от  оцепенения  сам  бывший  главнокомандующий
Рики-Тики-Тави.
     - А ведь каналья прав! - воскликнул он. - Это как  раз  то,  что  нам
сейчас нужно. Пройдоха попал в самое яблочко! - и подал пример, первым  же
низко склонился над новоявленным вождем народа.
     Мавры подхватили Коку-Коки на руки и высоко подняли его над толпой.
     Целую ночь по всему острову ярко пылали веселые огни, бросая отблески
в высокое небо. Вокруг  них  повсюду  плясали  ликующие  эфиопы,  празднуя
установленные свободы. Они совершенно опьянели от радости  и  от  огненной
воды, каковую щедрый Коку-Коки повелел выдавать всем без ограничения.
     Радисты проплывавших  мимо  кораблей  встревоженно  шарили  в  эфире,
тщетно пытаясь уловить какую-либо весть с острова. На кораблях  собирались
уже было на всякий случай для порядка хорошенько обстрелять остров, но тут
весь цивилизованный мир успокоился радиограммой, поступившей, наконец,  от
специального корреспондента "Нью-Йорк Таймс".
     "Большой сабантуй. Точка. Болваны на острове  празднуют  национальный
праздник байрам. Точка. Пройдоха оказался гениален. Точка."



                               5. Мятеж

     События,  меж  тем,  развивались  стремительно   и,   в   результате,
политическая  обстановка  на  острове  очень  скоро  вновь  стала   крайне
напряженной. Еще  в  первый  день  своего  правления  Коку-Коки,  стремясь
угодить эфиопам, переименовал  остров  в  Красный  или  Багровый  в  честь
эфиопской красной расцветки. Но эфиопы оказались равнодушны к славе  и  на
них не произвело никакого впечатления сие переименование, зато оно вызвало
недовольство среди мавров.
     На другой день Коку-Коки решил угодить маврам и  официально  утвердил
одного из них, а именно того же Рики-Тики-Тави, во  вновь  восстановленной
должности верховного  главнокомандующего.  Однако,  маврам  он  отнюдь  не
угодил этим, а лишь вызвал у них зависть и склоку, поскольку каждый из них
сам был бы не прочь заполучить такую должность. А эфиопскую общественность
возмутил уже сам факт возвышения одного из мавров.
     Тогда на третий день наш герой принял решение  угодить  самому  себе,
соорудив с этой  целью  из  пустых  консервных  банок  новый  персональный
головной убор и водрузил его на свою голову. Получилось  очень  красиво  и
как две капли воды походило на царскую корону незабвенного  Сиси-Бузи.  Но
эта акция вызвала уже всеобщую оппозицию: мавры были  убеждены,  что  лишь
кто-либо из них может быть достоин такой короны, а эфиопы, будучи  к  тому
же деморализованы обильным употреблением огненной воды,  выступали  против
короны вообще, усматривая в этом реставрацию монархии. Недаром  у  них  до
сих пор начинали чесаться спины при одном воспоминании о том, как покойный
Сиси-Бузи, по его любимому выражению, "приводил их к общему знаменателю".
     Тем не менее, пока огненной воды хватало, никакие оппозиции и фракции
не  могли  всерьез  поколебать  авторитет  вождя.  Вспомним,   что   когда
островитяне приносили ему  присягу,  Коку-Коки  торжественно  провозгласил
основной программный принцип  нового  строя:  "Огненную  воду  каждому  по
потребности!"   Поэтому   главной   задачей   и   венцом   государственной
деятельности Коку-Коки являлось - обеспечить страждущих огненной водой.  И
вот тут-то он и провалился, так как  оказался  не  в  состоянии  выполнить
намеченную программу. Объяснялось это очень просто: если  теперь  огненную
воду могли получить все по потребности, то потребности  эти  все  росли  и
росли и оказались ненасытными, но откуда же пополнять запасы? Чтобы  найти
выход из надвигающегося кризиса, Коку-Коки приказал перегнать на  огненную
воду весь годовой урожай маиса. Но и этого хватило ненадолго  и  в  то  же
время это мероприятие ударило по  желудкам  как  эфиопов,  так  и  мавров:
урожай пропили быстро, и если мавры кое-что сохраняли  еще  в  запасе,  то
эфиопам вскоре уже нечего было ни пить, ни есть,  кроме  дождевой  воды  и
лесных кокосов. В стране бурно росло всеобщее негодование  и  политическая
обстановка обострилась до предела. Авторитет правителя  рухнул  и  сам  он
отныне укрывался от разъяренных соотечественников  в  своем  вигваме,  где
отлеживался в полном бездействии.
     И вот в один прекрасный день в вигваме верховного  главнокомандующего
Рики-Тики-Тави неожиданно появился  некий  эфиопский  посланец  с  коварно
бегающими глазками подстрекателя и смутьяна. Командарм в это время как раз
был занят важным делом и не расположен к аудиенциям: он пил огненную  воду
и с хрустом загрызал ее жареным молочным поросенком.
     - Чего тебе, эфиопская морда, здесь надо? -  с  досадой  спросил  он,
отрываясь от своего занятия.
     Эфиоп пропустил комплимент в свой адрес мимо ушей и сразу приступил к
сути.
     - Ну как же это так, - начал он свою демагогию. - Так дело не пойдет.
Для вас, значит, водка и поросятина, а для нас... Это что же получается  -
опять как при старом режиме?
     - Ах, так... Поросятинки тебе тоже, говоришь, захотелось?  -  мрачно,
но все еще сдерживая себя, вопросил старый вояка.
     - Ну, а  как  же?  Ведь  эфиопы  тоже  люди!  -  дерзко  ответствовал
эфиопский представитель, нахально переминаясь при этом с ноги на ногу.
     Доблестный Рики-Тики-Тави не мог  далее  вынести  подобной  наглости.
Славный воин одним рывком ухватил за хрустящую ногу поросенка, развернулся
и со всего размаху так двинул им в зубы незадачливому посетителю, что  все
кругом полетело: из поросенка брызнул и полетел во все  стороны  жир,  изо
рта у эфиопа - кровь, а из глаз его посыпались слезы вперемежку с зелеными
искрами.
     - Вон! - рявкнул командарм и на том окончил дискуссию.
     Мы  не  знаем,  что   предпринял   злополучный   эфиопский   смутьян,
возвратившись к своим, но доподлинно известно, что к вечеру весь  багровый
остров гудел, как потревоженный пчелиный улей. А ночью с проходившего мимо
фрегата "Ченслер" внезапно увидели в районе  южной  бухты  вздымавшееся  в
двух местах огненное зарево. И в эфир полетела с фрегата радиограмма:
     "Огни на острове точка По всей вероятности эти эфиопские  ослы  опять
загуляли точка Капитан Гаттерас".
     Увы, бравый капитан  ошибся.  То  не  праздничные  огни  горели.  Это
полыхали жарким пламенем вигвамы мятежных эфиопов, подожженные карательной
экспедицией Рики-Тики-Тави.
     На утро огненные столбы сменились одними дымами и было их  теперь  не
два, а уже девять. На следующую ночь косматое пламя пожарищ свирепствовало
уже в шестнадцати местах. Газеты  Парижа  и  Лондона,  Рима  и  Нью-Йорка,
Берлина  и  других  городов  пестрели  в  эти  дни   крупными,   кричащими
заголовками:
     - Что же происходит на Багровом Острове?
     И тогда весь мир был  ошеломлен  зловещей  телеграммой,  поступившей,
наконец, от известного своей оперативностью спецкора "Нью-Йорк Таймс":
     "Уже  шестой  день  горят  вигвамы  мавров  точка   Огромные  полчища
эфиопов...    (неразборчиво)    Пройдоха    Коку-Коки    сдел...    (далее
неразборчиво)".
     А днем позже мир был потрясен новой сенсационной телеграммой, которая
поступила уже не с острова, а из одного из европейских портов:
     "Эфиопы  устроили  грандиозный  мятеж  точка  остров  в  огне   точка
вспыхнула эпидемия чумы точка  горы  трупов  точка  пятьсот  авансу  точка
корреспондент".




                       ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ОСТРОВ В ОГНЕ

                          6. Таинственное каноэ

     Прошло еще несколько дней. Когда вдруг - рассвет едва начал  брезжить
- часовые на европейском побережье заметили в предутренней  мгле  какое-то
подозрительное движение и подали тревожный сигнал:
     - Неизвестные корабли на горизонте!
     Лорд Гленарван вооружился подзорной трубой и, выйдя вместе  со  всеми
на берег, долго всматривался в приближавшиеся черные точки.
     - Не могу понять, -  промолвил  наконец  джентльмен,  -  но  все  это
выглядит так, словно это каноэ дикарей.
     - Гром и молния, - воскликнул Мишель Ардан, опуская свой  бинокль,  -
ставлю вашингтонский доллар против измочаленного и рваного  рубля  выпуска
1923 года, что это мавры!
     - Да, это так, - подтвердил профессор Паганель.
     Когда каноэ подошли к берегу, оказалось, что Ардан  и  Паганель  были
правы.
     - Что все это  значит?  -  вопросил  вылезавших  на  берег  мореходов
благородный лорд, впервые в своей жизни испытывая крайнее удивление.
     Вместо ответа неожиданные пришельцы разразились рыданиями. У них  был
настолько несчастный вид, что на них было жалко смотреть. Лишь после того,
как мавры несколько пришли в себя и чуть-чуть отдышались, они оказались  в
состоянии рассказывать.
     Из  обрывочных,  бессвязных  слов  этого  жуткого  рассказа  вставала
ужасная картина событий на багровом острове. Полчища эфиопов...  Проклятые
подстрекатели  разагитировали  этих  болванов  и  натравили  их...  Наглые
требования:  всех  мавров  -   к   черту!..   Снаряженная   Рики-Тики-Тави
карательная экспедиция разбита в пух... Пройдоха Коку-Коки  сбежал  первым
на своем персональном каноэ... Остатки карательной экспедиции во  главе  с
Рики-Тики-Тави, спасая собственную жизнь, вынуждены  были  погрузиться  на
эти утлые суденышки, пересекли океан и прибыли к своему старому  знакомому
- лорду, чтобы просить убежища.
     - Сто сорок чертей и одна ведьма! - разразился хохотом Ардан.  -  Они
хотят спрятаться в Европе. Скорее - о?
     - А кто будет  содержать  и  кормить  всю  эту  братию?  -  ужаснулся
Гленарван. - Нет, вы должны вернуться на свой остров.
     - Ваше сиятельство, да ведь мы теперь даже носа туда сунуть не можем,
- жалобно заныли мавры, -  эфиопы  всех  нас  поубивают.  Да  и  крова  мы
лишились: наши вигвамы обращены в дым и пепел.  Вот  если  бы  послать  на
остров ваши вооруженные силы, чтобы расправиться с этой дрянью...
     - Благодарю вас за предложение,  -  возразил  им  лорд  с  изысканной
иронией, - нашли дураков. - Он достал из портфеля и показал маврам  газету
с телеграммой корреспондента. - У вас там во всю свирепствует эпидемия,  а
любой из моих матросов стоит больше, чем весь ваш паршивый остров.
     - Ой, как верно вы изволили выразиться,  ваше  превосходительство,  -
угодливо  залебезили  перед  Гленарваном  новоиспеченные   иммигранты.   -
Известное дело, все мы и дерьма никакого не стоим. А что касается чумы, то
мистер корреспондент описал все точно, как есть. Эпидемия  разрастается  и
голод тоже...
     - Так, так, - промолвил лорд после некоторого размышления. - Ну,  что
ж... Ладно. Будем посмотреть... - и он скомандовал беглецам:
     - А ну, марш всем в карантин!




        7. Иммигрантские страдания или гостеприимство по-джентльменски

     Никаким пером не  описать  тех  неисчислимых  мучений,  что  пережили
горемычные мавры, будучи гостями благородного лорда. Уж чего только они не
натерпелись! В иммиграционном карантине их, первым делом, промыли с головы
до пят в крепком растворе карболки. До последних дней своей жизни никто из
них не мог забыть эту едучую карболовую ванну! Затем  всех  их  загнали  в
какую-то  ограду,  напоминающую  загон  для  ослов,  где  бедняги  и  жили
томительно долгое время. Карантинным  властям  было  заботливо  предписано
установить  несчастным  беженцам  продовольственное  довольствие  с  таким
расчетом, чтобы они не могли умереть с  голоду.  Но  поскольку  определить
точную норму по такой методике было невозможно (тем более, что  у  каждого
карантинного  работника  были  свои  родные  и  знакомые),  то  стоит   ли
удивляться, что за время пребывания в  карантине  добрая  четверть  мавров
отдала богу свои души.
     Когда,  наконец,  сочли,  что  иммигрантов  уже  в  достаточной  мере
помариновали в карантинном  загоне,  лорд  Гленарван  столь  же  заботливо
занялся их трудоустройством.
     - Даром жрать  наш  хлеб  эта  банда  не  будет,  -  проворчал  он  и
распорядился всех оставшихся в живых после карантина мавров  отправить  на
работу в каменоломни вновь  открытого  гранитного  карьера.  Здесь  они  и
трудились, повышая свою квалификацию под руководством опытных наставников,
снабженных бичами из туго сплетенных буйволовых жил.



                           8. Мертвый остров

     Все  корабли  получили  жесткий  приказ  -  на  пушечный  выстрел  не
приближаться к острову, который был  объявлен  зоной  карантина.  Капитаны
строго придерживались этого запрета. Ночами издали было видно иногда слабо
мерцавшее на острове сияние, а днем порывы  ветра  порой  доносили  оттуда
черный дым и стойкое зловоние. Трупный смрад стлался над голубыми волнами.
     - Да, острову капут, - говорили между собой  матросы,  разглядывая  в
подзорные трубы коварные зеленые берега этого, некогда столь  приветливого
клочка земли.
     Вести о положении на острове доходили и  до  мавров.  Обратившись  на
лордовых харчах в бледные тени, они уже не  ходили,  а  лишь  семенили  по
своей каменоломне. Но теперь каждое новое  известие  о  трагедии  Красного
Острова вселяло в них злорадное оживление.
     - Так им, подлецам, и надо! Чтоб они передохли там, эфиопские  скоты,
все до одного! А когда они там пооколевают, мы снова  возвратимся  туда  и
овладеем своим островом. И  этому  пройдохе  Коку-Коки,  как  поймаем,  то
своими руками повыпускаем кишки одну за другой...
     Лорд  Гленарван   хладнокровно   продолжал   сохранять   невозмутимое
молчание.



                          9. Засмоленная бутылка

     Волны  прибоя  выплеснули  ее  на  европейское   побережье.   Бутылку
тщательно обработали карболкой и, в  присутствии  самого  лорда,  вскрыли.
Внутри  нашли   бумажку,   исписанную   эфиопскими   каракулями.   Опытный
переводчик, разобравшись с трудом в этой грамоте,  вручил  ее  Гленарвану.
Это был отчаянный призыв о помощи.
     "Мы  умираем  от  голода.  Маленькие  дети  погибают.  Чума  все  еще
свирепствует. Разве мы не люди? Пришлите на остров  хлеба!  Ваши,  любящие
вас эфиопы".
     Рики-Тики-Тави, узнав о бутылочной почте с острова, даже позеленел от
злости и с воплем бросился к лорду.
     - Ваша светлость, бога ради! Да пусть они  там  подыхают!  Это  после
того, как они посмели бунтовать, их же еще и снабжать хлебом...
     - Я отнюдь не намерен этого делать, - холодно возразил лорд и вытянул
бывшего командарма хлыстом вдоль хребта, дабы  он  впредь  не  совался  со
своими непрошенными советами.
     - Собственно говоря, это уже свинство, - процедил сквозь зубы  Мишель
Ардан, - можно было бы послать хоть немного маиса...
     - Весьма благодарен вам за ваш совет, мсье, - сухо отрезал Гленарван,
а кто должен платить за это мне? И без того этот мавританский сброд  скоро
сожрет у нас все до крошки. Я  бы  рекомендовал  вам,  мсье,  воздержаться
впредь от подобных глупых советов.
     - Вы так полагаете, сэр? - протянул француз, иронически прищуриваясь.
- В таком случае вы меня чрезвычайно обяжете, если укажете  удобное  время
вам для нашей встречи у барьера. И клянусь вам, мой  дорогой  сэр,  что  с
двадцати шагов я влуплю пулю в ваш благородный лоб с той же точностью, как
в Собор Парижской Богоматери.
     - К моему сожалению, я не могу поздравить вас, мсье, если вы будете в
двадцати шагах от меня, - отвечал лорд, - ибо тогда ваш вес увеличится как
раз на вес той пули, которую я буду вынужден всадить вам в глаз.
     Секундантом лорда на дуэли был сер Филеас Фогг, секундантом Ардана  -
профессор Паганель. В результате вес Ардана остался без изменения. Выстрел
же Ардана был результативней лордовского, только поразил он  не  лорда,  а
одного из мавров. Мавры  засели  в  окружающих  кустах  и  с  любопытством
наблюдали оттуда за ходом поединка двух благородных мужей. Пуля Ардана как
раз и угодила точно между глаз одному из этих любопытных зрителей. Бедняга
испустил дух, не приходя в сознание.
     Мишель  Ардан  и  лорд  Гленарван  обменялись  рукопожатиями  и   оба
джентльмена с достоинством разошлись.
     А жертву дуэли по-быстрому закопали здесь же в кустах.
     Так завершился сей драматический поединок, но история  с  засмоленной
бутылкой имела неожиданное  продолжение.  Оказалось,  что  в  каменоломнях
далеко не все разделяли взгляды Рики-Тики-Тави. Нашлись и  свои  смутьяны,
которые  совсем  по-другому  восприняли  призыв  с  Красного  Острова.   В
ближайшую же ночь пятьдесят мавров совершили  дерзкий  побег  из  карьера,
сели в каноэ и покинули европейские берега, оставив  лорду  исключительное
по своей наглости послание:
     "Благодарим вас всех  за  карболку  и  за  чутких  наставников  с  их
учебными пособиями из буйволовых жил. А ты, буржуй,  проклятый  лорд,  еще
попадешься нам, и тогда мы тебя еще не так поблагодарим. Уж мы  тебе  ноги
из ж... повыдергиваем! А сейчас  мы  возвращаемся  на  наш  остров,  чтобы
помириться и побрататься с эфиопами. Лучше на  родине  от  чумы  протянуть
ноги, чем здесь издыхать от твоей протухшей солонины. С общим  приветом  -
мавры".
     Покидая  европейские  берега,  мавры  прихватили  с  собой  в  дорогу
подзорную трубу, сломанный пулемет, сто  банок  сгущенного  молока,  шесть
блестящих дверных ручек, выломанных заранее,  десять  револьверов  и  двух
белых женщин.
     Лорд Гленарван приказал выпороть  подряд  всех  оставшихся  мавров  и
аккуратно  записал  в  свою  записную  книжку  стоимость  всех  похищенных
беглецами предметов.



                           10. Сенсационная депеша

     Прошло шесть лет. Изолированный карантином от всего мира  остров  был
забыт. Проплывавшие время от времени мимо моряки  видели  в  свои  бинокли
только пышно растущую зелень на пустынном  побережье,  отдельные  скалы  и
развалины пожарищ вдали.
     Семь лет необходимо было выждать для того, чтобы очаг эпидемии  погас
сам собой и остров вновь стал безопасен. К исходу седьмого года на  остров
должна была прибыть экспедиция, которая провела бы разведку и  подготовила
бы условия для  обратного  переселения  мавров,  чтобы  вновь  заселить  и
колонизировать эту землю. Сами же мавры, исхудавшие как скелеты, пока  все
так же томились в каменоломнях лорда Гленарвана.
     Но в самом начале седьмого года цивилизованный мир вдруг был потрясен
совершенно неожиданной сенсационной  радиограммой.  Радиостанции  Америки,
Англии и Франции приняли ночью депешу следующего содержания:
     "Чума прошла. Благодарение богу живы и здоровы, чего и вам желаем.  С
уважением ваши эфиопы".
     На следующее  утро  газеты  Америки  и  Европы  вышли  под  огромными
заглавиями:
     "Остров радирует! Таинственная депеша! Живы ли на самом деле эфиопы?"
     - Клянусь фланелевыми панталонами  моей  бабушки,  -  зарычал  Мишель
Ардан, узнав о содержании таинственной депеши с красного острова,  -  меня
поражает не  то,  что  они  там  выжили,  а  то,  что  они  еще  рассылают
радиограммы. Уж не сам ли сатана соорудил для них радиопередатчик?
     Известие с острова повергло лорда Гленарвана в глубокую задумчивость.
А мавры были совершенно растеряны. Рики-Тики-Тави назойливо умолял лорда:
     - Ваша милость, теперь остается только  одно:  прикажите,  как  можно
скорее, отправить экспедицию, а то что же получается?  Остров  принадлежит
ведь нам. Сколько мы еще будем здесь париться.
     - Будем посмотреть, - отвечал, не спеша, лорд.



                 11. Капитан Гаттерас и таинственный баркас

     В один прекрасный майский день на горизонте перед  Багровым  Островом
возник дымок корабля и  вскоре  на  рейде  бросил  якорь  фрегат.  Капитан
Гаттерас по приказу лорда Гленарвана прибыл сюда на разведку. Ванты и  реи
корабля были усеяны матросами, с любопытством вглядывавшимися в берег.  Их
взорам открылась следующая картина: на спокойных  водах  колыхалась  целая
флотилия с иголочки новеньких, видимо, только что построенных, каноэ.  Над
этой легкой флотилией возвышался  какой-то  неизвестный,  неведомо  откуда
взявшийся, баркас. В то