скоро перекусив, оин собрались уже было  вновь садиться в седло,  как
вдруг до них донесся  дикий визг.  Из глубины  туманной топи к ним  неистово
несся   сонм   существ:   странные   всадники   на   странных   конях.   Эти
фантасмагорические образы мчались  прямо по  поверхности глубокой трясины, и
только когда  они  были совсем близко, Чойс понял, что существа восседают на
подобии гигантских водомерок.
     Ехавший впереди всадник круто остановился недалеко от привала, там, где
кончалось болото  и  начиналась  твердая  земля.  Существо было  двухголово,
причем  правая  голова  имела  подобие  головы   варана,  а  левая   клацала
молочно-белыми клыками, растущими прямо из безобразного морщинистого носа.
     "Интересно, какая голова заговорит", - подумал Чойс. Заговорила та, что
с клыками.
     -  Я Хрут,  по прозванию  Саблезубый, князь-хевдинг Йитурша, -  сказала
она, - великий государь Середины Гор, суверен Гнада, Цвирли и Тоторба.
     Чойс  и Лоу  с достоинством  поклонились. Вытаращенные,  цвета болотной
трясины глаза варана холодно уперлись в лицо Чойса.
     -  Ха!  - прошипела варанья голова. -  Я  знаю тебя,  видам  пресвитера
Энунда. Ты Эдмунд.
     - Любимец Слепцов, - проклацала саблезубая голова.
     Из-за  спины  Хрута  вылезло  другое существо, видом похожее на  тонкий
собачий  поводок,  вертикально вытянутый во всю длину. Поводок венчала узкая
гадючья морда с растянутой в нитку усмешкой.
     - Офоти, князь-риббальд Гнада, -  шипяще отрекомендовалось оно. - Зачем
ты на нашей территории,  Эдмунд? Всем известно, что мы воюем с Лигой. Или ты
шпион?
     - Я не шпион, князь-риббальд Гнада, - спокойно ответил Чойс.
     - Тогда что ты делаешь в Альбегине? - продолжал выспрашивать Офоти. - И
кто тот, что с тобой?
     - Я Армстронг Лоу Череп-Долой. - Лоу  так напыжился, что стал бордовым.
- Король-корсар-консорт Альтаира.
     Узкая морда Офоти еще больше вытянулась.
     - Мы очень рады вашему прибытию сюда, великие воины, - промямлил он.
     -  Мы  несказанно  рады  вам.  -  Хрут  обменялся  с  князем-риббальдом
непонятным взглядом. - И думаем, что вам стоит посетить мой замок. На правах
гостей, разумеется. - И снова странный нечеловеческий блеск мелькнул и погас
в глазах саблезубой головы хевдинга Йитурша.
     - Ночь наступает быстро в Альбегине, - добавил  Офоти, показывая черный
раздвоенный язык. - А сейчас по стране бродит так много беспризорных хактов.
     Чойса  неприятно резануло  словечко "беспризорных".  Однако он  вежливо
ответил:
     -  Хайль тебе, великий хевдинг.  Но, к  сожалению,  наши кони не смогут
пройти по трясине, подобно твоим.
     - Вы сможете проехать в Градрим  этой дорогой, -  сказал Хрут и, поймав
вопросительный взгляд Чойса, добавил: - Это мой замок.
     - Мы будем  в твоем замке Градрим сегодня, - церемонно  наклонил голову
Чойс.
     Хрут и Офоти снова обменялись непонятными взглядами, и кавалькада  вмиг
сорвалась с  места.  В  воздухе вновь повис  пронзительный  визг: водомерки,
двигая  гигантскими  подушками  лап,  уносились вглубь леса. Как только  они
скрылись из  виду, Лоу  тут же  набросился на Чойса: - Зачем  ты  согласился
посетить  их проклятый замок? Разве ты  не видел, какие у  них  хари? Да они
прикончат нас там!
     - Если бы мы не согласились, -  ответил Чойс, -  они  прикончили бы нас
здесь.
     Они тронулись. Много  миль дорога была однообразной: извивающаяся лента
между темными безмолвными лесными стенами. И вдруг впереди появился замок.
     - Таким я его себе и представлял, - сказал Лоу.
     Замок не был похож на замки Лиги. Здесь не было ни подъемного моста, ни
рва, наполненного водой. Мощные угловатые кронверки резко выдавались вперед,
образуя  почти правильный полукруг, в  центре которого находились ворота. Ни
флагов,  ни  штандартов на шпилях, только привлекали взгляд странные рисунки
из черепицы на крышах башен.
     - Нам что, трубить в рог? - осведомился Лоу.
     - Думаю, нас уже увидели.
     Так  оно  и было.  Когда  они приблизились. большие,  из толстых  досок
ворота раскрылись, и они въехали в замок Градрим.
     В отличие от Фафта и других замков Лиги, двор этого альбегинского замка
не был столь обширен. Примерно на уровне  груди всадника начинались открытые
галереи,  ряды  которых  уходили вверх, заканчиваясь острыми  пиками  башен,
протыкающими небеса.  С  этим галерей вниз свешивались, взирая на прибывших,
такие  немыслимые физиономии,  что  Лоу зажмурился.  Когда  он снова  открыл
глаза,  то увидел перед  собой  хевдинга Хрута.  Правая его голова растянула
губы в варанью усмешку.
     - Мы рады прибытию вашему  в Градрим, - произнесла она, и тут же сверху
на них пал стократный глас:
     - Эдмунд  Любимец Слепцов, видам-гонфалоньер Фафтский, и Армстронг  Лоу
Череп-Долой,  король-корсар-консорт  Альтаира,  воины,  прибыли  в  Градрим!
Радуйся, Альбегин!
     Чойс успел шепнуть Лоу:
     - Ну и дурацкую же ты кличку себе выдумал!
     - Единственная, что пришла мне тогда в голову, - отвечал Череп-Долой.
     В  то время, как трубный глас выкрикивал  их имена на языках Альбегина,
на  башнях замка завыли фанфары.  Заныли  волынки. Запищали флейты. Грохнули
боевые барабаны. Запели трубы. Замок Градрим приветствовал своих гостей.
     Под этот аккомпанемент Чойс и Лоу спешились, и их коней увели под навес
одной из галерей какие-то в красных кожаных фартуках.
     Их провели  в  огромный пиршественный зал. Здесь уже ломились столы  от
изысканных  яств,   и  за  этими  столами  восседала  вся  знать  Государств
Альбегина.  От  разнообразия  форм,  цветов и  ароматов у Чойса  закружилась
голова. Собрание встало  и со  многогалонными  кружками в руках  и щупальцах
дружно грянуло:
     - Здравия великим воинам! Хайль! Хайль! Хайль!

13

     Кровавое  небо покрылось гнойными  струпьями облаков.  Наступающую ночь
бередил тревожный свет ярких косматых звезд.  Лес глухо стонал под  порывами
ветра. Со стороны альбегинского лагеря ветер доносил запах падали.
     Шамиссо закашлялся. Густой смрад  полз на  холм всякий раз, когда ветер
дул с  той стороны. Он знал, что вонь сгнившей плоти источают хакты и другие
неживые  существа, с которыми завтра придется  биться. Судя по интенсивности
запаха, таковых было много.
     Прямо перед ним, серое в наступающих сумерках, лежало окруженное  лесом
кочковатое  болотистое  поле. На противоположном  конце  поля  мерцали  огни
вражеского лагеря. Временами оттуда неслись нелюдские вопли и рычание.
     Шамиссо  повернулся  и медленно  сошел  с  холма.  Внизу  его  поджидал
Роаберт.
     - Утром, - бросил Шамиссо.
     Роаберт  чуть заметно  кивнул.  Конечно, утром. Иначе войско  Альбегина
рассеется по окрестностям, грабя и уничтожая близлежащие городки и хутора.
     Уже двое  суток войско Лиги, отданное  под командование Шамиссо, стояло
на этих позициях. Все  эти двое суток оно ждало, пока подтянется к  будущему
полю брани  огромный хвост  войска Альбегина,  затерявшийся где-то в лесах и
медленно  выползающий  из Княжеств  Границы.  Недавно  в  лагере альбегинцев
застучали барабаны.  Шамиссо  не  мог представить себе иной  причины  этому,
кроме той, что огромный вражеский обоз наконец достиг лагеря.
     Пока ни та, ни другая сторона еще не делали попыток сближаться.
     - Еще не прибыл? - спросил Шамиссо у Роаберта.
     - Нет, - ответил тот.  У Шамиссо по-волчьи вздернулась верхняя губа. Их
обоз  еще не прибыл. Лазер как самое громоздкое  и ценное их оружие  все еще
плелся где-то в хвосте, среди обозных фур. Лафет, на котором была  укреплена
пушка, сопровождал человек по имени Серый Хрольв с Горы. Хрольв сам вызвался
сопровождать мощное орудие к месту битвы. Сейчас Шамиссо одолевали сомнения:
он  подозревал,  что  Серый  Хрольв  с  Горы шпион.  Шамиссо  никак  не  мог
отделаться от этих подозрений.
     С холмов над ними, окаймляющих поле с этой стороны  и отрезающих путь к
неглубокой  речке  с  мутной  водой  и  илистыми  затопленными  берегами под
названием Шипуш, доносилось лязганье и ругань бомбардиров. Там устанавливали
пушки.
     Шамиссо  и  Роаберт медленно  шли  между горящих  костров.  Становилось
понятно, что победа не будет  легкой: люди, сидящие у  огня, были молчаливы,
угрюмые   лица  красновато   освещались   бликами   пламени.   Костры   тихо
потрескивали.  Редко  можно  было  услышать  негромко   сказанное  слово.  У
составленных в пирамиду ружей к ним присоединился Бурис.
     - Только что пришли люди из Оруна, - тихо доложил он. - Ланглоара среди
них нет.
     - А где же он? - спросил Шамиссо недоверчиво.
     - Он и Кальв должны прибыть ночью.
     Из темени выдвинулась могучая фигура Блакка. Он прогудел:
     - Я им не доверяю.
     - Уточни, - попросил Шамиссо.
     - Ланглоар, Кальв и Хаоэй, - сказал Блакк.
     - У тебя есть причины не доверять и остальным правителям Лиги.
     - Здесь и  Энунд, и Рэгнвальд, и  Гутхорм, и  Льот с Гудлаугом.  Только
этих нет.
     Действительно, это выглядело подозрительным. Шамиссо покосился  наверх,
на вершину холма, где воронье дралось над головами Дюри Урмойра и Брэттуэйра
Дионды, насаженных на длинные пики.
     - Если они не прибудут, - подтвердил его догадку Блакк, сверкнув своими
глазами ката, - их ждет та же участь.
     - Они этого не  понимают,  -  сказал Шамиссо.  - Их  высокое  положение
позволяет им надеяться, что их не тронут.
     - Самоуверенность, - пробормотал Бурис и исчез во тьме. Спустя  секунду
его фигура в развевающемся плаще взбежала вверх по склону  одного их холмов:
он начал  отдавать  какие-то  приказания  бомбардирам. Жерла пушек  медленно
поворачивались в сторону вражеского лагеря.
     Пала совершенная  темнота, лишь красными огнями пылали  костры. Шамиссо
продолжал  обход лагеря.  Блакк  и Роаберт  куда-то  пропали.  Поперек  пути
храпело  нечто,  завернувшееся  в  плащ.  Шамиссо  толкнул  его  ногой. Храп
прервался, и над плащом появилась всклокоченная голова Месмони, сына Рантра,
владетеля фьефа Наргар.
     - Я привел своих, - отозвался он недовольно. - Ты лучше других проверь,
гонфалоньер.
     Шамиссо  увидел рядом  с  его  потухающим костром  трепещущий на  ветру
флажок фьефа. Кругом сопели и храпели воины Месмони. Сын Рантра не лгал.
     - Все фьефы здесь? - спросил Шамиссо.
     - Конечно, все,  -  недовольно заворчал Месмони. -  Зато нет никого  из
Оруна.
     - Они пришли.
     - Ну, так нет бургграфа Ланглоара. Какая разница! Без него они не будут
драться.
     Шамиссо промолчал. Владетель Наргара был прав.
     - Спи, - сказал Шамиссо.
     - Хрр, - отозвался Месмони, сын Рантра.
     Еще  немного  побродив по  лагерю,  Шамиссо  вернулся  к своему костру.
Часовых  он проверять не стал: он  знал, что никто не  захочет спать в такую
ночь, когда в любую секунду на тебя может наброситься и сожрать какая-нибудь
плотоядная тварь из Альбегина, подкравшаяся ночью к лагерю.
     Он даже не заметил, как  заснул. Проснулся от бряцанья оружия.  Бледный
рассвет  занимался над  суровыми  лесами.  Лагерь  готовился к битве.  Везде
сновали  люди,  слышалось  вжиканье точил о  клинки,  где-то  пальнуло ружье
Фаулера: часовой подстрелил латинию.
     Шамиссо подвели коня. Он забрался в  седло и медленно  взъехал на холм.
Еще внизу он заметил группу всадников, неподвижно стоящих на вершине холма и
взирающих  на альбегинский лагерь. Шамиссо узнал среди них квадратную фигуру
Кальва,  а  рядом  сидел  на коне  неправдоподобно  маленький  Ланглоар.  Он
удовлетворенно хмыкнул: эти двое все же прибыли.
     Дул  сильный  ветер, и группу на холме  временами  застилало  хлопающей
тканью  их же плащей. Когда он подъехал  ближе, он увидел  возле Ланглоара и
Кальва также  Буриса, Роаберта,  Гутхорма, Энунда и Хаоэя. Последний  мрачно
насупился.
     Чуть подальше  выстроились пушечные  жерла, направленные  на  вражеский
лагерь.
     Ланглоар  кашлял. Так,  не  переставая  давиться  сухим  перханьем,  он
проговорил:
     - Земля мокрая, лошади будут оступаться.
     - Лазер прибыл? - не слушая его, спросил Шамиссо Буриса. Здесь  все уже
привыкли  к  незнакомому  слову.  Бурис  покачал   головой.  Шамиссо  мрачно
вгляделся в конец поля. Там уже началось движение.
     - Место выбрано неудачное, - пробасил  Хаоэй. Мешки под его глазами еще
сильнее  взбухли  и  потемнели,  одутловатое  лицо стало болезненно-бледным:
видимо, он пережил неспокойную ночь. - Поле узкое. Они будут драться  густой
толпой.
     У Хаоэя  были  причины выглядеть  таким недовольным. Незадолго до этого
шахиншах Тьодольв подчинил его Шамиссо, который не был  даже уроженцем  этих
мест. Сейчас Хаоэй старался не встречаться взглядом с Шамиссо.
     - Это значит, что одним ударом наши будут убивать  троих альбегинцев, -
сказал Шамиссо.
     - Или своих же, - прокашлял Ланглоар.
     - Шахиншах Тьодольв не прибудет, - сказал сзади  Энунд. - Он остался во
дворце.
     Никто не проронил ни слова.
     Снизу прибежал  запыхавшийся Торольв Еж,  владетель Хайррила. Всю жизнь
проведший в седле, этот гранд-разбойник на земле чувствовал себя неуверенно.
Глаза его  блестели: Торольв находился в предвкушении хорошей драки. Путаясь
в собственном алом плаще, он подошел к Шамиссо.
     - Все готовы, - прохрипел он. - Они только ждут.
     Шамиссо поднял голову. Туман уползал с поля, цепляясь последними своими
лоскутьями за скользкие кочки. Шамиссо посмотрел на Торольва.
     - Начинайте, - сказал он.
     Смуглое посеченное лицо Торольва довольно осклабилось.  Он  развернулся
и, косолапо переступая кривыми ногами наездника, побежал вниз. Через секунду
оттуда донесся писк флейты. Раздался топот.
     - Я не отдавал этого приказа, - хмуро рявкнул Хаоэй.
     - А я отдал, - и Шамиссо  стронул с места  коня, занимая  более удобную
для наблюдения позицию.
     Начиналось самое интересное.
     В лагере альбегинцев забили громадные барабаны. Вражеское войско начало
втягиваться в узкое пространство поля.
     Конь  Шамиссо тревожно заржал.  Он посмотрел  направо.  Оттуда выходили
пешие  воины Лиги.  Собранные  со всех  ее  концов,  они  были  одеты  очень
причудливо.  Рябило  глаза от обилия  различных  фасонов панцирей, кольчуг и
шлемов. На  некоторых вместо  металлических доспехов  были  кожаные  куртки,
прошитые изнутри стальными полосами. Пешие  ратники строились  под  флажками
своих сеньоров, которые  в свою очередь стягивались  под вымпелы  сюзеренов.
Визжали флейты.
     Следом за  пешими  воинами на  поле вынеслась  конница,  и тонкий  слой
почвы,  под  которым  находилась  пропитанная  водой  глинистая  жижа,  вмиг
превратился в топкое  месиво  под ногами лошадей.  Над  шлемами всадников  и
лошадиными головами покачивались разноцветные султаны из перьев.
     Шамиссо перевел взгляд  на  дальний конец поля. Там выстроилась длинная
темная цепь  вражеского войска.  Даже  отсюда  были  видны  нелюдские фигуры
выходцев из Альбегина.
     - Число их -  как песок морский, - услышал он позади себя. Там восседал
на  своей  лошади   бесстрастный  пресвитер  Энунд,  никогда  не  упускавший
возможности вставить подходящую цитату из Апокалипсиса.
     В это  время  войско Лиги построилось. Некоторое  время прошло в полном
молчании.  Потом  от дальнего  конца отделился  всадник на рыжей  лошади  и,
разбрызгивая  грязь, поскакал к середине поля. Здесь он остановился и что-то
завопил, вздев свой меч. У него были  огромные лягушачьи глаза, а череп  был
обтянут гладкой склизкой  кожей, над которой торчали  длинные  уши, покрытые
седыми волосами.
     Из  гущи  конных всадников  Лиги вырвался  на простор поля  кандидат от
войска Государств Порядка. Это был  Торольв  Еж. Низко  пригнувшись к  холке
лошади, он  понесся  на  противника.  Завидев  его,  лягушкоглазый  принялся
размахивать своим мечом.
     -  Хайа! -  завизжал  Торольв, проносясь мимо  него.  Шамиссо  даже  не
заметил,  как  у  лягушкоглазого  вдруг исчезла голова,  и  его  тело начало
медленно  валиться из седла: Торольв крутил над головой отточенное лезвие на
длинной веревке, которое горело на солнце сверкающим кругом.
     - Хайа! - еще раз,  победно, завопил Торольв, поворачивая коня к своим.
И тогда войско Лиги заревело:
     - Хайль, Торольв! - и грузно, но все убыстряя и убыстряя темп, пошло на
противника. С  той стороны тоже донесся вопль  ярости и завыли трубы: войско
Альбегина тоже двинулось в атаку.
     Битва при Шипуше началась.  Это было как  раз  тогда, когда Чойс  и Лоу
встретили повелителей Альбегина.
     Воздух  сотряс  могучий рев.  Это  начали свое  губительное дело пушки.
Конечно, слишком рискованно было  метать ядра  прямо  через головы  своих же
людей.  Но  это был  оправданный риск.  Первые же  ядра перемешали  с жидкой
грязью  многих  альбегинцев,  а  в лагере противника начались  пожары. Между
огней с воплями  носились те,  кто  не пошел со всеми  в бой.  Альбегинцы не
ожидали такой  дальнобойности от стикских пушек, которые  заряжались  Чойсом
выделанным порохом.
     К реву пушек  примешался новый звук: то разом  выпалили  ружья Фаулера.
Второго залпа  не  последовало: для него просто  не  нашлось  времени. Сталь
ударилась о сталь, и сражение закипело.
     Два войска встретились примерно там, где лежало на земле  распростертое
тело лягушкоглазого неудачника. Шамиссо не переставал думать о лазере.
     - И поверг Ангел серп свой  на землю, - сказал сзади Энунд, - и обрезал
виноград на земле, и бросил в великое точило гнева Божья.
     - Много крови, - пробормотал Роаберт.
     Бой кипел  уже около часа. В  этой мешанине мало кто мог уцелеть.  Было
видно,  как  тонут  в  жидкой  грязи упавшие наземь  раненые.  "Лазер..."  -
мелькало  в голове у  Шамиссо.  Энергия  мощной пушки  была  бы сейчас очень
кстати.
     Справа в лесу что-то мелькнуло. Он скомандовал:
     - Перенести огонь пушек направо, в лес. Там кто-то есть.
     -  Но все пушки заняты обстрелом альбегинского лагеря! -  запротестовал
Хаоэй.
     Шамиссо в упор посмотрел на него.
     - Мечите ядра в лес, шателен Трамбурга!
     Огненные ядра полетели в лес, поджигая деревья, но все равно момент был
упущен:  оттуда с  шумом  выкатился резерв альбегинцев, с размаху врезался в
ряды воинов Лиги.
     - Давай,  Бурис! - сказал Шамиссо, напряженно следивший за схваткой. Он
вытащил свой бластер и перевел его на самую высокую мощность. "Буду  сшибать
их не хуже лазера... Лазер... Лазер..."
     Слева из леса вынеслись всадники резерва Буриса, с хряском врубились  в
толпу  альбегинцев,  сминая левый фланг. Среди них  Шамиссо  заметил  флажок
Месмони, сына Рантра:  треугольный, с изогнувшейся черной кошкой, держащей в
лапе факел.
     - Вот так! Вот так! - приговаривал Гутхорм в азарте.
     Шамиссо произнес не оборачиваясь:
     - Бургграф Стиндалет!
     За спиной послышался удаляющийся топот, а через некоторое  время  из-за
холмов на альбегинцев ударили сотни Гутхорма.
     - Хойк! Хойк! Хойк!
     Шамиссо знал, что это означает "бей".
     В середине сражающихся наметился разрыв. Он нагнулся вперед.
     - Роаберт!
     В разрыв втянулись свежие силы частей Роаберта, разорвавшие альбегинцев
на две половинки наподобие клина.
     Огромное каменное ядро, раскаленное добела, со страшным гулом прилетело
издалека, принеся  с собой  жар и зловоние адского  пламени.  Ядро ударило в
самую середину конницы Лиги.
     - А-а-а!
     Над красным месивом  возник и поднялся вверх человеческий вопль. Начала
свою губительную работу вражеская артиллерия. Лошадь под Шамиссо заплясала.
     - Ланглоар! - сказал Шамиссо. Тишина.
     - Ланглоар! - повторил он нетерпеливее и обернулся.
     Бургграф Оруна  неподвижно сидел  в седле и улыбался.  Шамиссо  перевел
взгляд на Кальва. В руках  у того было ружье, направленное на него.  Один из
людей Кальва по имени Эрлинг Сова приставил к спине Энунда обнаженное лезвие
меча. Хаоэй стоял в стороне, делая вид, чт