Теперь же... 
 -- А что делала Текела так чертовски далеко в поле в ту ночь? 
 -- Предположительно, патрулировала округу, как и все мы.  
 -- Предположительно? -- переспросил я. -- Ее хозяин замешан в убийстве этого 
человека, и она отправилась на поиски тела, после того как я уволок его, и 
нашла. Она наблюдала за трупом, чтобы узнать, вернется ли тот, кто его 
спрятал, и что будет делать дальше.  
Он промолчал и немного съежился под своими перьями. Потом сказал:  
 -- Но ты знаешь, как он умер? Она мне и это рассказала. 
Именно в тот момент я все понял. Перед моим внутренним взором появился 
полицейский, которого опоили, оглушили или привязали к алтарю, и викарий, 
благословляющий остро отточенное орудие.  
 -- Ритуальное убийство, -- сказал я, -- во время одной из его полуночных 
церемоний. Это было только начало цикла, слишком рано, чтобы убивать. Но 
именно так и случилось. Потом он бросил останки у нашего дома, чтобы 
замести следы. 
 -- Ему нужно было это раннее убийство для приобретения дополнительной 
силы, потому что он слишком поздно начал. Ладно. Я тебе дам еще кое-что за 
Тальбота.  
 -- Относительно кого? 
 -- Доброго Доктора.  
 -- Идет. Я о нем ничего не слыхал уже некоторое время. 
 -- Тот пес -- бродячий, из города. Зовут Счастливчик. Я даю ему кое-что из еды, 
когда он появляется, и он мне тоже оказывает услуги. Он вертится вокруг дома 
Тальбота тоже, потому что Тальбот собирает для него объедки. Но он слишком 
большой, чтобы кто-нибудь согласился кормить его постоянно, вот почему у 
него нет настоящего дома. Его можно заметить даже в лесу или в поле по 
ночам, он там охотится на кроликов.  
 -- О! -- произнес Ночной Ветер, поворачивая голову на девяносто градусов, 
чтобы взглянуть на дом пастора. -- Это разрушает одну из новых теорий 
Морриса. Ты ведь расчетчик, да? 
 -- Господи, Шипучка-то оказался болтуном.  
 -- Это просто проскочило мимоходом в разговоре, -- сказал он. -- Если бы 
Тальбот действительно оказался игроком, к тому же еще и викарий в Игре... ну, 
дела приняли бы интересный поворот, не так ли?  
 -- Да, -- признал я.  
 -- Итак, мы оба проверяем этот дом.  
 -- Правильно, -- ответил я. -- Я не знаю наверняка, что Тальбот не игрок. Но 
если он и игрок, то не Счастливчик его компаньон.  
 -- Интересно. А ты или Счастливчик видели в его доме подходящего кандидата 
на эту роль?  
 -- Нет. Он, кажется, предпочитает растения животным.  
 -- А растение может быть компаньоном? 
 -- Не знаю. Они-то живые, но несколько ограничены в возможностях. Не знаю. 
Может быть. 
 -- Ну, это все утрясется через несколько дней, я уверен. Масса времени, чтобы 
сделать дело, и мир будет -- должен ли я сказать "возрожден" или "сохранен"?  
 -- Скажем,"заварится каша", это точнее.  
Он закрыл левый глаз, потом снова открыл. 
 -- А что Добрый Доктор? -- напомнил я ему.  
 -- Ах, да, -- ответил он. -- Он был вторым из тех, о ком знала Текела. Но я 
заинтересовался, когда она стала настаивать, что там живут не два, а три 
человека.  
 -- Вот как? 
 -- Поэтому я полетел на разведку во время одной из этих жутких гроз, которые 
всегда бушуют в той местности. И она была права. По дому шатался какой-то 
огромный парень, наверное, пьяный. Самый большой человек, какого я 
встречал. Он там бродил очень недолго, в самый разгар грозы. Потом лег на ту 
странную кровать в подвале, и Добрый Доктор накрыл его с головой 
простыней. Больше он не шевелился.  
 -- Странно. А у Бубона есть что сказать по этому поводу? 
 -- Ба! На него надо напустить Серую Метелку, если я сперва не поймаю его сам. 
Крысы не такие соленые, как летучие мыши. Правда, пожестче... В смысле 
информации от него никакого толку. Не хочет меняться ни на что. То ли он 
глуп, то ли невежда, то ли просто скрытный.  
 -- Не думаю, что он глупый.  
 -- Тогда я не уверен, что он понимает свою выгоду. Во всяком случае, от него не 
очень-то много пользы для остальных.  
 -- Надо будет как-нибудь загнать его в угол.  
 -- Хвост не ешь. Они не вкусные. -- Он снова хихикнул. -- Если еще что-нибудь 
узнаешь о Тальботе или об этом доме, поговорим еще. Растения... гм?  
Он расправил крылья и унесся в южном направлении. Я следил, как он 
растворился в ночи. Страшная птица.  
Снова обошел вокруг пасторского дома, заглянув в некоторые окна. Потом 
услышал, как открылась задняя дверь. В этот момент я был со стороны фасада и 
бросился назад, прячась за деревьями.  
 -- Славная кошечка, -- произнес Великий Детектив, хорошо поставленным 
фальцетом, -- приходи как-нибудь к нам еще.  
Серую Метелку поставили на ступеньки заднего крыльца, и дверь захлопнулась. 
Я прочистил глотку, она еще некоторое время сидела там, вылизываясь, потом 
пошла в противоположную от меня сторону. И неожиданно очутилась рядом.  
 -- С тобой все в порядке? -- спросил я.  
 -- Все отлично, -- ответила она. -- Давай поговорим.  
Я двинулся к югу. 
 -- А у нее хорошая память, у этой старой дамы, -- наконец сказала Серая 
Метелка. 
 -- В отношении чего? 
 -- Ее слуга заметил меня, неожиданно вернувшись на кухню, и она услыхала, 
как я мяукнула. Она пришла и позвала меня по имени. Была очень мила. Даже 
дала мне блюдечко молока, которое я почла своим долгом выпить. Кто бы мог 
подумать, что человек может настолько хорошо рассмотреть кошку, чтобы 
потом узнать ее, не говоря уже о том, чтобы запомнить ее имя?  
 -- Возможно, она любит кошек. Наверное, любит, раз захотела накормить тебя.  
 -- В таком случае, можно было ожидать, что она заведет собственную кошку. 
Но ее там нет. Никаких признаков.  
 -- Тогда у нее просто хорошее зрение и хорошая память. 
Мы перешли через дорогу и пошли дальше. 
 -- Наверное, -- сказала она. -- Итак, мне удалось как следует все осмотреть, 
прежде чем они меня нашли. 
 -- И что? 
 -- Там есть комната без окон с широкой дверью и нишей в дальней стене -- она, 
между прочим, из камня. Этот старый дом много раз перестраивали. И все же 
очень похоже, что в этой нише когда-то стоял алтарь. Там даже высечены на 
камне несколько мелких крестиков и какие-то латинские буквы -- по-моему.  
 -- Хорошо, -- сказал я, -- с одной стороны.  
 -- А с другой? 
 -- Ночной Ветер знает об этом. Он пролетал тут, пока ты находилась в доме, и 
мы побеседовали. Между прочим, белую ворону зовут Текела.  
 -- О, так он ее знает? 
 -- ...И ты оказалась права насчет викария. Это было ритуальное убийство -- 
дань за позднее вступление в Игру. 
 -- Похоже, вы долго беседовали.  
 -- Довольно долго. Мне лучше рассказать тебе все.  
 -- Мы идем в этом направлении с какой-то определенной целью?  
 -- Да. Это входит в план.  
Мы продолжали двигаться на юг, немного отклоняясь к западу, и я рассказывал 
ей о том, что узнал. Воздух постепенно становился влажным, а небо темным, 
как клякса, в этом особенном месте, над которым сверкала и гремела небесная 
артиллерия.  
 -- Так ты хочешь снова заглянуть в окна к Доброму Доктору?  
 -- Одним словом -- да.  
 -- Кошкам не очень-то нравиться мокнуть, -- заметила она, после того, как 
теплая погода сменилась прохладной.  
 -- Собаки тоже от этого не в восторге, -- сказал я. Потом добавил:  
 -- Кто бы ни победил, а дождь будет лить.  
Она издала звук, наиболее близкий к смеху из всего, что я до сих пор от нее 
слышал, -- легкий, ритмичный, музыкальный звук.  
 -- Это правда, -- сказала она немного погодя, -- я уверена. Сколько раз в 
столетие Полная Луна светит в канун Дня Всех Святых?  
 -- Когда как, -- ответил я. -- Более интересный вопрос, сколько раз в этом 
случае собираются соответствующие люди, чтобы попытаться открыть путь или 
удержать его закрытым? 
 -- Я бы не смогла угадать. Ты в первый раз, конечно.  
 -- Нет, -- сказал я и не стал распространяться на эту тему, зная, что именно я 
сейчас выдал.  
Когда мы подошли поближе, я увидел, что дверь фермерского дома распахнута, 
и из ее прямоугольника льется свет. И кто-то идет по дороге по направлению к 
нам. Очередной разряд из грозовых туч одел здание в терновый венец из света, 
и в его ослепительном блеске возник силуэт очень большого человека, который 
двигался к нам неуклюжими, но очень быстрыми шагами. Одежда на нем плохо 
сидела, и, насколько я разглядел во время короткой вспышки, лицо его было 
изуродовано, скошено на сторону. Он остановился перед нами, покачиваясь, 
вертя головой из стороны в сторону. Я зачарованно смотрел на него. Дождь 
вымыл из воздуха все запахи, но теперь, когда мы подошли так близко, я 
почувствовал его запах, и он показался мне еще более странным, потому что это 
был тошнотворный, сладковатый запах смерти, который окутывал его, исходил 
от него. Его движения не были агрессивными, и он рассматривал нас с 
выражением, похожим на простодушное любопытство ребенка.  
Внезапно в дверях фермы появился высокий человек, вглядываясь в темноту, его 
лабораторный халат развевался на ветру.  
Огромная фигура перед нами наклонилась вперед, уставившись мне прямо в 
морду. Медленно, без угрозы, он протянул ко мне правую руку и дотронулся до 
головы.  
 -- Хо-ро-ший пе-сик, -- произнес он хриплым, надтреснутым голосом, -- хо-ро-
ший пе-сик, -- и погладил меня.  
Потом обратил внимание на Серую Метелку и быстрым движением, 
совершенно не похожим на предыдущий жест, схватил ее, поднял вверх и 
прижал к груди.  
 -- Ко-шеч-ка, -- произнес он. -- Слав-на-я ко-шеч-ка.  
Он неуклюже погладил ее другой рукой, дождь струился по его лицу, капал с 
одежды.  
 -- Нюх! -- взвыла Серая Метелка. -- Он делает мне больно! Слишком придавил! 
Он меня слишком придавил!  
Я немедленно принялся лаять, надеясь отвлечь его, чтобы он разжал руки.  
 -- Эй! -- донесся крик человека, стоящего у дома. -- Вернись! Ты должен сейчас 
же вернуться!  
Я продолжал лаять, и человек побежал к нам.  
 -- Он немного отпустил меня, но я все еще не могу вырваться! -- сообщила мне 
Серая Метелка.  
Явно сконфуженный, громадный человек повернулся к приближающейся 
фигуре, потом опять ко мне. Оказалось, сам Добрый Доктор бежал к нам. Я 
продолжал лаять, поскольку это, по-видимому, сработало.  
Подойдя к гиганту, Добрый Доктор положил руку ему на локоть.  
 -- Собачья погодка, как я погляжу, -- сказал он. -- И кошачья.  
Я перестал лаять, а гигант повернул голову и уставился на него, явно 
растерявшись от такой блестящей остроты.  
 -- Песик хочет, чтобы ты отпустил кошечку, -- продолжал Добрый Доктор. -- 
Кошечка тоже хочет на землю. Поставь ее и пойдем со мной. Плохая ночь, 
чтобы выходить из дому -- под такой дождь.  
 -- Пло-ха-я ночь, -- ответил большой человек.  
 -- Да. Поэтому поставь кошечку на землю и пойдем со мной.  
 -- Пло-хой дождь, -- прибавил гигант.  
 -- Да. Кошка. На землю. Сейчас. Пошли. Сейчас. Со мной. 
 -- Кош-ка, ко-шеч-ка, на зем-лю, -- произнес великан, нагнулся и осторожно 
поставил Серую Метелку на дорогу. Выпрямляясь, он встретился со мной 
взглядом и прибавил:  
 -- Хо-ро-ший пе-сик.  
 -- Я в этом уверен, -- сказал Добрый Доктор, взяв его за локоть обеими руками 
и поворачивая назад к ферме.  
 -- Давай уберемся отсюда, -- сказала Серая Метелка, что мы и сделали.  
 
 
 
21 ОКТЯБРЯ  
 
Твари становятся все беспокойнее, но запреты для них все еще в силе. Сегодня 
утром зашел к Ларри и предложил ему откликаться на имя "Счастливчик", если 
к нему обратится кто-нибудь из лесных обитателей во время его странствий. Я 
объяснил ему, что мне пришлось придумать для него легенду, чтобы рассеять 
недоумения по поводу его статуса. Он согласился быть еще более 
осмотрительным во время своих приходов и уходов. Я просветил его насчет 
всего остального тоже, потому что считал нас партнерами. То есть всего, кроме 
настоящей личности Линды Эндерби. Мне ужасно не хотелось разрушать его 
иллюзии относительно приятной старой дамы, общение с которой доставило 
ему столько удовольствия. Что открылось, то уже открылось, -- а я сомневаюсь, 
чтобы открылось многое в таком запутанном случае, как у него, и при том, что 
он так осторожен, -- поэтому я немногим рискую, позволяя ему еще какое-то 
время тешиться приятными воспоминаниями о ее визите. Я решил подождать 
еще несколько дней, а потом уже раскрыть ему обман.  
 -- Что-нибудь слышали о полиции и их поисках? -- спросил я.  
 -- Они все еще продолжают расследование, уже допросили всех и теперь начали 
прочесывать поля вдоль дороги. Мне кажется, их последняя теория такова: 
полицейского могла сбросить его лошадь, которая действительно потом 
вернулась в конюшню.  
 -- Наверное, он не всплыл. Возможно, доплыл до моря.  
 -- Может быть. Уверен, они очень скоро вплотную займутся поисками 
всплывших трупов.  
 -- Интересно, чем может обернуться вся эта суета для Графа, если они заберутся 
слишком далеко в поля?  
 -- Готов побиться об заклад, на поверку окажется, что он переехал в другое 
место. 
 -- Так вы тоже считаете, что у него есть еще одно место? 
 -- Конечно. Это в его стиле. И он прав. У каждого должно быть место, куда 
можно убежать. Лишняя осторожность никогда не повредит.  
 -- А у вас есть?  
Он улыбнулся. 
 -- Надеюсь, у тебя тоже, -- сказал он.  
Никто не может определить, улыбаюсь я или нет. Потом я пошел искать Серую 
Метелку, чтобы попытаться убедить ее еще раз слазить для меня в склеп. Но ее 
нигде не было. В конце концов я сдался и побрел к дому Растова.  
Шипучку я тоже не смог сразу обнаружить и стал ходить вокруг дома и 
заглядывать в окна. Я увидел самого Растова, развалившегося на стуле с 
бутылкой водки в одной руке, а другой рукой он прижимал к груди предмет, 
который мог быть его иконой. На подоконнике что-то зашевелилось, и я понял, 
что это мой бывший партнер. Шипучка поднял голову, уставился на меня, 
потом головой показал на соседнюю комнату. После соскользнул с 
подоконника и исчез.  
Я отошел назад к ближайшему окну указанной комнаты, которое было слегка 
приоткрыто. Через несколько секунд он появился.  
 -- Привет, Шип, -- сказал я. -- Как дела? 
 -- Иногда мне хочется снова в поле, -- ответил он. -- Я бы сейчас готовился к 
долгой зимней спячке. 
 -- Плохая ночь? 
 -- Я вовремя выбрался. Он снова принялся за свое. Пьет и поет грустные песни. 
Он может навлечь на нас крупные неприятности, если слишком напьется. Лучше 
бы ему протрезветь к решающей ночи.  
 -- Надеюсь, так и будет.  
Мы двинулись к задней стороне дома. 
 -- Ты занят? -- спросил он.  
 -- Да.  
 -- Послушай, Нюх, босс не все мне рассказывает, а Ночной Ветер говорил, всего 
пару дней назад, что существуют способы определить при помощи гадания, кто 
Открывающий, а кто Закрывающий. Это правда?  
 -- Он прав, -- сказал я. -- Но они ненадежны, пока не умрет Луна. Чтобы они 
заработали, необходимо какое-то горючее.  
 -- А сколько времени должно пройти? 
 -- Несколько дней.  
 -- Так люди начнут открывать статус друг друга очень скоро?  
 -- Да. Так всегда происходит. Поэтому важно закончить все совместные дела 
заранее. После того, как подведены итоги, твои бывшие партнеры могут 
оказаться твоими новыми врагами.  
 -- Мне не нравится перспектива иметь врагом тебя или Ночного Ветра.  
 -- Из этого не следует, что мы должны убивать друг друга до великого события. 
Лично я всегда считал подобные поступки признаком слабости.  
 -- Но ведь всегда происходят какие-то умерщвления.  
 -- Я об этом слышал. Мне это кажется напрасной тратой энергии, раз все равно 
в конце все решится.  
 -- ...И половина из нас погибнет от ответного удара победившей второй 
половины.  
 -- Редко происходит равное деление Открывающих и Закрывающих, пятьдесят 
на пятьдесят. Никогда не известно, какой будет диспозиция или кто появится в 
конце. Я слышал, что однажды был случай, когда в последний день все 
отступили. Никто не явился. Что тоже плохо. Подумай об этом. Любой из них, 
у кого хватило бы мужества, мог тогда повернуть дело по-своему.  
 -- Сколько осталось времени до того, как все станет известно, Нюх?  
 -- Уже совсем скоро. Полагаю, кто-то уже сейчас работает над этим.  
 -- А ты знаешь? 
 -- Нет. Узнаю очень скоро. Мне не нравится знать без крайней необходимости.  
Он заполз на старый пенек. Я сел на землю рядом. 
 -- К тому же, -- объяснил я, -- это помешало бы мне попросить тебя кое-что 
сделать, прямо сейчас. 
 -- Что именно? -- спросил он.  
 -- Я хочу, чтобы ты вернулся со мной к склепу и проверил, там ли еще Граф.  
Он молчал, поворачиваясь в солнечных лучах, блестя чешуйками.  
 -- Нет, -- наконец ответил он. -- Нам не нужно туда ходить.  
 -- Почему? 
 -- Я уже знаю, что его там нет.  
 -- Откуда ты знаешь? 
 -- Вчера ночью я выползал наружу, -- сказал он, -- и спрятался в сливовом 
дереве, которое, как я узнал, часто навещает Игла, чтобы поесть. Когда он 
прилетел, я сказал: "Добрый вечер, Игла."  
 -- Это ты, Шипучка? -- отозвался он.  
 -- Собственной персоной, -- ответил я. -- Как кормежка? 
 -- Неплохо. Неплохо, -- сказал он. -- А как твои извилистые пути? 
 -- О, превосходно, -- ответил я. -- Полагаю, ты прилетел поесть? 
 -- Да. Я всегда прилетаю сюда напоследок, потому что эти сливы -- мои 
любимые, и я лакомлюсь ими после жуков. Предпочитаю оставлять самое 
лучшее напоследок.  
 -- Так и следует поступать во всяком деле, -- сказал я.  
 -- Скажи, -- теперь, пожив с Растовым, я в этом хорошо разбираюсь, -- ты 
никогда не пробовал давно упавшие с дерева сливы, которые выглядят 
сморщенными, сгнившими и неаппетитными?  
 -- Нет, -- ответил он, -- это было бы глупо, когда столько хороших слив еще 
висит на дереве.  
 -- А, -- сказал я, -- но внешний вид обманчив, и "хороший" -- понятие весьма 
относительное.  
 -- Что ты имеешь в виду? -- спросил он.  
 -- Я тоже люблю фрукты, -- объяснил я -- и я знаю их секрет. Те, что внизу, на 
земле, гораздо лучше тех, что еще висят на ветках.  
 -- Как это может быть? -- удивился он.  
 -- Секрет в том, что, когда они лежат там, оторванные от источника своего 
существования, они используют остаток своей жизни для создания новых 
ростков. Правда, они от этого сморщиваются, но вырабатывают из себя новый, 
особый элексир, превосходящий обычный сок тех слив, которые еще на дереве.  
 -- Они гораздо лучше на вкус? 
 -- Нет. На вкус -- нет. Это больше, чем просто вкус. Это вопрос духа. 
 -- Наверное, нужно попробовать, раз так.  
 -- Ты не пожалеешь. Я тебе очень рекомендую.  
И он спустился на землю, нашел одну из таких слив и откусил от нее.  
 -- Фу! -- воскликнул он. -- Они никуда не годятся! Перезрелые и ...  
 -- Не торопись, -- сказал я. -- Возьми еще, проглоти немного, потом еще. 
Немножко подожди.  
И он еще попробовал, и еще. Немного погодя он сказал: 
 -- У меня слегка кружится голова. Но ощущение довольно приятное. 
Действительно...  
Он съел еще одну, с внезапно проснувшимся энтузиазмом, потом еще одну. 
 -- Шипучка, ты был прав, -- сказал он через какое-то время. -- Есть в них нечто 
особенное. Такое теплое ощущение... 
 -- Да, -- ответил я.  
 -- И это головокружение -- не совсем головокружение. Приятное ощущение. 
 -- Съешь еще. Съешь гораздо больше, -- посоветовал я ему. -- Иди туда, куда 
тебя поведет.  
Вскоре его слова стало трудно понимать, так что мне пришлось соскользнуть с 
дерева на землю, чтобы расслышать все, что он говорил, когда я начал 
спрашивать:  
 -- Ты был с Графом, когда он устраивал новые могилы, правда? Вот так я узнал 
их местонахождение и что он собирался переехать в одну из них вчера ночью, -- 
закончил он свой рассказ.  
 -- Хорошая работа, -- сказал я. -- Хорошая работа.  
 -- Надеюсь, когда он проснулся, он не чувствовал себя так, как я в то утро. Я 
там не остался, я понимаю, что видеть змей в таком состоянии плохо. По 
крайней мере, так говорит Растов. Что до меня, то я-то видел людей в тот 
последний раз, всех этих проезжих цыган. И тебя, разумеется.  
 -- Сколько существует могил, не считая склепа? 
 -- Две, -- ответил он. -- Одна к юго-западу, вторая -- к юго-востоку. 
 -- Я хоч