сильно штормит. - Он вздохнул. - Эх, жаль, что у нас нет третьей пары излучателей!.. Но ладно. В конце концов тридцать семь астроединиц до звезды - не так и много.
     Признав правоту Павлова, Томассон распорядился начать подъем. Мы произвели его аккуратно и плавно, без "встрясок", что в данных условиях было делом непростым - даже в апертуре вакуум бесновался, отчего электрослабые отражения звезд на обзорных экранах расплывались в крупные, не правильной формы пятна.
     Но в обычном пространстве все было как обычно. Звезды вновь стали яркими точками на черном бархате космоса, а среди них виднелся небольшой желто-оранжевый диск Аруны - цели нашего путешествия. До нее было 37 астрономических единиц, то есть в 37 раз дальше, чем от Земли до Солнца, или почти в сотню раз - чем от нашей Октавии до Эпсилон Эридана.
     Элис наконец отвлеклась от своего пульта и торжествующе посмотрела на меня. Ее лицо выражало усталость, на лбу блестели мелкие капли испарины, но глаза ее лучились радостью.
     "Да, дорогая, - ответил я взглядом на ее взгляд. - Теперь ты настоящий пилот, и этого уже никто не оспорит..."
     - Господа, - объявил командор Томассон. - Первая часть нашего задания успешно выполнена - мы достигли окрестностей системы Аруны. От имени командования Корпуса выношу вам и всем вашим коллегам по летно-навигационной службе благодарность за высокий профессионализм и самоотверженность.
     Павлов повернулся в своем кресле к шкиперу, выразительно посмотрел на него, а потом слегка кивнул головой в сторону Элис. Вернее, в нашу с ней сторону, но я сразу догадался, что это касается ее.
     Томассон понимающе улыбнулся и произнес:
     - Сержант Тернер... - Он сделал выжидательную паузу. Элис тотчас вскочила со своего места.
     - Да, командор?
     - Мичман Тернер! - важно провозгласил шкипер. - Пилот четвертого класса.
     Она вся просияла.
     - Есть, сэр!

Глава третья
ЮТЛАНД

1

     Я всегда считал, что космический полет в обычном пространстве на черепашьей досветовой скорости - скучнейшее занятие. Так оно, собственно, и есть, но после шести сумасшедших вахт, проведенных в напряженной борьбе со штормящим вакуумом, исключительно для разнообразия было приятно посидеть, расслабившись, в штурманском кресле и практически ничего не делать - лишь контролировать исполнение компьютером программы автопилота и время от времени проверять функционирование подчиненных мне бортовых систем.
     Эту летную вахту мы с Элис несли вдвоем - в данных обстоятельствах присутствие в рубке управления четырех пилотов было излишним, поэтому Томассон разделил нас на пары и соответственно сократил время дежурства с восьми часов до четырех. Даже при всем том, что корабль сейчас летел на досвете, мне очень польстило, что шкипер поставил меня во главе вахты; а Элис, со своей стороны, была очень довольна, что ее определили под мое начало, а не отдали под опеку опытных Топаловой или Вебера. Тем самым Томассон определенно давал понять, что больше не считает ее стажером-новичком, за которым нужен постоянный присмотр.
     ...Бросив быстрый взгляд на Элис, я в который раз исподтишка улыбнулся. В моей улыбке присутствовала и радость, и гордость, и отчасти - ирония. Прошло уже три дня с тех пор, как ее произвели в мичманы, но она, похоже, все еще не могла поверить в происшедшее и раз за разом, совершенно непроизвольно, поглядывала на свои погоны, словно желая убедиться, что там действительно присутствует широкая золотая нашивка.
     - Чего скалишься? - заметив мою улыбку, произнесла Элис. Она попыталась сердито надуть губы, но выражение лица у нее получилось совсем не сердитым, а скорее капризным. - Смешно, да? Уже забыл, как сам себя вел, когда стал офицером?
     - Нет, не забыл, - ответил я, слегка смутившись. - И вовсе мне не смешно, а приятно. В смысле - приятно смотреть на тебя. Ты здорово выглядишь в своей новой форме. Просто сногсшибательно. - Я оглянулся на Лину, которая, как обычно, во время наших вахт была дежурной стюардессой на мостике. - Правда, Линочка?
     Девушка одарила меня теплой улыбкой, а Элис - очередным восхищенным взглядом.
     - О да, конечно!
     Словом, в рубке царила непринужденная, почти семейная атмосфера. Но чересчур непринужденной и слишком семейной (что, разумеется, было бы не к добру) ей не позволяло стать присутствие четвертого человека - офицера связи мичмана Эндрюса.
     Пока мы совершали межзвездный перелет, связисты на мостике не показывались - здесь им было нечего делать и они занимались исключительно внутрикорабельными коммуникациями. Зато теперь их дежурства у систем внешней связи возобновились, и в последние два дня они, пожалуй, были единственными в рубке, кто по-настоящему работал.
     Все это время внимание Эндрюса было сосредоточено на компьютерном терминале, куда поступали данные о принимаемых кораблем радиосигналах искусственного происхождения. Их источником являлась вторая от звезды планета, которая, как уже было установлено со стопроцентной вероятностью, принадлежала к земному типу и на которой, по всей видимости, располагалась база Земной Астроэкспедиции.
     Я сделал оговорку "по всей видимости", так как мы находились еще довольно далеко от планеты, в 25 астрономических единицах, и хотя наш фрегат располагал весьма мощными телескопами, толку от них пока было мало, так как планету от нас заслоняла солнечная корона. Из проводимых наблюдений можно было лишь сделать общий вывод о присутствии на планете и в ее окрестностях явственных следов разумной деятельности, но никаких конкретных деталей рассмотреть не удавалось.
     Примерно так же, может, немного лучше, обстояли дела с радиоперехватом. Из-за расстояния принимаемые нами сигналы были очень слабы, к тому же, проходя через солнечную корону, они претерпевали сильные искажения, и нашим специалистам удавалось вычленять из них лишь отдельные слова, в лучшем случае - обрывки фраз или короткие, длительностью в пару секунд, фрагменты музыки. С изображениями дела обстояли и того хуже - до сих пор любые попытки реконструировать видеосигналы давали в результате какие-то абстрактные размытые картинки, не содержащие никакой полезной информации.
     А вот нас, несомненно, уже заметили - ведь мы летели с включенным на полную мощность термоядерным двигателем, и плазменный "хвост" за кормой корабля должен был сиять ярче иных звезд. Вообще-то странно, что до сих пор с нами не попытались связаться по узконаправленному лучу. Хотя, конечно, запаздывание с ответами на несколько часов на таких расстояниях у кого угодно отобьет охоту к общению, но все же я на месте землян уже давно послал бы запрос: "Кто вы и зачем явились". Или они принимают нас за своих?..
     Наконец Эндрюс отстранился от экрана и откинулся на спинку кресла.
     - Линочка, пожалуйста, сообрази мне кофе.
     - Одну минуту, - с готовностью ответила она.
     Впрочем, ей понадобилось меньше минуты - Лина была очень расторопной стюардессой.
     Получив чашку дымящегося кофе, Эндрюс сделал глоток, достал сигарету и закурил. Его примеру последовала и Элис. А я подумал, что если когда-нибудь стану шкипером, категорически запрещу курение на мостике своего корабля. Но после некоторых размышлений я отказался от этой идеи. Если пилот - курильщик, то нельзя лишать его на восемь часов никотина, так как это отрицательно скажется на эффективности его работы.
     - Ну что там у вас? - спросила Элис у Эндрюса. - Есть что-то новенькое?
     - Да нет, все по-старому, - ответил он. - Материала много, но он никак не поддается систематизации. Хотя... - Связист замялся. - Есть тут одна странность.
     - Какая?
     - Все эти слова, обрывки фраз. Если взять их в совокупности и подвергнуть статистическому и лингвистическому анализу... То есть не "если", я это уже сделал. И получил любопытный результат: компьютер считает, что перехваченные нами сигналы более характерны не для исследовательской базы, пусть и многочисленной, а скорее для крупной, вполне устоявшейся колонии.
     - А почему бы и нет, - пожал я плечами. - Если земляне действительно обнаружили здесь что-то серьезное, то за семь лет их база могла разрастись в настоящую колонию. Тем более при таком щедром финансировании.
     Однако Эндрюс покачал головой:
     - Термин "устоявшаяся колония" подразумевает, что она стабильно и автономно существует как минимум на протяжении десятилетий.
     - И что это значит?
     Он пожал плечами:
     - Интересный вопрос. Думаю, ответ мы получим в ближайшие дни.
     Через час в рубку явился командор Томассон - вскоре предстояла смена вахты. Вместе с ним пришел и капитан Павлов. Я отчитался, что полет проходит в полном соответствии с графиком, а затем мичман Эндрюс доложил о результатах своего анализа. Кэп очень этим заинтересовался, немедленно вызвал на связь главного математика научно-исследовательской группы и в свойственной ему язвительно-вежливой манере полюбопытствовал, почему подобный анализ не был произведен раньше. Пространные объяснения профессора вкратце сводились к тому, что незачем тратить даром драгоценное время, если через день-другой все выяснится и так. Павлов такую аргументацию отмел и настоятельно посоветовал прямо сейчас заняться этим делом, а в качестве консультанта по связи отправил к нему мичмана Эндрюса. Главный математик был явно недоволен полученным заданием, но возражать не стал.
     Как обычно, за пять минут до окончания вахты на мостик прибыли наши сменщики - четвертый пилот Михайлов и пилот Кох. Их сопровождал начальник десантной службы, майор Алавес, вместе с двумя подчиненными. Вот это уже было крайне необычно, и Томассон удивленно спросил:
     - В чем дело, майор? Что-то случилось?
     Алавес молча достал лучевой пистолет и направил его на шкипера. В руках Михайлова, Коха и двух десантников тоже появилось оружие - но не лучевики, а шокеры. Впрочем, от этого жуткая суть происходящего не менялась.
     - Господа, - произнес майор. - Прошу вас не делать никаких глупостей. Мы не собираемся причинять вам вреда, просто настало время сменить командование. В данный момент мои подчиненные берут все корабельные службы под свой контроль.
     От потрясения меня буквально парализовало. Лицо Томассона побагровело; Павлов наоборот - стал бледен, как покойник. Элис часто моргала, словно не в силах поверить, что это происходит в действительности. Лина избрала, наверное, лучший выход из положения - прислонившись к стене, она тихонько осела на пол, лишившись от испуга чувств.
     - Это бунт! - наконец выдавил из себя шкипер.
     - Нет, сэр, - бесстрастно возразил майор. - Это всего лишь превентивный арест. Мы действуем по приказу вышестоящего начальства.
     - Черт... - тихо, почти шепотом, произнес Павлов. - Черт! - повторил он уже громче. - Это Фаулер?
     - Совершенно верно, кэп. Адмирал Фаулер. Мы выполняем его распоряжение. Корабль прибыл в систему Аруны и теперь переходит под мое командование - временно, пока мы не доберемся до планеты. А там нас ждут друзья. - Тут майор позволил себе ухмыльнуться. - Но, конечно, не земляне. Всю эту историю с исследовательской базой Земной Астроэкспедиции и проектом "Атлантида" придумал сам адмирал - чтобы вы помалкивали и никому не проговорились, что на самом деле корабль летит не к Вецену, а сюда. Он знал, чем вас увлечь.
     Капитан удрученно вздохнул:
     - Да уж, знал. И ловко одурачил меня. А ведь я должен был почуять неладное, когда Фаулер навязал мне десантный отряд не из моей бригады.
     - И Четвертую летную группу, - мрачно добавил Томассон, бросив уничтожающий взгляд на Михайлова.
     - Но это же... пиратство! - неожиданно вмешалась Элис, голос ее срывался от негодования. - Пиратство, в котором участвует сам начальник Астроэкспедиции!
     Павлов печально посмотрел на нее:
     - Это не пиратство, девочка, а нечто похуже. Это заговор с целью государственного переворота. События семнадцатилетней давности некоторых людей ничему не научили. До поры до времени они затаились и потихоньку готовились к новому путчу. Заговорщики организовали базу в этой глуши, в самом центре аномалии, куда никто по доброй воле не сунется, похищали корабли и перегоняли их сюда, а на самой Октавии скрытно вербовали новых сторонников. Ведь так, майор?
     - И да, и нет, капитан. Вы не правильно употребляете слова. Мы не заговорщики, а революционеры, и готовим не путч, а народное восстание. Когда-то вы тоже так считали, но потом отреклись от своих убеждений, вам не хватило мужества продолжать борьбу. Однако не все оказались такими малодушными. И в Армии, и во Флоте, и в Астроэкспедиции осталось немало здоровых сил, сохранивших верность идеям великого адмирала Шнайдера.
     Упоминание имени отца вывело меня из оцепенения. Я быстро прикинул в уме, что из всех присутствующих мятежников, только у майора Алавеса есть смертельное оружие - лучевой пистолет. Если я завладею им, то...
     Едва я вскочил с кресла, чтобы наброситься на майора, как меня сшиб удар шокера. Я так и не понял, кто в меня стрелял.

2

     Через три дня "Марианна" достигла планеты и совершила посадку. Все это время я провел запертый в своей каюте, не общаясь ни с кем, кроме Лины, которая под присмотром охранника приносила мне еду. Каждый раз мы имели возможность перекинуться лишь несколькими словами, и от нее я с облегчением узнал, что захват корабля обошелся без человеческих жертв. Все старшие офицеры, большинство младших, а также некоторые прапорщики, сержанты и несколько ученых, оказавших сопротивление, теперь находились под арестом, а остальные члены экипажа вынужденно подчинились мятежникам. А вдобавок, помимо десантного отряда и пилотов из Четвертой группы, среди команды нашлось еще с десяток человек, в основном из инженерной службы, которые то ли с самого начала участвовали в заговоре, то ли добровольно примкнули к нему. В их числе оказался и Гарсия. Его сразу же выпустили из изолятора, и, по словам Лины, он вел себя вполне нормально...
     О том, что мы приземлились, я догадался по изменившейся силе тяжести, когда были отключены генераторы искусственной гравитации. Вскоре вслед за этим слегка увеличилось давление воздуха - из чего я сделал вполне логичный вывод, что плотность атмосферы на этой планете несколько выше, чем на Октавии.
     Примерно через полчаса в мою каюту вошли двое вооруженных десантников и первым делом сделали мне инъекцию иммуномодулятора - стандартная процедура при высадке на другую планету со своим комплексом болезнетворных бактерий и микробов, против которых у моего организма еще не выработалась сопротивляемость. Затем на меня надели наручники и вывели в коридор, где уже находились другие арестованные пилоты, в том числе и Элис. Протиснувшись ко мне, она неловко схватила меня за руки - на ее запястьях, как и у остальных, тоже красовались "браслеты".
     - Ну как ты, Саша?
     - Да вроде в порядке... Если это можно назвать порядком.
     Она вздохнула:
     - Со мной то же самое. Здорово мы влипли, нечего сказать...
     Нас отконвоировали к выходу из корабля и посадили в уже ожидавшие у трапа флайеры с надписью "SG" на фюзеляже, что, очевидно, означало SpaceGuard - Космическая Гвардия; как правило, в ведении этого подразделения ВКС находились наземные космодромы, космические станции и орбитальная авиация. Спускаясь на эскалаторе, я успел оглядеться вокруг и убедился, что на стоянках в основном находятся планетарные челноки. Лишь вдали виднелось десятка два катеров и легких корветов; из них пять или шесть кораблей были оснащены дополнительными парами вакуумных излучателей, которые, вне всяких сомнений, были призваны улучшить их ходовые качества в условиях местной аномалии.
     При посадке во флайеры нас с Элис разделили, и я оказался в компании Павлова, Томассона, Крамера и Топаловой. В качестве охраны к нам подсел майор Алавес, а место водителя занимал мужчина лет сорока в незнакомой военной форме. Впрочем, знаки различия у него были вполне стандартные и указывали на ранг полковника.
     Павлов смерил меня усталым взглядом и спросил:
     - Как вы, Вильчинский?
     - Ничего, сэр, - ответил я и чуть было не добавил: "По крайней мере лучше, чем вы".
     Кэп в самом деле выглядел худо. Его лицо было бледным и осунувшимся, с болезненным пергаментным оттенком, а под глазами залегли темные круги. Было видно, что он тяжело перенес случившееся и возлагал всю вину на себя...
     Когда посадка во флайеры закончилась, полковник включил свой коммуникатор и произнес по-английски:
     - Готово, ребята, отправляемся.
     Он первым запустил двигатели и поднял флайер в воздух. За нами гуськом последовали остальные машины.
     Покинув пределы космодрома, мы набрали высоту и взяли курс на видневшийся впереди город, посреди которого, словно зеркальце, блестело в солнечных лучах озеро. Город был довольно большой - как я прикинул, в нем должно проживать не менее пяти миллионов человек. Разнообразие его архитектуры явственно свидетельствовало о том что он не был построен за несколько лет, а постепенно разрастался в течение многих десятилетий.
     "Значит, Эндрюс был прав, - подумалось мне. - На этой планете находится не база, а устоявшаяся колония. Колония, о существовании которой остальное человечество даже не подозревает..."
     Занятый этими мыслями, я не заметил, что следовавшие за нами флайеры постепенно отклонились в сторону и взяли другой курс. Зато Павлов был начеку.
     - Эй! - встревожился он. - Куда они полетели?
     - Не беспокойтесь, капитан, все в порядке, - ответил полковник. Теперь он говорил на чистейшем эридани. - Ваших подчиненных разместят во временном лагере для военнопленных. Даю вам слово, с ними будут обращаться подобающим образом. А мы летим в нашу столицу - Свит-Лейк-Сити. С вами хочет встретиться император.
     - Император? У вас что, монархия?
     - Нет, просто такой титул верховного правителя нашей планеты. Это вроде президента, только у императора более широкие полномочия. Он возглавляет Совет Министров, Верховный Суд и Генеральный Штаб, единолично назначает судей, членов правительства, депутатов планетарного парламента - Совета Старейшин, губернаторов провинций и мэров крупных городов, а также издает законодательные акты. Кроме того, император избирается пожизненно. Вам это может показаться недемократичным, однако нас такая система вполне устраивает.
     - Вы говорите "нас", "нашей", - заметил Павлов. - Но ведь вы, судя по вашей речи, эриданец. Хоть и носите чужую форму, но вы, безусловно, эриданец.
     - Я родился и вырос на Октавии, - подтвердил полковник. - Но уже много лет служу другой стране, которая стала для меня новой родиной.
     Некоторое время в кабине флайера царило молчание. Наконец Томассон задумчиво произнес:
     - Так вы сказали Свит-Лейк-Сити?
     - Да, командор, - ответил полковник. - Что, вызывает ассоциации?
     - Вполне определенные. С городом Солт-Лейк-Сити, штат Юта, что в Северной Америке на Земле. Только там озеро соленое, а у вас - сладкое*. .
     - Схожесть в названиях совсем не случайная. - Полковник переключил управление флайером на автопилот, затем повернулся к нам. - К вашему сведению, эта планета называется Ютланд. Именно в честь американского штата Юта, уроженцы которого четыреста лет назад основали здесь колонию.
     - Что?! - не удержалась от изумленного возгласа Топалова. - Четыреста лет назад? В такой дали? В центре реликтовой аномалии? Этого быть не может!
     - Однако есть. Должен сказать, это интересная история. Вы что-нибудь слышали о мормонах? Была такая религиозная секта на Земле. Они проповедовали суровый образ жизни, замкнутость от остального мира, практиковали многоженство - что противоречило американским законам и преследовалось властями. В середине двадцать первого века мормоны почти исчезли, но в двадцать втором, с наступлением космической эры, их движение возродилось. А в начале двадцать третьего века они задумали переселиться на другую планету, причем подальше от Земли - настолько далеко, насколько