распространителей рекламы сурово наказывали. Неужели в одной из компаний, куда я обращался, передумали? Может, Гонсалес сумел убедить своих боссов сделать для меня исключение?.. А впрочем, к чему гадать!
     - Вскрыть письмо, - распорядился я, подступая вплотную к видеофону.
     На экране появился текст, а из щели принтера выскользнула распечатка.
     Нет, это было не от "Интерстара". И не от любой другой гражданской космической компании. Это...
     Стоявшая рядом со мной Элис изумленно ахнула. Я невнятно выругался и снова пробежал взглядом несколько строк на экране. Потом уставился на распечатку, как будто там могло быть что-то другое.
     - Слушай, Элис, - произнес я взволнованно. - Я правильно понимаю, что здесь написано?
     - Если ты понял это так, что к часу дня тебе предлагают явиться в штаб Астроэкспедиции для собеседования, то все верно.
     - А собеседование проводится перед приемом на службу. Вернее, чтобы решить, принимать ли кандидата на службу Или у этого слова есть еще и другое значение, о котором я не знаю?
     Элис мотнула головой:
     - В данном контексте все другие значения отпадают.
     - Но этого быть не может! В Астроэкспедицию берут только опытных летчиков. И вообще, я не обращался туда. Здесь какая-то ошибка. Может, кто-то пошутил и подал от моего имени заявление, указав неверные данные? Может, ты...
     - Я этого не делала! - с негодованием перебила меня Элис. - Я бы никогда не стала так зло шутить над тобой. И хватит стоять с разинутым ртом. Приведи себя в порядок, позавтракай и езжай в штаб. Даже если это ошибка или чей-то розыгрыш, тебя там не расстреляют. - Она помолчала. - Кстати, сегодня мне решительно нечего делать. Если ты не против, я поеду с тобой. Просто так, в качестве группы поддержки.
     Я не возражал.

4

     Астрополис был транспортным центром Октавии, ее звездными вратами, и вокруг него располагались все крупнейшие космопорты планеты. Главная база Эриданского Астроэкспедиционного Корпуса находилась в двухстах километрах от города, и мы с Элис добрались туда на скоростной линии подземки. Дорога заняла вдвое больше времени, чем на флайере, зато отпадала проблема с парковкой, что было немаловажно.
     Элис осталась дожидаться меня в сквере возле штаба, а я направился к зданию и предъявил на контрольном посту при входе свое удостоверение. Дежурная в форме старшего сержанта нашла мое имя в списке и выдала мне временный пропуск.
     - Кабинет "5-114", - сообщила она. - Пятый этаж.
     - Спасибо, мэм, - ответил я.
     Воспользовавшись лифтом, я поднялся на пятый этаж, где без труда разыскал дверь под номером "5-114", на которой висела табличка "Капитан И. Павлов". И больше ничего.
     "Собака Павлова", - всплыла у меня в голове тривиальная ассоциация. В колледже моей сопутствующей специальностью была биология.
     Я нажал кнопку звонка, и почти сразу из дверного динамика послышалось ворчание:
     - Входите.
     Я вошел и осмотрелся. Кабинет был не очень большой, примерно шесть на четыре с половиной метров, со скромной меблировкой - несколько кресел, два шкафа и рабочий стол с терминалом. За столом сидел мужчина лет за сорок пять, в офицерской форме с четырьмя широкими нашивками на погонах. Несомненно, сам капитан И. Павлов.
     - Ну? - требовательно произнес он. Опомнившись, я козырнул.
     - Сэр! Курсант Вильчинский прибыл.
     Вообще-то мне следовало добавить "по вашему распоряжению" или "в ваше распоряжение", но я так и не смог решить, на каком из двух вариантов остановиться. Письмо, которое я получил утром, было отправлено от имени заместителя начальника штаба по работе с личным составом, контр-адмирала Бронштейна; про капитана Павлова там ничего не говорилось.
     - Так, прибыл, - сказал капитан, смерив меня пристальным взглядом. - На десять минут раньше назначенного времени. Пунктуальность должна быть как в ту, так и в другую сторону. Но ладно. Садитесь, курсант Вильчинский.
     Я сел в ближайшее к столу кресло и только теперь обратил внимание на два флага, висевших на стене за спиной капитана. Один из них был флаг Корпуса - темно-синее полотнище со стилизованным изображением Галактики (говорят, земные исследователи космоса волосы на себе рвали, что первыми не додумались до такой очевидной и красноречивой символики). Другой флаг был больше похож на репродукцию какой-то картины - стая волков, мчащихся по заснеженной равнине. Скорее всего это было бригадное знамя.
     Стало быть, сообразил я, Павлов командует бригадой. А раз он только капитан, а не коммодор <Звание флотского капитана соответствует капитану 1 ранга или армейскому полковнику; а коммодор - низшее адмиральское звание, предшествующее контр-адмиралу, соответствует армейскому бригадному генералу.>, то его бригада небольшая и состоит в основном из кораблей четвертого класса. Хотя все может быть. В Астроэкспедиции относятся к званиям с куда меньшим формализмом, чем военные.
     - Итак, курсант, - заговорил Павлов деловым тоном. - Вам, наверное, известно, что мы не принимаем в летно-навигационную службу зеленых и неопытных юнцов. Такова наша практика со времени основания Корпуса. Однако начальство решило устроить эксперимент и выбрало для этой цели вас - лучшего выпускника летного колледжа Астрополиса, который заслуженно считается ведущим центром подготовки гражданских пилотов на Октавии.
     От этих слов я почувствовал себя так, будто с моих плеч свалился тяжелый груз. До самого последнего момента я боялся, что произошло недоразумение, и еще пуще боялся, что мне предложат одну из технических должностей - типа офицера связи или наблюдателя, - представив это как большую честь для меня. Но нет, речь шла о моей основной специальности. Меня берут в Астроэкспедицию - летчиком!
     Похоже, мои чувства явственно отразились у меня на лице, потому как Павлов сразу остудил мой пыл:
     - Не спешите радоваться, молодой человек, это решение не окончательное. Мне поручено проэкзаменовать вас, а я, к вашему сведению, очень скептически отношусь ко всей этой затее. Да, конечно, Земная Астроэкспедиция сама воспитывает свой летный состав, у нее даже есть собственный колледж, и все это правильно. Но я считаю, что нельзя слепо копировать чужой опыт без учета существующих реалий. Наш скромный бюджет не идет ни в какое сравнение с тем щедрым финансированием, которое выделяется правительством Земли на исследование Дальнего Космоса, Если мы примемся делать из всяких молокососов настоящих летчиков, у нас просто не останется времени ни на что другое. - Павлов сделал паузу и, прищурив один глаз, посмотрел на меня. - Ну что, парень, перестал радоваться?
     - Никак нет, сэр, - ответил я. - Не перестал. Я уверен, что выдержу ваш экзамен.
     - Уверенность - это хорошо, - сказал капитан, и в его голосе мне послышались одобрительные нотки. - Это уже половина успеха. Только не надейтесь, курсант, что я буду задавать вам вопросы по учебной программе или загадывать задачки. Настоящий экзамен можно устроить только одним-единственным способом. - Он резко встал, и я вскочил вслед за ним. - Пойдемте.
     Мы спустились на первый этаж, вышли из здания штаба и направились к стоянке наземных автомобилей. На полпути я увидел спешащую ко мне Элис и, набравшись смелости, обратился к Павлову:
     - Сэр, позвольте мне на минуту задержаться.
     Он посмотрел в сторону Элис и согласно кивнул:
     - Хорошо. Даю вам ровно минуту. Буду ждать в машине.
     Капитан двинулся дальше, а Элис, подбежав ко мне, спросила:
     - Ну как?
     - Похоже, меня берут. В порядке эксперимента. Но сначала я должен сдать экзамен.
     - Какой?
     - Учебный полет, наверное, что же еще. Не знаю, насколько это затянется, но думаю, что надолго. Возвращайся домой и не отключай связь. Когда освобожусь, я тебе позвоню.
     - Ты волнуешься?
     - Да, конечно.
     - Боишься?
     - Нет... Хотя да, боюсь. Но ничего, справлюсь. Пожелай мне удачи.
     - Ни пуха ни пера тебе, Сашок.
     - К черту! - ответил я. - Ну ладно, мне пора.
     Элис встала на цыпочки и поцеловала меня в губы.
     - Будь молодцом. Покажи им всем.
     - Покажу.
     Черный "эридани-бьюик" вырулил со стоянки и притормозил возле нас. Дверца с правой стороны отворилась, приглашая меня занять пассажирское кресло. Сидевший за рулем капитан Павлов подкрепил это приглашение словами:
     - Минута истекла, курсант.
     - Слушаюсь, сэр! - ответил я и, улыбнувшись Элис на прощание, проскользнул в салон.
     Едва я захлопнул за собой дверцу, машина резко рванула с места и помчалась к расположенному в пяти километрах от штаба космодрому.
     - Красивая девушка, - сказал капитан. - Твоя подружка?
     - Нет, мы просто живем вместе, - ляпнул я совершенно бездумно.
     Павлов озадаченно взглянул на меня, но промолчал.

5

     Въехав на территорию космодрома, Павлов направил машину вдоль ряда закрытых ангаров к гордо раскинувшему крылья серебристому фрегату, который стоял в секторе предстартовой подготовки, опираясь всем своим громадным весом на многочисленные шасси. Поодаль виднелись другие корабли - как больших, так и меньших габаритов, но на них я не обращал внимания. Я уже понял, что наша цель - этот красавец-фрегат, и теперь буквально поедал его глазами.
     Я еще никогда не летал на кораблях третьего класса, астропарк нашего колледжа состоял из межзвездных судов только пятого класса - катеров и шаттлов. Говоря "летал", я, конечно, подразумеваю "был в летной команде". Десяток раз я участвовал в полетах крупных пассажирских и грузовых лайнеров, но всего лишь в качестве наблюдателя - к их управлению, даже на третьестепенных ролях, нас, курсантов, не допускали.
     На фюзеляже фрегата, ближе к носовой части, большими красными буквами было выведено слово "Марианна". В отличие от военных, которые предпочитали грозные названия вроде "Неустрашимый" или "Стремительный", в Астроэкспедиции кораблям, как правило, давали женские имена. Очевидно, у шкипера, отвечавшего за постройку этого судна, дочь или жену звали Марианна.
     Павлов остановил машину на безопасном расстоянии от фрегата, и мы вместе вышли из салона.
     - Ну что, курсант? - спросил капитан. - Хороша птичка?
     - Отличный корабль, сэр. Исследовательский фрегат типа "Гефест", спроектированный на базе крылатого боевого фрегата "Томагавк" с незначительными функциональными изменениями. Общая длина - двести семьдесят метров, ширина фюзеляжа - тридцать восемь, размах крыла - девяносто один, вес - сто двадцать тысяч тонн. В настоящее время это самый тяжелый корабль, способный совершать аэродинамические маневры в атмосфере. Вооружен по категории "D" - как сказано в спецификации, "на случай столкновения с враждебным внеземным разумом". - Тут я позволил себе слегка ухмыльнуться: внеземные цивилизации, враждебные или дружественные, по-прежнему оставались уделом фантастов да всяких параноиков-уфологов, склонных усматривать в любом неизученном космическом явлении проделки нечеловеческого разума. - Фрегат оснащен сверхсветовым приводом Ронкетти модельного ряда 641-КW и двумя парами асинхронных вакуумных излучателей S-74, обладающих трехуровневой защитой от сбоев. Номинальная глубина погружения - десять в тридцать пятой степени, предельно допустимая - десять в сорок второй. Крейсерская скорость при номинальном погружении - 8200 узлов <Один космический узел равен скорости света в вакууме.>, что лишь немного недотягивает до одного светового года в час. Время разгона в обычном режиме - от трех до пяти часов; на форсаже - в пределах тридцати минут.
     - Все правильно. Небось баловались с этой моделью в виртуальной реальности?
     - В общем... Да, сэр.
     - Но "Марианна" не игрушечный корабль, а самый что ни на есть настоящий. И отправляемся мы не в учебный полет. Мы летим на Тау-Четыре по заданию штаба. Вы готовы исполнять обязанности помощника штурмана?
     У меня перехватило дыхание, а сердце застучало в бешеном темпе. Однако я нашел в себе силы твердо ответить:
     - Так точно, сэр, готов!
     - Что ж, посмотрим.
     Возле корабля отсутствовали обслуживающие машины и техники, что свидетельствовало о его полной готовности к старту. Мы подошли к трапу, встали на эскалатор и по движущейся дорожке поднялись на пятнадцатиметровую высоту к открытому люку посадочной шлюзовой камеры.
     У люка нас встречал мужчина лет на пятнадцать старше меня с погонами командора <Командор - капитан 2 ранга, соответствует армейскому подполковнику.>. Они с Павловым обменялись приветствиями.
     - Шкипер Томассон, - сказал капитан, - познакомьтесь с курсантом Вильчинским. По распоряжению свыше он временно включен в состав вашей летной команды.
     Судя по реакции Томассона, для него это не было неожиданностью. Крепко пожав мне руку, он пригласил нас на борт "Марианны".
     Миновав шлюзовой отсек и тамбур, мы вышли в коридор и поднялись на главную палубу, где располагалась рубка управления - еще она называлась, по старой морской традиции, мостиком.
     В просторной рубке находилось полтора десятка человек, и среди них я насчитал одиннадцать членов летно-навигационной службы - на левой стороне их форменных рубашек были значки с золотыми крылышками. Для полного комплекта не хватало еще одного летчика - то ли он просто отсутствовал, то ли я обсчитался, а может (сердце мое опять учащенно забилось), я могу стать тем самым двенадцатым, если не провалю экзамен...
     - Господа, - произнес Томассон. - Представляю вам курсанта Вильчинского. На время полета к Тау-Четыре и обратно он будет одним из нас. Это все. Объявляю полную предстартовую готовность. Всем свободным от вахты очистить мостик.
     Менее чем через минуту в рубке, помимо нас с Павловым и Томассоном, осталось пять человек - связист, стюардесса и трое из летной службы. На эту троицу я, по понятным причинам, обратил особое внимание. Двое парней лет тридцати - один худой и высокий, другой низенький и коренастый, - в звании суб-лейтенантов и стройная молодая женщина с двумя широкими нашивками на погонах - полный лейтенант*. <Полный флотский лейтенант соответствует армейскому капитану, а суб-лейтенант - армейскому первому лейтенанту.> О ее возрасте я мог только гадать. Она была невысокая, изящная, с ладно скроенной фигурой и симпатичным, хоть и излишне строгим лицом. На первый взгляд она казалась лишь немногим старше меня, но, присмотревшись внимательнее я решил, что ей под тридцать. Или даже за тридцать. Она явно принадлежала к той категории женщин, которые в промежутке между двадцатью и сорока годами существуют как бы вне времени...
     Павлов отошел в сторону и сел в кресло перед деактивированным пультом второго помощника штурмана - этот пост на гражданских и военных судах предназначался для стажеров а на кораблях Астроэкспедиции числился просто резервным. С безучастным видом командир бригады закурил сигарету, показывая тем самым, что главным на "Марианне" остается Томассон. Сам шкипер устроился в своем капитанском кресле и произнес:
     - Итак, в составе вахты на мостике произошли изменения. Штурман - лейтенант Топалова, навигатор - суб-лейтенант Вебер, оператор вакуумного погружения - суб-лейтенант Гарсия, помощник штурмана - курсант Вильчинский, дежурный офицер связи - мичман Эндрюс, дежурная бортпроводница - младший сержант Каминская. По местам, господа.
     Вместе с остальными я занял свое место, вдел в правое ухо миниатюрный наушник для получения голосовых сообщений от компьютера и, преодолевая вполне естественное волнение, попытался сосредоточиться на показаниях многочисленных приборов, которые в большинстве своем дублировали такие же приборы на штурманском пульте.
     На кораблях третьего класса летная вахта обычно состояла из четырех офицеров (связист, а тем более стюардесса, не в счет) - штурмана, его помощника, навигатора и оператора вакуумного погружения. Собственно говоря, все четверо были специалистами одного профиля и вместе делали одно дело - управляли кораблем. Просто каждый из них исполнял свою задачу: навигатор прокладывал курс, штурман с помощником вели корабль по курсу, а оператор погружения поддерживал необходимое состояние вакуума за бортом. Раньше, на заре межзвездных полетов, эту функцию осуществлял инженер-физик, но позже, с усовершенствованием сверхсветовых ходовых систем, физическая сторона процесса отошла на второй план, и теперь погружением ведал пилот. Или навигатор - особой разницы не было. Как таковая, должность навигатора присутствовала в штатных расписаниях отдельно от пилотской лишь в силу традиции. Да еще потому, что навигатор был больше теоретиком, а пилот - практиком. Но хороший специалист должен быть одинаково силен как в теории, так и в практике, поэтому нередко случалось, что штатный пилот выполнял навигационные счисления, а навигатор нес вахту на месте штурмана. В моем дипломе было указано: "пилот 4-го класса, навигатор 4-го класса" - это высшая квалификация, которую мог получить выпускник летного колледжа. К примеру, Элис по пилотированию имела пятый класс, а по навигации только шестой, но притом считалась одной из лучших в нашем выпуске.
     Томассон отдал приказ начать предстартовую проверку систем. В основном это была моя обязанность как помощника штурмана. Поначалу я волновался, боясь где-то ошибиться, что-то пропустить, но процедура была мне хорошо знакома, так что вскоре я успокоился и дело пошло на лад. Протестировав системы управления и получив доклады о готовности других корабельных служб, я передал сводный отчет штурману Топаловой, а она, в свою очередь, отчиталась перед шкипером.
     Командор Томассон вызвал диспетчерскую космодрома и запросил разрешение на старт. В ответ мы получили номер взлетной полосы, схему воздушного коридора и рассчитанный по секундам график полета вплоть до выхода на орбиту.
     - Выполняйте, - коротко бросил шкипер, откинулся на спинку кресла и попросил стюардессу приготовить кофе.
     - Активизировать гравикомпенсаторы, - распорядилась Топалова. - Антигравы - мощность девяносто, отклонение ноль. Запустить реактивные двигатели.
     - Есть, гравикомпенсаторы, - ответил я. Теперь сила тяжести на борту "Марианны" регулировалась искусственно и должна была оставаться на уровне 0,93g, как на поверхности Октавии, независимо от ускорения корабля и внешних гравитационных полей. - Антигравы включены. Нагрузка на шасси - десять процентов. Реактивные двигатели запущены.
     Топалова выдвинула штурвал и увеличила тягу. Корабль сдвинулся с места и, постепенно набирая скорость, покатился по рулежной дорожке к указанной нам полосе. Благодаря антигравам, на шасси приходилась лишь одна десятая веса "Марианны", что исключало риск их повреждения. При всей прочности своей конструкции, они могли удерживать полный вес корабля лишь в состоянии покоя или при самом медленном передвижении.
     Фрегат вырулил на взлетную полосу секунда в секунду по графику. Глядя на космодром с высоты двенадцатиэтажного здания, я думал о том, что аэродинамический взлет для таких громадных кораблей, как "Марианна", - чистейшее пижонство и напрасный расход термоядерного топлива. Куда проще, быстрее и экономичнее было бы поднять фрегат на антигравах, придать ему вертикальное положение и уже тогда запустить реактивные двигатели. Но при этом терялась вся эстетика взлета - а людям всегда было присуще стремление к красоте, которая, как известно, требует жертв.
     - Ну, начинаем!
     Топалова резко увеличила тягу, и фрегат, быстро ускоряясь, помчался вдоль полосы. Для разгона ему потребовалось добрых десять километров.
     - Есть скорость отрыва. Взлет!
     "Марианна" оторвалась от поверхности и со слоновьей грацией взмыла в небо. Говоря "со слоновьей", я вовсе не иронизирую. Если бы вы увидели танцующего слона, то наверняка были бы очарованы его движениями.
     - Убрать шасси!
     - Есть! - отрапортовал я. - Шасси убрано.
     - Переходим звуковой барьер...
     Где-то снаружи громыхнуло, но мы ничего не услышали и не почувствовали. Корабль обладал полной звукоизоляцией как от внешнего мира, так и между отсеками, а его остов и внешняя обшивка были сдел