еслась реплика по-португальски с характерным акцентом. Да, точно, это таукитяне. Ну и словечко, чтоб им пусто было. У их предков не хватило фантазии придумать более оригинальное название для своего мира, чем Тау Кита IV - то есть четвертая планета в системе Тау Кита. Зато наши предки оказались на высоте. Эпсилон Эридана II была восьмой человеческой колонией за пределами Земли, вот и получилась Октавия - незамысловато, но красиво, звучит прямо-таки по-царски. Впрочем, мы редко именуем себя октавианцами, предпочитая термин "эриданцы", по имени всего созвездия, а наш язык официально называется эриданским - хотя на самом деле это лишь особый диалект английского, сформировавшийся под сильным влиянием испанского, русского и немецкого языков.
     Когда я уже допивал кофе, в столовой появилась Топалова. Заметив меня, она двинулась в мою сторону. Сейчас ее русые волосы были распущены, и с такой прической она выглядела еще более молодой и привлекательной. У меня мелькнула мысль, что будь я лет на пять старше, то непременно клюнул бы на нее.
     - Привет, коллега, - поздоровалась она, усаживаясь напротив меня. Вездесущий стюард уже накрывал перед ней стол.
     - Здравствуйте, лейтенант, - ответил я.
     - Можно просто Яна, - сказала Топалова, принимаясь за завтрак. - Раз мы в одной команде, то давай во внеслужебное время без формальностей. В конце концов ты всего лишь рангом ниже меня по званию. Договорились?
     - Хорошо, - кивнул я. - Меня зовут Александр, а коротко - Алекс, Сандро или Саша, кому как больше нравится. И кстати, о звании. Я... это...
     - Ты в отпаде, - помогла мне Топалова.
     - Ну, и в отпаде тоже. Я... гм... озадачен. Я рассчитывал максимум на мичмана, а скорее даже на уорент-офицера...
     - "Прапор" не годится, - категорически заявила она. - Ни один шкипер Астроэкспедиции не подпустит уорента к пульту управления. Что же касается мичмана, то... Ты ведь уже понял, что тебя взяли штатным пилотом, а не стажером?
     - В общем, да.
     - Летчиков-стажеров у нас нет, - продолжала Топалова. - На мой взгляд, это не правильно, но так уж сложилось. Вчера вечером кэп Павлов рассказал нам, что командование собиралось сделать для тебя исключение, взять учеником в порядке эксперимента, но на деле ты оказался достаточно хорош, чтобы стать полноправным пилотом. А во всей Астроэкспедиции нет ни одного летчика в звании мичмана, так что ты был бы среди нас вроде белой вороны - как бы и настоящий пилот, но все же хуже других. К тому же тут есть и технический нюанс: бухгалтерские формы для летно-навигационного состава не содержат графы с категорией жалованья О1 - только О2 и выше. Не переделывать же их ради тебя одного. Да и, собственно, между мичманом и суб-лейтенантом разница небольшая.
     В последних ее словах проступили немного пренебрежительные нотки отслужившего положенный срок лейтенанта, который уже видит себя лейтенантом-командором*. <Лейтенант-командор - капитан 3 ранга, соответствует армейскому майору.>
     - Теперь все ясно, - сказал я. - Вот только... Согласятся ли с этим в Главном штабе?
     - Не беспокойся, Алекс. Звания и должности младших офицеров летной службы находятся в компетенции командира бригады. А кэп имеет большой вес в штабе, и никто не станет придираться к его решению. Поэтому за свои нашивки можешь не переживать. Добро пожаловать в ряды "собак Павлова".
     - Чего-чего? - не понял я.
     - Это такой каламбур. Официально наша бригада называется "Волчья стая", но однажды, еще в самом начале ее существования, какой-то остряк обыграл фамилию нашего кэпа... Ты что-нибудь слышал об ученом Павлове?
     - Конечно. Кроме диплома пилота-навигатора, у меня еще степень бакалавра по биологии. Иван Павлов - физиолог двадцатого века, лауреат Нобелевской премии, основатель учения о сигнальных системах. Его опыты по развитию условных рефлексов у собак стали классикой, а термин "собака Павлова" широко вошел в научный и околонаучный обиход, обозначая...
     - Вот именно, - перебила меня Топалова. - Короче, острота упала на благодатный грунт, и это шутливое название быстро вытеснило "Волчью стаю". Но теперь в нем нет ничего от шутки. "Собаки Павлова" пользуются уважением в Корпусе, мы одна из элитных бригад, и нам поручают наиболее ответственные задания.
     - Вроде этого? - слегка иронично поинтересовался я. - Экспедиция к Тау Кита? Между прочим, где мы сейчас?
     - Летим обратно. Уже два часа как стартовали. Этот рейс был профилактическим - мы "обкатывали" корабль после капитального техобслуживания. А заодно нам поручили забрать легионеров.
     - Кого?
     - Вот этих ребят. - Она незаметно кивнула в сторону таукитян. - Все они пилоты, на борту их более сотни. На Тау резко урезали расходы на космические исследования, и тамошней Астроэкспедиции пришлось пойти на сокращение летного состава. Мы поспешили завербовать самых лучших из попавших под увольнение, пока до них не добралась загребущая лапа землян. Видишь ли, у нас нехватка кадров. За последний год нашлось немало молодых идиотов, которые решили, что военная карьера престижнее работы исследователя.
     - Но зачем же брать пополнение со стороны? Можно ведь и своих.
     Ответить она не успела, так как в это время к нашей компании присоединился навигатор Вебер. Поздравив меня с назначением и предложив называть его по имени - Ганс, он сказал:
     - Кстати, Яна еще не сообщила тебе, что ты зачислен в нашу Первую группу? Не скажу за других, но лично мне будет приятно с тобой работать.
     - Мне тоже, - кивнула Топалова.
     Первая группа! Я знал, что по штатному расписанию в летную группу под номером один входят первый пилот корабля со старшим навигатором - а следовательно, таковыми были Топалова и Вебер. Как правило, Первой группе поручались наиболее сложные и ответственные участки пути. Сначала я почувствовал себя польщенным и чуть не заважничал от гордости, но уже в следующий момент сообразил: меня, новичка, определили под опеку самых опытных летчиков, чтобы я, часом, не наломал дров.
     Приступая к еде, Вебер спросил:
     - Так о чем вы там говорили перед моим приходом? До моих ушей донеслось что-то об идиотах, выбирающих военную службу. Странно слышать это от тебя, Яна. Ты же окончила Норд-Пойнт, а потом три года служила в ВКС.
     - Три с половиной, - уточнила она. - А на следующий же день после присвоения суб-лейтенантского звания подала рапорт о переводе в Астроэкспедицию. Но речь не об этом. Мы обсуждали кадровую политику Корпуса. Алекс считает несправедливым, что мы вербуем летчиков с других планет, вместо того чтобы брать свою молодежь - выпускников наших космических колледжей.
     - Целиком и полностью поддерживаю его, - кивнул Вебер. - К сожалению, наше начальство считает иначе, оно не желает нянчиться с новичками.
     - Но меня же взяли... - робко заметил я.
     - С тобой случай особый, - сказала Топалова. - Ты окончил колледж уже полностью подготовленным летчиком; ты обладаешь тем зрелым мастерством, которое обычно приходит лишь с годами. Не подумай, что я льщу тебе, я констатирую факт. Я летала с тобой, я видела тебя в работе. Ты не демонстрировал ничего сверхъестественного, не производил головокружительных трюков, которые так любят смаковать в кино и на виртуальных симуляторах, но которым нет места в реальности. Ты просто делал свое дело, ты управлял кораблем спокойно и уверенно, как опытный профессионал. Вчера вечером я просматривала запись полета, это моя обязанность как первого пилота, - так вот, за все четыре часа ты не совершил ни единой ошибки, даже самой мелкой и незначительной.
     - Короче, ты самородок, - подхватил Вебер. - И вот что я тебе скажу: если твой первый успех не вскружит тебе голову, как это часто случается со слишком одаренными ребятами, если ты и дальше будешь работать над собой, то в будущем можешь стать летчиком экстра-класса, какие появляются лишь раз в десять или двадцать лет. Таким, как кэп Павлов. Таким, какими были коммодор Йенсен и адмирал Шнайдер.
     От неожиданности я поперхнулся и закашлялся. Топалова нахмурилась, а по губам Вебера скользнула беззаботная улыбка.
     - Кажется, ты шокирован сравнением со Шнайдером? А зря. Человеческая личность многогранна, и нельзя рассматривать ее только под одним углом. Тем более такую незаурядную личность, как Бруно Шнайдер. Да, он был фашистом. Но это ни в коей мере не перечеркивает того, что он был величайшим пилотом своего времени... И вот еще что. Если при наших старших всплывет имя адмирала Шнайдера, постарайся воздержаться от резко негативных характеристик типа "фашизм", "путч", "хунта" и тому подобного. Иначе можешь попасть в неловкую ситуацию.
     - Почему?
     Вебер небрежно передернул плечами:
     - Да потому, что верхушка Корпуса кишмя кишит его бывшими соратниками. Как ты думаешь, что случилось с участниками мятежа после его провала? Да, лидеров посадили в тюрьму, некоторые еще не отбыли свой срок. Часть старших и младших офицеров просто отправили в отставку. Рядовой и сержантский состав, за некоторым исключением, амнистировали - они ведь, по сути, лишь исполняли приказы начальства. Но оставалась еще прослойка военнослужащих, которые чересчур увязли в заговоре, чтобы получить полную амнистию, но и не заслуживали на тюрьму или увольнение. Поэтому им предложили перевестись из Военно-Космических Сил в Астроэкспедицию, где их политические взгляды не могли принести особого вреда обществу. Большинство, разумеется, согласилось - в их числе и наш кэп.
     - Павлов? - потрясенно переспросил я.
     - Да, представь себе. Я сам был поражен, когда узнал о его прошлом. - Тут Вебер понизил голос почти до шепота. - Но и это еще не все. Говорят, что и наш начштаба, сам адмирал Фаулер, был причастен к заговору! Точных подтверждений этому нет, все жутко засекречено, однако его перевод в Корпус подозрительно совпадает по времени с переводом других мятежников.
     "О боже! - подумал я. - О дьявол!.."
     Теперь я начал понимать подлинные причины головокружительного старта моей летной карьеры. И не скажу, что мне это нравилось...

7

     Вскоре после завтрака меня вызвали к старшему помощнику для оформления всех необходимых документов. Старпом Крамер был лейтенантом-командором, вторым по должности и званию после Томассона, но ему ни при каких условиях не грозило стать капитаном корабля. В этой части летного устава Астроэкспедиция следовала порядкам, принятым в гражданском флоте: старший помощник был администратором, он занимался внутренними делами корабля и не имел никакого отношения к его управлению. Шкиперу наследовали летчики в соответствии со штатным расписанием должностей, а старпом так и оставался старпомом, и его продвижение по службе, как правило, выражалось в переводе на аналогичную должность на более крупном судне или на штабную работу - тоже административного плана. Но, помимо своих основных обязанностей, старший помощник исполнял еще одну важную функцию - противовеса капитанской власти. В критических ситуациях он мог отменить любое решение шкипера, которое считал ошибочным, он даже имел право сместить капитана с должности и назначить на его место первого пилота или старшего навигатора. В истории нашей Астроэкспедиции были известны лишь считанные случаи, когда старпомы прибегали к таким экстраординарным мерам, и во всех этих случаях дисциплинарные комиссии признавали их действия правомерными и обоснованными.
     Лейтком Крамер оказался весьма приятным человеком, и с первой же минуты мы с ним отлично поладили. Впрочем, такая уж работа у старпома - ладить с экипажем. Он немного побеседовал со мной на разные темы, чтобы составить обо мне предварительное мнение, затем мы занялись документами. Первым делом я ознакомился с приказом командира бригады о моем зачислении на службу с присвоением звания суб-лейтенанта (тут меня поджидал очередной сюрприз: Павлов самолично повысил мой пилотский класс до третьего). Дальше последовали разнообразные ведомости от интендантской службы - о постановке меня на довольствие по категории О2, о выделении каюты, о положенном мне обмундировании и так далее. Потом было распоряжение начальника медсанчасти, предписывавшее мне пройти комплексный медицинский осмотр в главной клинике Корпуса, и направление на добрую дюжину прививок.
     А на закуску я получил бланк анкеты, подобной тем, которые я уже не раз заполнял, подавая заявление в гражданские космические компании, но куда более детальной. Помимо стандартных, там были такие пункты, как кулинарные вкусы, хобби, предпочтения в спорте, кино и литературе и даже любимые цвета. Кроме семейного положения и наличия детей (я указал "холост, бездетен"), также спрашивалось, с кем я живу, и в качестве вариантов предлагалось - собственная семья, родители, другие родственники, друг, подруга. После некоторых колебаний я вписал имя Элис Тернер, обозначив ее как подругу, - в конце концов это слово имеет широкий смысл.
     Но окончательно меня добили две соседствующие графы: "Сексуальная ориентация" и "Отношение к сексуальным меньшинствам". Растерянно моргнув, я обратился к старпому:
     - А мне всегда казалось, что это является сугубо личным делом каждого гражданина Октавии.
     - Так оно и есть, - невозмутимо кивнул Крамер. - Ни ориентация служащего, ни его воззрения по данному вопросу не влияют на его карьеру. Однако мы должны знать о них во избежание неприятных эксцессов. Служба в Астроэкспедиции имеет свою специфику, и это нельзя не учитывать. Исследуя Дальний Космос, мы зачастую проводим в полете по несколько месяцев кряду. В таких условиях корабль становится замкнутым автономным мирком, и очень важно поддерживать в нем нормальную психологическую атмосферу.
     Поэтому у нас нет запрета на близкие отношения между членами экипажа, тогда как в военном флоте это подпадает под определение неуставных взаимоотношений. Если в Корпусе служат муж и жена, друг и подруга... гм, пара друзей или подруг мы определяем их на один корабль. Комплектуя вахты и специальные подразделения, мы учитываем ваши анкетные данные, в частности, и по тем пунктам, которые вас так смутили. Вот, например, младший сержант Каминская, бортпроводница, которая обычно дежурит на мостике с Первой группой, бисексуальна - ей нравятся как мужчины, так и женщины. Она этого не скрывает - впрочем, скрыть подобное на корабле невозможно. Если вас это смущает, я изменю график ее вахт.
     - Меня это совсем не смущает, - сказал я. И после некоторых колебаний уточнил:
     - В женщинах не смущает. А что касается мужчин, то... нельзя сказать, что к таким мужчинам я отношусь враждебно или с отвращением. Нет, никакого сознательного предубеждения. Просто в их обществе мне немного неуютно.
     - Быть может, - предположил Крамер, смерив меня оценивающим взглядом, - причина в вашей привлекательной внешности. Бывало такое, что с вами пытались заигрывать?
     - Бывало, - признался я, в который уже раз досадуя, что лицом пошел в свою мать-актрису. - И чувствовал я себя прескверно.
     - Да, вас можно понять. Тогда попробуем сформулировать вашу позицию по данному вопросу следующим образом: "Ситуационно обусловленное, но лишенное агрессии неприятие мужского гомо-и бисексуализма, при полной толерантности к женскому". Вас это устраивает?
     - Целиком и полностью. Я бы не выразился точнее.
     - Тогда так и напишите, - посоветовал старпом. - Слово в слово.
     Я написал. А по поводу собственной ориентации меня так и подмывало спросить у Крамера, как называется мужчина, которого влечет к "розовым" девушкам, но потом я рассудил, что это будет чересчур, и решительно указал "гетеро".
     Когда я расправился с анкетой, старший помощник отправил меня к капитану Павлову, который находился в рубке командующего - фрегат "Марианна", как я уже и сам догадался, был бригадным флагманом.
     Ответив кивком на мое приветствие, Павлов сказал:
     - Присаживайтесь, пилот. Шкипер Томассон скоро освободится, мы соберем в кают-компании всех свободных от вахты офицеров и по всей форме представим вас как нового члена команды. Вы довольны?
     Я замялся.
     - Да, сэр, я доволен, но...
     - "Но"? - нахмурился он, внимательнее присмотревшись ко мне. - Что с вами, суб-лейтенант? Вы, кажется, не в своей тарелке, хотя, по идее, должны сиять от радости и прыгать до потолка. В чем дело?
     Я глубоко вдохнул, набираясь смелости.
     - Капитан, сэр! Я... я знаю... то есть мне известно... В общем, я думаю, что вы знаете, кто я такой.
     Лицо Павлова помрачнело, как грозовая туча. Добрую минуту он просидел молча, уставившись в стол, затем поднял на меня тяжелый взгляд и заговорил:
     - Так, ясно. И я угадываю ход ваших мыслей. - Он подался вперед, облокотившись на стол. - Теперь слушай внимательно, парень, что я тебе скажу. Твой отец был фашист. Уяснил? Повторять не надо? Но все же повторю: он был фашист. Не как Гитлер - тот был нацист; а как Муссолини, Франко, Пиночет, М'буту и Асланбеков. Ты хорошо учился в школе и колледже и должен знать эти имена. Фашистом можно назвать и генерала-президента Чанга. Режим, который он установил на Тянь-Го, имеет глубоко национальную специфику, но в его фундамент заложены те же принципы, которых придерживался адмирал Шнайдер. Хотел бы ты жить на такой планете? Сомневаюсь. С виду ты гораздо умнее того молодого глупца, каким был я семнадцать лет назад, когда уверовал в бредовые идеи твоего отца. Не думаю, что он дурачил нас, он был свято убежден, что мир можно сделать лучше при помощи насилия и принуждения. Он был опасным идеалистом, и для Октавии большое счастье, что наш путч провалился, что нашу хунту разогнали. Я и сейчас не в восторге от существующей системы власти, однако понимаю, что ничего лучшего мы не заслуживаем. Мы - в смысле весь наш народ, который каждые четыре года выбирает себе такое правительство. А любые попытки силой навязать обществу высокие идеалы неизбежно обречены на кровь и слезы. Так что никаких сантиментов к памяти твоего отца я не питаю.
     Жестом велев мне оставаться на месте, Павлов обошел стол, передвинул одно из кресел и уселся напротив меня.
     - Теперь поговорим о тебе. Ты, видно, вбил себе в голову, что тебя взяли в Астроэкспедицию из-за того, что ты - сын Бруно Шнайдера?
     - А разве это не так?
     - Нет, не так. Вернее, не совсем так. Хотя должен признать, что определенную роль это сыграло, но... Давай расскажу все по порядку. Позавчера меня вызвал адмирал Фаулер и сообщил, что собирается провести эксперимент. Лучший выпускник и такое прочее - словом, то, что я говорил тебе при нашей первой встрече. В ответ я возразил ему, что это не в наших правилах, а если и менять правила, то для эксперимента нужно отобрать не одного, а группу лучших выпускников. Тогда адмирал выложил всю правду - о том, как ему позвонил шеф Гонсалес и рассказал о твоих затруднениях...
     - Гонсалес из "Интерстара"? - вырвалось у меня. Мне было известно, что словом "шеф" в ВКС принято называть главных старшин. - Так он тоже?..
     - Да, он тоже. Как я понимаю, этот старик до сих пор молится на твоего отца и считает его героем. Он собирался прибегнуть к каким-то махинациям, я полагаю, не совсем законным, чтобы принять тебя в "Интерстар". Но прежде, зная из разговора с тобой, что ты мечтаешь об Астроэкспедиции, он решил задействовать свои старые связи. Во время мятежа он служил главным старшиной на корабле, которым командовал адмирал - тогда еще капитан - Фаулер. Поэтому Гонсалес обратился к своему бывшему командиру с просьбой помочь тебе. А адмирал решил, что стоит попробовать.
     - Ну вот... - начал было я.
     - Погоди, я еще не закончил. Мне сразу не понравилась эта затея, и я посоветовал адмиралу позвонить шефу Гонсалесу и сказать, что ничего не получится. Мол, пусть он берет тебя в "Интерстар", а мы умываем руки. Но адмирал не согласился и уже приказал мне проверить тебя в деле. Ослушаться приказа я не мог, однако решил во что бы то ни стало завалить тебя на этом экзамене. Пойми, парень, здесь не было ничего личного, просто мне претило все это кумовство. Ну, и не стану отрицать, что не последнюю роль в моей пред