Да, печально.  
Мы снова шли молча, потом она сказала:  
 -- Я хочу стоять рядом с тобой в полукруге. Полагаю, викарий встанет с левого 
краю, рядом с ним -- Моррис и Маккаб, с ними Текела и Ночной Ветер, потом 
Джил. Я встану справа от нее. Займу позицию на три шага впереди. Таким 
образом, вы с Джеком окажетесь рядом с нами.  
 -- Да?  
 -- Да, специально разработано такое размещение. Ты должен быть справа от 
меня и немного сзади, то есть слева от Джека.  
 -- Почему?  
 -- Потому что с тобой может случиться что-то плохое, если ты станешь справа.  
 -- Откуда ты знаешь?  
 -- Немного житейской мудрости.  
Я обдумал положение. Старый кот из Царства Грез, очевидно, был на ее 
стороне, а она -- Открывающая. Следовательно, могла пытаться подставить 
меня. Тем не менее, ее замечания относительно Древних звучали почти 
пренебрежительно, и она, казалось, испытывает ко мне симпатию. Здесь 
здравый смысл заканчивался. Я знал, что придется довериться своим чувствам.  
 -- Я так и сделаю.  
Когда мы подходили к своему участку, я сказал:  
 -- Собираюсь еще раз пойти и посмотреть, не вернулся ли Ларри. Хочешь 
пойти со мной?  
 -- Нет. Это совещание...  
 -- Ладно. Ну... Это... было хорошо.  
 -- Да. Я никогда раньше так близко не знакомилась с собакой.  
 -- То же могу сказать о себе и кошках. Значит, до скорого. 
 -- Да.  
Она отправилась домой.  
Я снова обыскал все вокруг дома Ларри, но не нашел никаких признаков его 
возвращения. По дороге домой я услышал, как кто-то прошипел мое имя из 
пучка травы.  
 -- Нюх, старина. Приятно снова повидать тебя. Я как раз полз к тебе. Ты 
сократил мне путь...  
 -- Шипучка! Что ты тут делаешь?  
 -- Слонялся в том саду, подкармливался, -- ответил он.  -- Просто заполз сюда, 
чтобы быстренько перекусить по дороге.  
 -- А зачем ты меня искал?  
 -- Узнал кое-что. Хотел, чтобы и ты знал.  
 -- Что? -- спросил я.  
 -- Наверное, я подцепил дурную привычку от Растова. Посмотри на меня. Я 
чувствую себя так, будто меняю кожу.  
 -- Ничего похожего.  
 -- Знаю. Но я действительно любил его. Когда мы с тобой расстались, я 
направился в сад и начал поедать старые, перебродившие фрукты. С ним было... 
уютно. Я чувствовал, что нужен кому-то. Теперь фруктов почти не осталось. Я 
приду в себя. Со мной все будет в порядке. Но мне его будет недоставать. Он 
был хороший человек. Викарий прикончил его -- это мне рассказал Ночной 
Ветер. Хотел сузить рамки. Поэтому Граф убрал Оуэна, чтобы викарий 
поостерегся. Вы ведь доберетесь до викария, правда?  
 -- Шипучка, ты, наверное, перебрал. Оуэна убили после того, как Графа 
проткнули колом.  
 -- Умно, правда? Вот об этом я и хотел тебе рассказать. Он нас надул. Он все 
еще здесь.  
 -- Что? Каким образом?  
 -- Как-то ночью я набрался до чертиков, -- сказал он, -- и вдруг почувствовал 
себя ужасно одиноким. Не хотелось оставаться одному, поэтому я пополз 
искать кого-нибудь или что-нибудь -- огней, движения, звуков. Я добрался до 
цыганского табора, это было как раз то, что надо. Свернулся под кибиткой, 
рассчитывая провести там ночь, а утро вечера мудренее. Но подслушал обрывки 
разговора в кибитке, которые заставили меня забраться наверх и пролезть в 
щель между досками пола. Я случайно выбрал ту самую кибитку, и там сидели 
два сторожа. Иногда они говорили на своем языке, иногда по-английски  -- 
младший хотел попрактиковаться. Я провел ночь в кибитке, а не под ней. Но 
узнал всю историю. Я даже нашел отверстие, сквозь которое видел гроб.  
 -- Он у цыган?  
 -- Да. Они охраняют его днем, когда он спит, и сторожат ночью, когда Граф 
улетает.  
 -- Так значит, он фальсифицировал свою смерть, -- сказал я. -- Одел тот скелет, 
который мы нашли, в свою одежду, и сам проткнул его колом.  
 -- Да, тот разваливающийся скелет, который уже лежал там.  
 -- ... И поэтому на нем не оказалось кольца.  
 -- Да, и здесь он тоже был в безопасности. Любой, кто нашел бы останки, 
подумал бы, что кольцо взял убийца.  
Меня пробрал холод.  
 -- Шипучка, он ведь устроил все это уже после смерти луны, да?  
 -- Да. На твои расчеты это не повлияет.  
 -- Хорошо. Но вот чего я не понимаю: Граф убил Оуэна, потому что викарий 
убил Растова. Отражает ли это конкретные симпатии Графа? Или он просто 
намерен сдерживать викария и не давать распространиться насилию?  
 -- Не знаю. Об этом ничего не говорили.  
Я тихо зарычал.  
 -- Сложная задача, -- сказал я.  
 -- Согласен. Теперь тебе известно все, что знаю я.  
 -- Спасибо. Хочешь пойти со мной?  
 -- Нет. Я и правда вышел из Игры. Удачи тебе.  
 -- И тебе, Шипучка.  
Я слышал, как он уползает прочь. После обеда прошел небольшой дождик, 
который прекратился вскоре после захода солнца. Я вышел из дома, чтобы 
посмотреть, взошла ли луна, и Бубон пошел со мной. Но ее все еще закрывали 
облака, и мы увидели только большое яркое пятно света на востоке. Дул 
холодный ветер.  
 -- Значит, время пришло, -- сказал Бубон. -- К утру все будет решено.  
 -- Да.  
 -- Хотел бы я участвовать в Игре с самого начала.  
 -- Хотел бы луну с неба, -- заметил я. -- Может, так оно и было. Ты же играл, в 
каком-то смысле. Ты обменивался информацией, наблюдал за ходом событий, 
так же, как и все мы. 
 -- Да, но не делал ничего по-настоящему важного, как вы все.  
 -- Важнее всего те мелочи, которые, складываясь вместе, дают нам 
окончательную картину.  
 -- Наверное,  -- сказал он.  -- Да, было забавно. Как ты думаешь... Нельзя ли 
мне тоже пойти? Мне бы хотелось увидеть, как это произойдет, чем бы все ни 
кончилось.  
 -- Извини, -- ответил я. Мы не можем взять на себя ответственность еще и за 
непосвященного. Думаю, борьба будет жесткой.  
 -- Понимаю, -- сказал он. -- Я так и думал, что ты это скажешь, но должен был 
спросить.  
Через некоторое время я покинул его, а он остался смотреть на небо. Луна все 
еще пряталась.  
И вот... Мы вышли до полуночи, конечно, Джек и я, он надел теплую куртку и 
взял сумку с принадлежностями. В другой руке у него было несколько 
небольших поленьев для костра. Мы ушли, не заботясь об оставшейся не 
запертой двери.  
Небо над головой начало проясняться, хотя луна по-прежнему была закрыта. 
Тем не менее, ее проникающее сквозь облака сияние вполне сносно освещало 
нам дорогу. В спину дул прохладный, влажный ветер.  
Вскоре показалось Гнездо Пса, и Джек решил, что мы должны обойти его и 
подняться по восточному склону.  
Так мы и сделали, и когда поднялись на вершину, то в кругу у камня с 
надписью уже слабо мерцало пламя. Подойдя поближе, мы увидели викария 
Робертса, Морриса и Маккаба, суетящихся вокруг небольшого костра, который 
явно только что разожгли и раздували, чтобы расширить пределы его влияния. 
Теперь ухо викария уже не было забинтовано, и свет просачивался сквозь два 
больших отверстия. Груда хвороста стала гораздо выше, чем тогда, когда мы 
приходили сюда с Серой Метелкой.  
Гибельный костер -- необходимая часть нашего дела. Он берет начало в 
туманной глубине истории наших игр. Обе стороны нуждаются в нем, поэтому, 
в некотором смысле, он  -- нейтральное орудие. После полуночи он уже горит не 
в одном нашем мире, и мы можем бросать в него те предметы, которые 
прибавляют нам силу и служат достижению наших целей. Он привлекает 
существа из других миров, симпатизирующие обеим сторонам, а также 
нейтральных духов, которые могут принять чью-либо сторону в ходе событий. 
Через него могут проходить голоса и возникать картины, и он служит 
второстепенным, вспомогательным пунктом проявления для открывающего или 
закрывающего объекта, каким бы он ни был. Как правило, мы все приносим 
что-нибудь, чтобы бросить в него, и он взаимодействует со всеми нами на 
протяжении всего ритуала. Например, я помочился на одну из наших палок за 
несколько дней до этого. Случалось, что языки пламени нападали на игроков; и 
я помню случай, когда одного из игроков защитила созданная им стена огня. 
Он еще годится для уничтожения вещественных доказательств. Полезен он и в 
особенно холодные ночи.  
 -- Добрый вечер, -- сказал Джек, когда мы приблизились, и добавил к груде 
хвороста свои поленья.  
 -- Добрый вечер, Джек, -- отозвался викарий, а Моррис и Маккаб кивнули.  
Линет лежала на спине на алтаре, голова повернута к нам, глаза закрыты, 
дыхание замедленное. Наркотики, конечно. На ней было длинное белое 
одеяние, черные волосы распущены. Я отвел взгляд. Очевидно, протест был 
отклонен. Принюхался к запахам в воздухе. Пока никаких следов Джил и Серой 
Метелки.  
Костер разгорелся ярче. Джек положил свою сумку и пошел помогать у костра. 
Я решил быстро обойти дозором местность и сделал большой круг. Ничего 
необычного не обнаружил. Пошел посмотреть на огромный камень. Как раз в 
этот момент из-за облаков показался краешек луны. Его свет упал на камень. 
Знаки опять стали видны  -- черные на фоне освещенной поверхности. Я 
вернулся и сел возле сумки Джека.  
На викарии был надет темный плащ, который при каждом его движении 
издавал шуршание, похожее на свист. Он не скрывал того факта, что викарий  -- 
низенький и толстоватый человечек, и никак не усиливал и не уменьшал 
впечатление угрозы, исходившей от него. Она была в его лице, в напряженном 
выражении контролируемой одержимости. Двойное отражение луны плясало в 
его очках.  
От их совместных усилий гибельный костер разгорелся до внушительных 
размеров. Викарий первым что-то бросил в него, маленький сверток, который 
затрещал и вспыхнул синим пламенем. Я принюхался. В нем были травы, 
которые мне уже раньше встречались. Моррис добавил еще два свертка, в 
которых, как я почувствовал по запаху, лежали кости. Джек прибавил очень 
маленький пакетик, давший зеленую вспышку. Я швырнул в огонь кое-что от 
себя, вместе с помеченной мною палкой. Луна полностью выскользнула из-за 
облаков.  
Викарий подошел и пристально посмотрел на надпись, даже не взглянув на 
падчерицу. Потом попятился назад, повернулся направо, сделал несколько 
шагов, остановился, снова повернулся к камню. Слегка сдвинулся в сторону, 
затем провел по земле линию каблуком башмака.  
 -- Я расположусь здесь, -- заявил он, бросив взгляд на Джека.  
 -- Возражений не имею, -- сказал Джек. -- Ваши сторонники станут справа от 
вас, полагаю?  
 -- Именно так я и задумал. Моррис здесь, Маккаб справа, потом Джил, -- 
сказал он, делая соответствующие жесты.  
Джек кивнул, и как раз в этот момент по лику луны скользнула темная тень. 
Через несколько секунд с неба упал Ночной Ветер и сел на груду хвороста.  
 -- Привет, Нюх, -- сказал он. -- Не хочешь перейти на нашу сторону?  
 -- Нет, благодарю. А ты?  
Он проделал одно из своих странных вращательных движений головой.  
 -- Думаю, нет, особенно когда перевес на нашей стороне, во всех отношениях. 
Вскоре прилетела Текела, с карканьем приземлилась викарию на плечо.  
 -- Приветствую, Ночной Ветер, -- сказала она.  
 -- Доброй тебе Игры, сестра.  
Текела посмотрела на меня и отвела взгляд. Она ничего не сказала. Я тоже. Все 
подбросили в костер еще хворосту и еще ингредиентов. Наконец в костер 
положили пару довольно больших поленьев. Разноцветные язычки пламени 
заиграли вокруг них, и вскоре поленья потемнели и на их поверхности 
заплясали огоньки. До меня доносилась смесь разных запахов по мере того, как 
в костер летели порошки, кости, травы, куски плоти  -- как человеческой, так и 
всякой другой. Туда же вылили несколько флаконов жидкости, отчего пламя 
пригасло и потянулись тяжелые, ползучие полосы дыма вслед за короткими 
яркими вспышками. Мне показалось, что в треске я различаю начинающийся на 
уровне подсознания шепот.  
Я услыхал шаги Джил, поднимающейся по северному склону, задолго до ее 
появления. Когда она появилась, еще несколько мгновений ее почти 
невозможно было различить на фоне ночи, потому что одета она была в черный 
плащ с капюшоном поверх длинного черного платья. Она казалась выше, 
стройнее; на руках она несла Серую Метелку, но опустила ее на землю тотчас 
же, как вышла на ровное место.  
 -- Добрый вечер, -- сказала она всем сразу. Все четверо мужчин ответили.  
 -- Привет, Нюх, -- сказала Серая Метелка, подходя ко мне.  
 -- Костер уже хорошо горит.  
 -- Да.  
 -- Как видишь...  
 -- Ваш протест не приняли во внимание.  
 -- Ты нашел Ларри?  
 -- Нет.  
 -- Плохо!  
 -- Есть запасной план, -- сказал я, и как раз в этот момент к нам приблизился 
Ночной Ветер, чтобы поздороваться с Серой Метелкой.  
У меня возникло сильное желание завыть на луну. Это была такая подходящая 
для вытья луна. Но я сдержался. До меня донесся аромат благовоний. Джил 
только что начала бросать в костер свертки. Луна подплыла ближе к середине 
небосвода.  
 -- Как мы узнаем, что пора начинать? -- спросила у меня Серая Метелка.  
 -- Когда сможем разговаривать с людьми.  
 -- Конечно.  
 -- Как твоя спина?  
 -- Теперь уже в порядке. Ты выглядишь полным сил.  
 -- Со мной все хорошо.  
Некоторое время мы смотрели в огонь. Положили еще одно полено и еще 
несколько свертков. Запахи смешались в сладкий, соблазнительный букет. 
Теперь языки пламени взлетали выше, все время меняли цвет, мелькали на 
ветру. В них иногда возникали резкие, звенящие музыкальные звуки, возникали 
и пропадали за порогом слышимости голоса. Когда я отвел взгляд от костра, 
мое внимание привлек новый источник света. Надпись начала светиться. Луна 
над головой достигла середины небосвода.  
 -- Джек, ты меня слышишь?  -- позвал я.  
 -- Ясно и отчетливо, Нюх. Добро пожаловать в лунный свет. Что у тебя на уме?  
 -- Просто проверяю время, -- ответил я.  
Внезапно, одновременно заговорили Ночной Ветер с Моррисом и Маккабом, 
Текела с викарием.  
 -- Полагаю, уже пора занять свои места, -- сказала Серая Метелка.  
 -- Пора, -- отозвался я.  
Она пошла за Джил, которая бросала последний сверток в огонь. Теперь воздух 
над разноцветными языками пламени дрожал и искажал перспективу, будто 
костер горел одновременно в нескольких местах, и в дрожащем воздухе прямо 
над ним можно было уловить мелькающие изображения некоторых из этих 
мест. Откуда-то с северной стороны раздался волчий вой.  
Викарий подошел и встал на то место, которое указал ранее. Моррис и Маккаб 
заняли свои места справа от него; Ночной Ветер стоял на скале между ними. 
Затем Джил встала рядом с Маккабом, рядом с ней -- Серая Метелка, но на три 
кошачьих шага впереди. Я пошел и встал возле нее, Джек  -- справа от меня. 
Линия получилась изогнутой, вогнутой стороной к большому камню, а Джек и 
викарий очутились друг против друга. Линет дремала на алтаре примерно в 
десяти футах впереди от меня.  
Откуда-то из складок плаща викарий вынул магическую чашу и поставил ее на 
землю перед собой. Потом достал Альхазредскую икону, которую прислонил к 
камню слева от себя, лицом к светящемуся камню. Ночной Ветер поменял место 
и теперь стоял позади магической чаши. Открывающие всегда начинают, в то 
время, как работа Закрывающих всегда -- ответные действия.  
Сумка Джека справа от него уже была открыта, ведь он доставал из нее 
различные ингредиенты для губительного костра, но теперь он нагнулся и 
распахнул ее пошире, для того, чтобы удобнее было залезать в нее.  
Маккаб встал на колени и расстелил на земле перед собой кусок белой ткани. 
Поскольку дул ветер, он придавил ее по углам маленькими камешками. Потом 
вынул из разукрашенных ножен на поясе длинный тонкий кинжал, который 
показался мне ножом для жертвоприношений, и положил его на ткань, острием 
к алтарю.  
Затем погасла луна. Все мы посмотрели вверх, когда ее заслонил темный силуэт, 
снижающийся, летящий к нам. Моррис пронзительно вскрикнул, когда тот упал 
на землю, меняя свои очертания, как будто вокруг него парили темные 
покровы. А потом луна снова засияла, и клочок полуночного неба, упавший 
сверху, опустился на землю рядом с Джеком, и я увидел ту искажающую зрение 
трансформацию, о которой рассказывала Серая Метелка, -- то тут, то там, 
выверт, завихрение, темный изгиб -- и вот Граф стоит рядом с Джеком, 
улыбаясь совершенно злобной улыбкой. Он положил левую руку, на которой 
виднелось черное кольцо, на правое плечо Джека.  
 -- Я -- на его стороне, -- произнес он, -- чтобы закрыть вам путь.  
Викарий Робертс уставился на него и облизнул губы.  
 -- По-моему, такие, как вы, должны больше склоняться в сторону нашей точки 
зрения, -- заявил он.  
 -- Мне нравится мир таким, какой он есть, -- ответил Граф. -- Прошу вас, 
давайте начнем.  
Викарий кивнул.  
 -- Начнем, -- сказал он, -- и закончим должным образом, широко распахнув 
Врата.  
Граф швырнул в костер сучок и маленький сверток. Огонь плясал свой 
красочный танец, потрескивая и звеня, прожигая дыру в ночи, сквозь которую 
просачивались теперь поющие голоса. Мимо нас все время двигались тени, 
падали на алтарь и на поверхность камня. Я снова услышал вой, теперь уже 
гораздо ближе.  
Я взглянул на викария, и увидел, как он вздрогнул. Но вот он выпрямился и 
сделал открывающий жест. Произнес могущественное слово, звучно и медленно. 
Оно повисло в воздухе, отдаваясь эхом.  
Надпись на камне начала светиться немного ярче, и теперь я уже мог различить, 
очень слабо, как образуется похожий на дверь прямоугольник, обрамляющий 
ее, та конфигурация, которая недавно втянула меня и Серую Метелку и 
отправила в путешествие по Стране Грез. Викарий повторил слово, и 
прямоугольник стал четким.  
В пении стали слабо слышны повторяющиеся слова: "Йа! Шаб-Ниггурат!", 
словно раздающиеся в ответ. Впереди меня Серая Метелка поднялась и стояла 
очень неподвижно.  
Тогда викарий, вместо того, чтобы перейти к следующему этапу, повернулся и 
медленно двинулся к ткани, на которой покоился жертвенный нож. Я заметил, 
что Альхазредская икона за его спиной тоже начала светиться. Он опустился на 
колени, поднял нож обеими руками, поднес к губам и поцеловал. Потом встал и 
повернулся к алтарю. Текела все это время сидела у него на плече.  
Справа от меня, за спинами Джека и Графа, что-то промелькнуло. К нам 
приближалась еще одна темная тень.  
Викарий успел сделать всего один шаг, как огромный серый волк возник в свете 
костра и бросился мимо него к алтарю. Прибыл Ларри Тальбот, и, по всей 
видимости, он вполне владел своим рассудком.  
Он ухватил девочку за левое плечо зубами и стащил с алтаря. Быстро пятясь 
назад, точно так же, как тогда с полицейским, он поволок ее мимо нас направо, 
к северу, туда, откуда пришел.  
Грохот выстрела потряс воздух, и Ларри споткнулся, на его левом плече 
появилось и стало расползаться темное пятно. Викарий держал в руке 
дымящийся пистолет, направленный в сторону Ларри. Однако Ларри почти 
тотчас же возобновил движение, и викарий выстрелил снова.  
На этот раз кровь выступила на голове Ларри, он издал стон, челюсти его 
разжались, и Линет упала на землю. Затем Ларри свалился вперед, и по нему 
поплыли тени и свет от костра. Пение продолжалось, -- "Йа! Шаб-Ниггурат!, 
сопровождаемое странной музыкой. Викарий снова нажал курок. Пистолет 
издал щелчок, но выстрела не последовало. Он тотчас же опустил его и стал 
дергать боек. Неожиданно раздался резкий выстрел, и пуля подняла фонтанчик 
пыли у южного края алтаря. Викарий отшвырнул прочь пистолет, возможно, он 
отлил всего три пули. Кустарные пули...  
 -- Положите ее обратно на алтарь! -- приказал викарий. 
Моррис и Маккаб сейчас же покинули свои места и двинулись к распростертой 
девочке. Бока Ларри все еще тяжело вздымались, глаза были закрыты. Теперь 
на его голове, шее и плече было гораздо больше крови.  
 -- Остановитесь! -- сказал Граф. -- Игрокам запрещено перемещать жертву, 
когда церемония уже началась!  
 -- Никогда не слыхал о таком ограничении, -- возразил викарий.  
 -- Это часть традиции, -- вмешался Джек. -- Жертве должен быть оставлен, 
пусть небольшой, пусть даже символический, путь к спасению. Им позволяют 
уйти так далеко, как только они с