за  вас  опаздываем  все   мы.   Мы   немедленно
отправляемся в путь, будем идти туда, пока не выйдем  за  пределы  города.
Пройдем еще немного по этой тропинке, затем начнется подъем в горы.  Я  до
сих пор не знаю сколько - если, конечно, они будут - привалов  мы  сделаем
во время пути. Все  будет  зависеть  от  скорости  вашего  передвижения  и
времени, которым мы будем располагать.
     Он указал на груду белой одежды.
     - Каждый должен взять с собой одну из  этих  мантий.  Вы  оденете  их
непосредственно перед входом.
     Он повернулся и первым двинулся в арку. Маусглов подошел к Полю.
     - Я буду ждать тебя у выхода, утром, - сказал он, - удачи тебе!
     - Спасибо.
     Поль заспешил за остальными. Оглянувшись, он увидел, что Маусглов уже
ушел. Он догнал Ларика, следуя на шаг позади него.
     - Просто любопытно, - сказал он,  -  зачем  столько  старался,  чтобы
доказать, что я склонен к черной магии.
     - Мне все равно, - ответил другой, - здесь встречаются любые  маги  и
все очень переплелось.
     - Ты ошибаешься. По крайней мере, я с тобой не согласен.
     - Это неважно.
     Поль пожал плечами.
     - Думай как хочешь.
     Он замедлил шаг и смешался с группой  претендентов.  К  нему  подошел
Нарф.
     - Все так удивительно, правда? - начал ученик.
     - Что ты имеешь в виду?
     - Внезапность и скоропалительность начала. Ибал даже не знает, что  я
уже в пути. Он все еще... - он замолчал и хмыкнул, - занят.
     - По крайней мере, он успел  внести  мое  имя  в  список  кандидатов,
прежде чем заняться более важными делами.
     - Ну, положим, не совсем бескорыстно, - ответил  Нарф,  -  я  немного
завидую тебе, тому, что ты обретешь в ходе посвящения.
     - Как это?
     - Разве ты не знаешь?
     Поль покачал головой.
     - Одержимые Магией, особенно те, что прошли  посвящение,  -  объяснил
Нарф, - почти  все  без  исключения  становятся  наиболее  могущественными
колдунами. Самыми сильными и  влиятельными.  Конечно,  их  не  так  много.
Именно поэтому Ибал хотел бы, чтобы ты запомнил его, остался признательным
и благодарным.
     - Будь я проклят! - в сердцах сказал Поль.
     - Ты действительно ничего не знал?
     - Абсолютно ничего.  Послушай,  это  что-нибудь  значит?  Меня  очень
удивило стремление Ларика выяснить черный я или белый.
     Нарф рассмеялся.
     - Полагаю, ему ненавистна сама  мысль,  что  противоположная  сторона
получит достойное пополнение.
     - Ты что имеешь в виду?
     - О! Я не так много знаю о нем, но ходят  сплетни,  что  Ларик  такой
лилейно-белый, что все свободное время ненавидит  противоположный  лагерь.
Полагают, что он  большой  мастер  своего  рода  -  в  сугубо  технических
аспектах.
     - Я уже устал от неверных суждений, - произнес Поль, -  кажется,  это
будет преследовать меня всю жизнь.
     - Лучше со всем примириться.
     - Я не думаю, что посвящение пройдет не по плану.
     - Нет, я уверен, что он все хорошо подготовил.  Белые,  как  правило,
очень аккуратны и дотошны.
     Поль  улыбнулся  в  ответ.  Он  настроил  свое  внутреннее  зрение  и
оглянулся на силовой конус. Пирамида заметно  подросла.  Он  отвернулся  и
зашагал  к  облакам,  окутавшим  гору.  Балкин  был  окружен  таинственным
сиянием. Он молча ожидал их.



                                    6

     Поль сидел на широкой плите около входа в пещеру на  западном  склоне
горы. Он прикончил хлеб и допил оставшуюся воду. Последние солнечные блики
тонули в бездонной тьме ночи.  Они  поднялись  почти  на  три  четверти  и
сделали лишь один короткий привал за время пути. Ноги Поля слегка  дрожали
и ныли. Он представил как болят стертые ноги у других кандидатов.
     Небо юго-запада окрасилось яркими  всполохами.  Пронизывающий  ветер,
сопровождавший их во время подъема, взвыл в сильном  порыве  и  просвистел
над головой. Поль напряг внутреннее зрение и поразился,  весь  Балкин  был
охвачен голубым сиянием. Он хотел было сказать об  этом  Нарфу,  но  Ларик
поднялся и откашлялся.
     - Теперь все. Оденьте мантии поверх одежды и постройтесь у  входа,  -
сказал он, - здесь совсем  недалеко  идти  до  первой  станции.  Я  покажу
дорогу. По дороге не разговаривать и вообще никаких разговоров,  пока  вас
не попросят отвечать на вопросы.
     Они развязали узел с белыми одеждами и начали одевать мантии.
     - ...Любые видения или превращения, которые вы  увидите  -  вместе  с
изменениями в сознании - все это лишь иллюзии, не принимайте их на веру  и
не поддавайтесь их влиянию. Любые превращения  с  вами  кончатся  к  концу
ночи.
     Они выстроились в шеренгу за ним.
     - У вас есть последняя возможность, чтобы задать последние вопросы.
     Вопросов не было.
     - Очень хорошо.
     Ларик осторожно двинулся в глубь пещеры. Поль шел в середине  цепочки
претендентов.  Его  зрение  приобрело  обычный  ракурс.  Голубое  свечение
немного ослабело, но не исчезало.  Узкая  пещера  с  высокими  сводами,  в
которую они вошли, пульсировала как  и  наружные  склоны  горы;  ее  стены
изливали вполне  достаточное,  а  иногда  и  сверхдостаточное,  количество
света, облегчая их путь. По мере продвижения в глубь,  сияние  и  переливы
света усилились. Стены и своды пещеры сверкали яркими огнями  и  тонули  в
них, исчезая из вида. Казалось,  что  они  шли  вдоль  сказочной,  залитой
сиянием,  авеню,  соединяющей  рай  и  ад.  Все  выглядело  загадочным   и
нереальным.
     До  них  долетел  отдаленный  грохот  грозового  раската,  когда  они
свернули влево, затем их путь  повернул  на  право,  и  начался  медленный
подъем.  Подъем  становился  все  круче.  Временами  попадались  места   с
некоторым подобием ступенек. Лишь истертость пола свидетельствовала о том,
что все это сделано руками человека.
     Новый поворот, крутизна подъема  все  нарастала.  Внезапно  его  руки
нащупали тяжелые путеводные веревки.  Сначала  претенденты  с  отвращением
держались за них. Перемещение рук по веревке было равносильно хватанию  за
прыгающее пламя, однако, пройдя еще не много,  у  них  не  осталось  иного
выхода. Помещение не было влажным; но Поль почувствовал как  вспотели  его
ладони, потом  уловил  слабую  пульсацию  родимого  пятна.  Чем  выше  они
поднимались, тем влажнее становился воздух. Поль отчетливо слышал  тяжелое
дыхание своих товарищей, которые едва поспевали за Лариком.
     Внезапно они вышли  в  грот.  Здесь  веревки-перила  обрывались.  Пол
площадки, где они остановились, был почти ровным.  Перед  ними  раскинулся
огромный  круглый  бассейн,  заполненный  кипящим  белым   светом,   будто
подсветка шла  откуда-то  снизу.  Над  ним,  словно  сосульки  на  солнце,
переливались и  сверкали  сталактиты.  Лишь  узкий  краешек  окаймлял  эту
сверкающую емкость, наполненную неподвижной жидкостью. Ларик указал им  на
кромку. Они осторожно разбрелись по кругу, повернувшись спинами к  стенам.
Поль почувствовал шершавость и холод камня. Спустя несколько минут,  Ларик
начал им петь. Он предлагал им остановиться или пройти  дальше,  пока  все
они не распределились согласно плану,  известному  только  ему.  Затем  он
выдвинулся на кромку длинной отмели, откуда он продолжал руководить ими, и
посмотрел вниз, на  излучающую  сияние  воду.  Кандидаты  последовали  его
примеру.
     Сначала свет ослепил Поля, затем его глаза привыкли к  ослепительному
блеску  и  стали  отражать  зеркальные  блики.  Неровности  сводов   крыши
предстали перед ним  сказочным,  фантастическим  ландшафтом.  Внезапно  он
увидел в отражении свои собственные глаза и осторожно заглянул  в  них.  С
зеркальной глади на него смотрел незнакомец - он забыл о своей  маскировке
- со смуглым, почти коричневым лицом и уродливым шрамом на левой щеке.
     Внезапно его отражение растаяло, вместо него появился настоящий образ
его лица - худощавое,  с  тонкими  губами,  высоким  лбом  -  белая  прядь
разделила  его  черные  локоны  на  двое.  Он  попытался  поднять  руку  и
дотронуться до лица. Он  хотел  убедиться,  что  эта  странная  навязчивая
летаргия, полная неясных, тусклых образов, происходит лишь в  голове.  Его
рука лишь слабо дернулась, Поль утратил всякую  волю  и  не  делал  больше
попыток пошевелиться. В  его  мозг  ворвался  голос,  произносящий  слова,
которые он недавно заучивал. Это был Ларик, когда он  закончил  речь,  эти
слова должны быть повторены первым кандидатом, стоящим на дальней  стороне
бассейна. Слова эхом отражались от стен и, словно молот, колотили у него в
голове.  Его  ноздри  защекотал  слабый,  едва  уловимый,  сладкий  запах.
Следующий кандидат принял эстафету и начал повторять те же слова. Где-то в
самой глубине мозга Поля шевельнулась мысль, что когда дойдет его очередь,
он тоже будет должен произнести эти  слова.  Ему  показалось,  что  кто-то
внутри его уже говорит их. Он ощутил  себя  вне  пространства  и  времени.
Время остановилось,  все  исчезло,  растворилось,  кроме  яркого  света  и
отражения. Слова клятвы колоколом звучали в его мозгу, пробуждая глубинные
струны его "я", прокатываясь по самым дальним закоулкам его  сознания.  Он
увидел как улыбнулось, затем рассмеялось его отражение. Хотя на своем лице
он не почувствовал никакого движения. Он снова вгляделся  в  воду,  теперь
изображение зарябило и раздвоилось. Будто бы он вдруг обрел две  головы  -
одна продолжала смеяться и дразнить его, другая, наоборот,  имела  хмурый,
удручающе печальный вид. Оба лика медленно развернулись и посмотрели  друг
на друга. Его раздирали странные чувства. Он не  мог  сказать,  как  долго
продолжалась в нем борьба эмоций, так как неотрывно следил за теми  двумя,
которые были разными прототипами одного. В его  мозгу  слабо  шевельнулась
мысль  о  помешательстве,   затем   появилось   неясное   чувство   полной
бессмыслицы.
     Наконец до него дошло, что он говорит. Очередь подошла к  нему  и  он
начал свою партию по кругу, даже  не  осознав  этого.  Слова  клокотали  и
вибрировали в нем, а все окружающее казалось причудливо изменившимся,  оно
как  бы  отдалилось  от  него.  Свет  под  его  ногами  засиял  еще  ярче.
Бесчисленные отражения, заполнявшие  бассейн,  вдруг  искривились  и  сами
собой  начали  сворачиваться.  Два  его  лика  слились   воедино,   обрели
серьезность  его  собственного  лица.  Внутри   него   появилось   чувство
оживления,  оно  разрасталось;  народившаяся  веселость  постепенно  стала
вытеснять  прежнее  чувство  неправильности  и   бессмыслицы.   Когда   он
произносил заключительные слова, ему показалось, что его голова  заполнена
светом.
     Очередь перешла к фигуре слева от  него,  которая  начала  речитатив.
Поль полностью потерял чувство собственного "я",  так  же  как  и  чувство
времени и места, и теперь просто качался на волнах звука и света,  ощущая,
что что-то меняется внутри него. Наконец речи кончились.
     Без всякого призыва или жеста он понял, что  все  закончилось.  Когда
последний участник  стал  произносить  заключительные  слова,  свет  начал
быстро сливаться и твердеть, приобретая форму яйца. Еще долгое  время  они
молча  стояли  в  застывшей  тишине,  созерцая   глубины   бассейна.   Без
какого-либо намека Поль  вдруг  вскинул  голову  и  посмотрел  на  Ларика.
Боковым зрением он заметил, что  и  остальные  одновременно  сделали  тоже
самое. Затем, медленно, участники стали продвигаться по кромке.
     Когда все претенденты сошли с края и собрались на пирсе, Ларик поднял
руку и указал налево. Развернувшись, он повел их к  очень  узкому  проходу
позади нагромождения камней, никто не заметил его раньше. Почти  сразу  же
Ларик встал на четвереньки и пополз в тесную черную дыру.  Один  за  одним
они последовали его примеру. Бледный, подобный пламени свечи, свет  был  и
здесь. Он казался волнистым и едва-едва освещал узкий лаз.
     Продвижение шло очень медленно, так как теперь они двигались вниз, то
и дело соскальзывали и обдирали  кожу.  В  самых  низких  и  узких  местах
приходилось ползти на животе. Особенно тяжело  давались  повороты,  сквозь
которые они с трудом протискивались, изгибаясь до боли.
     Участники впереди и сзади него неожиданно остановились,  Поль  сделал
тоже самое. Он услышал какое-то хрюканье, донесшееся сзади, будто один  из
претендентов резко выдохнул. Стены начали выцветать, бледнеть, в некоторых
местах даже посерели, на них появились розовые прожилки.
     Парень впереди Поля стал продвигаться вперед, Поль  осторожно  пополз
за ним. Они продвинулись на длину человеческого тела, затем опять замерли.
Поль, охваченный  водоворотом  ощущений,  почувствовал,  что  окончательно
утратил контроль над своими мыслями. Его сознание  блуждало  где-то  между
крайним истощением и тупой покорностью и смирением.
     После короткого отдыха они снова продвинулись на  то  же  расстояние.
Так продолжалось несколько раз, и впоследствии Поль понял почему.  В  полу
оказалось круглое отверстие. Участники по одному пролезали в люк, повисали
на руках, затем разжимали руки и прыгали вниз.
     Он подождал, пока исчезнет предыдущий  участник,  затем  втиснулся  в
люк, повис и отпустился.
     Падение длилось не долго. Приземлившись, он поднялся с колен и  сразу
же отошел в сторону. Вскоре он  присоединился  к  группе,  расположившейся
почти  в  центре  нового  помещения  с  высокими   полукруглыми   сводами.
Собравшиеся вставали по кругу в те места, на  которые  указывал  Ларик.  В
центре людского  круга  помещался  весьма  интересный  объект  -  огромный
розовый  сталактит  выходил  на  поверхность  из  неровной  горной   глыбы
прямоугольной формы.
     Когда все  оказались  на  своих  местах,  Ларик  жестом  приказал  им
раздвинуться и отойти к  стенам.  На  секунду  глаза  Поля  встретились  с
глазами Ларика,  и  Поль  прочел  в  них  необъяснимую  боль.  Однако,  не
задержавшись, глаза Ларика скользнули к объекту.
     Поль расслабился и стал забавляться созерцательностью  своего  мозга.
Он внимательно  оглядел  монолит  и  почувствовал  присутствие  чужеродной
могущественной силы. Он обратился  к  внутреннему  зрению,  но  ничего  не
увидел, кроме более яркого сияния сталактита. Он не заметил ни  намека  на
присутствие нитей заклинаний. Его взор все больше притягивал  сам  объект,
он манил своей загадочностью, потихоньку овладевая его сознанием.
     С первыми словами Ларика его зрение вернулось  к  обычному,  остались
только физические ощущения, которые звучали и двигались  в  нем.  Ощущение
потери времени и отдаленности от реальности теперь  наступило  значительно
быстрее, чем на  предыдущей  станции.  Чем  сильнее  он  вглядывался,  тем
быстрее становились переливы света на возвышающейся поверхности. Казалось,
что сам объект начал медленно перемещаться в пространстве. Ларик замолчал,
речитатив подхватил один из участников. Как только зазвучали первые слова,
очертания  помещения  стали  медленно  растворяться   и   исчезать.   Поль
почувствовал, что огромный объект стал единственной осязаемой реальностью.
Доносившиеся до него слова лишь усиливали  чувство  единения  с  объектом.
Внезапно, монолит начал расти, его форма приобрела какие-то неопределенные
габариты.
     Другой голос подхватил слова. Поль завороженно следил  за  сказочными
перемещениями и превращениями объекта. Горная глыба, служившая основанием,
тоже меняла свой облик. В ней  отчетливо  вырисовывались  три  сгорбленные
фигуры. В центре одиноко возвышался указательный  палец,  рядом  с  ним  с
некоторым наклоном обозначился большой палец, с другой  стороны  неровными
выпуклостями примостились остальные. Конечно... это же рука. Как он раньше
этого не заметил?
     Голос прозвучал совсем близко. Рука  шевельнулась,  разворачиваясь  к
нему. Палец стал медленно опускаться.
     Его дыхание участилось, мозг становился все яснее по мере  того,  как
палец отчетливей стал указывать на него. Расстояние между  ним  и  пальцем
было заполнено силовым потоком. Не подчиняясь  никакой  воле,  его  правое
плечо и рука стали зудеть, затем их охватило ощущение покалывания.
     Огромный палец, способный раздавить его, приблизился - нежно, мягко -
и почти неощутимо коснулся его правого плеча.
     Он обессилил и чуть не упал не от силы удара,  а  от  нахлынувших  на
него эмоций. Он обнаружил, что сам является источником произносимых  слов.
Палец стал медленно возвращаться на прежнее место.
     Едва он проговорил первые слова, чувство покалывания в руке сменилось
тупой болью, затем онемением. Он вновь увидел очертания помещения, где они
находились, рука снова обернулась сталактитом на угловатой глыбе.
     Слова обошли круг, они в молчании взирали на монолит, расслабляясь  и
медитируя. Затем Ларик приказал им следовать за ним в расщелину в стене.
     Поль едва передвигал ногами, раздавленный мертвым грузом, свисавшим с
правой стороны. Неловко действуя левой рукой, он ощупал свою правую  руку,
помассировал мускулы.
     Верхняя часть руки распухла, стала  почти  необъятной,  ткань  рукава
натянулась и больно сжимала плоть, грозя вот-вот лопнуть.
     Он пробежал левой рукой к кисти правой. Казалось правой руки не будет
конца. Чувствительность исчезла во всей уродливо длинной руке.  С  большим
усилием и трудом он выяснил, что может  шевелить  своей  ручищей.  Опустив
глаза он с ужасом обнаружил, что его рука -  внешне  вполне  нормальная  -
свисает значительно  ниже  обычного,  кисть  болталась  где-то  на  уровне
колена. Он ощутил биение пульса в драконовом родимом пятне, но,  казалось,
оно тоже онемело. Он вспомнил слова Ларика о трансформациях, которые могут
происходить этой ночью, о том, что их следует воспринимать  спокойно,  без
лишних эмоций, и перестал обращать внимания на свою руку. Тем не менее  он
придирчиво оглядел остальных участников, отыскивая возможные уродства. Те,
которых он успел увидеть, до того, как они нырнули в тоннель, казалось  не
проявляли  видимых  метаморфоз.  И,  по-видимому,  никто  не  замечал  его
уродства.
     Они шли вперед. Дорога была довольно ровной, без изгибов и поворотов,
и  достаточно  широкой.  Ее  освещал  спокойный,  ненавязчивый  свет.   Не
задерживаясь, они миновали пустую комнату. Комната встретила их  противным
высоким звуком. Он отупляюще действовал на мозг и еще долго звучал в ушах.
Наконец они вышли в грот.
     Здесь они остановились. Грот оказался круглым помещением с  выпуклым,
подобно пузырю, потолком. Ларик расставил их вокруг скального образования,
напоминающего котел. Вновь зазвучало песнопение, и Поль снова  окунулся  в
океаническое чувство отчуждения, как  и  на  предыдущих  станциях.  Однако
здесь к нему примешались нотки депрессии и  печали.  Ощущение  покалывания
охватило его левую руку. Когда до него дошла очередь говорить и слова были
произнесены, левая рука видоизменилась и стало походить на правую.
     Он  воспринял  очередную  метаморфозу   почти   без   волнения,   как
необходимое условие обряда. Он решил,  что  и  других  одолевают  подобные
чувства. В полном унынии он последовал за  всеми,  но  едва  осознав  свою
угнетенность, он почувствовал как его руки обретают  былую  подвижность  и
легкость.
     Он посмотрел на остальных. Толстый узловатый канат был  прикреплен  к
горному выступу и  спускался  в  темную  дыру.  Один  за  одним  участники
хватались за канат и спускались по нему в  дыру,  растворяясь  в  темноте.
Когда до него дошла очередь он с необыкновенной  легкостью  проделал  тоже
самое, благодаря небывалой силе, которую обрели его руки.
     В желто-голубой пещере, где они очутились, они выстроились  согласно,
ставшего уже  знакомым,  порядка  вокруг  большого  кристалла  сферической
формы, покоящегося на пьедестале. К концу  процедуры,  Поль  почувствовал,
как обжигающая боль охватила его левую руку, будто та побывала в  котле  с
кипятком. Он не придал этому значения, даже не стал осматривать ее до  тех
пор, пока ритуал не завершился и Ларик не пов