счастье, ветра пока  нет
и облако садится на кусты. Подождем, пока  не  осядет  окончательно.  Даже
один-единственный вдох смертелен.
     Еще несколько секунд в  воздухе  висели  клочки  желтоватого  тумана,
затем опали и они. Таурус жестом указал Конану, что пора идти.  Когда  они
подкрались к кустам, Конан хмыкнул, увидев трупы  пятерых  мертвых  львов,
лежащие на траве. В воздухе стоял тяжелый сладковатый запах.
     - Подохли, не издав  ни  звука,  -  прошептал  изумленный  варвар.  -
Таурус, что это за порошок?
     - Это пыльца черного лотоса, который цветет только в глухих  джунглях
Кхитая. Эти цветы убивают всякого, кто к ним приблизится.
     Конан нагнулся над мертвыми хищниками, проверяя, действительно ли они
мертвы, и потряс головой - для него, северного варвара, все  это  казалось
колдовскими чарами.
     - Почему бы тебе таким же образом не расправиться со стражей?
     - У меня больше нет порошка. Уже одно то, как я его добыл,  могло  бы
прославить мое имя среди воров всего  мира.  Я  выкрал  его  из  каравана,
направлявшегося в  Стигию,  вытащил  его  из  расшитого  золотом  мешочка,
который охранялся огромным удавом... Но пойдем же, во  имя  Бела!  Тратить
время на болтовню безрассудно!
     Когда они оказались у подножия блестящей Башни, Таурус снял  с  плеча
моток веревки с завязанными по всей ее длине  узлами  и  крепким  стальным
крюком на конце. Конан понял замысел немедийца и больше ни о  чем  его  не
спрашивал. Таурус перехватил конец веревки чуть пониже крюка  и  несколько
раз крутанул им над головой, примериваясь. Конан  прильнул  ухом  к  стене
Башни, прислушиваясь, но ничего не услышал. Судя по всему, для стражников,
сидевших в Башне, появление в саду непрошеных гостей прошло  незамеченным,
но Конан ощущал в душе странное беспокойство -  возможно,  из-за  стойкого
запаха львиных тел, перекрывавшего все остальные запахи.
     Таурус взмахнул мускулистой  рукой,  крюк  взлетел  вперед  и  вверх,
скрывшись за краем Башни, усыпанным драгоценностями. Сначала осторожно,  а
затем изо всех сил подергав веревку, немедиец убедился  в  том,  что  крюк
надежно застрял наверху.
     - Везет же нам, с первого раза удалось, - пробормотал он. - Я...
     Только первобытный инстинкт, заставивший варвара внезапно оглянуться,
спас их от внезапной беззвучной смерти - за его спиной присела, готовясь к
прыжку, огромная кошка. Ни один из, так называемых, цивилизованных  людей,
не смог бы отреагировать даже наполовину так быстро,  как  киммериец.  Меч
его сверкнул молнией и опустился, человек  и  зверь,  сплетясь  в  клубок,
рухнули наземь.
     Когда немедиец, тихо ругаясь сквозь зубы, наклонился  над  ними,  его
напарник   шевельнулся,   пытаясь   выбраться   из-под   огромного   тела.
Приглядевшись,  потрясенный  Таурус  увидел,  что  череп  огромного   льва
разрублен чуть ли не пополам, и  поспешил  на  помощь  киммерийцу.  Конан,
шатаясь, поднялся на ноги, все еще сжимая в руке окровавленный меч.
     - Ты ранен, дружище? - выдавил Таурус, ошеломленный захватывающей дух
сменой событий.
     - Нет, клянусь Кромом, нет, - ответил варвар. - Но смерть была рядом.
Странно, что эта проклятая бестия не издала ни звука.
     - В этом саду хватает странностей, - сказал Таурус. -  Львы  нападают
молча - и не только львы. Идем! Ты  убил  его  очень  тихо,  но  гвардейцы
вполне могли что-то услышать, если, конечно, не спят вповалку пьяные. Этот
лев бродил где-то на отшибе и избежал смерти от порошка, но я уверен,  что
он был последним. Нам надо забраться на Башню по  веревке  -  надеюсь,  ты
сумеешь сделать это?
     - Лишь бы веревка выдержала, - сказал киммериец, вытирая меч о траву.
     - Она выдержит троих, таких как ты,  -  успокоил  его  Таурус.  -  Ее
сплели из волос мертвых женщин и вымочили в соке ужасного дерева упас  для
придания ей прочности. Я пойду первым, а ты следуй за мной.
     Немедиец  взялся  за  веревку,  пропустил  ее  под  колено  и   начал
подниматься. Несмотря на его  толщину,  он  взбирался  по  веревке  легко,
словно обезьяна. Конан не отставал от него ни на пядь. Веревка крутилась и
раскачивалась, но ворам это  не  мешало  -  обоим  приходилось  лазить  по
веревке в гораздо более трудных  условиях.  Высоко  над  ними  поблескивал
алмазами край Башни, слегка выдающийся над стеной, так что веревка  висела
свободно, что облегчало подъем.
     Они поднимались все  выше  и  выше.  Внизу  разворачивалась  панорама
ночного города, а звезды над  головой  тускнели  по  мере  того,  как  они
приближались к сверкающей кромке  башни.  Наконец  Таурус  протянул  руку,
схватился за край и  вскарабкался  наверх,  протиснувшись  между  зубцами.
Конан на секунду остановился, завороженный блеском  мерцающих  драгоценных
камней: алмазов, рубинов, сапфиров  и  изумрудов,  торчавших  из  гладкого
серебра стены. Издалека этот блеск казался  однородным,  но  вблизи  камни
переливались неисчислимыми оттенками, притягивая жадный взгляд киммерийца.
     - Это же невероятное богатство, Таурус,  -  шепнул  он,  но  немедиец
нетерпеливо поторопил его:
     - Идем! Все это будет нашим, если мы добудем Сердце!
     Конан перелез через сверкающую  кромку.  Плоская  крыша  Башни  Слона
располагалась на несколько локтей ниже инкрустированного выступа, она была
покрыта какой-то темно-голубой субстанцией и выложена золотом так,  что  в
целом  походила  на  сапфир,  обсыпанный  блестящим  золотым  песком.   На
противоположном конце крыши стояло невысокое прямоугольное  строение.  Его
стены были возведены из того же  материала,  что  и  стены  Башни,  только
драгоценностей в них было поменьше. В одной из  стен  он  заметил  золотую
дверь с резной  чешуйчатой  поверхностью,  инкрустированную  все  теми  же
холодно блестящими кристаллами.
     Конан бросил взгляд на раскинувшееся внизу пульсирующее море света  и
посмотрел на Тауруса. Немедиец вытаскивал веревку. Он показал  киммерийцу,
где зацепился крюк - лишь краешком закаленного жала под одним из алмазов.
     - Опять нам повезло, - прошептал он. - Крюк  чудом  не  вырвался  под
тяжестью наших тел. Идем, сейчас начнутся настоящие испытания. Мы в логове
чудовища и понятия не имеем, где оно скрывается.
     По-кошачьи бесшумно они подошли  к  золотой  двери.  Таурус  легко  и
осторожно толкнул ее. Дверь услужливо распахнулась и компаньоны, готовые к
любым неожиданностям, заглянули  внутрь.  Конан,  смотревший  через  плечо
товарища, увидел комнату  со  стенами,  выложенными  от  пола  до  потолка
большими ярко светящимися камнями.  Других  источников  света  заметно  не
было.
     - А ну-ка, дружище, - прошипел Таурус,  -  вернись  к  краю  Башни  и
посмотри вокруг. Если увидишь, что стражники  крутятся  по  саду  или  еще
что-нибудь подозрительное, дашь мне знать. Я подожду тебя в этой комнате.
     Конан не увидел в этом особого смысла  и  в  нем  зародилось  неясное
подозрение, но все же он послушался товарища. Немедиец скользнул за  дверь
и закрыл ее  за  собой.  Конан  несколько  минут  напряженно  изучал  сад,
лежавший у подножия Башни, и, не заметив ничего подозрительного,  вернулся
назад. Когда он подходил к двери, из-за нее  послышался  сдавленный  крик.
Конан прыгнул вперед, в тот же момент дверь распахнулась и  на  пороге,  в
ореоле холодного света появился Таурус.  Он  пошатнулся,  открыл  рот,  но
оттуда вырвался лишь хриплый стон. Немедиец, судорожно цепляясь за дверную
раму, сделал еще один шаг и упал навзничь,  схватившись  рукой  за  горло.
Дверь за ним сама собой закрылась. За эти короткие секунды Конан не  успел
заметить в комнате ничего особенного, разве что какая-то  тень  скользнула
по блестящему полу, если только это ему не почудилось.
     Киммериец  нагнулся  над  компаньоном.  Таурус  лежал  с  выпученными
пустыми глазами, в которых читалось огромное удивление, руками  он  сжимал
горло. На губах его появилась пена, в горле забулькало и немедиец испустил
дух на руках изумленного варвара. Конан настороженно посмотрел на  золотые
двери. В этой  пустой  комнате  со  стенами,  инкрустированными  мигающими
камнями, смерть настигла короля воров внезапно и  беззвучно,  словно  лев,
напавший на них у подножия Башни. Конан чувствовал, что Таурус погиб,  так
и не увидев виновника своей страшной смерти.
     Киммериец осторожно  провел  рукой  по  полуголому  телу  компаньона,
отыскивая рану. Он нащупал ее высоко между лопатками,  почти  у  основания
шеи - три маленькие ссадины, словно кто-то провел по  телу  когтями.  Края
ран почернели, от них несло гнилью.
     "Отравленные стрелы?  -  подумал  Конан.  -  Но  куда  же  они  тогда
подевались?"
     Он осторожно подошел к резной двери, пинком отворил  ее  и  заглянул.
Комната, освещенная холодным пульсирующим блеском многих тысяч драгоценных
камней, зияла пустотой. Краем глаза он  заметил  на  своде,  в  самом  его
центре, странный орнамент - черный восьмиугольник с выступающими  из  него
четырьмя камнями, пылавшими мрачным алым пламенем, резко  отличавшимся  от
того мягкого света, что излучался стенами и потолком.  На  противоположной
от входа стене была еще одна дверь - похожая на первую,  но  без  излишних
украшений. Не оттуда ли  ударила  смерть,  и  не  туда  ли  она  скрылась,
разделавшись с жертвой?
     Конан вошел в комнату, закрыв за собой дверь. Его босые ноги бесшумно
ступали по гладкому полу. В комнате не было  ни  столов,  ни  лавок,  лишь
четыре софы,  накрытые  расшитыми  золотом  покрывалами  и  разукрашенными
странными вьющимися узорами, стояли у стен, да рядом  с  ними  возвышались
несколько сундуков, обитых серебром. На некоторых из них  висели  солидной
величины замки, Крышки других  были  откинуты,  являя  глазам  изумленного
варвара груды великолепных алмазов. Конан вполголоса  выругался  -  в  эту
ночь он увидел сокровищ больше, чем ему когда-либо снилось в самых  смелых
снах.
     Он как раз добрался до середины комнаты и медленно шел дальше,  чутко
вслушиваясь в тишину, когда  смерть  ударила  снова.  И  только  инстинкт,
заставивший его увернуться от мелькнувшей по полу  тени,  спас  Конана  от
верной гибели.  Над  его  головой  пролетело  черное  волосатое  чудовище,
щелкнув  покрытыми  пеной  челюстями  и  на  голое  плечо  капнуло  что-то
обжигавшее, подобно каплям жидкого огня. Отскочив в сторону, он увидел как
монстр упал на пол,  перевернулся  и  с  невероятной  скоростью  перебирая
голенастыми ногами побежал к нему. Гигантский черный паук мчался к Конану,
роняя капли яда с отвратительных мощных челюстей, зловеще  мигая  четырьмя
горящими глазищами, в глубине которых таился острый нечеловеческий ум.
     "Так вот кто спрыгнул на шею немедийца, отправив  его  на  тот  свет.
Какими же мы были глупцами, не подумав о том,  что  Башню  может  охранять
нечто более грозное, чем стража", - подумал Конан.
     Варвар высоко подпрыгнул и чудовище с  разбега  проскочило  под  ним,
развернулось и ударило снова. На этот раз киммериец прыгнул в сторону и  с
размаху ударил мечем. Тяжелое лезвие отрубило одну  из  толстых  волосатых
ног, и снова Конан  с  трудом  избежал  укуса  ядовитых  челюстей.  Монстр
пробежал по стене и притаился под потолком, злобно поглядывая на  человека
багровыми глазами.  И  вдруг  прыгнул,  разматывая  за  собой  нить  серой
паутины. Конан разгадал план врага и со всех ног рванулся к двери, но паук
оказался быстрее. Липкая нить протянулась поперек входа, преграждая  путь.
Конан не решился ударить по ней мечом, опасаясь, что  лезвие  прилипнет  к
ней, и пока он будет его освобождать, чудовище сможет вонзить в него  свои
клыки.
     Начался яростный поединок - ум и ловкость человека против хитрости  и
неутомимости чудовища. Паук уже не нападал  на  Конана,  а  только  быстро
бегал по стенам и потолку, стараясь опутать врага липкой паутиной. Паутина
была толщиной с добрую веревку, и Конан знал, что если попадется в нее, то
всей его силы окажется недостаточно,  чтобы  вырваться  и  отразить  атаку
мо