гда мы играли в карты у него в лаборатории.
     - Правильно.
     - Итак, получается, что камень, по всей вероятности, некоторое  время
находился у нас в квартире. А затем исчез.
     - Все выглядит именно так.
     - Ну, тогда я  не  совсем  понимаю,  что  должен  буду  делать,  если
соглашусь на вас работать.
     - Во-первых, - начал Рагма, - поскольку ты не хочешь отправляться  на
другие миры, чтобы там тебя мог обследовать телепат-аналитик, и, учитывая,
что уровень подготовки Сиблы оказался для тебя неудовлетворительным, я  бы
просил тебя согласиться подвергнуться этой процедуре здесь, на Земле, если
я доставлю сюда квалифицированного специалиста.
     - Значит, вы по-прежнему считаете, что ключ к разгадке все-таки лежит
где-то в моем подсознании?
     - Мы должны принять эту версию, как одну из возможных, разве нет?
     - Пожалуй, ты прав. А как насчет Хала? Может, в его подсознании  тоже
есть что-нибудь интересное.
     - Такая вероятность не исключена,  хотя  я  склонен  думать,  что  он
говорит правду, утверждая, что оставил камень  у  тебя,  когда  переезжал.
Впрочем, он совсем недавно  дал  мистеру  Надлеру  согласие  подвергнуться
любым необходимым экспериментам по изучению его разума.
     - В таком случае я тоже согласен. Привозите вашего аналитика. Если он
разбирается в своем деле, и мне не  нужно  будет  отправляться  на  другую
планету - ладно, так и быть.
     - Прекрасно. Будем считать, что мы договорились. Значит ли  это,  что
ты согласен работать на нас?
     - Почему бы и нет? Если  мне  станут  платить  за  эту  работу  люди,
которые лишили меня средств к существованию, меня это вполне устроит.
     - Ну, в таком случае мы решили все наши  проблемы.  Для  доставки  на
Землю  специалиста  понадобится  несколько  дней.  Мистер  Надлер   принес
кое-какие бумаги тебе на подпись. А пока вы этим  занимаетесь,  я  настрою
прибор.
     - Какой прибор?
     - Нога у тебя прекрасно зажила, не так ли?
     - Да.
     - Теперь я собираюсь сделать то же самое с твоей раной  в  груди.  Ты
сможешь покинуть больницу сегодня вечером.
     - Это было бы просто замечательно. А что потом?
     - Потом тебе нужно  будет  постараться  не  ввязываться  ни  в  какие
неприятности в течение всего нескольких дней. Этого можно  добиться,  если
запереть тебя  в  тюремную  камеру  или  организовать  за  тобой  разумное
наблюдение, заранее договорившись о  том,  что  ты  постараешься  избегать
разного рода проблем. Насколько я понимаю, ты предпочел бы второе.
     - Ты правильно понимаешь.
     - В таком случае подпиши бумаги, а я включу прибор и через  некоторое
время усыплю тебя.
     Так все и произошло.
     Позже, когда они уже собирались уходить - забрав  с  собой  все  свое
медицинское оборудование и  официальные  бумаги,  Надлер  снова  в  темных
очках, а Рагма на поводке, - последний повернулся ко  мне  и,  старательно
делая вид, что это его почти не интересует, спросил:
     - Кстати, теперь, когда мы  достигли  соглашения  по  всем  вопросам,
может, скажешь, зачем ты подверг себя зеркальному отображению?
     Я и собирался. Поскольку не видел никаких причин скрывать эту сторону
своего существования: сейчас ведь мы были в некотором смысле  коллегами  и
работали над решением одной и той же проблемы. Я посчитал, что вполне могу
им все рассказать.
     Я открыл рот, но слова  почему-то  никак  не  хотели  складываться  в
предложения и появляться на свет в правильном порядке. Я почувствовал, что
у меня перехватило горло, язык во рту  распух,  а  улыбка  превратилась  в
какую-то странную гримасу.
     - Пожалуй,  я  расскажу  вам  об  этом  попозже,  ладно?  Завтра  или
послезавтра.
     - Ладно, - ответил Рагма. - Срочности никакой нет. Мы сможем  вернуть
тебя в твое прежнее состоянии, когда наступит подходящий момент.  Отдыхай,
ешь все, что тебе дают, и прислушивайся к своим ощущениям.  Мистер  Надлер
или я свяжемся с тобой в конце этой недели. Пока.
     - Пока.
     - Скоро встретимся, - пообещал Надлер.
     Уходя, они  неплотно  прикрыли  за  собой  дверь.  Я  ни  секунды  не
сомневался в том, что они по-прежнему не рассказали мне всего, что  знали.
Но ведь и они находились точно в таком же положении. Я _х_о_т_е_л раскрыть
им свой секрет - а  мое  тело  посчитало  это  излишним  и  недвусмысленно
высказалось против. Меня это  в  некотором  смысле  напугало,  потому  что
напомнило о происшествии в автобусе, когда я возвращался домой. Я никак не
мог забыть озабоченного выражения на лице старика, спросившего, все  ли  у
меня в порядке. Может быть, сейчас со мной произошло то  же  самое,  может
быть, взбунтовалась нервная система? Следствие зеркального отображения? Но
уж очень точно все совпало по времени  с  намерением  рассказать  Рагме  о
причинах, заставивших меня пройти через машину Ренниуса...
     Мне это совсем не понравилось. Мои  знания,  приобретенные  во  время
занятий,  посвященных  человеку  и  разнообразным  проявлениям  его  сути,
оказались совершенно бесполезными в данный момент.
     Президент Элиот, у нас возникли проблемы.



                                    10

     Когда похожие на провода лианы или щупальца схватили меня за плечо  и
бедро и подняли в воздух до положения, из которого я мог, повернув голову,
увидеть массивное туловище, погруженное в  лохань,  до  краев  наполненную
какой-то  слизью  и  стоящую  посередине  комнаты,  в  тот  момент,  когда
распахнулись громадные листья мухоловки и моим глазам предстала  пурпурная
пасть,  я  подумал,  что  большая  часть  несчастных  случаев   происходит
вследствие беззаботности и легкомыслия  жертвы  и  в  данном  случае  меня
нельзя считать ответственным за то, что со мной произошло. После того  как
я покинул больницу, я вел себя, как образцовый  государственный  служащий,
абсолютно осмотрительный в своих мыслях и поступках.
     Когда страшилище замерло на мгновение,  возможно,  решая,  как  лучше
решить проблему избытка алкалоидов, которые оно получит  вследствие  того,
что я выдыхаю углекислый  газ,  перед  моим  мысленным  взором  пронеслись
последние несколько дней моей жизни. Не более того, поскольку более раннюю
часть своей жизни я совсем недавно уже вспоминал - когда собирался умирать
в прошлый раз.


     Не знаю, что заставило меня действовать -  дурацкое  любопытство  или
странная улыбка. Доктор Дрейд хотел, чтобы  я  оставался  в  больнице  еще
некоторое время для дальнейшего  обследования,  несмотря  на  prima  facie
[очевидный (лат.)] свидетельства того, что грудь у меня совершенно зажила.
Тем не менее я был вынужден  его  разочаровать  и  выписался  из  больницы
примерно часов пять спустя после ухода Надлера и Рагмы. Меня встретил  Хал
и отвез домой.
     Я отклонил предложение Хала и Мэри пообедать с ними и рано отправился
спать,  позвонив  сначала  Джинни,  которая  сейчас  с  нетерпением  ждала
возможности начать жизнь сначала - именно с того места,  где  она  как  бы
прервалась, когда я еще был  студентом.  Мы  договорились  встретиться  на
следующий день вечером, и я лег спать - предварительно, впрочем,  все-таки
нанес короткий визит на крыши близлежащих домов.
     Был ли мой сон беспокойным? Да. Снаружи, конечно же, меня охраняли  -
путешествуя  по  крышам,  я  заметил  двух  сонных   типов,   похожих   на
полицейских, которые  болтались  возле  моего  дома.  А  вот  внутри...  Я
перебирал свои неприятности, не очень успешно пытаясь  навести  порядок  в
собственной душе. Впрочем, к шести часам мне все-таки удалось  добиться  в
этом вопросе определенного успеха.
     Затем прошло еще шесть часов, прежде чем для меня наступило утро. Мой
сон время от времени посещали  какие-то  мимолетные  образы,  вспомнить  и
распознать которые впоследствии мне не удалось, если  не  считать  улыбки.
Проснувшись, я знал, что должен сделать, и немедленно постарался придумать
достаточно солидное объяснение своему поведению - мне очень  не  хотелось,
чтобы оно было похоже на проявление очередной  маниакальной  идеи.  Прошло
некоторое время и я решил, что маниакальные идеи  тут  совершенно  ни  при
чем. Любому было бы интересно посмотреть на место, где его чуть не убили.
     Поэтому я позвонил Халу и попросил у него машину. Оказалось, что Мэри
куда-то на ней уехала. Впрочем, машина Ральфа была на месте,  и  я  пешком
направился к его дому, чтобы ее забрать.
     Ясное свежее утро обещало чудесный день. По дороге к морю я  думал  о
своей новой работе, о Джинни и о той улыбке.
     Надлер уверял  меня,  что  моя  новая  должность  переживет  нынешние
проблемы, и чем больше я о ней думал, тем более  привлекательной  она  мне
казалась. Если возникает необходимость что-то делать,  считайте,  что  вам
повезло, если вы сможете заняться чем-то интересным, тем, что доставит вам
удовольствие. Где-то происходили события, о которых нам  почти  ничего  не
было  известно,  -  я  же  получал  возможность   познать   непознаваемое,
попытаться понять, вникнуть в суть  экзотических  явлений,  посмотреть  на
давно знакомые и понятные вещи с иной точки зрения.
     Неожиданно я сообразил, что меня повергает в восторг эта перспектива.
Я хотел этого. У меня не было никаких иллюзий на предмет того, почему  мне
предложили эту работу, но теперь, когда  удалось  помешать  им  захлопнуть
перед моим  носом  дверь,  я  был  исполнен  самых  решительных  намерений
победить все препятствия, которые могут встать на моем  пути,  и  заняться
настоящей работой. В тот момент я подумал, что  инопланетная  антропология
(полагаю, правильнее было бы назвать эту науку ксенологией) как раз и была
тем делом, к которому я готовился всю жизнь, используя для этого несколько
эклектические подходы.
     Я тихонько рассмеялся. Я был возбужден и, представьте себе, счастлив.
     Поскольку я уже немного привык делать все в  зеркальном  отображении,
вести машину оказалось совсем не трудно. Я  останавливался  возле  каждого
знака, на котором было написано "ПОТС", за городом же движение было далеко
не таким напряженным, и мне стало совсем хорошо. По правде  говоря,  после
того как я прошел через машину Ренниуса, самой трудноразрешимой  оказалась
проблема  бритья.  Моя  травмированная  нервная  система  реагировала   на
воображаемое  отображение  моего  отображаемого   движения   вперед-назад,
останавливая руку и  дожидаясь,  когда  я  очищу  от  грязи  электрическую
бритву. После того как я проделывал все необходимые операции, у  меня  все
равно возникали довольно  странные  ощущения,  но,  справившись  со  всеми
случайностями и трудностями, я постепенно начал чувствовать  себя  гораздо
увереннее и даже ухитрялся достаточно чисто выбривать лицо.
     Сидя за рулем, я корчил зеркалу рожи и думал о единственном фрагменте
ночных видений, который засел в моей  памяти.  Улыбка.  Чья?  Я  не  знал.
Просто улыбка, промелькнувшая в том  месте  сознания,  где  вещи  начинают
приобретать смысл. Однако она осталась со мной, то появляясь, то  исчезая,
словно лампа дневного света, которая собирается перегореть; когда  я  ехал
по дороге, по которой  мы  совсем  недавно  проехали  вместе  с  Халом,  я
попытался сам придумать какое-нибудь ассоциативное объяснение этой улыбке,
поскольку доктора Марко под рукой не было.
     Почему-то мне не приходило в голову ничего, кроме "Моны Лизы".  Я  не
очень уверенно чувствовал себя в вопросах аналитических  связей.  Но  ведь
именно эта знаменитая картина отправилась к нашим  космическим  друзьям  в
обмен на машину Ренниуса. Должна существовать какая-то  тонкая  связь,  по
крайней мере  в  моем  подсознании  -  или  со  мной  сыграло  злую  шутку
воображение в сочетании со случайным совпадением, и тогда  логичнее  будет
вспомнить о картинах Дали или Эрнста.
     Я покачал головой и стал следить за тем,  как  мимо  окон  автомобиля
проносится утро. Через некоторое время я съехал на боковую дорогу.
     Оставив машину в том месте, где мы с  Халом  остановились  в  прошлый
раз, я нашел тропинку и отправился  к  домику,  довольно  долго  незаметно
осматривал его, но не увидел никаких признаков жизни. Рагма  настаивал  на
том, что я должен стараться избегать неприятностей,  вряд  ли  этот  домик
можно было рассматривать  как  неприятность.  Я  осторожно  приблизился  к
странному строению сзади и подобрался  к  окну,  через  которое,  по  всей
вероятности, Пол залез в дом.
     Да. Шпингалет на окне сломан. Заглянув  внутрь,  я  увидел  небольшую
спальню, совсем пустую. Тогда я обошел домик и посмотрел  в  другое  окно,
окончательно убедившись, что внутри никого  нет.  Сломанную  дверь  забили
гвоздями, так что мне пришлось вернуться назад и  забраться  внутрь  точно
так же, как это сделал мой бывший преподаватель,  мастер  по  изготовлению
камней.
     Я прошел через спальню и оказался возле двери, из-за которой появился
Пол. Полиция не стала убирать в гостиной, все оставалось так, словно  наше
сражение только что закончилось.
     Судя по виду из окна, море было гораздо спокойнее,  а  вода  зеленее,
чем в прошлый раз. Она оставляла более четкие линии на берегу, но я больше
не заметил никаких новых дверей в песке. Тогда я отвернулся от окна и стал
рассматривать сеть, которая в тот день так ловко упала  на  Пола  в  самый
нужный момент, вследствие чего было нарушено соотношение сил, а я  получил
дырку в груди.
     Какие-то веревки и кусок сети по-прежнему висели на гвозде,  прибитом
к одной из потолочных балок, касаясь кучи мусора на полу. Справа  от  меня
шла серия узких скоб, прибитых к стене, по которым можно было подняться на
самый верх.
     Я забрался по ним и стал медленно пробираться вдоль потолочных балок,
часто  останавливаясь,  чтобы   осветить   покрытое   пылью   дерево.   На
противоположной стороне, как раз там,  где  раньше  висела  большая  часть
сетей,  я  увидел  цепочку  маленьких  клинообразных  следов,  ведущих  от
перекрестья балок. После этого я спустился вниз и тщательно обыскал домик,
но больше ничего интересного мне найти  не  удалось.  Поэтому  я  выбрался
наружу, выкурил сигарету и направился обратно к машине.
     Улыбки. Сегодня Джинни много улыбалась, и  мы  провели  остаток  дня,
избегая говорить на скользкие темы. Она ужасно  удивилась,  когда  узнала,
что я получил степень и работу. Не имеет  значения.  Утро  выполнило  свое
обещание, день был ярким и прекрасным. Мы бродили по студенческому городку
и по улицам, много смеялись и обнимались. Позднее  мы  попали  на  концерт
камерной музыки; причина,  толкнувшая  нас  на  этот  не  самый  заурядный
поступок,  быстро  забылась,  и  мы  не  жалели,  что  пришли.  Потом   мы
отправились в соседнее кафе, а оттуда в мою квартиру, чтобы я мог показать
Джинни, что там царит самый обычный беспорядок - среди прочих вещей.
     Улыбки.
     Следующий день был вариацией на ту же тему. Однако погода изменилась,
днем прошел дождь. Оказалось, что сидеть дома очень приятно, особенно если
сможешь представить себе, что в камине, весело потрескивая,  горят  дрова.
Ну и тому подобные штуки.
     Джинни не заметила, что я отобразился, а мне удалось придумать  такую
элегантную историю  по  поводу  моего  шрама  -  в  ней  рассказывалось  о
посвящении в тайное общество одного племени, которое я недавно исследовал.
Оставалось только жалеть, что я ее не записал. Увы! И снова улыбки.
     В девять вечера зазвонил  телефон,  и  нашей  идиллии  пришел  конец.
Прибор, ведающий предчувствиями, выдал мне предупреждение, но, как и знак,
сообщающий о том, что в данном районе  следует  опасаться  низко  летающих
самолетов, мой прибор не предложил ничего конструктивного.  Не  зная,  что
предпринять по этому поводу, я  подошел  к  телефону  и  со  вздохом  взял
трубку.
     - Да?
     - Фред?
     - Совершенно верно.
     - Это Тед Надлер. У нас возникла проблема.
     - В каком смысле?
     - Зимейстер и Баклер сбежали.
     - Откуда? Как?
     - Мы их сразу перевели в тюремный госпиталь. Нам стало известно,  что
несколько часов назад они оттуда убежали. Создается впечатление, что никто
не знает, как им это удалось сделать.  На  месте  побега  осталось  девять
работников госпиталя - медицинский персонал и охрана,  все  без  сознания.
Доктора считают, что был применен нервно-паралитический газ  -  во  всяком
случае, все жертвы хорошо реагируют на  атропин.  Однако  когда  начальник
госпиталя позвонил мне, никто из них еще не успел прийти в себя настолько,
чтобы внятно рассказать о том, что произошло.
     - Очень плохо. Надеюсь, мы их теперь не скоро увидим.
     - Что ты хочешь этим сказать?
     - А разве я не ясно выразился?  Скорее  всего,  сейчас  они  пытаются
выбраться  из  страны.  Им  предъявлено  обвинение  в  похищении,  попытке
убийства - причин вполне достаточно.
     - Рисковать нельзя.
     - Что вы хотите этим сказать?
     -  Существует  достаточно  высокая  вероятность,  что   эта   парочка
направилась к вам. Поэтому будет лучше, если  вы  отошлете  свою  подружку
домой и соберете вещи. Я заеду за вами примерно через полчаса.
     - Вы не можете этого сделать!
     - Прошу меня извинить, но  я  могу,  и  это  приказ.  Вам  необходимо
отправиться в путешествие - ваша работа требует  этого.  Как,  впрочем,  и
здоровье.
     - Ладно. Куда?
     - В Нью-Йорк, - ответил Надлер.
     Короткие гудки. Вот так и произошло вторжение в мой рай.
     Я повернулся к Джинни.
     - Ну что? - спросила она.
     - У меня есть две новости: хорошая и плохая.
     - Скажи хорошую.
     - В нашем распоряжении есть еще полчаса.
     На самом деле Надлер потратил больше часа, чтобы добраться до меня, и
это дало мне возможность принять отвратительное, хладнокровное  решение  -
раньше я никогда не принимал подобных и не  действовал  в  соответствии  с
ними.
     Мерими взял трубку после шестого гудка и сразу узнал мой голос.
     - Да, - сказал я.  -  Послушайте,  вы  помните  предложение,  которое
сделали мне во время нашего последнего разговора?
     - Да, помню.
     - Я бы хотел поймать вас на слове.
     - Кто?
     - Их двое. Зимейстер и Баклер...
     - О, Морти и Джеми! Конечно.
     - Вы их знаете?
     - Да. Морти раньше часто работал на твоего дядюшку. Когда наш  бизнес
процветал и мы были завалены заказами,  нам  иногда  приходилось  нанимать
помощников.  Зимейстер  был  маленьким  толстым  парнишкой,  которому   не
терпелось поскорее включиться в дело. Мне он никогда особенно не нравился,
но Морти,  бесспорно,  обладал  неисчерпаемой  энергией  -  да  и  другими
определенными достоинствами. После того как Ал уволил его, он  начал  свои
собственные операции и в результате состряпал довольно  приличный  бизнес.
Через пару лет он нанял Джеми,  чтобы  тот  разбирался  с  конкурентами  и
отвечал на жалобы клиентов. Когда-то Джеми был боксером полутяжелого  веса
- надо сказать, неплохим - к тому же, у  него  большой  военный  опыт.  Он
сумел дезертировать из трех различных армий.
     - Почему дядюшка Ал уволил Зимейстера?
     - Морти не отличался честностью. Кому нужны ненадежные работники?
     - Понятно. Ну, они дважды чуть не  убили  меня  а  сейчас  мне  стало
известно, что они снова на свободе.
     - Насколько я  понимаю,  ты  не  знаешь,  где  они  в  данный  момент
находятся?
     - Да, к сожалению, дело обстоит именно так.
     - Хм-м-м. Это осложняет задачу. Ладно,  попробуем  взяться  с  другой
стороны. Где ты собираешься быть в ближайшие несколько дней?
     - В ближайший час я должен вылететь в Нью-Йорк.
     - Превосходно! Остановишься в гостинице?
     - Я еще сам не знаю.
     - Тогда  я  приглашаю  тебя  к  себе.  Это  и  в  самом  деле   может
облегчить...
     - Вы не понимаете, - перебил  я  Мерими.  -  Я  завершил  обучение  в
университете. Получил докторскую  степень.  Теперь  у  меня  есть  работа.
Сегодня вечером мой босс отвезет меня в  Нью-Йорк.  Я  не  знаю,  куда  он
собирается мен