ошая новость, - произнесла Лина.
     - Какая?
     - Пока тебя не было, я сдала все экзамены на диплом медсестры.
     - Молодчина, Линочка! - Я поцеловал ее в лоб. - Поздравляю.
     - Твой отец сказал, что я могу летать с тобой. В ютландском военном флоте нет этого дурацкого запрета на близкие отношения между членами команды корабля. К тому же теперь я буду не сержантом, а мичманом.
     - Это просто здорово! - Я повернулся к Элис:
     - А ты, солнышко? Что ты решила?
     Она замялась.
     - Ну, в принципе... в принципе я готова. Раз ты выбрал Ютланд, то и мне некуда деваться. Мой дом там, где ты.
     - С отцом уже говорила?
     - Нет.
     - Почему?
     - Не решалась. Боялась, что он откажет. Лучше ты с ним поговори.
     - Хорошо. Завтра при встрече так и сделаю.
     - Так ты еще не виделся с адмиралом? - спросила сестра.
     В этом отношении за два с лишним месяца моего отсутствия ничего не изменилось - Яна по-прежнему избегала слова "отец".
     - Нет, - ответил я. - Лишь разговаривал по телефону, когда летел на челноке. Он сказал, что встретимся завтра, так как сегодня весь вечер он будет занят. У него важное правительственное совещание по поводу... гм, по одному серьезному вопросу.
     Еще на станции я узнал, что флагман бригады с арестованным Гарсией на борту опередил мой "Орион" на десять часов. Однако я не был уверен, вправе ли обсуждать случившееся даже с сестрой и своими девушками.
     - Мы знаем о Гарсии, - отозвалась Лина. - Сегодня твой отец обедал с нами и все рассказал. Он был очень доволен тобой и ругал адмирала Фаулера - мол, тот пригрел змею на груди.
     - Они все змеи, - брезгливо заметила Яна. - Все Фаулеровы "птенчики" - и Алавес с десантниками, и Михайлов со своими пилотами, и мятежники-инженеры. Только те предали Октавию, а Гарсия переплюнул остальных и стал дважды предателем.
     - Что тебе известно об этом? - спросил я.
     - То, что рассказал адмирал. Гарсию допросили еще по пути сюда (как я полагаю, с использованием радикальных средств убеждения), и он раскололся. Оказывается, среди эриданских офицеров-ренегатов - гм, так сказать, торговых агентов ютландского правительства - нашлась группа недовольных распределением средств: им кажется, что на их счета в вавилонских банках перечисляется незаслуженно мало денег. Проведав о том, кто их действительный наниматель и что эндокринин - продукт естественной монополии, они решили выяснить местонахождение Ютланда и продать информацию о нем консорциуму земных фармацевтических компаний.
     - Ну, это не так уж и страшно, - произнес я, вспомнив наш разговор с Павловым.
     - Ты так считаешь? Если ты думаешь, что добрые дяди-фармацевты собираются предложить Ютланду взаимовыгодное сотрудничество, то крупно ошибаешься.
     - А что, они натравят на нас земной флот? Но ведь Земля принципиально не ведет захватнических войн.
     Судя по брошенному на меня взгляду, от Яны не ускользнуло, что вместо "на Ютланд" я сказал "на нас". Однако комментировать это она не стала.
     - Земля не ведет, зато другие планеты ведут. В частности, Тянь-Го. По словам Гарсии, консорциум уже заключил с генералом Чангом соглашение о военной операции против Ютланда.
     - Черт побери! - выругался я. - Как же так? Разве они не понимают, что тяньгонцы, завладев Ютландом, превратят планету в один огромный концлагерь, а ее жителей - в рабов, денно и нощно вкалывающих на плантациях ушатника?
     - В том-то и дело, что понимают. И им это выгодно. Лучше делиться прибылью с наемным завоевателем, чем с трехсотмиллионным населением планеты. А если генерал Чанг начнет зарываться и требовать слишком много, то на защиту интересов консорциума встанет Земля. Захватнических войн она не ведет, зато без проблем направит свой флот для освобождения Ютланда от подлого захватчика. При условии, конечно, если "подлый захватчик" не умерит свои аппетиты.
     Я в растерянности покачал головой.
     - Проклятие!.. Но это же подлое свинство!
     - Не оскорбляй честных свиней, - произнесла Элис, закуривая сигарету. - Это называется "Real Politics". Любая, даже самая совершенная демократия в основе своей продажна и двулична.
     Я изумленно уставился на нее:
     - Как это понимать? Отец уже обратил тебя в свою веру? Она покраснела.
     - Ничего подобного! Просто... просто мы почти каждый день беседовали - за обедом, иногда за ужином. И знаешь, он говорил много правильных вещей, о которых я раньше не задумывалась. Между прочим, все то, что сказала тебе Яна, это его слова. Притом не сегодняшние. Однажды, где-то месяц назад, твой отец спорил с кэпом Павловым по поводу его идеи с концессией. Он доказывал ему, что фармакологические компании не удовлетворит равноправное партнерство, что они предадут Ютланд ради увеличения своих доходов. Адмирал даже назвал их наиболее вероятного союзника - генерала Чанга. И, как видишь, оказался прав. На все сто.
     Я тяжело вздохнул:
     - Да, на все сто. С этим не поспоришь...

2

     Все корабли ютландского флота жили по поясному времени Свит-Лейк-Сити, так что я, хоть и находился в увольнительной, по привычке проснулся в полседьмого утра.
     Элис и Лина, после бурно проведенной ночи, спали как убитые Я же, к собственному удивлению, чувствовал себя бодрым и отдохнувшим. Осторожно, чтобы не разбудить девочек, я выбрался из постели, принял холодный, освежающий душ, оделся и спустился на первый этаж, чтобы позавтракать - есть хотелось ужасно.
     В столовой меня ожидал сюрприз - я увидел сидевшего за столом Павлова, который пил кофе и курил сигарету. Главным образом меня удивило не его присутствие у нас дома в такую рань, хотя и это было странно. Куда больше я поразился тому, что он был одет в адмиральский мундир с четырьмя звездами на погонах.
     - Здравствуй, Александр, - сказал он. - Очень рад тебя видеть.
     - Здравствуйте, сэр, - ответил я и на всякий случай встал по стойке "смирно".
     - Ай, не надо, - отмахнулся он. - Рабочий день еще не начался, так что давай пока без формальностей. Тем более что ты в увольнительной.
     - Отец здесь? - спросил я, усаживаясь за стол.
     - Нет, остался ночевать в Доме Правительства Он просил не будить тебя, пока ты сам не проснешься. Но раз ты уже встал, то поедем к нему вместе.
     Между тем расторопная миссис Эпплгейт подала мне завтрак, и я принялся за еду, то и дело вопросительно поглядывая на Павлова.
     - Мой мундир? - понимающе улыбнулся он.
     - Да, - ответил я. - Ваш мундир. Девочки мне ничего не сказали.
     - Они и не могли сказать. Я принял это назначение, только вчера вечером.
     - Начальником космических операций?
     Он кивнул:
     - Ситуация изменилась, и я больше не могу оставаться в стороне. А твой отец дал мне слово, что отказывается от планов государственного переворота на Октавии.
     - Ну и что теперь? - спросил я. - Как я понимаю, ваша идея с концессией тоже с треском провалилась.
     Павлов нахмурился.
     - И не говори. Я до сих пор в шоке. Никогда бы не подумал, что фармацевтические компании окажутся такими прожорливыми... гм...
     - Акулами капитализма, - добавил я.
     - Да. Твой отец был прав, а я ошибался. Но хуже всего то, что тайна Ютланда уже перестала быть тайной. Ее знают в тяньгонском правительстве и в руководстве земного фармацевтического консорциума. Скоро о ней проведают и другие планеты - а тогда начнется настоящая охота. Твой отец уже отправил курьерский корабль, чтобы предупредить Фаулера и еще трех адмиралов, которым известно, где расположен Ютланд. Им придется скрыться вместе с семьями, пока до них не добрались тяньгонские агенты, наемники консорциума или сообщники Гарсии. Но, на мой взгляд, это мало поможет. Единственная возможность и дальше держать в секрете местонахождение Ютланда - полная и абсолютная самоизоляция, прекращение любых контактов с внешним миром.
     - Но это неосуществимо, - сказал я.
     - Совершенно верно. Ютланд хоть и незримо, но тем не менее довольно прочно интегрирован в межпланетную экономику. Он экспортирует эндокринин, а импортирует не только корабли и вооружение, но также и другие товары - от высоких технологий до банального ширпотреба. Прекращение торговли ввергнет планету в экономический кризис. В первую очередь это коснется флота, который существует исключительно на средства, вырученные с продажи эндокринина. И не важно, сколько уже накоплено этих средств. Если не будет торговли, то инопланетные деньги, лишенные товарного обеспечения, превратятся в пустые бумажки. Рано или поздно флот выйдет из-под контроля - а достаточно одного корабля-дезертира, чтобы весь остальной мир узнал путь к Ютланду. Так что полная изоляция исключена - с этим согласны все в правительстве и генштабе.
     - А открыться миру, значит, навлечь на себя агрессию, - заметил я. - Получается тупик.
     - Похоже, что так. Правда, генерал Хаксли... Кстати, ты знаешь, кто он?
     Я коротко кивнул. Конечно, я знал. Генерал Хаксли был самым высокопоставленным военным из числа коренных ютландцев. Он возглавлял Планетарную Армию - то есть все вооруженные силы наземного базирования, руководство которых почти на сто процентов состояло из местных уроженцев. В ВКС ситуация была совершенно иная - в их высшем командовании доминировали бывшие эриданские офицеры. Впрочем, это и понятно - ведь еще пятнадцать лет назад у Ютланда не было ни одного космического корабля, а за этот срок не могло появиться достаточное количество "доморощенных" адмиралов. Единственным ютландцем, носившим три звезды на адмиральских погонах, был командующий Седьмой эскадрой, тридцатисемилетний вице-адмирал Бенсон - и как раз он, а не четырехзвездный генерал Хаксли, являлся самым популярным после отца человеком на планете. Поговаривали даже, что отец готовит его себе в преемники на посту императора.
     - Так вот, - продолжал Павлов, - генерал Хаксли предложил план, как избежать агрессии. План отвратительный, надо сказать, даже гнусный.
     - Сдаться на милость консорциума? - предположил я.
     - Вот именно. Заключить с фармацевтическими компаниями соглашение, которое полностью удовлетворит их аппетиты. Фактически продать планету с ее населением в обмен на долю в прибыли. Предложить своего рода разделение труда: консорциум будет контролировать производство и сбыт эндокринина, а правительство с вооруженными силами - держать народ в повиновении, чтобы он не рыпался и не требовал своей части доходов. Ну, каково?
     Я был ошеломлен.
     - И такое предложил ютландец?! Поработить своих соотечественников?.. Вот это уже настоящий фашизм!
     Павлов покачал головой:
     - Опять ты ошибаешься, Александр. То, что предлагает Хаксли, не фашизм, а олигархический режим.
     - Да какая, к черту, разница! Хрен редьки не слаще... - Тут я с опозданием притормозил. Хоть и в неформальной обстановке, но я все же разговаривал со своим главнокомандующим. И об этом не следовало забывать. - А что отец?
     - Он сильно разозлился и даже прогнал Хаксли с совещания. А потом, в беседе со мной, признал, что погорячился. Теперь он будет вынужден отправить генерала в отставку.
     - По-моему, это правильно.
     - Может быть, правильно, а может, и нет. Зависит от того, насколько серьезен был Хаксли в своих заявлениях. Возможно, последние известия сильно подействовали на него, выбили из колеи, и он наговорил глупостей, о которых сейчас уже сожалеет.
     Я хотел было возразить, что человек, предлагающий подобные "глупости", пусть даже сгоряча, не имеет права занимать такой высокий пост. Но затем я передумал - в конце концов это дело отца и его правительства.
     - Так какое же решение было принято? - поинтересовался я. - Или это секрет?
     - Какой там секрет! Выход один - начать переговоры с Землей, как единственной силой, способной гарантировать безопасность Ютланда, и тем временем продолжать готовиться к войне. Если повезет, сам факт переговоров остудит пыл потенциальных захватчиков, а нет - будем защищаться своими силами. Главное - отбиться от первого агрессора. Этим мы подстегнем земное правительство, покажем ему, что не являемся легкой добычей. А длительный конфликт вокруг Ютланда будет не в интересах Земли - ведь это приведет к снижению поставок эндокринина и повышению его стоимости.
     - Вы говорите "мы", - заметил я. - Какой смысл вы в это вкладываете?
     Я спросил отнюдь не из праздного любопытства. Мне самому хотелось разобраться в своем отношении к Ютланду.
     - Какой смысл я вкладываю? - задумчиво повторил Павлов. - Вряд ли такой же, как ты. Насколько я понимаю, ты уже начинаешь чувствовать себя ютландцем. Хотя бы потому, что твой отец - правитель планеты, и к тебе здесь относятся как к своему. А я... я, пожалуй, наемник. В лучшем понимании этого слова. Мне предложили работу, которая, после обещаний адмирала Шнайдера оставить Октавию в покое, больше не вступает в конфликт с моей совестью. Работу, к которой я стремился всю свою жизнь и которую на родине получить не мог. - Он немного помолчал. - Видишь ли, Александр, я всегда оставался кадровым военным. Это вовсе не значит, что служба в Астроэкспедиции была мне неинтересна, исследование Дальнего Космоса - увлекательное занятие. Однако я хотел командовать флотом, именно командовать - а в Корпусе флотом руководят. Исследовательские корабли обычно действуют в одиночку, реже - группами по два, по три судна. Поэтому адмиралы в Астроэкспедиции больше чиновники, чем офицеры. Меня никогда не прельщала такая карьера. Другое дело - военный флот.
     - Да, понимаю, - сказал я.
     - Надеюсь, что понимаешь. Но боюсь, что большинство наших меня не поймут. - (Я догадался, что под "нашими" Павлов имеет в виду команду "Марианны".) - Даже Яна, и та назвала меня предателем... досадно, черт возьми! Я, впрочем, ожидал от нее чего-то подобного, поэтому спешил вернуться, пока ты с девочками не лег спать. Тогда бы все обошлось мягче. Но я опоздал - а твоя сестра, когда мы наедине, бывает очень язвительной. Вот так и вчера. Едва я появился на пороге, она смерила меня презрительным взглядом и сказала: "Ну все, дожила! Теперь я не только дочь фашиста, но и жена изменника родины". А дальше было еще похлестче.
     На эти слова я едва не опрокинул чашку с кофе и уставился на Павлова широко распахнутыми глазами. Тот был очень удивлен:
     - Так ты еще не знаешь? Тебе ничего не рассказали? Мы с Яной женаты уже полтора месяца. Ты, конечно, извини, что не подождали тебя, но свадьбы как таковой не было. Мы просто зарегистрировали наш брак в мэрии, и все. В моем возрасте уже не до народных гуляний.
     Я прокашлялся и в растерянности тряхнул головой.
     - Ну и ну! Не думал, что между вами... э-э... что-то есть.
     - Я тоже не думал. Мне давно нравилась твоя сестра, но я был ее командиром, к тому же она на пятнадцать лет моложе меня... В общем, я никак не мог решиться.
     - Боялись злоупотребить служебным положением? - понял я.
     - Вроде того. А потом, когда мы оказались на Ютланде, я стал опасаться, что Яна может истолковать мои ухаживания как попытку угодить вашему отцу. В конце концов я напрямик, без всяких прелюдий, попросил ее выйти за меня замуж.
     - И что же Яна?
     Павлов ухмыльнулся:
     - Первым делом она влепила мне пощечину. Сказала, что больше трех лет ждала, когда я об этом заговорю.

3

     Мне пришлось просидеть в приемной более получаса, ожидая, когда отец освободится.
     Наконец из кабинета вышел генерал Хаксли - бледный, нахмуренный, с плотно сжатыми губами и сердито сверкающими глазами. Я поднялся и поприветствовал его; в ответ он лишь кивнул мне на ходу и исчез за дверью в противоположном конце приемной.
     Секретарь поднял трубку интеркома, несколько секунд что-то слушал, затем сказал: "Да, сэр", - и обратился ко мне:
     - Проходите, капитан Шнайдер. Его превосходительство ждет вас.
     В кабинете отец был один. Упреждая формальности, он взмахом руки указал на кресло и произнес:
     - Присаживайся, Алекс. Рад твоему возвращению. Извини, что не смог встретиться с тобой вчера. Сам понимаешь, какие возникли проблемы... - Отец устало вздохнул. - А тут еще этот кретин!
     - Генерал Хаксли? - догадался я.
     - Он самый. Вижу, тебя уже ознакомили с положением дел. Этот сукин сын упорно настаивает на своем, и самое скверное, что он непоколебимо уверен в собственной правоте, искренне считает, что только таким образом можно спасти наш народ от чужеземного порабощения. Боюсь, мне все-таки придется его уволить. Хотя сейчас для этого не самый удачный момент, и так проблем хватает... Впрочем, ладно. Что делать с Хаксли - моя забота, а с тобой я хотел поговорить о другом. Павлов рассказал тебе, что мы намерены предпринять?
     - Да, в общих чертах. Договариваться с Землей и готовиться к возможной войне.
     - Не "возможной", а скорее "неотвратимой". На сей счет я не питаю никаких иллюзий. Как только начнутся переговоры с земным правительством, тайна Ютланда станет известна всему миру. Поэтому мы решили одновременно увеличить объемы закупок кораблей и вооружения, отказавшись от привычных посреднических схем, и начать вербовку наемников.
     - Наемников? - удивленно переспросил я. - По-моему, это не лучший вариант. Наемники - потенциальные предатели. Насколько я помню, капитан... то есть адмирал Павлов три месяца назад говорил мне, что в этом вопросе вы с ним вроде бы придерживаетесь одного мнения.
     Отец кивнул:
     - Все верно, если говорить о профессиональных наемниках. В основном это авантюристы, изгои, преступники и просто искатели острых ощущений - с такими и впрямь лучше не связываться. Но есть еще одна категория людей, которых наемниками, как правило, не называют. Это бывшие звездные пилоты, военные и гражданские, которые к сорока пяти годам не сумели дослужиться до командных должностей, однако не захотели переходить на кабинетную работу или переквалифицироваться в каботажники. Их отправляют на пенсию с приличным окладом, материально они вполне обеспечены, но многие из них по-прежнему не мыслят своей жизни без полетов. Они готовы летать даже бесплатно, лишь бы им позволили. Таких отставников можно встретить в любом космопорту на любой планете; обычно их нанимают на один рейс, когда в летной команде корабля, по той или иной причине, возникает временная вакансия. Эти пилоты, конечно, не асы, да и реакция у них уже не та, что у молодых, зато они обладают богатым опытом - именно тем, чего так не хватает нашему флоту. Некоторые из них даже смогут стать капитанами или старшими помощниками. Далеко не блестящими - но выбирать нам не приходится. Главное, что они будут верны Ютланду; верны не из-за денег, а по той простой причине, что мы вернем им их любимую работу.
     - Гм-м, - протянул я. - Раз так, то почему же раньше никому не приходило в голову вербовать отставников?
     - Приходило, - ответил отец. - Но все дело в том, что они - не обычные наемники. Тем все равно, кому служить, лишь бы платили. А эти на сомнительные сделки не пойдут, им нужно знать, кто их нанимает и с какой целью. Раньше мы не могли рисковать, хоть частично раскрывая им нашу тайну, а теперь... теперь уже все равно.
     - Да, пожалуй, - сказал я, начиная подозревать, что весь этот разговор затеян со мной не зря, отнюдь не ради удовлетворения моего любопытства. - И какая же роль в этом деле отводится мне?
     - Самая главная. Ведущая. У тебя будет ровно неделя отпуска, а через семь дней ты отправишься на Вавилон, возьмешь под свой контроль наши тамошние активы, и в дальнейшем все финансовые операции будут осуществляться через тебя. Нынешняя многоступенчатая система расчетов была необходима для сохранения анонимности, но она слишком громоздка и медлительна, а сейчас для нас главное - время. К тому же, когда откроется существование Ютланда и запахнет войной, многие посредники наверняка попытаются нагреть руки за наш счет - а этого ни в коем случае нельзя допустить.
     Я почувствовал, как у меня закружилась голова. Черт возьми, ведь речь шла о сумме, эквивалентной десяткам, а скорее даже сотням триллионов эриданских марок!
     - Но... но