приносят, пока те слишком малы, чтоб охотиться самостоятельно. Ладно, когда речь о козленке или теленке, но они искренне считают, что виверны достойны самого лучшего, и время от времени жертвуют им самих себя.
     - Так ли уж это плохо? - Случайно задев поврежденное плечо, Брик скривился и чуть не зашипел. Заклинание, избавляющее от боли, требовало, помимо знаний, обеих рук, а вот рука-то у него как раз и не действовала. - Ну, сожрали бы виверны своих почитателей, туда им, уродам, и дорога...
     - Не все так просто, мой мальчик, - печально улыбнувшись, ответил Рон, делая вид, что не заметил, как вспыхнул юноша при таком обращении. - Раз попробовав человеческого мяса, виверны потом будут охотиться на людей всю жизнь. Собственно, как и большинство других хищников... только они не в пример опаснее, скажем, волка или даже медведя.
     - Рон, кажется, я уже могу... помоги мне встать, - попросила Айрин, убедившись, что сама подняться она не в состоянии.
     - Стоит ли?
     - Да, стоит... Ну же, давай.
     Он легко подхватил ее на руки, не торопясь ставить на землю. Рука девушки обхватила шею рыцаря, и он почувствовал, как сердце забилось в его груди. Для чего Айрин понадобилось вставать, он понял без слов. Не выпуская ее из рук, он подошел к грифону, увлеченному трапезой - клюв выдирал из туши поверженной виверны огромные куски мяса, которые грифон тут же с видимым удовольствием глотал.
     - Я хочу поблагодарить тебя, могучий Флар... - Волшебница пыталась говорить громко, но сил на это у нее было еще недостаточно, поэтому в первый момент Рону показалось, что грифон не расслышал.
     Проглотив еще один кусок, грифон выпрямился, золотистые глаза уставились на волшебницу. Окровавленный клюв раскрылся.
     - Неужели сания думает, - в голосе сквозила насмешка, - что я беспокоился о ее здоровье? Я беспокоился об обеде, не более того.
     - Ну да, об обеде... - хмыкнул Рон. - Я смотрю, тут навалено мяса более чем достаточно.
     - Ты подвергаешь сомнению мои слова, человек? - В голосе грифона отчетливо послышалась угроза. - Я не питаюсь падалью. Я охотник и ем только свою добычу. Это, надеюсь, ясно?
     - Конечно, могучий Флар, - кивнул Рон. - Конечно, ясно. Тем не менее прими нашу искреннюю благодарность за спасение Айрин-сан от верной гибели. Даже если в тот момент ты об этом не думал.
     - И благодарности ваши мне не нужны, - фыркнул грифон. - И вообще, я тут, видите ли, обедаю. Не могли бы мы отложить разговоры на потом?
     Если бы речь шла о человеке, Рон бы голову дал на отсечение, что грифон покраснел до корней волос. Разумеется, без причины злить грифона не стоит, но рыцарь был убежден, что Флар и в самом деле сознательно пришел на помощь человеку, а теперь в душе укоряет себя за это благое дело, не вяжущееся со строгим приказом Совета грифонов, ограничившим его функции только наблюдением.

***

     В любом случае дальше двигаться было нельзя. Брик скрипел зубами от боли, и помочь ему могла только Айрин, сама находившаяся в полуобморочном состоянии и нуждающаяся в отдыхе. Решив не ждать, пока волшебница придет в себя настолько, что сможет применить что-нибудь из известного ей арсенала лечебных заклятий, гном прибегнул к народному, хотя и вполне действенному средству: влил раненому в горло чуть не кварту крепкого вина, предусмотрительно приобретенного им в городе. Юноша заснул.
     Они потеряли двух лошадей и большую половину запасов провизии. Мешки с едой были навьючены на невысокую, но крепкую, выносливую лошадку, однако той крупно не повезло - пылающая туша виверны, сбитой волшебницей, рухнула прямо на бедное животное. После чего мешки, смятые в лепешку, пропитанные кровью и виверны, и самой лошади, закопченные и местами сильно обгоревшие, уже ни на что не годились, как и их содержимое.
     Грифон улетел, закончив трапезу и, как показалось Рону, жутко страдая от глубокого душевного конфликта. Сам рыцарь вместе с гномом перетащил тела убитых в найденную неподалеку яму, а затем забросал их землей. Первое время он всерьез опасался, что где-то в скалах засели другие члены "Крылатого братства", но вокруг было тихо, видать, эта группа была относительно немногочисленной. С трупами виверн и лошадей они ничего делать не стали - с этим вполне могут разобраться и падальщики, когда люди отсюда уйдут.
     К вечеру Айрин немного оправилась и смогла заняться плечом Брика. Магия исцеления, никаким боком, казалось бы, не относящаяся к пламенному факультету, тем не менее была девушке знакома, и Брик избавился наконец от боли. Правда, даже подстегнутая магией, рука будет бездействовать еще день, а то и два, но спасибо и на том - на обычное выздоровление ушло бы, пожалуй, с полмесяца.
     Ночевать решили здесь же - даже если где-то в окрестностях и остались виверны, то ночью они имели привычку спать, и путникам с этой стороны ничего не грозило. Рон, как обычно, взял на себя первую стражу, зная, что все равно не заснет. Айрин привычно пристроилась у костра рядом с ним. Она все еще была слаба, но спать ей не хотелось, поэтому она просто прижалась к Рону и молча смотрела на огонь...
     - Айрин, я хочу спросить. Как получилось, что ты так выдохлась?
     - Переусердствовала слегка. Знаешь, каждое заклинание расходует немного Силы...
     - Я не понимаю. Сила она или есть, или ее нет...
     - Я не о том. Когда люди говорят о Силе, они подразумевают магические способности вообще. Мы же имеем в виду нечто другое. Маг постоянно имеет в запасе какое-то количество энергии, которое тратится на заклинания. Если эта энергия иссякает, начинают расходоваться жизненные ресурсы. Мой запас оказался недостаточным, к тому же увлеклась, пытаясь подстрелить эту тварь, и слишком быстро израсходовала все, что имела. А когда ты крикнул, я... испугалась... и...
     - И вложила в удар слишком много?
     - Да. В тот момент я не успела подумать, просто ударила изо всех сил.
     - Ты могла умереть?
     - Конечно, если бы они до меня добрались...
     - Я не о том. Может произойти так, что заклинание заберет больше жизненной энергии, чем у тебя есть?
     Она надолго задумалась, затем нехотя ответила:
     - Может... Тогда я, наверное, умру. Но это маловероятно... Скажем так: ни одно заклинание не требует столько энергии, сколько есть у человека. Даже самое сильное заклинание хоть немного да оставит.
     - А два, три подряд - они же вычерпают тебя...
     - Нет, Рон, ты не понимаешь. Два заклинания нельзя делать одновременно. Если первое отнимет слишком много сил, я просто лишусь сознания. И не смогу произнести второе... Я имею в виду серьезные заклинания, на которые нужно время.
     - А как эта ваша Сила... ну, как ее восполнить?
     - Обычный запас довольно просто. Можно черпать ее откуда угодно: от земли, от солнца... А вот жизненная энергия - прости, Рон, я понимаю, что создала проблемы, но я восстановлюсь только с течением времени. Сутки, двое... я точно не знаю.
     Собственно, Рон узнал все, что хотел. Значит, рассчитывать на помощь волшебницы в реальном бою можно только до определенного предела. Стоит ей выдохнуться, и девушку можно будет брать голыми руками, а допускать этого нельзя ни в коем случае.
     Пальцы Айрин дотронулись до его руки:
     - Расскажи, как ты стал наемником? Если это не секрет...
     - Да какой уж тут секрет... - хмыкнул он. - Обычная история. Если уж хочешь...

***

     Его семья всегда была бедной... ну, или, скажем, стесненной в средствах. В тот год им особенно не повезло - казалось, все земные напасти навалились сразу, не давая передышки, не успевали хоть чуть-чуть оправиться от одного удара, как получали следующий. Никто не знал, за что Торн так ополчился на Сейшелов, но факт остается фактом - соседи уже начинали думать, что над потомками древнего рода нависло проклятие. Временами они и сами так думали.
     Сэр Руперт Сейшел, владетель замка и пяти маленьких деревень, время от времени плативших своему господину кое-какие налоги, позволявшие сводить концы с концами, скончался поздней весной. Охота, одна из немногих радостей, которые у него еще оставались, доконала старого рыцаря - столкнувшись в лесу с диким кабаном, он оказался менее быстрым и менее сильным.
     Миледи Тина Сейшел, оплакав супруга, справила ему пышные похороны - слишком пышные, если исходить из ее финансового состояния. Но вечное, и не всегда благое, стремление не ударить в грязь лицом заставило вдову не обращать внимания на расходы.
     Спустя месяц выпавший среди лета град, побивший поля и лишивший ленников последних надежд на приличный урожай, вынудил миледи снова заглянуть в давно уж показывающие дно сундуки, громко именующиеся сокровищницей. Разумеется, господин в трудную минуту должен помочь своим ленникам, если хочет и впредь получать налоги, иначе они вымрут от голода. Правда, злые языки утверждали, что немало было и тех, кто, не нуждаясь в помощи, изрядно нажился на полном неумении миледи вести финансовые дела. Как бы то ни было, но дело было сделано - сундуки практически опустели.
     Прошел еще месяц или чуть больше. Стоял август - жара этим летом выдалась неслыханная, ручьи пересыхали, поля желтели, тут и там вспыхивали лесные пожары, да и крестьянские дома горели с той же готовностью. В один далеко не прекрасный день вспыхнул пожар и в замке - а старый, порядком осыпавшийся ров, которому полагалось быть заполненным водой, оказался сух, - и пришлось ошалевшим слугам таскать воду из колодца, расположенного во дворе... В огне были уничтожены пристройки к замку, но самым ужасным было то, что, задохнувшись в дыму, погибла миледи Сейшел.
     Рон, еще не оправившийся после смерти отца, похоронил и мать. Замок, и так не славившийся благополучием, постепенно приходил в совершенный упадок. Росли долги, постепенно превращаясь в серьезную проблему - о восстановлении замка уже не могло быть и речи, денег не хватало даже на самые насущные проблемы.
     Однажды слуга доложил, что группа людей ожидает немедленной встречи с молодым владельцем замка Сейшел и что люди эти очень настаивают. Это были кредиторы.
     Чудом ли Рону удалось выкрутиться из щекотливой ситуации с наименьшими потерями, но ему это удалось. Правда, в число наименьших потерь попал и замок, и конюшня, и скотный двор... в общем, почти все, что оставалось к тому времени в его владении. Удача же заключалась в одном из пунктов обязательства, согласно которому сэр Рон Сейшел сохранял за собой право выкупить указанное имущество, тем самым новые владельцы лишались главного - возможности перепродать замок новому хозяину, заработав на этом. Возможно, кредиторы пошли на этот шаг вынужденно - сэр Сейшел, как человек благородного происхождения, явно не слишком сильно пострадал бы, если бы повесил кредиторов вверх ногами на воротах пока еще своего замка. И то, что он этого не сделал, вовсе не значило, что он не мог этого сделать.
     Таким образом, в одно тоже далеко не прекрасное утро молодой сэр Рон Сейшел оказался владельцем лишь коня, меча, доспехов, щита с гербом и небольшой кожаной сумки, в которой был запас провизии на несколько дней.

***

     - Вот так все и произошло, Айрин, - вздохнул он.
     - А что было потом?
     - Потом? Потом я воевал, брался охранять караваны, учил владению оружием сынков благородных господ... За эти годы много было всякого. Несколько раз охотился за сокровищами... Из одной такой экспедиции я единственный вернулся живым.
     - А что произошло?
     - Мы наткнулись на горгулью...

ОТСТУПЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ

     Включение данного раздела в Бестиарий обусловлено многочисленными слухами, касающимися горгулий.
     Горгульи - каменные статуи, устанавливаемые для украшения замков, дворцов и иных строений. В ряде случаев горгульи отливаются из бронзы, меди или чугуна. По непроверенным данным, в период правления короля Эсхила Третьего (9503 - 9519) были изготовлены четыре золотые горгульи, которые впоследствии были переплавлены его наследниками и использованы в качестве материала для чеканки монет.
     Как правило, горгулий изображают в виде некрупных, размером с человека, фигур с головой собаки, летучей мыши или иной, предназначенной для устрашения. Часто используют клыки, рога, гребни, шипы и другие "боевые" элементы. Крылья горгулий обычно перепончатые, снабжены когтями, но непропорционально маленькие. Иногда имеют хвост, как ошипованный, так и обыкновенный. Особое внимание скульпторы уделяют когтям статуй, которые должны символизировать мощь и агрессию - эти элементы зачастую изготавливаются из иных материалов, чем "тело" скульптуры, применяется натуральная кость, сталь, обсидиан.
     Нередко горгульи снабжаются украшениями в виде ожерелий, браслетов или диадем. А в основном из сплавов, имеющих сходство по цвету с золотом, с инкрустацией из искусственных или (реже) натуральных драгоценных камней. Также драгоценные камни или их имитация используются для оформления глаз статуй - обычно берутся камни красного или желтовато-зеленого цвета.
     Горгульи - излюбленное архитектурное украшение у магов-людей.
     Существующее поверье о том, что в определенных условиях горгульи способны оживать и нападать на живых существ, является вымыслом и не имеет под собой ни одного реально подтвержденного факта. Магистрами школы Сан было изучено около трех сотен горгулий, как установленных в жилых замках и крепостях, так и находящихся в запасниках школы. Результаты исследований подтверждают, что горгульи не более чем обыкновенные статуи.
     (Бестиарий: горгульи. Школа Сан)

***

     - Наш отряд... нас было всего пять человек, недостаточно для серьезной схватки, но слишком много, чтобы делиться... В общем, нам удалось проникнуть в старый храм, посвященный непонятно какому божеству. Но это определенно был не Торн и не Чар, по крайней мере для них не изготавливают статуй. Сама знаешь, считается, что и тот и другой могут менять обличья... Здесь же стояла статуя, правда, ее голова была отбита и раскрошена в щебень, но на статую было навешано немало золота и прочего добра. И у подножия ее валялось тоже достаточно.
     - Грабить храм...
     - Да, теперь я тоже так считаю, но тогда я был молод и азартен, Джос обещал большую добычу, да и не видел я ничего дурного в том, чтобы забрать без толку валяющееся золото. Это потом, когда я стал старше... Ну, храм мы нашли. Дорога к нему была тяжелой, но обошлось без стычек... Только одного из нашего отряда укусила змея, и он умер. Умер во сне, так и не поняв, что произошло, - иначе наш маг, думаю, успел бы помочь ему.
     - С вами даже маг был?
     - Айрин, ты меня удивляешь. Редко какое серьезное или тем более опасное предприятие обходится без опытного мага. Вас же не зря называют боевым кланом. А что делают члены боевого клана в мирное время? Вот то-то! Но я отвлекся... Так вот, до храма мы добрались впятером. Он был построен в горах, и очень давно, я даже не уверен, что его строили люди. Маленькое здание из серого камня, местами обрушившееся и все заросшее плющом... Вход был открыт, мы не стали дожидаться утра, Джос кричал, что золото рядом, надо только протянуть руку. Я пытался его отговорить, соваться туда во тьму с одними факелами... тем более что до рассвета оставалось не так уж долго. Но он не слушал, а сказал мне, что я трус и если боюсь, то могу оставаться здесь, снаружи, но тогда золото они поделят между собой...
     Рон подбросил дров в почти угасший костер и поворошил угли палкой, чтобы поленья быстрее занялись.
     - Знаешь, сейчас меня уже трудно вот так поймать... - вздохнул Рон. - Я стал умнее. А тогда я больше всего хотел всем доказать, что уж я-то как раз не трус. И я первым полез туда, мимо стоящих у входа горгулий - жуткие статуи, надо отдать им должное... Я тогда еще подумал, что их делал большой мастер. Мы все уже были в проходе, когда Фальк - он шел последним - закричал... Это даже был не крик, так, короткий вопль... а потом хрипение... Мы побежали вперед - опасность была сзади, а в узком проходе было трудно развернуться, не то что обороняться. Потом мы выбежали в центральный зал храма... там я и увидел эту статую... Я только успел заметить, что статуя, пожалуй, человеческая... и золото успел заметить, много... А потом нечто опять напало, на этот раз на Кору, подругу Джоса. Оно... оно просто оторвало ей голову.
     Рон закрыл глаза, вспоминая.

***

     Дикий крик Коры... Ее голова, летящая куда-то в угол... Мечущийся по залу свет факелов... Мешком опускающееся на камни обезглавленное тело... Грег, самый молодой из них, визжа и бесконечно повторяя "нет, нет, не надо", позабыв о своих магических способностях, пытается забиться в угол... Из тьмы высовывается длинная лапа с тремя когтистыми пальцами, средний коготь впивается в спину Грега и тащит его во тьму... Он, Рон, бьет мечом по этой лапе, по когтю, меч со звоном ломается...
     Выскочив вперед, Джос выкрикивает какое-то заклинание, оказывается, он тоже это умеет... Он стоит между Роном и проходом, слишком близко к темному провалу в стене... и валится на спину... Рон видит, что у Джоса уже нет лица, кожа сорвана, лишь три борозды глубоко рассекают кровавую маску... Рыцарь встряхнул головой, отгоняя воспоминания и чувствуя, как медленно отступает вновь вернувшийся страх. Страх, который после той ночи еще не один год преследовал его, заставляя просыпаться в холодном поту.

***

     - Я дождался утра, Айрин. И вышел из храма... спокойно вышел, ничто мне не помешало. Я не стал брать золото - на нем была кровь четверых моих... товарищей. А у входа все так же стояли горгульи - знаешь, их действительно ваял мастер, они были очень красивы, хищные опасные твари. Они охраняли этот храм, и они сумели покарать незваных гостей.
     - Прости меня, Рон, но при чем здесь горгульи? Они всего лишь статуи, украшения... Горгульи не могут оживать, пойми, это вообще, в принципе невозможно. Камень есть камень, он не может двигаться.
     - Да, Айрин, я знаю... она не может оживать, не может... Только вот на лапе одной из горгулий, на когте... там была зарубка, Айрин, моя зарубка... Ее оставил мой меч. Ночью, когда мы входили в храм, этой зарубки не было. И на когте была кровь... запекшаяся кровь. Как ты думаешь, чья кровь была на когтях твари, не способной оживать? Джоса? Коры? Могла бы быть и моя...
     - Рон, прости, но тому может быть масса причин... Твой меч тут ни при чем. Тварь, напавшая на вас, скорее всего зацепила статую, когда лезла за вами в проход, и царапину оставила, и сама поранилась... Может, это была маленькая виверна, может, мантикора или еще кто... Но я точно знаю одно: горгульи оживать не могут.
     - Да, я знаю... не могут... Только, Айрин, я провел там еще полдня. Нет, мне уже не нужно было это золото, оно было проклятым, и пусть остается там, в храме, пусть принадлежит этому никому сейчас не известному богу, и пусть он им подавится... Я остался, чтобы разбить этих горгулий... Я смеялся, когда крошил их, а они безмолвствовали... Я спрашивал их, зачем они убили моих спутников, они безмолвствовали... Я разбил их на мелкие куски, а потом уехал из тех мест.
     Он долго молчал, но Айрин ощущала какую-то недосказанность, как будто Рон сказал не все, как будто умолчал о чем-то важном, очень важном. У нее мелькнула мысль, и она осторожно спросила:
     - Ты ведь возвращался туда, правда? Скажи, возвращался?
     - Да, - тихо ответил Рон, зачарованно глядя на пламя костра, - да, возвращался. Спустя три года. Ты ведь уже догадалась: они снова были на месте...
     Больше он ничего не сказал, и Айрин, чувствуя его состояние, не стала задавать вопросы. Она думала о том, что все это могло быть просто совпадением. Рон мог не заметить в темноте этой злополучной зарубки на когте горгульи, да что там, наверняка просто не заметил. Возможно, у храма были почитатели, возможно, в ритуал входило и смазывание кровью когтей статуй... тем более что это здорово может напугать. Почитатели явились к своей святыне и, увидев, что статуи горгулий разрушены, позаботились о том, чтобы поставить новые. И они постарались сделать их точно такими же, как разбитые Роном,